Принцесса и медведь

Выйдя из бани, Виола увидела неподалеку Рагнара и Бьорна. Они стояли к ней спиной и разговаривали, облокотившись на поленицу. Заходящее солнце золотило косу одного из них, и поигрывало медными бликами в волосах другого. Виолу бросило в краску. Еще неизвестно, чем бы все закончилось, не появись так вовремя (или не вовремя?) в парной Рагнар. Дело явно принимало недвусмысленный оборот. Какое непозволительное легкомыслие! Чудом избежала изнасилования по пути сюда, и вот те на! — едва не лишилась невинности в бане! Как можно было забыть, что находишься в стане врагов? Нужно прикладывать все усилия, чтобы вернуться, а не влюбляться в неотесанного дикаря! Виола стиснула зубы, сжала кулаки и решительно шагнула вперед. Бьорн оглянулся, и у него просветлело лицо — глаза засияли, губы дрогнули в легкой улыбке. — Какова невеста, а? — подначил его Рагнар. Бьорн шутливо ткнул его кулаком под ребра и обратился к Матильде. — Пойдешь с нами к ярлу? — Неа, — мотнула головой та. — Надо глянуть, чем там Гуннар с Гислой занимаются. Зуб даю, опять шалопайничают мелкие засранцы. — Ну, как знаешь, женушка, — сказал Рагнар, — а мы навестим старика. Матильда воинственно уперла руки в бока. — Приползешь на бровях — шкуру спущу. — Да ты что? — вскинул ладони Рагнар. — Да я ни в жизнь! — Смотри у меня! А то будет как в прошлый раз! — Я прослежу за тем, чтобы не было как в прошлый раз, — пообещал Бьорн, хватая друга за локоть. — Пойдемте уже! По пути к дому ярла Виола с любопытством вертела головой по сторонам. Резные фигуры на крышах, витиеватый орнамент на столбах, разукрашенные щиты на стенах — все это придавало домишкам сказочный вид. Дорога поднималась в гору, и когда Виола оглянулась, перед ее взором открылся потрясающий вид на озеро, в синих водах которого отражался багрянец заходящего солнца. Надвигалась ночь, но в деревне все равно кипела работа. То и дело раздавался стук молотков и звонкие удары по наковальне. Пахло дымом, свежим хлебом и копченым мясом. Виола обратила внимание на несмолкающий плеск воды. — Что это журчит? — полюбопытствовала она. — Водяное колесо. Мельница, — пояснил Бьорн. — Кстати, тут я живу. Он махнул рукой в сторону густого плетня, за которым стоял небольшой ладный домик, срубленный из сосновых бревен. Как и у остальных домов, его конек венчали перекрещенные деревянные головы — то ли волчьи, то ли медвежьи, а подпорки были изрезаны вычурными узорами. — Крепкая изба, — заметил Рагнар. — Бьорн сам построил — Конечно сам, — усмехнулся тот. — Правда мне помогал один рыжий обормот и еще пол Рюккена. — Ну дык для этого и существуют друзья… Кстати, а вот и Главный Дом, — сообщил Рагнар. Впереди на пригорке возвышалось строение, своими плавными обводами напоминающее перевернутый корабль. Выпуклая крыша, покрытая золотистым тесом, походила на корпус; выступающий резной конек рассекал ее надвое, словно киль; а косые подпорки вдоль стен смахивали на весла. — Что это? Лодка? — недоуменно спросила Виола. — Это корабль, а не лодка, — снисходительно заметил Рагнар. — Правда, похож? Видишь ли, девица, раньше хейдеронцы были великими мореплавателями. — И где же они плавали? — усмехнулась она. — В горах, что ли? — Почему сразу в горах? Наши предки приплыли сюда с далекого северного острова, который лежит в холодных водах недалеко от того места, где небесный купол смыкается с землей. — Там по ночам в небе даже видны зеленые огни из чертогов Ньоруна, — добавил Бьорн. — Да ну? — Виола недоверчиво подняла бровь. — По крайней мере, так говорится в легенде, — пояснил Рагнар и продолжил: — Древние хейды строили быстрые корабли, на которых бороздили море и грабили прибрежные народы. — С тех пор ничего не изменилось, как я погляжу, — хмыкнула Виола. — Что поделать, — пожал плечами Рагнар. — Земли у нас неплодородные, там — лед, здесь — камень, а жрать-то что-то надо. Виола промолчала. — Жизнь на острове постепенно ухудшалась, — продолжил Рагнар. — Зимы становилась длиннее, лето — короче. Наши предки приносили жертвы богине Фриде, но впустую. Как-то раз лето вообще не наступило, снег лежал круглый год, и многие померли от голода. Тогда выжившие сели на корабли и поплыли искать новые земли. Путь был длинным и тяжелым. Мы нашли ваш материк случайно: несколько кораблей попали в шторм, и их отнесло далеко на юг. Судьба же остальных одному Ньоруну известна. — Ваши предки были не очень-то гостеприимны, — добавил Бьорн. — Мы пытались осесть в плодородных низинах, но на поселения постоянно нападали анги, так что пришлось убраться в горы. — Захватчикам никто не рад, — сказала Виола. — Но, кто знает, если бы мы были дружелюбнее, то хейды просто-напросто смешались бы с ангалонцами, и стали бы единым народом. — А ты, девица, совсем не дура, как я погляжу. — Рагнар одобрительно оттопырил нижнюю губу. Тем временем они подошли ко входу в Главный Дом и, распахнув высокие резные двери, ступили внутрь. В просторном зале было шумно, дымно и многолюдно. Посередине пылал и потрескивал длинный очаг. С трех сторон его окружали столы, за которыми сидела куча народу. Резкий хейдеронский говор, раскаты смеха, стук посуды сливались в сплошное гудение. После бани дико захотелось есть, и от ароматов жареного мяса рот тут же наполнился слюной. — О, это мы удачно зашли! — обрадовался Рагнар, решительно направляясь к свободному месту. Бьорн и Виола последовали за ним. — Ба! Какие люди! Виола подняла глаза — во главе стола сидел крепкий мужчина средних лет в богато украшенной одежде. Его темные спутанные волосы ниспадали до плеч, а густую бороду щедро посеребрила седина. Шум в зале подозрительно затих, и Виола жутко смутилась под любопытными взглядами окружающих. Бьорн и Рагнар поклонились. — Ярл Сигизмунд. Тот приветствовал их ленивым кивком головы и царственным жестом обвел рукой угощение. — Садитесь, разделите со мной трапезу. Мне не терпится узнать, как прошли переговоры. — Спасибо. — Бьорн и Рагнар перешагнули через длинную, застеленную шкурами скамью и уселись напротив ярла. Виола осталась было стоять: она бы предпочла приткнуться где-нибудь в укромном уголке, чтобы не привлекать всеобщего внимания, но Бьорн дернул ее за руку, вынуждая сесть. Ярл лишь мельком скользнул по ней взглядом и окликнул белокурую девушку, стоящую рядом с пузатым кувшином в руках. — Эй, служанка! Налей-ка пива нашим дорогим гостям! Та наполнила большие деревянные кружки и поставила их перед Виолой и ее спутниками. Ярл поднял питейный рог. Разговоры тут же утихли, и все взоры устремились на него. — Слушайте все, — сказал он. — Мои лучшие воины — Бьорн и Рагнар — вернулись с важного ответственного задания. Расскажите, удалось ли вам его выполнить? — Э-э-э… не совсем, — смутился Рагнар. — Граф Альберди отказался платить дань, — пояснил Бьорн. Воцарилась зловещая тишина. Сигизмунд, прищурившись, выжидающе смотрел на Бьорна. — Его люди напали на наш лагерь, — продолжил тот. — Многие из нас погибли в бою. Молчание стало еще напряженней. Виола заметила среди присутствующих Ингвара. На его лице играла злорадная улыбка. — Мне уже сообщили, — сухо бросил ярл. — Ты провалил переговоры и потерял большую часть дружины… Но, говорят, ты привез мне подарок? Виола похолодела и втянула голову в плечи, едва удерживаясь от того, чтобы не спрятаться под столом. — Познакомься, — торжественно произнес Бьорн. — Леди Виола — любимая и единственная, — он особо выделил слово «единственная», — дочь графа Альберди. Десятки глаз уставились на нее. Виола вспыхнула от унижения. Вытаращили свои зенки, пялятся на нее, как на какую-то диковинку! Этот чертов Бьорн приволок ее сюда, чтобы прикрыть свою задницу за свой провал! — Хм. — Сигизмунд вперил в нее холодный изучающий взгляд. — Значит, мои отборные воины погибли из-за этой девки? Виола оцепенела, а народ в зале загудел как растревоженный улей. — Она не какая-то девка, — спокойно промолвил Бьорн. — Как я уже сказал, она — единственная дочь графа, и в качестве выкупа ты можешь потребовать у него все, что угодно. Ярл откинулся на высокую спинку стула, задумчиво поглаживая седеющую бороду. Виола боялась даже вдохнуть, понимая, что сейчас решается ее судьба. — Ну что ж, — наконец сказал Сигизмунд, и все замерли, ловя каждое его слово. — Я всегда знал, что ты, Бьорн — мой самый лучший тан. Ты и сейчас полностью оправдал мое доверие. — Благодарю, мой ярл, — склонил голову тот. — Только представь, на что пойдет граф ради единственной дочери… — А представь, на что он пойдет ради единственного внука, — с довольной улыбкой добавил ярл. — Что? — не понял Бьорн. Виола в недоумении уставилась на ярла. На губах вертелся тот же вопрос. — Эта девка родит мне сына, — пояснил Сигизмунд. — Сына, который унаследует графские земли. Ты представляешь, насколько сильным станет наш клан? Мы отхватим добрый кусок Ангалонии, а в будущем — завоюем ее целиком… Так давайте же выпьем за Бьорна Торвальдсона, за его храбрость и находчивость! Боги благоволят нам! До дна! — До дна! — дружным выкриком прокатилось по залу, и хейды опрокинули кубки. Виола сидела оглушенная, словно получила кувалдой по голове. Смысл сказанного не сразу дошел до нее, а когда дошел, она в ужасе посмотрела на Бьорна, ища у него поддержки. Уловив на себе ее взгляд, тот растерянно развел руками: похоже, он сам ошалел от услышанного. Нет! Это какой-то бред! Сейчас этот чертов ярл скажет, что пошутил! Когда шум утих, Бьорн обратился к Сигизмунду. — Мой ярл, ты ведь сейчас не всерьез, так? Тот уставился на него чуть захмелевшими глазами. — Насчет чего? — Насчет того, что она родит тебе сына. Сигизмунд вскинул густую темную бровь. — Как это не всерьез? Боги помутили твой разум? Ты только представь: мой потомок унаследует ангалонское графство. Да разве я могу упустить такую возможность? — Но что если ее отец не согласится признать твоего сына наследником? Или, допустим, родится дочь. Виола с замиранием сердца взглянула на ярла. Но тот не успел ответить, как женщина, сидящая по его левую руку, сказала: — Мне кажется, Бьорн прав. Виола присмотрелась к ней повнимательней — раскосые светло-карие глаза, тонкие нервные губы. Изяществом и худобой незнакомка напоминала змею, а золотая диадема на русых волосах и роскошное платье из синего бархата подчеркивали ее высокий статус. — В чем дело, жена? — Ярл повернулся к ней. — Зачем ты влезаешь в мужской разговор? — Ты ведь не собираешься зачинать наследника с какой-то ангалонской девкой? — презрительно бросила та. Холодный взгляд густо подведенных глаз скользнул по Виоле, как по пустому месту. Она поежилась. Вот стерва! Но, может, хоть она сумеет отговорить муженька от его откровенно дурацкой затеи? — Собираюсь, — ярл в дребезги разбил ее надежду. — Ты ведь не удосужилась подарить мне сына, вот она мне его и родит. Виоле все еще не верилось, что это происходит наяву. В какое дерьмо втянул ее этот чертов хейд! А она еще с ним целовалась! — У тебя есть Ингвар! Он твой сын! — надменно отчеканила ярлова жена. «Ингвар — сын ярла? Час от часу не легче!» — Это твой сын, а не мой, — пренебрежительно бросил Сигизмунд. — Он весь в своего папашу — такой же поганец и соплежуй. Рюккену нужен другой наследник, и она, — он перевел взгляд на Виолу, — мне его родит. — Я не собираюсь никого рожать! — неожиданно для себя самой воскликнула Виола, и осеклась, заметив, что привлекла к себе всеобщее внимание. Она вскочила с лавки, но Бьорн поймал ее за руку. — Тихо! Сядь! — прошипел он. — Пошел ты! — Она дернулась, но не смогла вырваться из железной хватки. — Какая дерзкая рабыня, — ухмыльнулся ярл. — Люблю таких укрощать. — Я не рабыня! — со злостью выпалила Виола. — Немедленно отпусти меня, а иначе мой отец… — Что? — лениво прищурился ярл. — Нападет на нас? Здесь? В горах? — Да! — Тем лучше, — усмехнулся он. — Мы разобьем его войско, а потом придем и возьмем его земли. Хорошенько подумай, либо твой сын унаследует графство, либо мы заберем его сами. Выбор за тобой. Виола судорожно сглотнула. Проклятье! Это ловушка! Ярл смотрел на нее с сытым любопытством, будто кот на полузадушенную мышь, а его жена — с холодным презрением. Виола скосила глаза на Бьорна. Тот словно окаменел, тупо уставившись в пивную кружку. — Отдохни, выпей, поешь. — Сигизмунд обвел рукой стол. — Чувствуй себя как дома, ведь отныне это и есть твой дом. — Что-то я не поняла, — подала голос его жена. — Ты собираешься развестись со мной? Не думаю, что мои братья придут от этого в восторг. — Ну что ты, дорогая Фастрид. — Ярл приобнял ее за плечо. — Разумеется нет. Ты была и всегда останешься моей единственной законной супругой. — А эта девка? — Простая наложница. Ты же не будешь ревновать к наложнице? Если ее папаша согласится на мои условия, то я признаю бастарда, которого она родит. — А если не согласится? — Тогда будет видно, — пожал плечами ярл. Фастрид недовольно скривилась и вновь принялась за еду. Виоле же не хотелось ни есть, ни пить. Она ощущала себя мухой, попавшейся в липкую паутину гигантского паука. От дыма, копоти и громких голосов раскалывалась голова. Что же делать? Должен же быть какой-то выход!