Без снотворного

— Пор-ра бы уже идти, — мелет с трудом различимо Илья, изо всех сил борясь с заплетающимся языком. Весёлая толпа беззвучно соглашается, встречаясь опьянёнными взглядами. Друзья копошатся около вешалок буквально пару мгновений и вываливаются одной большой массой сначала за дверь квартиры, а потом и высотки, разбредаясь куда глаза глядят, оказавшись на шумной улице. Без приключений не добирается практически ни один из компании, но в итоге под утро каждый оказывается в тёплой постельке, пусть и мало кто помнит как в ней оказался. Память возвращается обрывками, удивляя с каждым всплывающим невменяемым диалогом всё больше. И каждый на утро точно произнёс одну и ту же фразу, ну, или как минимум, подумает об этом: — Я больше пить никогда не буду, — обещание в пустоту, обязывающее поступать правильно. Но все же понимают, что рано или поздно его придётся нарушить. Например, ради всеобщего веселья и отрыва от реальности. И когда очередной клочок памяти возвращается в черепушку одного из «весельчаков», тело пробивает лёгкой дрожью. Даша, не обдумывая, пишет в общий чат: А кто-нибудь помнит, чтобы Вова с нами был на улице? Неа) (Словно ожидая вопроса, отвечает Вася.) А вы не помните? Вы о чём? (Вливается в диалог Максим.) Да так — о том, что мы оставили двух своих друзей наедине. Пьянющих в хламину. И соулмейтов, вроде как (Продолжает Вася.) В смысле? А вот так, Дашуля. Наши друзья геюги. И нам теперь с этим нужно смириться Да ладно! Если с Хесом всё было давно ясно, то Вова… (Поддерживает разговор Максим.) А на мой взгляд, ничего удивительного. Они давно на друг друга взглядами бросаются. (Из ниоткуда появляется Неля.) Переписки нет конца. Тема просто не способна себя исчерпать. В конце концов, Даше объяснили ситуацию, под предлогом «а почему бы и нет». Именно постоянная вибрация телефона будит одного из уснувших прошлой ночью. Глаза слишком чувствительны к свету, а веки открывают вид на мир только спустя несколько минут и то — лишь слегка. Брови сдвигаются к переносице сами по себе. Резкое, не преследующее цели, движение рукой в сторону и ответом становится приглушённый недовольный стон. Теперь глазницы шире теннисного мячика. Лихорадочное «вспоминай, вспоминай, вспоминай» метается по задворкам разума, раздражая стенки того всё больше, от чего виски начинают ощущаемо пульсировать. Но мозг, будучи тем ещё подлецом, подкидывает всё что угодно, но не вчерашние посиделки. И только, забросив бесполезную идею вспоминать, Вова намеревается повернуть голову чуть влево, как ухо опаляет жаркое: — Вова? — Угум, — мычит тот в ответ, не находя альтернативного ответа и следом краснеет от неожиданности. — Что… Что вчера было? — утренний низкий голос так прельщает затуманенный разум… — Ты думаешь Я помню? — как всегда эмоционально выдаёт Вова, попутно наклоняет голову чуть вбок. Он залипает. Неосознанно тонет в волнах чужого моря, не способный спастись самостоятельно. Благо обладатель хрустального моря тоже не молчит: — Я помню то, как ты вырубился и потом…я… Тишина заполняет пространство и оседает, словно пыль, на всех поверхностях. Говорящая тишина. Кричащая тишина. — Нет, не может быть, — нервно посмеиваясь, трёт глазницы, за мгновение оживившийся Алексей. И тут же возвращает ошарашенный взгляд к собеседнику. Кажется, тишина осязаема лишь для Владимира, ведь теперь Алексей завис и не отпускает пустой взгляд от лица напротив лежащего. Не выдерживая мучительного молчания и значительно напрягаясь из-за поведения друга, Вова неожиданно выдаёт: — Я, пожалуй, пойду. Он вскакивает, как вдруг события прошлого вечера напоминают о себе глухой болью в висках и плохим состоянием вестибулярного аппарата. Стены прыгают, а пол уходит из-под ног. И ради того, чтобы остаться в вертикальном положении рука хватается за всё подряд. Благо на тумбочке близ кровати пусто и нечему разбиваться, так как именно за неё цепляется Вова. — И куда ты в таком состоянии собрался? — подаёт голос, как ни в чём не бывало, Алексей. — Домой, — стоит на своём упёртый. — Ага, ну попробуй, — продолжает валяться Алексей на постели, подперев затылок руками, — До ванны сможешь дойти? — Надеюсь, — искренне озадачен, человек, ощупывающий стены в спасительном жесте. Второй же остаётся со своими мыслями наедине, и лишь изредка в глубине квартиры слышны шуршания и непонятные хлопки. «Я отключился. Может это алкоголь? Да, скорее всего. Не может же быть… Неее. Когда я заглядывал, он спал; или нет? Я просто в это не верю, нужно проверить, но к-» Размышления прерывает излишне громкий звук где-то из коридора. «Нужно проверить» — именно с этой навязчивой идеей мужчина садится на кровати и выпрямляется. Ему понадобилось несколько секунд на сборку картинки перед глазами воедино и только после этого он, пошатываясь, отправился на поиски «пропавшего». Так как дверь в ванную комнату была приоткрыта, а возня по звукам прекратилась, то у Алексея не возникло и мысли не заходить. Но когда он вторгся внутрь комнаты, то пожалел об этом. Согнувшись пополам, на полу перед унитазом скрючился его друг, лицо же его болезненно побледнело. И без того серые глаза, помутнели. — Эй, всё хорошо? — самое банальное и самое первое, что пришло в голову. Лаконичное и до волнения простое «нет», вызывает волну напряжения в спрашивающем. Он, складывая в голове два плюс два, ныряет обратно вглубь спальни в поисках каких-то таблеток. Найдя искомое, он понёсся в начале на кухню, а уже после в ванную. Вернулся запыхавшимся и тут же бросил: — На, съешь. Я тебя оставлю ненадолго, скажи, если прям хреново станет. Потом приходи на кухню, хорошо? Слабая рука еле удерживает стакан с минеральной водой и принимает другой блистер активированного угля. В ответ слышится неразборчивое «ммм» и больше ничего. Алексей посчитал это мычание знаком благодарности и удалился прибирать в квартире вчерашние приключения и готовить дальнейшее «лечение» нежданному гостю. Лениво подбирая то пустые бутылки, то какие-то обёртки, парень тонет в собственных размышлениях — он не помнит как заснул вчера. За этим выводом следуют воспоминание, которое настораживает — Вова Братишкин уснул примерно в тот же промежуток времени, что и он. Но успокаивающее — «он уже спал до того, как ты заснул» настойчиво не покидало черепной коробки. В таком же сонно-задумчивом состоянии парень поплёлся на кухню — готовить завтрак. Куриный бульон был быстро приготовлен, осталось раздобыть напиток. Алексей открыл холодильник. Нашёл взглядом знакомую бутылку и потянулся за ней. Он почти пролил на себя свежевыжатый сок, когда на его плечо легла ладонь. — Сука, не подкрадывайся так! — держась за сердце, протараторил Алёша, прожигая друга взглядом. — Извини, — еле слышно мяукнул тот, и не дожидаясь приглашения приземлился на отставленный в сторону стул. — Ешь, это тебе, — смягчил тон Хесус и пододвинул тарелку с бульоном под нос собеседнику. Сам же сел, поставив локти на стол и упёршись подбородком в сложенные «замком» ладони. Гость поморщился, — Ешь, говорю. — Ага, — схватился за ложку Вова и начал хлебать воду, не отрывая внимательного взгляда от копошащегося в поисках чистого стакана друга, — Справа, на второй полке, за дверцей. — Чего? Я там кучу раз проверил, — тянется к указанной дверце Алёша и мягко говоря удивляется, находя там искомое, — Ты по ночам прокрадываешься ко мне в квартиру и перекладываешь вещи? Собеседник юмора не оценил, наоборот, нахмурил брови и сделал ещё одно движение ложкой. Доев, ни проронил и слова, отправился в коридор, по направлению в спальню. — Охуеть не встать, ведет себя как хозяин, — выдыхает в пустоту Хес и отправляется уже со стаканом воды вслед за «хозяином». Нашёл своего временного сожителя Алексей почти целиком завёрнутого в пушистое одеяло. В силу своего относительно спокойного характера, не стал его беспокоить и просто оставил стакан на тумбе; сам же удалился в гостиную. — Интересно помнит ли он то, о чём меня просил тем вечером? –размышляет вслух Алексей и устраиваясь поудобнее на просторном диване, включает смартфон. Огромное количество непрочитанных сообщений — первое, что бросается в глаза. А так как делать нечего, он открывает переписку и с первого же сообщения его пульс учащается. Слово за словом удары сердца выбивают последнюю жизнь из хрупкого тела. Он охуевает, по другому и не скажешь. «Он-н, мой Соулмейт?!»