***
В назначенное время он стоит в назначенном коридоре, прислонившись спиной к стене. Из стены на него могут покуситься разве что призраки, но они как хомячки, укусившие за палец — опасны только для сердца. Мерула приходит, выступая из тени со своей тонкой, почти незаметной усмешкой и блестящими глазами. Энтони махает ей рукой, и с ее лица сразу же стекает все устрашение. — Рейд?! — Я, конечно, не Макнамари, но тоже Тони. Простишь меня за это небольшое вторжение? — Долго репетировал? — сложив руки на груди, мрачно интересуется Мерула. Энтони чешет затылок: — Ты слишком долго… — А это вообще не твое дело. Что ты здесь делаешь?! — Мерула, — Энтони отталкивается от стены и смотрит ей прямо в глаза, но ноги внезапно подкашиваются, и он падает, чтобы тут же вскочить. Мерула поднимает брови, — Мерула… Я думал, ты выросла из задирания других людей. — Я тебя даже не трогала! — она поднимает руки. — Прекрати паясничать, — Мерула показывает на себя пальцем, как бы спрашивая «Я?». Энтони продолжает серьезным тоном: — Я про Тони. — Ты уверен, что мы говорим про одного и того же Тони? Про мистера я-качок-и-звезда-Гриффиндора Тони Макнамари? — она складывает руки на груди. Энтони поднимает ладони. — Понятия не имею, что ты собиралась делать, но твои записки всегда не к добру. У меня при одном взгляде на них начинает болеть спина. Я все еще помню, как ты нечестно напала на меня на первом курсе! — О да. Я была ужасна, — она закатывает глаза. — Мерула! — Да, Рейд? — Я… я пришел не драться и не играть в эти словесные игры, которые ты так любишь. Я пришел по хорошему. Видишь, — он достает палочку из рукава и кладет ее перед собой на пол, — Что ты задумала? — Это, конечно, очень мило, — она смотрит на палочку, а затем переводит взгляд на него. Энтони снова теряется, — но с чего ты решил, что этого жертвоприношения хватит, чтобы я рассказала тебе свои… «злобные планы»? — Потому что мы… ну, — «друзья» — было бы слишком громко, но… — не враги? Больше. Не враги же? — Ты был бы очень слабым и скучным врагом, Рейд, — говоря это, она почему-то улыбается. Ну, по-меруловски. Энтони этого достаточно. — Отлично. Это мы выяснили. Так что ты собиралась делать? — Просто проучить его, — она пожимает плечами, переставая улыбаться. — Эм… за что? — Все еще не твое дело, Рейд. Но спасибо, что поднял настроение. Больше не читай чужие записки, ладно? — Эй, он забыл учебник в классе! — Энтони почему-то оправдывается и почему-то не догоняет ее. Ну вот, Мерула ушла. Энтони поднимает палочку и вздыхает. Ну и чего он добился этим разговором? «Поднял настроение» Меруле, как она сказала? Он идет по коридорам и думает. Проучить Тони. Значит, она собиралась отомстить, а не просто так подгадить ему. Да и к тому же, обидеть Тони Макнамари и вправду было бы сложновато. Плюс, она пришла без своих друзей, а значит… дело личное. А если дело личное, Энтони вроде как тут… и не нужен? Герой Энтони, в смысле. Спаситель всех забуленных, в смысле. Но почему-то, когда он идет по коридорам, это не дает ему покоя. И на уроке, и на ужине. Даже извинения перед Рованом выходят какими-то не настоящими, так что он пытается еще раз, а Рован только улыбается по-дружески и говорит, что это ничего, что он понимает. Не понимает он только одного — что это с Энтони, с его лучшим другом. И у Энтони нет проблем с этим беспокойством. Ведь он тоже не понимает.***
Элни с Пуффендуя подходит к нему на обеде и кидает на стол записки, штуки три. — Мерула. Энтони берет из в руки и читает. На всех время и место встречи. — Ко мне сегодня подошли три моих друга с факультета, каких задиры записывают в «легкие цели», знаешь, и отдали мне их. Они теперь боятся, очень боятся. — Почему она? — зачем-то спрашивает Энтони, хотя и узнает почерк. — А кто еще? — Элни закусывает губу и смотрит на Энтони взглядом, в котором замешана легкая надежда. Конечно, ведь больше строгий Элни позволить себе не может, так что это очень, очень много. И все одному Энтони, — Поможешь? Мы все еще помним то, что ты сделал на первом курсе. Да и Пенни всякий раз вспоминает это с теплом, — во взгляде Элни появляется что-то еще, что трудно выдержать. Уши Энтони едва краснеют, он отводит взгляд. Да, он был влюблен в Пенни, признался ей, получил мягкий отказ. Но зачем ты напоминаешь об этом, о встречающийся с ней парень? — Я б-бы и так не отказал. — Вот и хорошо. Мы рассчитываем на тебя, — Элни дарит ему легкую улыбку и тут же исчезает, оставляя Энтони наедине с недоеденной картошкой, записками и чувствами.***
Тут нужен более тонкий подход — так решает Энтони и впервые просит у Мерулы конспекты. Вероятно, более безумного решения в истории Хогвартса еще никто не принимал. Мерула смотрит на него с громадным недоверием. Таким, размером с Лондон, если переводить в метафизическое, так что оно помещается даже на лицах его нескольких одноклассников, потерявшихся вокруг. Пусть теряются, они ему сейчас не нужны. Энтони улыбается. — Ну так? Ты не против? — Что ты задумал? — она держит руку на тетради, как будто он собирается схватить ее и убежать. Энтони пропускает на лицо виноватое выражение и немного краснеет, приближаясь к ней: — Я уснул на уроке! — шепчет он. — О-о-о, — все еще недоверчиво тянет она. Энтони смотрит в пол. — Я не хочу, чтобы кто-то знал, а ты… и так невысокого обо мне мнения. — Невысокого — это ты преувеличил, — ее лицо разглаживается. Появляется такая знакомая Энтони легкая усмешка. Он незаметно выдыхает, — Ладно. На. Мерула пододвигает к нему тетрадь, но не дает прикоснуться, кончики его пальцев находят только стол. Энтони поднимает взгляд лишь для того, чтобы столкнуться с ее угрожающим. — Но если ты… — начинает она, а Энтони уже грохает ладонью о сердце, обещая. — Ни за что! Верну в целости и сохранности. Мерула еще несколько секунд смотрит на его вымученную лыбу, и все-таки отдает тетрадь.***
Вечером Энтони находит ее в библиотеке за тем же столиком, где он сидел в прошлый раз. Его немного потряхивает от волнения, но это ничего. — Мерула! Он садится за стол, прямо перед ней. Она отрывается от книги и прошивает его раздраженным взглядом. — Опять ты. Ты можешь уже отстать от меня? — Должен же я когда-то отплатить тебе за первый год? Понимаешь, я хотел спокойно себе учиться, заводить друзей… — …разрушать школу. — …просто жить, а ты постоянно меня донимала! — Что ты хочешь этим сказать? — Честно? Ничего. Я пришел сюда попросить у тебя помощи. — Рейд. Ты, наверное, перепутал меня с одним из своих дружков, так одолжи у Кханны очки и оставь уже меня в покое! — Да нет же! Энтони пододвигает к ней ее же тетрадь. — Я не могу разобрать слова. Вот это вот, например, что за слово? Мерула вздыхает. — Я не буду спрашивать, идиот ли ты, это очевидно. «Сложносоставное». Теперь все? — Сложно… ой. Погоди. Он придвигает к себе тетрадку и видит, что показал не на то слово. Кверх ногами неудобно. — Нет, я ошибся, вот это вот. Мерула, не убивай, я серьезно! Вопрос жизни и смерти! Энтони снова тычет в слово. На этот раз в верное. Он надеется. Мерула смотрит на него долгим тяжелым взглядом. — Ман… — А-а, нет! Прости-прости. Да что ж такое, опять не то… А, знаю! Энтони огибает стол, оказываясь прямо рядом с Мерулой и наклоняется к тетради. Наконец-то он видит слова! Да, теперь он точно не ошибется! Энтони, улыбаясь, поворачивает голову, чтобы попросить Мерулу еще раз (да, он сильно испытывает ее терпение, но он не специально!) и утыкается носом ей в щеку. Энтони прекращает дышать. Через мгновение Мерула отодвигается от него и дает по носу ребром ладони. Энтони хватается за нос и за стол, отступая на два шага, но хочется еще, потому что такое ничтожное расстояние определенно не спасет его от разъяренной Мерулы. Но, на удивление, она только встает, оперевшись побелевшими пальцами на стол, ее волосы свисают на лицо, скрывая его выражение. Это делает ситуацию еще более тревожной. Энтони чувствует, как горит от стыда его лицо. От стыда. — Прости, я… — снова извинения и снова бессильные. Кажется, он потратил это слово до конца и в нем не осталось целебной магии. — Да что ж вы все пристаете ко мне… — цедит Мерула сквозь зубы. Она отмирает и принимается резкими, как ее почерк, движениями, собирать учебники. «Все», «пристаете» — крутится в голове Энтони, сталкиваясь. И вдруг он понимает. — Погоди, так Тони… он что ли?.. — Энтони сам не знает, что хочет сказать на самом деле, но горящий взгляд Мерулы окончательно лишает его любых мыслей и слов. Она собирается и уходит, а Энтони сползает по стене. Что он наделал?***
Что он наделал, что он наделал?! Энтони ходит по комнате уже битый час, никак не в силах успокоиться. Пока в один момент не садится на кровать, и мысль не разворачивается иначе. А ЧТО он сделал? Он ведь… ничего не сделал. Буквально. С чего такая резкая реакция? …очень странно. Нет, с Мерулой, конечно, все очень странно, но этот случай — как-то в особенности. Энтони думает, барабаня пальцами по покрывалу. Все… Тони… Приставать… Пуффендуй… Хм.***
На следующий день он расспрашивает всех трех пуффендуйцев, которые получили записки и находит связь. Они все связаны с Тони Макнамари. Они чем-то помогли Тони, и Тони обещал, что сделает все, что они попросят. И никто еще своими просьбами не воспользовался. Тогда Энтони задает себе вопрос — как отомстить парню при помощи трех рычагов воздействия? Дополнительное условие: рычаги можно запугать. Вариантов оказывается много, но Энтони откидывает их все. Главное не сами варианты, а наличие всей этой цепочки. Энтони садится есть, чуть более спокойный, чем два дня до этого, и голодный. Все-таки все эти приключения с хранилищем закалили его думалку. А ее использование очень сильно утомляет. Энтони кладет себе курочку.***
Приходится потратить пять записок и три дня, чтобы она пришла. Приходит Мерула с палочкой на изготовку и с максимально грозным видом. Увидев Энтони, она тут же разворачивается, но он ловит ее за рукав мантии. — Постой, нам нужно поговорить! — Отпусти, — приказывает она, ее лицо все еще повернуто к выходу. — Нет, — он не дает ей вырвать рукав. Наконец, она поворачивается. — Ты меня в конец достал, Рейд! Что тебе СНОВА нужно? Почему ты не можешь просто оставить меня в покое. — Но тогда… — он урывками смотрит ей в глаза, — ты меня не простишь. Что-то гаснет, гаснет, гаснет в ее взгляде, пока не остаются лишь угли. Угли, сияющие, как кристаллы. — В общем я… — все заготовленные слова вылетают из головы. Он облизывает губы, а Мерула смотрит. На него и в сторону. Но по крайней мере она не уходит, — Ты не рассчитывала, что эти записки написал я? Готовилась встретиться со всеми теми парнями, которым ты писала свои? — Откуда ты… — она прищуривается. — Я не раскрываю свои источники. — О. Ну да. Ты же такой взрослый и важный, — Мерула переводит взгляд на потолок и трет пальцами подбородок, очевидно имитируя Рована, — Дай поду-у-умать. Они нажаловались Элни, а Элни нажаловался тебе? Энтони отводит взгляд. — Нет. И вообще, мы не об этом! Я мириться пришел… — Потому что… — Мы не враги. И ты это подтвердила! И мы хорошо провели время тогда, кидаясь в друг друга шарикам с водой и до, и после, все эти подколы… Без них не то. И, может быть, — это Энтони говорит едва слышно, смотря в пол, — ты извинишься передо мной, если я извинюсь перед тобой первым… Мерула снова разворачивается, а Энтони снова ловит ее за рукав. — Ладно-ладно. Это было лишним, согласен! Он обходит ее вокруг, чтобы видеть лицо и не может обойтись без улыбки, представляя. — Мое извинение? Это не слова. Хочешь знать, что? Мерула закатывает глаза, но все-таки покорно спрашивает: — Что? — Я научу тебя подделывать почерк.