Принцесса и медведь

— Ну-ка, встань ровно! — велела Матильда и, отступив на шаг, окинула Виолу внимательным взглядом. — Думаю, какое-нибудь из моих платьев придется тебе впору. — Спасибо! — Виола была готова ее расцеловать: она уже так давно мечтала о свежей одежде! — А обувку ей подберешь? — поинтересовался Бьорн. Виола невольно взглянула на свои босые ноги, серые от дорожной пыли, и смущенно спрятала одну за другую. — Найдем, — кивнула Матильда. — Ну все, потопали, баня стынет. Они миновали несколько обнесенных плетнями дворов и свернули на тропинку, по обе стороны от которой серебрились ряды капустных початков. В конце огорода стояла небольшая бревенчатая изба. Матильда распахнула кособокую дверь и все вошли в натопленный предбанник. — Раздевайтесь, одежду кидайте в корзину, — велела она и, недолго думая, стянула с себя сарафан и рубаху. Виола смущенно отвела глаза, а Матильда, ничуть не стыдясь своей наготы, сняла туфли и шерстяные чулки. Затем она отворила дверь, напустив в предбанник густой пар вперемешку с дымом, и скрылась в парной. Виола в растерянности теребила веревку, повязанную на талии вместо пояса. Дома она стеснялась даже служанки, помогающей принимать ванну, и, выйдя из лохани, поскорее норовила завернуться в полотенце. Неужто сейчас придется обнажаться перед посторонними, да еще и мужского пола? Однако ее спутники, похоже, не видели в совместной помывке ничего дурного. Рагнар стащил через голову тунику, скинул башмаки и принялся расстегивать штаны. Бьорн тоже разулся и снял рубаху. Хоть Виоле в дороге и случалось лицезреть голые хейдеронские торсы, но сейчас в тесной комнатушке вид крепких татуированных тел поверг ее в ужас. Она в панике схватилась за дверную ручку. — Эй, ты куда? — окликнул Бьорн. — Я… потом искупаюсь, — пролепетала она, порываясь выскочить наружу. Бьорн схватил ее за плечо. — Когда потом? Баня остынет. Не дури, мы ничего тебе не сделаем. — Я не хочу раздеваться… при всех. — Ох уж эти изнеженные анги! — фыркнул Рагнар. Он стоял посреди предбанника совершенно голый. Рыжие завитки волос густо покрывали могучую грудь и спускались дорожкой по животу, а ниже… О, господи! Виола вспыхнула и отвела глаза. — Набрось полотенце, если стесняешься, — предложил Бьорн. — Рагнар, вали уже отсюда, не смущай девчонку. Тот хмыкнул и скрылся в парной, а Виола сняла с крючка полотенце и замерла в нерешительности. — Раздевайся и заходи, — сказал Бьорн. — Мы не кусаемся. Оглянувшись, она увидела, как он открывает дверь, и прежде чем клубы пара снова заволокли предбанник, успела разглядеть мускулистую спину и подтянутую округлую задницу. «Боже! Отец с ума сойдет, если узнает, что его дочь проводит время в компании голых мужиков!» Виола принялась стягивать свои тряпки. В нос шибануло острым запахом пота. Она поморщилась: «Ни за какие коврижки больше не надену эти вонючие лохмотья!» Она швырнула одежду в корзину и обмоталась полотенцем. «Господи, даже если я закутаюсь по уши, ОН-то будет голый… Может, сбежать, пока не поздно?» Нет. Надо успокоиться. Виола заставила себя сделать глубокий вдох. «Ладно, просто не буду ни на кого смотреть». В парилке было жарко, дымно и влажно. От раскаленных камней поднимался горячий хвойный пар, танцуя в узком луче света, падающем через крохотное оконце. Вдоль стен тянулись деревянные полки. На одной сидели Матильда с Рагнаром, на другой — Бьорн. Он похлопал по сиденью рядом с собой. Виола нерешительно опустилась на краешек, стараясь не смотреть на неприличные части тел своих товарищей. — Эх, хороша банька! — прокряхтел Рагнар. — Эй, жена, поддай-ка жару! Матильда встала с лавки, зачерпнула из огромной бадьи ковш воды и плеснула на камни. Все тут же зашипело, зашкворчало, и парилку заволокло белоснежным паром. Виола закашлялась. — Вдыхай через нос, а выдыхай через рот — посоветовала Матильда. — Это так хворь из тебя выходит. Прикрыв глаза, Виола прислонилась к бревенчатой стене. Как хорошо! Тепло, лениво, благодатно. «Когда вернусь домой, надо попросить отца устроить баню у нас в замке», — подумала она. На коже выступил пот, а легкие наполнились благоуханием хвои и душистых трав. Виола ощутила, как исчезают тревоги, усталость и напряжение последних дней. — Ну как, нравится баня? — поинтересовался Бьорн. — Угу, — кивнула она, не поднимая век, чтобы лишний раз не смотреть на голые телеса. — Эй, муженек! — послышался игривый голос Матильды. — Ну-ка, попарь меня! Что-то я соскучилась по березовому веничку. Виола все-таки не удержалась и открыла глаза. Матильда лежала на полке ничком, а Рагнар сидел на краю и поглаживал ее по спине… О боже, кажется, у него встал! — А по чему ты еще соскучилась? — вкрадчиво поинтересовался Рагнар, задержав ладонь на пухлых ягодицах жены. — Хм. Даже и не знаю, — пробормотала та. — А как насчет этого? — Он взял ее руку и положил себе на член. Виола отвернулась, сгорая от стыда. В следующий момент Бьорн поднялся со скамьи. — Ну, мы, пожалуй, пойдем. Не будем вам мешать. Слава тебе, господи, хоть он нормальный! Виола тоже вскочила на ноги. — Нет-нет, оставайтесь! — пробасил Рагнар. — Пошли, женушка, потолкуем в предбаннике. Матильда встала с лавки. — Да, ребятушки, оставайтесь. Мы ненадолго. — Что значит ненадолго? — с напускной обидой буркнул Рагнар. — Вы и глазом не успеете моргнуть, — усмехнулась Матильда. — Что ты себе позволяешь, женщина! Он притворно замахнулся, а Матильда с заливистым хохотом бросилась к двери. Рагнар кинулся следом и, звонко шлепнув жену по заднице, вытолкал ее в предбанник. — Ох уж эта семейка! — хмыкнул Бьорн, вновь усаживаясь на полку. — То любятся, то дерутся. — Угу, — кивнула Виола. Теперь, когда они остались вдвоем, она смутилась еще сильнее. Бьорн расслабленно сидел на скамье, по мужскому обыкновению широко раскинув колени, и приходилось сжимать бедра, чтобы не касаться его волосатой ноги. Смех, повизгивания и звуки какой-то возни, доносившиеся из предбанника, вскоре сменились сладострастными стонами. Виола, залившись краской, уставилась в угол и старательно делала вид, что ничего не слышит. — Хочешь, я тебя веником попарю? — неожиданно предложил Бьорн. Виола вздрогнула. — Веником? — Она взглянула на деревянный ушат, из которого торчали пучки березовых веток, покрытых сухими листьями. — Ага. Так пар лучше очистит тело. — Но… Мне придется снять полотенце? — Ну да, и лечь на живот. — М-м, нет, знаешь, давай как-нибудь в другой раз. — Ну как хочешь. — Бьорн пожал плечами. — Я вижу, тебя смущает нагота. — Немного. — Почему? Всеотец создал нас такими, какие мы есть. Зачем стыдиться наших тел? Разве они не прекрасны? Подняв на него взгляд, Виола оторопела: Бьорн пристально смотрел ей в прямо в глаза. Сердце забилось сильнее, щеки полыхнули жаром. Его взор скользнул по ее лицу и остановился на губах. У нее перехватило дыхание. Время вдруг сделалось густым и тягучим, как стекающий с ложки мед. Виола, словно завороженная, наблюдала за тем, как расширяются его зрачки, как приоткрывается рот, как Бьорн придвигается к ней… все ближе и ближе… И вот он уже настолько близко, что она больше не видит его лица. Виола закрывает глаза, и в тот же миг горячие влажные губы сминают ее рот ошеломительным поцелуем. Его рука ложится на ее затылок, пальцы властно зарываются в волосы. Она судорожно цепляется за его мокрые плечи. Его язык бесстыдно вторгается в ее рот. Между ног становится сладко и горячо. Ей до одури хочется ощутить на себе его тело. Дыхание делается прерывистым и тяжелым. Она прижимается к нему еще теснее, он стонет и срывает с нее полотенце. Она оказывается у него на коленях. Соприкосновение обнаженных тел — и вдоль позвоночника пробегает огненная волна. Его ладонь ненасытно ласкает ее грудь, а в бедро нахально упирается большой твердый член… …Внезапно скрипнула дверь. Спину обдуло прохладным воздухом. — Ой! — раздался возглас Рагнара. Виола резко отпрянула от Бьорна. Лицо горело от стыда, сердце учащенно колотилось. — Продолжайте. — Рагнар тактично притворил дверь. — Нет, — покачал головой Бьорн. Он наклонился, подобрал с пола полотенце и, отводя глаза, протянул его Виоле. — Нужно идти. Она торопливо прикрыла наготу и мельком взглянула на него — он был красным, как вареный рак. В следующий момент Бьорн поднялся с полки, подошел к бадье и одним махом опрокинул на себя целый ушат воды. — Мойся скорее. Нам пора, — на ходу бросил он и скрылся за дверью. Виола встала. Ноги подкашивались, сердце трепыхалось где-то в горле, а пах сводило от тягучего напряжения. Она зачерпнула из бадьи ковш воды и вылила себе на плечи. Вода была свежая, прохладная и очень приятная после такой жары. Нащупав на полке кусок мыла, Виола намылилась. Когда она проводила ладонью между ног, то на миг замерла. Черт, так скользко, мокро и горячо! И почему-то совсем не хочется убирать пальцы… Но трогать себя за срамные места стыдно и неприлично — и она поспешно отдернула руку. Виола смыла с себя пену и завернулась в потяжелевшее от влаги полотенце. Нужно идти. Она взялась за дверную ручку, сделала глубокий вдох… То, что сейчас произошло… этот поцелуй… он стал логичным и неизбежным продолжением того, что творилось между ней и Бьорном на протяжении всего пути. Сон в обнимку, езда на одной лошади, его защита и забота о ней — все это сблизило их настолько, что он стал ей почти родным. «Я бы, пожалуй, даже вышла за него замуж, — мелькнула шальная мысль, и Виола тут же ее устыдилась. — Ах нет, что за вздор! Пора идти!» Она с опаской выглянула в предбанник, страшась увидеть там голых мужиков, но ее ждала одна Матильда — вполне себе одетая. — Заходи, не бойся. — Она поманила рукой. — Вот, примерь. С этими словами она протянула Виоле шерстяные чулки и синее платье-рубаху из тонкого льна. Когда Виола надела рубаху, Матильда обернула вокруг ее тела зеленое полотнище и бронзовыми фибулами пристегнула к нему бретельки, так, что получилось нечто вроде сарафана. — Ну вот, — сказала она, перехватывая талию Виолы плетеным пояском. — Тебе бы еще волосы посветлее, и от наших было бы не отличить. Виола блаженно вздохнула. Как приятно ощущать на себе чистую свежую одежду! — Спасибо, — улыбнулась она. — Ты очень добра. — Примерь-ка обувку. Усевшись на скамью, Виола натянула на ноги башмаки из выделанной кожи. Чуть велики, но для израненных ступней так даже лучше. — Ну как? — поинтересовалась Матильда. — В самый раз. — Виола завязала шнурки. — Вот и славно! Ладно, иди уже: Бьорну не терпится представить тебя нашему ярлу. А вообще, если что понадобится — обращайся. — Большое тебе спасибо! — Подхватившись с лавки, Виола в порыве чувств обняла Матильду. — Да ладно, чего уж, — смутилась та. — Мы, женщины, должны помогать друг другу. А самое главное — надо крепко держать в кулаке яйца наших мужиков, а то, дай им волю — совсем от рук отобьются. — Это уж точно, — усмехнулась Виола.