Принцесса и медведь

Едва небо на востоке озарилось золотистым румянцем, хейды позавтракали и двинулись в дальнейший путь. Пока они выбирались из леса на дорогу, Виола смотрела на непролазные буераки; густые заросли; овраги, сплошь заваленные стволами деревьев, и все сильнее понимала, как глупо и самонадеянно было пытаться сбежать вчерашней ночью. «Если бы не Бьорн, меня бы уже сожрали волки. Спасибо ему, конечно за это, но, с другой стороны, ведь это по его милости я и оказалась ночью в лесу. Черт, надо было бежать сразу же, как меня похитили, а не ждать, пока меня выкупят! А теперь остается лишь молиться, что чтобы их ярл договорился с отцом и вернул меня домой». Спутники Виолы держались проселочных дорог, и по пути им встречались одни крестьяне — пешком, либо верхом на мулах или ослах. При виде статных вооруженных всадников селяне впадали в ступор: слишком уж часто им доводилось подвергаться набегам свирепых горцев. Скорей всего, небольшая кавалькада вызвала жуткий переполох в окрестных деревнях, но хейдов это мало заботило, они летели во весь опор, желая поскорее попасть в родные места. После полудня впереди показались изумрудные предгорья, а за ними в сизой дымке угадывались величественные громады хейдеронских гор. Пышный бархат лесов, серебристые ниточки водопадов, белоснежные облака в небесной синеве — поездку можно было бы назвать даже приятной… если бы Виолу не увозили на чужбину насильно. Под вечер они разбили лагерь на заросшем холме под сенью раскидистых деревьев. Виола сидела у костра, помешивая похлебку, Бьорн отправился поить лошадей, остальные разбрелись кто куда, занимаясь насущными делами. Вдруг к Виоле на бревно подсел Олаф. Она вздрогнула и невольно отодвинулась: он был ей не слишком приятен. — Эй, — оглянувшись по сторонам, шепнул он. — Ты хочешь попасть домой? Она встрепенулась и ошарашено уставилась на него. — Хочу. — Тогда не спи сегодня ночью. Когда трижды ухнет сова… Ты слышала, как кричат совы? Виола кивнула. — Так вот, услышишь уханье — вылезай из палатки. — А если проснется Бьорн или Рагнар? — А ты осторожнее. В крайнем случае, скажешь, что тебе надо по нужде. — Допустим. И что будет дальше? — Мы дадим тебе лошадь и отпустим на все четыре стороны. Как-то чересчур подозрительно звучит! — Кто это «мы», и с чего это «вам» помогать мне? — Виола смерила собеседника пытливым взглядом. Тот почесал жидкую светлую бороденку. — Скажем так: кое-кто хочет, чтобы Бьорн опозорился перед ярлом. — Кто? Ингвар? — Тебе ли не все равно? Ты хочешь попасть домой, или нет? — Хочу, — кивнула она. — Тогда делай то, что тебе говорят, и не задавай лишних вопросов. С этими словами он встал и ушел. Виола настороженно огляделась по сторонам — кажется, больше никто не слышал. Спина взмокла от пота, биение сердца гулко отдавалось в ушах. Неужели сегодня ночью удастся бежать? Виола попыталась воскресить в памяти проделанный путь. Они избегали селений, но поля и крестьяне, что встречались по дороге, указывали на близость жилья. Если ей и впрямь дадут лошадь, то можно будет добраться до одной из деревень и попросить помощи, пообещав щедрую награду от отца. Она не заметила, как подошел Бьорн, и очнулась от размышлений, лишь когда крупная фигура заслонила лучи заходящего солнца. — Эй! У тебя суп убегает! — Он метнулся к костру и снял крышку с котелка. — О чем задумалась? — Да так, ни о чем. — Она смущенно улыбнулась. — Дай руку! Виола с недоумением протянула забинтованную кисть. — Да не эту. Другую. Она послушалась, и Бьорн насыпал ей полную горсть ежевики. — Спасибо, — она подняла на него смущенный взгляд. Его синие глаза лучились отблесками пламени, и ей отчего-то стало стыдно. Он так добр к ней, а она собирается от него сбежать… Виола тряхнула головой, отгоняя наваждение: «Нет, что за чушь! Он похитил меня ночью из моей постели, так что эти угрызения совести абсолютно неуместны!» Она сунула ягодку в рот. Сочная и очень вкусная — словно впитала в себя всю сладость уходящего лета. — Будешь? — она протянула ежевику Бьорну. — Нет, спасибо. Я для тебя собирал… И вот еще что, — он понизил голос, — прости за вчерашнее… ну там, в палатке. Не знаю, что на меня нашло. — Все в порядке, — улыбнулась она. Прошлой ночью он больше не прикасался к ней, да и, сидя на лошади, не делал попыток прижаться к ее спине. И хоть ему ничего не стоило взять ее силой, каким-то чутьем Виола понимала, что его не нужно бояться, что он на ее стороне. Но вот Олаф, Ингвар… при мысли о них вдоль позвоночника пробежала дрожь. В предложении Олафа явно кроется какой-то подвох. Не стоит слепо ему доверять… Но, с другой стороны, если это единственный шанс обрести свободу, то придется рискнуть. — Ладно, — вздохнул Бьорн, поднимаясь с бревна. — Пойду палатками заниматься. Отправляя в рот ягодку за ягодкой, Виола рассеянно наблюдала, как он споро вбивает в землю колышки и натягивает между ними тент. Она даже не заметила, как к ней подошел Рагнар. — Засмотрелась, девица? — Он сел на бревно рядом с ней. Виола повернулась к нему. — Что? — Нравится он тебе? — Он усмехнулся в рыжую бороду. Она хмыкнула и неопределенно пожала плечами. Рагнар потянулся к котелку, снял крышку, попробовал суп на вкус. — Соли мало. — Он добавил щепотку из лежащего на камне мешочка. — Ежевику будешь? — Виола протянула ему несколько оставшихся ягод. — Давай. — Рагнар сгреб их огромной ладонью и закинул в рот. — Вкусно. Бьорн притащил? — Угу. — Ты, я смотрю, ему приглянулась, девица. Он после Альвейг ни на кого так не глядел, а тут прям ожил. — Альвейг? Снова это имя… — Угу, — кивнул Рагнар. — Жена его. В груди вдруг болезненно шелохнулось что-то колкое и неприятное. — Жена? — с напускным безразличием переспросила Виола. — Покойная. Она ощутила странное облегчение, и тут же этого устыдилась. Какого черта ее заботит семейное положение Бьорна? Она ведь сегодня ночью все равно от него сбежит и, дай бог, больше никогда его не увидит. При мысли о побеге сердце сжалось от тревожного предчувствия. Она посмотрела туда, где были привязаны лошади, и натолкнулась на пристальный взгляд Ингвара, который сворачивал моток веревки. Виола вздрогнула, обрубок пальца противно заныл. Она до смерти боялась этого ублюдка. Наверное, не стоило бы доверять Олафу, ведь они с Ингваром, похоже, приятели… Солнце скрылось за горами, и поляну накрыла густая тень. Виола прищурилась, всматриваясь в окутанные туманом вершины, виднеющиеся в просветах между деревьями. «Если меня увезут в Хейдерон, то оттуда мне уже точно не сбежать. Может ярл и захочет поторговаться с отцом, но какую он запросит цену? А если нет? Вдруг он решит отомстить за гибель своих людей и убьет меня! Разрубит на куски и пошлет отцу по частям! Нет, надо бежать сейчас. Раз Ингвар так хочет досадить Бьорну — я воспользуюсь этим в своих интересах». За ужином еда вставала поперек горла: Виолу потряхивало от волнения из-за предстоящего побега. Она все-таки заставила себя проглотить несколько ложек супа: кто знает, когда доведется поесть в следующий раз. Хейды о чем-то болтали, весело переругиваясь, но ей было не до них. Она напряженно прислушивалась к фырканью лошадей и вглядывалась в дремучую чащу, пытаясь сообразить, как лучше всего выбираться на дорогу. По пути сюда они поднимались в гору, а значит, нужно будет спуститься. У ее спутников была карта, и они время от времени сверялись с ней, но о том, чтобы ее стащить не могло быть и речи. Наконец все отправились спать. Бьорна и Рагнара тотчас же сморил богатырский сон, а Виола ворочалась на тюфяке, мучительно ожидая условного сигнала. Время тянулось бесконечно долго. Несколько раз снаружи раздавались птичьи голоса, и тогда сердце начинало биться сильнее. Виола подскакивала на месте и прислушивалась, но голоса умолкали. Незаметно для себя она впала в тягучую дремоту, когда грезы переплетаются с реальностью. Ей снилось, что она бежит через лес. На улице стоит ночь, но все видно, как днем, а за ней по пятам несется Ингвар. Ноги увязают, словно в болоте, шаги замедляются, и вот уже преследователь тянет к ней свои руки. Она пытается закричать, но из горла вырывается беспомощный хрип… — Уху! С отчаянно бьющимся сердцем Виола села на тюфяке. — Уху! Уху! Трехкратное уханье совы! Пора! Она прислушалась. Судя по размеренному сопению, Бьорн и Рагнар спали без задних ног. Теперь осторожно! Виола медленно, на ощупь, перелезла через Бьорна и выглянула наружу. В тусклом свете костра виднелись два силуэта. — Где ты там копаешься? — прошептал Олаф. — Давай скорее! Виола выбралась из палатки. Холодный воздух окутал плечи, и она поежилась. Надо было прихватить с собой плед… Нет, так бы она рисковала разбудить Бьорна. Ладно, черт с ним, главное — убежать. У коновязи стоял Ингвар, держа за поводья оседланную лошадь. — Наконец-то, — проворчал он. — Давай, забирайся в седло. Виола взглянула на него, затем на Олафа. Оба пристально смотрели на нее, словно чего-то выжидая. На поясе Ингвара висел топор, вокруг плеча — моток веревки. Липкая тревога сдавила грудь: зачем ему среди ночи понадобились веревка и топор? Тут Олаф подхватил Виолу под мышки и подсадил на коня. — Подвинься. — Ингвар взялся за заднюю луку. Он что, собирается ехать с ней? Виоле окончательно разонравилась вся эта затея. Она соскочила на землю. — Я передумала. — Ты что, сучка, со мной тут в игры играть решила? — прошипел Ингвар. — Я сказал — живо на лошадь! — Я с тобой никуда не поеду! — Виола толкнула плечом Олафа, преградившего ей дорогу. — Пропусти! — Эй, не так быстро, красавица! С этими словами он обхватил ее сзади и зажал ей рот. Сердце бешено застучало. — Вяжи ее! Ингвар размотал веревку и стал приближаться в Виоле. По телу пробежала ледяная дрожь. «Они собираются меня убить!» В отчаянном порыве, Виола вцепилась в руку Олафа, повисла на ней и что есть мочи пнула пятками Ингвара в пах. Тот, скорчившись, отпрянул, а она резко вскинула голову, вбиваясь Олафу в нос затылком. От неожиданности тот ослабил хватку. — Помогите! — истошно завопила Виола. — Бьорн! В следующий момент Олаф схватил ее за волосы и швырнул на колени, а Ингвар ударил ногой по голове. Перед глазами вспыхнули искры, в ушах зазвенело. «Мне конец!» — подумала она и потеряла сознание.