Kill-Marine

Белой стрелой «Арвус» пронзил ясное голубое небо и, выполнив совершенно ненужный пируэт, стремительно пошёл на посадку. Скорость всё ещё была слишком высокой, а каменистый ландшафт, словно вырубленный многочисленными резкими ударами, создавшими множество кряжей и ущелий, ничуть не способствовал размеренному торможению на малой высоте. Впрочем, пилота шаттла это нисколько не беспокоило и, обогнув несколько припорошенных снегом хребтов, он затормозил, резко задрав нос и активно работая маневровыми двигателями. Ещё мгновение — и недавно выпавший снег, словно пух, разлетелся в разные стороны, уступая на посадочной площадке место пустотному челноку. Двигатели «Арвуса» замолчали, и он, наконец, утих, словно бы облегчённо вздохнув напоследок. На первый взгляд Огмиос был не более чем куском камня, летающим посреди бесконечной пустоты и единственное, что скрашивало серо-чёрный пейзаж — это снежные шапки, да редкие поля мха, приютившиеся под ними. Но где-то под камнем были озёра чистой воды, а ещё глубже — настоящее сокровище в виде богатых различными минералами недр. И первый признак этого богатства — человеческая алчность, возвысившаяся даже над окружающими склонами перерабатывающей фабрикой марсианского техножречества. С жадностью голодного зверя её дробильные ленты и пылающие печи поглощали сотни тонн руды и породы, а так же выбрасывали в слабо насыщенную кислородом атмосферу столбы едкого чёрного дыма. Эта фабрика — верный маяк, указывающий, что повелевающая длань человечества добралась и досюда. «Арвус» совершенно потерялся в тени этого извергающего гарь исполина, впрочем, после всего секундной задержки грузовая аппарель наконец упёрлась в рокрит и экипаж вышел на воздух, тут же разойдясь кашлем. Пилот «Арвуса», и по совместительству капитан торгового флота, повёл остальных за собой, уверенно зашагав в сторону гигантского лифта, предназначенного скорее для перевозки готовой продукции, чем живого груза. Следом за ним двигалось несколько вооружённых наёмников-браво, примкнувших к капитану на одном из ульев. Но последний пассажир разительно отличался как от своих попутчиков, так и даже от того транспорта, на котором он спустился с орбиты, — невероятно высокий и широкий в плечах, облачённый в чёрный как ночь доспех, покрытый иконографией, изображающей неотвратимость смерти и преданность долгу. Лишь его правый наплечник окрашен в иной цвет — тёмно-синий с сжатой в кулак алой латной перчаткой. Десантник-истребитель Стефан за время своего Долгого Дозора уже давно успел привыкнуть к своей необычной службе. Конечно, когда-то давно капитан дозора описывал это как работу в одиночку, без поддержки и помощи от боевых братьев, полагаясь лишь на себя и своё снаряжение, но, как оказалось, главной особенностью стал постоянный тесный контакт с плотью и кровью Империума — с самими человечеством. Багровые Кулаки никогда не отстранялись от населения Ринны и не запирались в неприступной обители, но в глазах местных они продолжали оставаться непонятными, необъяснимыми и непостижимыми воинами звёзд — здесь же брат-истребитель был вынужден становится партнёром, помощником и политиком. Каждый раз, когда он прибывал на новое место, политические кланы тут же начинали свои дрязги, надеясь использовать могущество и влияние своего гостя для своей же выгоды. Иногда это просто игнорировалось, иногда, ради выполнения миссии, приходилось идти на заключение сделки, иногда эти попытки жестоко пресекались на корню. Стоило главе гильдии торговцев или же планетарному губернатору узнать, что космодесантник не настолько совершенен, как они привыкли думать, как отношение тут же менялось на почти что презрение и порицание, словно бы сам Стефан хоть когда-то в своей жизни сравнивал себя с божеством. Люди — алчные, глупые и невежественные. Как Стефан с удивлением обнаружил, они при выполнении миссии зачастую причиняют больше сложностей чем сами ксеносы, и сейчас он на видавшем лучшие дни лифте стремительно приближался к целому городу этих непостижимых существ.

***

— Огмиос! — Торжествующе вскинул руки капитан, любуясь медленно приближающимся поселением. — Если у Вселенной есть задница, то мы, выражаясь художественно, в самом её центре. У основания фабрики ютились сотни неказистых построек, не больше чем в два-три этажа, хаотично скученные почти друг на друге и при этом занимавшие огромную площадь, создавая практически полное кольцо вокруг фабрики. Построены они были из того, что было и того, что осталось — это дома переселенцев из других миров, тех, кому повезло ещё меньше, чем жителям этой каменной глыбы. — Если я правильно помню, то мы в самом сердце Империума, — хмуро процедил Стефан. — Верно, — согласно склонил голову капитан и, развернувшись, опёрся спиной о поручень. — И в то же время в заднице. Вон та штука сделала это место пограничьем. Подняв руку, он указал вверх, туда где даже на фоне яркого голубого неба виднелся бордовый след, проходящий от горизонта до горизонта. Шрам на небе. — Может быть для вас, — продолжил капитан, — тех, кто живёт вечность среди звёзд, время идёт иначе и иначе вы воспринимаете окружающий мир, но для нас, — теперь он указал на себя, — простых смертных, всё не так радужно. Ещё сто лет и все будут думать что так всегда и жилось. Даже потомки тех, кого судьба, схватив за шкирку, выкинула на другой край Вселенной. Брат-истребитель перевёл свой теперь уже недовольный взгляд на собеседника и обрушил на него всю его тяжесть. Впрочем, прославленный капитан Филипп Мандерли даже не шелохнулся и лишь точно так же ответил взглядом своих смеющихся глаз. — Но копошиться в грязи — это занятие, недостойное человека. Бум, и вместо старых торговых маршрутов появились новые — в том числе и проходящие через самые тёмные уголки Имепериума. Бум, и приток рабочих увеличил производительность на шахтах Огмиоса. Старый, закостенелый взгляд на такие вещи губителен — но к счастью для всех, такие люди, как я, всегда рядом, чтобы воспользоваться новой возможностью. Жители этой дыры даже не догадываются, насколько важными они станут через сто лет, а я, в свою очередь, буду первым, кто превратит их набирающий обороты потенциал во что-то... Прикладное. — Ты продашь им еду, одежду и медикаменты по цене в три раза большей чем стоило бы, — отмахнулся Стефан. — Если бы Адептус Терра здесь было представлено в большем объеме, то тебя бы повесили. — Но как же мне повезло, что это молодая колония, которая так и не может решить, кому же она принадлежит: с одной стороны шестерёнки со своей фабрикой, с другой — многочисленные поселенцы, прибывшие из множества различных миров. И что характерно, и те, и другие сами с радостью предложат мне такие расценки. И не надо на меня так смотреть, Астартес, ведь я от них ничем не отличаюсь. Или же, правильней сказать, они ничем не отличаются от меня. — Поверь мне, Филипп, не все люди строят из себя Вольных Торговцев, не имея для этого совершенно никаких оснований. — Ах, ты теперь большой специалист по людям? — издевательски воскликнул капитан и, оттолкнувшись от поручня, принялся мерно вышагивать по платформе, торжественно похрустывая начищенными до блеска сапогами. — Большинству людей достаточно просто увидеть тебя, чтобы незамедлительно упасть ниц — на этом основная часть твоих взаимодействий с ними и заканчивается. Но я видал... — он промедлил. — Скажем так, существ куда более могущественных чем ты, и знаю, что Вселенная набита ими до отказа. Вы же просто сидите в своих монастырях и кораблях, а во время войны приходите и сжигаете всё дотла — только и всего. Любой полк Гвардии сможет точно так же. Только люди этого не знают, а я знаю. Я знаю, кто ты и откуда взялся. — Очень сомневаюсь. — Конечно, я не имел ввиду конкретно тебя, но таких, как ты. О, моя осведомлённость удивила даже нашего общего знакомого, летающего на «Духе Знаний» и, как это ни странно, именно она уберегла мою голову от того, чтобы стать отделённой от шеи. Во всяком случае, так мне и показалось. Брат-истребитель только отрицательно мотнул головой и вновь сосредоточился на фабрике, однако это, похоже, лишь сильнее раззадорило капитана. — Знаешь, мне всегда было интересно, это мы о вас ничего не знаем — или же, скорее, вы о нас? Разумеется, наш несмертный Бог-Император любит нас всепоглощающей любовью и защищает от опасностей, о которых мы даже не подозреваем, но ведь в этом его суть — Он наш повелитель, а мы его подданные. Вы же, на сколько бы сильно не отличались от нас, к нему всё же не ближе чем, например, я. Почему вам на нас не плевать? Стефан вновь промолчал, чуть наклонив голову набок. Этот диалог ему был неинтересен с самого начала, да и не было у старого воина привычки коротать время за пустыми разговорами. Но ответа не последовало по другой причине, отозвавшейся эхом в самой душе брата-истребителя; сколь бы глубоко она не была спрятана за керамитом и генетическими модификациями, она неизменно напоминала о себе раз за разом. Может быть, именно это и был ответ? А может быть, именно из-за этого более не прозвучало ни одного слова вплоть до самой остановки лифта. — Знаешь, что во всём этом самое пугающее, Астартес? — Капитан решительно вышел из лифта, ступив на рокритовую крошку. — Со временем я начинаю видеть в тебе человека.