В плену элдийца

Это утро выдалось для меня самым тяжёлым из всех, что я когда-либо испытывала в своей жизни. После тяжёлых избиений, что мне пришлось пережить вчера, мне казалось, что я не смогу не только встать, но и пошевелиться, поэтому тихо лежала на полу, не пытаясь сбежать ещё и потому, что под дверью постоянно доносились какие-то разговоры – не постоянно, но местами: как я поняла, кто-то часто проходил мимо комнаты, в которой я находилась. Одной в сознании мне не пришлось провести много времени – Эрен словно знал, что я уже пришла в сознание, поэтому, резко распахнув дверь, вошёл вместе с двумя солдатами в комнату, заставив вздрогнуть от страха и смущения собственной наготы. — Доброе утро, шмара, — поприветствовал до боли знакомый голос. — Я уже думал, ты не проснешься. – Эрен, я тебя ненавижу, – внезапно вырвалось из моих обезвоженных уст, за что тут же пришлось пожалеть. В этот же момент под бок прилетел мощный удар с ноги, который откинул в другой край комнаты к ногам двух прислужников. — Она в вашем распоряжении. Делайте с ней все, что хотите, но не убивайте, — строго окинув повстанцев взглядом, он кивнул и направился к камину, наблюдая со стороны. От удара я всхлипнула быстрее, чем отлетела к ногам незнакомых мужчин, которые, не теряя времени удовлетворить потребности, воспользовались девичьей беспомощностью и, поставив раком, начали насиловать: один из них резко, как будто год не имел связи с девушкой, засадил член в вагину даже не брезгуя спермой Эрена, а второй начал пытаться вставить член в рот, что у него и получилось практически сразу, не смотря на мои слабые попытки вырваться. Мерзкий привкус вызвал рвотный рефлекс и, если бы не мой пустой желудок, меня бы точно вырвало. Я, не прекращая рыдать, стала покорно терпеть изнасилование. Вскоре один из парней начал кончать в меня, смешивая свою сперму со спермой Эрена – все это вызывало во мне раздражение и отчаяние, ведь со мной делали то, о чем я даже думать никогда не хотела. Второй парень, который пытался выебать меня в рот, оставил эту затею и тоже пристроился сзади, наконец отпустив мою голову. Рухнув на поля как тряпичная кукла, я снова прикрыла глаза, слыша шум в ушах и переставая отдавать отчёт в своих действиях. Мысли снова начали пропадать, а веки потяжелели. — Ох, знатно мы ее отодрали, Ганс, — подметил один из них, натягивая трусы. — Да, давненько я так не веселился, — согласился второй. В комнате на миг наступила жуткая тишина, после которой последовал приказ: — Пока она без сознания, уложите её на тот диван и прикройте шинелью — без разницы чьей. — Можете идти. Дежурным скажите, чтобы были предельно бдительны и смотрели в оба, — дополнил он к своим словам, после чего, кивнув головой, ребята забрали родственника и ушли восвояси. Эрен тем временем занял удобное положение на кресле и, прикрыв глаза, начал дремать. После всего, что случилось, я очнулась только через пару часов, чувствуя очень сильную боль по всему телу. Особенно сильно раскалывалась голова, внутри нее я чувствовала пульсацию и шум в ушах. Приложив ладонь ко лбу и поморщившись от света, я едва стянула с себя чью-то шинель, чем неосторожно выдала свое пробуждение. Увидев неподалеку от себя Эрена, который, как мне казалось, спал, я и вовсе замерла в таком положении на месте, перестав дышать на какое-то время. Мне сильно хотелось в туалет, но я боялась даже пошевелиться, не то что встать и найти уборную. Да и силы ко мне вернулись не полностью, я всё ещё слабая. Обращаться к парню, пока он, вроде как спит, не хотелось, зная его реакцию на это. — Все никак не сдохнешь, — приветствовал Йегер, пробуждаясь от сна. Он вскочил со своего места и из кармана бросил пару маленьких кусков хлеба на пол, на том месте, где еще находилась, пускай и высохшая, но лужа мочи и иных неприятных на запах жидкостей. — Ешь и одевайся, мы идем. Повернув голову вниз на диване, я посмотрела на хлеб. Аккуратно спустившись с кресла и сев на свои колени на полу, придерживая на груди одежду, я взяла в руки один из кусочков и начала есть без какого-либо аппетита, не решаясь противиться воле элдийца, пока тот собирал свои волосы. Мысли, как и я, были где-то не здесь. После вчерашнего очень сильно хотелось пить, но об этом я пока умолчала и набралась смелости сказать о другой физиологической потребности: – Можно... мне... в туалет?.. – голос был совсем тихий, охрипший. — Доедай, у тебя минута на все, — проигнорировав мой вопрос, холодно произнес он, накидывая на голый торс зеленую толстовку. Как только подошли прислужники, они мигом свернули хрупкие руки за спину, направляясь следом за Йегером, который, выйдя во внутренний двор, где рядом изначально находились такие же заброшенные и полуразрушенные дома, направился вперёд по неизвестному мне маршруту. Пасмурное небо сгущалось в темное глубокое полотно, не позволяя солнечному свету пролиться на поле, окруженное мрачным лесом. Ноги подкашиваются из-за ноющей боли в мышцах. Прохладный ветер, который нагоняет тучи, треплет моё полуоткрытое одеяние: глубокое декольте обнажает грудь из-за отсутствия некоторых пуговиц, а именно в верхней части шинели, отчего руки тянутся обнять себя. Теплый цвет ткани, как утреннее кофе, словно согревает озябшее тело, на котором скоро не останется живого места. Мы успели пройти не так много расстояния, как Эрен остановился неподалеку от какого-то дерева, начиная доставать свой член. – Пусть тоже сходит. И пристально следите за ней. Увидев, как парень справляет нужду под деревом, я смущённо отвела взгляд в сторону, а затем на голубое небо, как будто видела его в последний раз. Ветер дул в лицо и какое-то время мне было так спокойно... Пока меня не подтолкнули в спину, чтобы я пошла справить нужду. Оглянувшись по сторонам, я пошла к одному из заброшенных домов, хоть и под присмотром мужчин. Увидев в доме комнату с дверью, я зашла туда, еле-еле упростив егеристов подождать рядом, не заходя в комнату и не смотря за процессом. Закончив свое дело, я вернулась вместе с ними обратно к Эрену. — Как же все бесит, — проворчал главарь и, завершив справлять нужду, спиной оперся на дерево, принявшись ожидать. Он с любопытством наблюдал за жертвой насилия: в этом женственном взгляде можно было увидеть зияющую бездну с редким проблеском надежды — у мужчины довольно чуткое восприятие людей. — Напомни свое имя, мерзавка, — обратился он к девушке, которую в тотчас скрутили солдаты, опасаясь, что она выдаст нечто опасное, однако по приказу Йегера отпустили, позволив говорить без осложнений. Меня подвели слишком близко к Эрену: находиться рядом было для меня слишком страшно, ведь расстояние между нами равнялось меньше метра, поэтому я непроизвольно сделала шаг назад, случайно встретившись с ним взглядом. Прикусив губу и устремив взгляд на траву, где как раз только начали цвести какие-то цветочки, я кротко проговорила: – Мери... Наша разница в росте меня пугала, да и в принципе, после всего того, что было вчера, меня откровенно трясло от волнения и страха. Во двор в сопровождении ещё нескольких солдат вошел высокий блондин с очками, который по медицинской накидке, был похож либо на какого-то ученого, либо на врача. В самый подходящий момент он стал свидетелем картины, где Эрен, ни на йоту не сомневаясь, влепил пощечину. Я не успела даже понять, что сделала не так, как получила удар по вчерашним ранам и синякам, отчего упала на землю возле ног Эрена. От этого меня только ещё сильнее начало трясти, а в животе закололо от обиды и страха. Вставать мне не хотелось, ведь на ногах я плохо держалась и, в последнее время, мне уже казалось страшным вообще стоять рядом с кем-то. — Говори увереннее и перестань трястись, сучка, бесишь меня, — оскорблял носитель титана. — Эрен! — послышался голос того новоприбывшего мужчины, который, максимально сократив расстояние между нами, схватил младшего за руку. — Зачем ты на ней издеваешься? — вопросил Зик. — Братец, с твоими радикальными методами мы лишь усугубим отношение к нам во всем мире. — Не учи меня, мир всегда будет нас остерегаться, — холодно ответил основатель в то время, как старший Йегер насильно, хоть и без грубых намеков поднял меня с пола, отряхнув пыль. Повернув голову к мужчине, я узнала Зика, одного из избранных воинов Марлии. На секунду во мне даже появилась надежда, но она моментально отпала, когда я услышала голос Эрена, от которого меня передёрнуло как от электроудара. Вцепившись пальцами в рубашку, я подняла голову на светловолосого мужчину и с немой мольбой о помощи посмотрела, встретившись с ним взглядом. Солнечные лучи падали на линзы очков Зика и, преломляясь, отражали свет небесного светилы. — Это неправильно, брат, ты должен быть более сдержанным, а не вытворять все, что тебе вздумается, — поучал звероподобный, поглаживая по голове. Когда тяжёлая мужская рука легла на мою голову, я зажмурилась, сдерживая приступ истерики и слезы, но давалось это с очень большим трудом. В горле стал ком и от малейшего проявления нежности мне хотелось разрыдаться, но я понимала, что здесь, посреди улицы, да ещё напротив Эрена было бы не лучшей идеей. Вместо этого я только сильнее прижималась к Звероподобному, чувствуя себя с ним более-менее в безопасности. Пока они обговаривали план атаки, я все так же прижималась всем телом к Зику и, когда их диалог по смыслу подошёл к концу, я заговорила, наконец-то подав голос: – М-мож...но... Мне в-вод-ды... П-пож...жалуйста?.. – в горле очень сильно пересохло и вообще, меня давно мучала жажда. — Господи, да она до смерти напугана, — отметил он, опустив взгляд на меня и протягивая свою флягу с водой, которую я почти моментально полностью опустошила. — Что вы делали с ней? — Все, что необходимо, — отрезал младший, не вдаваясь в подробности, его холодный взор упал на марлийку, что приластилась к Зику. — Оставим этот разговор на потом, у нас есть дела и поважнее, — добавил основатель, — нам нужно ещё обдумать план атаки. Дальше меня передали обратно военным, чтобы те помогли мне идти за братьями до самого здания, где наш разговор втроём будет уже более темным. Дом был небольшой и выглядел отстраненно по сравнению с другими: одна сторона фасада заросла вьющимися растениями, плитка местами потрескалась. Паника лезет вместе с тем, что тут меня никто не услышит, если насильник захочет перерезать мне горло своим проклятым ножом. Возможно, Эрен получит удовольствие от мести, а я обрету покой, чтобы больше не видеть этих изумрудных глаз, которые въелись тяжёлым взглядом в мое сознание. Забуду его голос, который велит мне называть его своим хозяином, его сучкой и грязной марлийской шлюхой. Мы остановились на старом крыльце, где на ступеньках растерянно ползали маленькие муравьи. Старые доски сохранили тепло под босыми ногами, нагретые дневным солнцем. Элдиец развернулся ко мне лицом, не сводя взгляда от синяков, которые расцвели бордовыми лепестками после его побоев. Он глубже вдохнул лесной воздух, схватив пятерней за копну спутанных волос, вскинув мою голову, чтобы я была поглощена привычным презрением. — Я говорил о том, что ты родилась лишь для того, чтобы тебя без жалости драли элдийцы? – в очередной раз решил напомнить он, теперь ещё и перед своим братом. От его вопроса меня тошнит. Мерзко до глубины души от мужских рук... Эрен всегда злится, когда я теряюсь и не смотрю на него и из-за этого замахивается другой ладонью, которая знакомо прилетает по моей щеке, обжигая. Покраснение колит, а нижняя губа треснула под давлением моих зубов. Снова дергает меня за волосы, будто вновь хочет вырвать пряди и затолкнуть их в мой рот, показывая этим, что я — никто и не имею права возражать. Все ещё ждёт ответа, на что я медленно киваю, представив предстоящие унижения над моим телом и личностью, о которой и речи нет. Дверь скрипит, а меня тянут за волосы, чтобы окунуть в темноту коридора, захлебнуться перед неизвестностью. Теперь уже мы приближались к определенной комнате втроем, уже без военных, но это почему-то пугало меня только сильнее. – Сейчас мы тебя вдвоем выебем, – внезапно говорит младший, подтверждая мои догадки. – Готова поработать? «Пожалуйста, Эрен. Я не хочу», — эти слова растворяются в немом стоне. Корни волос болят под его пальцами, а ноги путаются, грозясь упасть на колени. Я никогда не испытывала такого страха перед тем, что меня ждет. Словно вели меня на душераздирающие пытки, где будут наслаждаться моими муками. Эрен заводит в просторную комнату, выталкивая вперед. — Ты сегодня язык проглотила? — толчок в спину заставляет насторожиться. Не получается открыть рот: онемела от сознания, что Зик на стороне островных элдийцев. — Бедное дитя, — Зик подходит ближе. Он всегда казался мне добродушным человеком и приятным собеседником. Не могу поверить, что он старший брат Эрена. Они даже не похожи внешне. Его ладони ложатся на мои плечи, и я глубоко сглатываю накопившуюся слюну, ощущая позади себя горячее дыхание младшего Йегера. Его глаза, наполненные чувством сожаления ко мне и каплей осуждения, подаренное Эрену. Я нервно вздыхаю от изучающего взгляда Зика, а его пальцы очерчивают холодную кожу, пробегаясь по ключицам и останавливаясь на ямке между грудей. — Эрен, ты так не аккуратен, — шершавые подушечки пальцев поглаживают один из старых синяков, желтеющих на коже, отчего я чувствую себя словно подопытный зверек, над которым наблюдают люди. — Ты думаешь, я буду церемониться перед какой-то дрянью, которая только и должна глотать сперму? — слова Эрена режут по спине, а на мои глаза набегает влажная пелена слёз. Зик видит мое подавленное состояние, грудная клетка вздымается перед слезами, готовыми пролиться ручьями по щекам. — Она же все-таки девушка. Будешь чай, Мери? Мне непривычно слышать свое имя с мужских уст, а Зик делал акцент именно на нем, мягко растягивая гласные. Эрен проходит в центр комнаты и усаживает на диван, готовый ждать грядущее представление. — Я не хочу, — смотрю в ответ, смахивая капли слез. Ни чай, ни того, что они собираются со мной сделать. Зик тихо смеется, достав из кармана пачку сигарет, закуривает одну, а после протягивает мне. Легкие раздражаются от едкого дыма, из-за чего я отрицательно качаю головой, понимая, что своими отказами пробужу ещё одного зверя. Перевожу внимание на Эрена, который расслабленно откинулся спиной на мягкую обивку, шире расставив ноги, а в другой руке держал пустую бутылку, разглядывая этикетку. Умоляю взглядом, чтобы он увел меня отсюда, но тот лишь язвительно ухмыляется. — Мери, прошу, расслабься, — Зик пытается успокоить меня, чувствуя мою уязвимость перед ними. Этот мужчина стал на шаг ближе ко мне, заслоняя Эрена, положив руку на мою талию. Привычная дрожь вновь возвращается, когда меня прижимают ближе. Запах табака въедается в кожу. Зик делает одну затяжку, выпуская облако дыма в сторону, а после наклоняется, обдавая женские губы ядовитым дыханием. Кажется, он хочет поцеловать меня. Пытаюсь отстраниться, но крепкая рука не позволяет. Зик тянет уста в улыбке, забавляясь моей реакцией. Шею щекочет от его бороды, а мурашки расползаются по всему телу. Губы всасывают кожу на шее, продолжая обнимать одной рукой, пока в другой тлеет сигарета. Немного больно, когда лопаются капилляры, но это не сравнится с тем, что творил Эрен, который сейчас безразлично наблюдает за нами. — Я же хочу, как лучше, Мери, а ты противишься… Мне удается отойти от него, разрывая между нами контакт, который я жутко не хочу. Слышу в конце комнаты заливистый и насмехающийся смех Эрена. Я сжимаю губы в раздражении, пока Зик съедает взглядом мою грудь. Вновь прикоснувшись губами к сигарете, тянется ладонью к полушарию, чтобы сжать и ощутить мягкость девичьей груди. — Эта тупая шлюшка не понимает по-хорошему. Позволь показать как нужно. Эрен оказывается рядом и цепляется за шинель: натянув ткань, тащит к столу, не обращая внимания на посуду, толкает на него. Пуговицы рвутся и глухим звоном падают на пол, а за ним и чашка с недопитым чаем разбивается пополам. Холодные липкие капли попадают на мою ногу, пока руки беспорядочно хватаются то за плечи, то за одежду парня, умоляя прекратить это. С моих плеч соскальзывает ткань, демонстрируя грудь с торчащими от трения сосками. Эрен материться мне в лицо, сжимая черты лица в ярости, пока рука Зика не отстраняет его от меня, а другая не прислоняется к моему затылку, приподнимая обратно. — Достаточно, Эрен, — после этих слов, которые готовят меня к неизвестности, я падаю коленями на пол, усыпанными осколками. Ладони потеют от панической тревожности. Ползу вперед, пока Эрен не успевает на мгновение придавить ботинком к холодному полу, наступив на поясницу. — Быстро собери осколки и принеси нам чай. Мигом киваю, чтобы не злить титана, осторожно касаясь пальцами разбитого фарфора, собирая частички в половину от чашки. Зик садится на скрипучий стул, докуривая сигарету и пробегаясь взглядом по спине, прикрывает глаза от своих мыслей. Собрав осколки, я следую за младшим Йегером в другую комнату, где располагалась небольшая светлая кухня. Он оставляет меня одну, смерив предупреждающим взглядом: если я допущу ошибку, то сегодня мое тело будет покрыто новыми ссадинами, которые с чувствительной болью будут ложиться на старые. В навесном шкафу достаю новые чашки, нахожу сахарницу и заполняю чайник, принесенный Зиком, кипятком. Стараюсь делать все быстро, чтобы не испытывать их терпение, но непреодолимое желание остаться на кухне влекло сильнее. Хочется забиться в угол, прижать к себе колени и оградить себя от всего мира, но я иду обратно к ним, держа в дрожащих руках позолоченный поднос, при этом опасаясь, что тот с грохотом упадет на пол. Оба Йегера сидели за обшарпанным столом, обсуждая что-то между собой. Их слова проходили мимо моих ушей из-за одной мысли — пережить этот день. Окно было уже закрыто из-за начавшегося сильного дождя, а хлопковые занавески висели в спокойствии, добавляя комфорт у стола, за которым они сидели. Мои ноги, налитые свинцом, встали на меховую шкуру убитого зверя, греясь после деревянного пола, где между щелей пробивался сквозняк, пропахший землей. Я не заслужила обуви, как сказал Эрен и вообще должна благодарить, что разрешил передвигаться на босых ногах, а не на коленях. — Ты долго будешь там стоять? — Эрен развернулся, сидевший до этого спиной ко мне, положив локоть на спинку стула, пока Зик продолжал вдыхать запах дыма, втягивая в себя никотин. Я часто видела старшего Йегера с сигаретой в руке в госпитале, когда тот навещал своего дедушку, даже предостерегла его об ухудшении здоровья легких, а тот лишь смеялся про себя, кладя широченную ладонь на мою макушку. Когда я подошла ближе к ним, положив чашки с чайником на стол и при этом прижимая ткань ближе к груди, прикрывая её, до моих ушей дошел громкий вздох сквозь зубы. Я повернула голову в сторону Эрена и сразу получила по лицу, отлетая на пол так, что не осталось сил встать. Сгибаюсь, не понимая, что опять делаю не так. — Какая же ты безмозглая, — Эрен рядом. Разворачивает меня на спину, чтобы я могла видеть к удивлению спокойное лицо парня. Он сдерживал свои эмоции перед Зиком, который за спиной младшего едко ухмыльнулся мне, наклонив голову и приподняв брови, смотря на меня, как величественное создание. — Как ты посмела подойти к нам с закрытой грудью? Я думал, ты уже понимаешь свои ошибки, а оказывается ты тупее животного. — Ты плохо воспитываешь ее, Эрен. Твои удары не клеймят тело Мери навечно, — Зик бросив взгляд на капли дождя, бьющиеся об стекло, потушил окурок в пепельнице. Тяжело вздыхает, словно ему это все наскучило. — Пускай ляжет на живот и стянет с себя одежду. Мне уже бессмысленно просить сжалиться надо мной. Эрена ничего не сковывает, чтобы совершить задуманное. Зик такой же, и, видимо, сейчас я узнаю, каков он на самом деле. Действительно, меня как безмозглую вещь переворачивают, срывая единственную ткань, которая защищала и грела меня, оставаясь перед ними обнаженной, не подозревая, каким взглядом сейчас изучает меня Зик. Дергаюсь, когда знакомая широкая ладонь касается моего бедра, а Эрен велит мне приподнять таз и прогнуться. Как же ненавижу его, но не нахожу сил противиться ему, боясь худшего. Рука Зика продолжает гулять по моей спине, очерчивая пальцами позвонки и легким движением убирая мои волосы на плечи. — Спина, как чистый холст, на котором хочется творить, — произносит Зик, приподнимаясь на ноги, а я набираюсь смелости, повернуться, чтобы посмотреть, что он задумал. Эрен теперь был напротив лица, поворачивая мою голову обратно и впиваясь ногтями в челюсть. Просит смотреть только на него. Колени не держат, падаю грудью на деревянный пол, а из горла вырывается надрывный крик, сопровождаемый слезами из глаз. Пытаюсь избавиться от обжигающей боли, которая впиталась в кожу. Эрен не дает мне сдвинуться с места, продолжая удерживать за лицо и наблюдать, как из маленького носика чайника блестит льющая вода, а пар поднимается, закрывая клубами пара Зика. Невыносимо терпеть это мучение, отнимая чувствительность спине. Он вылил весь, благо подостывший, кипяток на меня, даже не дрогнув рукой. Под кожей все раздирает и просит прохлады, а тело дрожит и дергается, пытаясь сбежать. Срываюсь на громкий плачь, глотая воздух, пока Эрен с маниакальной страстью смотрит в мои слезящиеся глаза, то, как напрягаются скулы, сжимая зубы. Мое терпение его будоражит. Издаю глухие звуки, когда к обожженной спине прикасается оголенный торс старшего Йегера. Зато их терпение не безгранично. Его руки приподнимают меня, ставя на колени, пахом прижимается к бедрам. Дает понять, какой он больной, возбуждаясь от причиненных мук. Обнимает руками поперек талии, а голос Зика щекочет ухо. — Такая выносливая, что сводит с ума. Хочешь, чтобы я тебя трогал в тех местах, которым приносил боль Эрен? Он аккуратно поглаживает мой поджимающий живот, пытаясь успокоить. Накрывает грудь, жадно сжимая ее в пальцах, и движется к ладони Эрена, покоящуюся на подбородке, касается загорелой кожи брата. Смотрит ему напрямую в глаза, словно благодарит за такую игрушку. Слышу, как шелестит одежда позади меня, а потом резко раздвигают колени, ощущая, как кожу на ягодицах обдает невозможно горячим дыханием. Пальцы Зика изучающее ласкают меня между ног. Хочу свести обратно колени, но мужчина не позволяет, сжимая сильнее ладонь на ляжке. Шепчет, чтобы я скорее намокла для его члена. В это время Эрен отпускает мое лицо, переложив руку на затылок, толкнул голову в его выпуклую ширинку. Не дает отстраниться, чтобы я поняла, какой он уже до тошноты твердый. Мычу в пах, когда Зик уже трется толстым, покрытым пульсирующими венками членом между половых губ. Эрен приспускает штаны, наблюдая, как брат от блаженства закинул голову, а мышцы на предплечьях напряглись, сжимая меня в руках. — Живо взяла мой член в рот, блядское создание! Покрасневшая голова прошлась по щеке к моим напряженным губам, пачкая смазкой. Возбужденный орган Эрена пах терпким запахом мускуса, когда я полностью взяла его член в рот до новых слез и дискомфорта в челюсти. Он одобрительно погладил по голове, пройдясь ладонью по всех длине волос, сжав пальцами локоны и намотав уже на кулак. Трепетно вздыхает от теплоты и мягкости языка во рту марлийки. Между бедер твердый ствол Зика уже входит меня, растягивая внутренние гладкие мышцы. Из-за неожиданного толчка я чуть не прикусила зубами плоть Эрена. Сдержала свой порыв, сдавливая губами его возбуждение, отчего Эрен снял с себя рубашку из-за духоты, сверкая грудью, покрытой испариной. Пальцы Зика впились в кожу на ягодицах, вжимая меня, в покрытый светлыми волосками пах. Замирает при каждом глубоком толчке, переходя на резвый и не щадящий темп. Хрипло шепчет о том, как ему хорошо пользоваться ею, марлийкой. Неописуемое чувство запретного. Эрен жестоко давит на затылок, ревностно смотря на брата, который разошелся, окунувшись в спектр наслаждения. Эрен грубее начинает двигать бедрами, чтобы я отвлекалась именно на его разбухший от ласк член. На его сосредоточенное лицо, скользящее непонятным взглядом по мне. Я больше всего хотела, чтобы это скорее все закончилось. Член Зика больно давил на матку, дергая меня на себя, что сложно было сосать младшему ублюдку. Тот доставал свой орган, пачкая рот вязким выделением и моей слюной. — Нравится вкус моего члена? — надрывно шепчет Эрен, сжимая в руке подрагивающий орган, уже готовый к разрядке. Зик отшучивается насчет своего члена, который не дает мне покоя. Эрен хмурит в раздражении брови, пока я молча смотрю на него, а после перехожу на стон боли. Зик сорвался, стал вбиваться во влагалище, издавая шлепки по всей комнате. Его обветренные губы касаются свежих ожогов, проводя языком по ним, пока я была завлечена вниманием Эрена. — Испорченная шлюха. Это все, что говорит брюнет, не дождавшись, резко толкается в мой рот, вырывая из меня мучительные возгласы, отдающиеся вибрацией по его стволу. Они оба густо и протяжно изливаются. Один на спину, откинув голову назад, утопая в эйфории удовольствия, которое так долго не испытывал, а другой солоноватой спермой мне на язык. Проглатываю вязкую жидкость, схватившись одной рукой за его крепкое бедро, а Эрен в ответ замахнулся, откидывая подщечной от себя. Брезгливо морщась. — У меня еще есть незаконченные дела, так что я оставлю марлийку у тебя. Я продолжаю всхлипывать, прикрыв лицо рукой, прижимая ладонь к щеке после удара. Пульсирует в висках, а голова словно стала тяжелее из-за истерики. Хлопок двери и размеренные шаги по комнате с запахом закуренной сигареты — все это говорит о том, что я осталась вместе с Зиком. Он причинил мне увечья, а значит, в его голову может прийти такое, из-за чего я не выберусь отсюда живой. Я пролежала в позе эмбриона где-то десять минут, а может больше, пока Зик не вернулся из другой комнаты, поднимая меня на руки. Я судорожно хватаюсь за его ворот накинутой рубашки, цепляясь мутным взглядом за родинку на кадыке и светлую бороду. Ощущаю, как меня уносят отсюда. Боль вырывается через голосовые связки, когда меня положили в ванну с теплой водой, осторожно облокотив спину на эмалевую поверхность. Замечаю, как пахнет приятно хвойным ароматом вперемешку с чем-то сухим и горьковатым, напоминающим чабрец. Зик, придерживая в губе сигарету и закатав рукава, включает холодную воду, чтобы облегчить неприятную боль и предотвратить заражение, наклоняет меня, чтобы был доступ к спине. Поливает страшное покраснение, готовое перерасти в нарывы на позвоночнике. Рядом вижу аптечку на низкой табуретке и вновь хочу заплакать из-за странной заботы. Такой непривычной, проявляющуюся жалость ко мне. Отворачиваюсь, когда Зик садится, подогнув колени, убирает мокрые пряди с моего покрасневшего лица. — У тебя ожог третьей степени, довольно опасный, – констатирует он, осматривая повреждения. Его пальцы ласково чертили линии по моим щекам, а после выключает воду, он отстраняется к аптечке, накладывая на мой ожог марлевую повязку и перевязав вокруг ребер. Благо воды мало, поэтому сложно было замочить бинт. Я так и не повернулась к нему, разглядывая разросшийся плющ на стене, касающийся стенок ванны. Меня всё ещё сильно трясет от болевого шока, взгляд затуманен. — Хочу снова тебя трахнуть, но в этот раз попробуй хотя бы не плакать.