Принцесса и медведь

На ночь для Виолы соорудили небольшой тент, а Рагнар, Дарри и Бьорн улеглись под открытым небом на подстилках из еловых лап. Виола подумывала о побеге, но, убедившись, что хейды собираются поочередно дежурить у костра, отбросила эту мысль. На следующий день путники отправились дальше. Лесистые склоны сменялись каменистыми кряжами, звенящие водопады низвергались с отвесных скал, а бурные реки катили свои воды по дну глубоких ущелий. Время от времени приходилось спешиваться: по извилистым серпантинам ехать верхом было слишком опасно. Когда заходящее солнце уже обагрило снежные вершины, горы вдруг расступились, и глазам открылась широкая долина, по которой зеркальной лентой петляла река. Расчерченная изгородями земля походила на одеяло, сшитое из темно-зеленых, горчичных и салатовых лоскутов, и по ней белыми крупинками рассыпались овечьи стада. Бьорн остановил коня, чтобы Виола полюбовалась живописным видом. — Вот он Грондаль, как на ладони, — не без гордости сообщил он. — И все это принадлежит тебе? — Ага. Люблю эту землю. Когда я был сопляком, мы с отцом и братом частенько сюда наведывались. — У тебя есть брат? — удивилась Виола. — Был. Когда мне стукнуло пятнадцать, они с отцом погибли в бою. — Сочувствую. Бьорн со вздохом пришпорил чалого, и они отправились дальше. Спустившись в долину по извилистой тропе, всадники поскакали вдоль плетеных и каменных изгородей, за которыми виднелись добротные срубленные дома, дощатые сараи и просторные загоны для скота. Отовсюду доносился собачий лай, блеяние овец, мычание коров. Запахло навозом. Виола поморщилась и брезгливо помахала у носа. Безрезультатно. Несколько крестьян оторвались от перекидывания сена, чтобы взглянуть на приезжих. Узнав хозяина, они обнажили головы и склонились в почтительном приветствии. Со всех сторон повыскакивали белобрысые ребятишки, и со звонкими воплями помчались вслед за лошадьми. Не успели Бьорн и его спутники миновать и пяти дворов, как весть об их прибытии разнеслась по всему Грондалю. Из домов повыходили женщины. Их одежда была неброской, не в пример скромнее, чем у жительниц Рюккена: похоже, краски для тканей считались здесь непозволительной роскошью. Когда всадники подъехали к широким деревянным воротам, их уже встречала сама Биргит и ее многочисленное семейство. Бьорн спешился, ссадил с лошади Виолу и бросил поводья подбежавшему пареньку. Виола осмотрелась. На просторном утоптанном дворе размещался длинный дом, колодец и несколько сараев. Старушка выступила вперед: — Господин Бьорн, вот уж не думала, что вы так скоро откликнетесь на нашу беду. Благодарствуем, что приехали. — Добро пожаловать, господин Бьорн, — добавил приземистый бородатый мужичок в льняной рубахе, подпоясанной красным кушаком. Остальные крестьяне почтительно склонили головы. Пока Бьорн пожимал руки мужчинам и приветствовал женщин, Виола с любопытством разглядывала селян, а те, в свою очередь, глазели на нее. — А с супругой вашей познакомите? — спросила у Бьорна женщина средних лет в грязно-белом чепце и сером шерстяном сарафане. Тут же все как один вытаращились на Виолу. Ей стало не по себе и отчего-то вдруг показалось, что одна из девиц — с глуповатым лошадиным лицом и блекло-рыжими волосами — таращится на нее с неприкрытой злобой. Бьорн оглянулся. — Знакомьтесь, это Виола. Прошу любить и жаловать, — сказал он. — Но она мне не жена, а… спутница. Виола нутром уловила, как по толпе чуть заметно прокатился презрительный смешок. «Эти плебеи явно приняли меня за его любовницу, — с досадой подумала она. — Чертов Бьорн! Неужели нельзя было по нормальному объяснить, кто я такая?» Она поспешно нацепила на лицо маску холодной надменности. — Просим разделить с нами трапезу, дорогие гости, — между тем предложила Биргит. Прямо во дворе размещался большой стол, а на разложенном неподалеку очаге жарилась на вертеле целая баранья туша. Рагнар, Виола и Бьорн уселись на застеленные овчиной лавки. Женщины принялись расставлять посуду, а мужчины занялись разделкой барана. — О! — Рагнар вскинул палец. — Надо зайцев тоже поджарить, а то протухнут! С этими словами он встал со скамьи и направился в сторону конюшни. — Пойду отолью. — Бьорн тоже вышел из-за стола. Виола осталась в гордом одиночестве. Запах навоза притупился, и дым, доносившийся от очага, щекотал ноздри соблазнительным ароматом жареного мяса. Она уже и забыла, что совсем недавно ненавидела этот запах. Обрубок пальца затянулся черным струпом и почти не беспокоил. Конечно, не особо-то приятно на него смотреть, но какой смысл переживать, если все равно уже ничего не изменишь? В следующий момент к ней на лавку подсел Дарри. — Слушайте, так вы, значится, не жена господину Бьорну? — без обиняков спросил он. — Нет, — буркнула Виола. Вдаваться в подробности совершенно не хотелось. — Ну и славно. А то Милдрид уже разволновалась. — Кто? — прищурилась Виола. — Сеструха моя. — Дарри ткнул пальцем в сторону колодца. Проследив за жестом, Виола увидела ту самую рыжеволосую девицу, которая совсем недавно испепеляла ее злобными взглядами. Та с явной неохотой крутила рукоять ворота. — С чего бы ей волноваться? — поинтересовалась Виола. — Ну дык, она… — Дарри, негодник! — зычный голос Биргит оборвал его на полуслове. — Тебе что, заняться нечем? А ну живо метнулся за капустой, а то сейчас как возьму хворостину! — Ну, ба! — плаксиво протянул Дарри. — Бегом, я сказала! Старуха грозно уперла руки в бока, и мальчишку как ветром сдуло. — Может вам помочь? — спросила Виола, ощущая неловкость из-за того, что все, кроме нее, при деле. Биргит смерила ее оценивающим взглядом. — Да уж не стоит, госпожа. Не приведи Ньорун, еще испортите ваши нежные ручки. Сказано это было таким тоном, что Виола невольно спрятала ладони под столешницу. — А вы, я смотрю, не из наших. — Биргит с любопытством склонила голову набок. — Так чудно говорите. Чертов акцент! Виоле стало не по себе. Как знать, вдруг эти смерды ненавидят ангалонцев. — Да… я издалека, — несмело улыбнулась она. — Вряд ли название той местности вам знакомо. — Вот, значит, как… — Биргит скрестила руки на груди. — Ну ладно. Пойду прослежу, чтобы этот охламон недозревшую капусту не приволок. Глаз да глаз за всеми нужен. Старуха ушла, а Виола осталась сидеть на лавке, рассеяно глядя на суетящихся вокруг селян. Вот из-за сарая показался Бьорн, и к нему тут же подошел мужик в красном кушаке. Судя по всему — это глава семейства. Наверняка, он приходится Биргит сыном: у них обоих одинаковые вытянутые лица и широкие приплюснутые носы. После короткого разговора Бьорн отправился дальше, но стоило ему поравняться с колодцем, как его окликнула Милдрид. Виола заерзала на скамье. Девка ей сразу не понравилась, и, похоже, это взаимно. Бьорн без видимых усилий крутанул ворот одной рукой. Когда над срубом показалось ведро, он, играючи, подхватил его, и поставил на землю. Виола не слышала, что говорит ему деваха, но, судя по слащавому выражению ее глупой морды, должно быть, источает патоку и мед. Фу, до чего же неприятная особа! А этот олух и рад — развесил уши и внимает ее лживым речам. Наконец Бьорн оторвался от выслушивания хвалебных од в свою честь и подошел к столу. — Скучаешь? — поинтересовался он, усаживаясь на лавку. — Да нет, не особо, — нарочито равнодушным тоном ответила Виола. — А где эти… Оглаф и Пендальф, которые поругались? — Оддольф и Фаральд, ты имела в виду? — осклабился Бьорн. — Ну да, а я как сказала? — Завтра, — махнул рукой Бьорн. — Сегодня поужинаем и отдохнем, а завтра с утра поедем на межу разбираться. — Завтра? — Виола удивленно уставилась на него. — Выходит, это было не так уж и срочно? Он пожал плечами. — Эти двое собачатся уже целую вечность, а значит, вполне могут еще немного подождать. — Но к чему тогда была такая спешка? Большая теплая рука накрыла ее ладонь. — Я хотел увезти тебя… хотя бы на пару дней, — тихо сказал Бьорн. Его прозрачно-синие глаза, казалось, заглядывали в самую душу. — Спасибо, — одними губами шепнула Виола. Вскоре ужин был готов, и все расселись по лавкам. Перед трапезой Милдрид обнесла гостей большой чашей с водой для омовения рук. Сперва она подошла к Бьорну и с елейной улыбкой наклонилась к нему. Так близко, почти интимно… Вот стерва! Виола с досадой поджала губы. Когда Бьорн сполоснул ладони, настал черед Рагнара, а затем и Виолы. Милдрид окинула ее неприязненным взглядом. Ее глаза, водянисто-серые, напоминали зенки дохлой рыбы. Она протянула чашу с таким видом, будто делает величайшее одолжение. Виола окунула руки и тут заметила, что Милдрид вытаращилась на ее покалеченную кисть. Зардевшись, Виола поспешно вытащила ладони из воды, чтобы спрятать их от любопытных взоров В следующий момент Милдрид чуть заметно прищурилась, и тут же резко дернула чашу на себя. На Виолу плеснулась вода. — Ай! — На серой тунике расплылось большое мокрое пятно. — Ой, я такая неловкая! — ядовито ухмыльнулась рыжая гадина. Безумно захотелось отвесить негодяйке пощечину, но Виола сдержалась. В конце концов, эта девка не ее служанка — вдруг хозяева разобидятся. — Вот дура криворукая! — ругнулась Биргит. — Живо тащи госпоже полотенце! А то она такая чахлая, бледная, того и гляди, простудится и помрет. — Ничего, все в порядке, — пробормотала Виола, краснея под устремленными на нее насмешливыми взглядами. Вот же чертовы селюки!  — Возьмите, — сквозь зубы процедила Милдрид, швыряя ей на колени скомканную тряпку. Виола подняла ее за уголок — на грязно-серой ткани отчетливо проступали жирные пятна. Фу, какая гадость! Она брезгливо бросила лоскут на землю. «Ну все! С меня довольно!» — она хотела было вскочить, но Бьорн поймал ее за запястье. — Пошли, переоденешься в сухое, — сказал он, поднимаясь со скамьи. — А ты, Милдрид, в следующий раз будь аккуратнее. И вот еще что… — Он поддел тряпку носком сапога и ловко забросил ее гадкой девице прямо в руки. — Полотенца нужно стирать тщательнее, а то такую засранку замуж никто не возьмет. Со всех сторон раздались смешки. Виола с удовлетворением отметила, как Милдрид побагровела и скукожилась. И поделом мерзавке! Они отправились к конюшне. Лошади уже были расседланы, а дорожные сумки стояли на лавке у ограды. Порывшись в котомке, Виола достала тунику и нижнюю рубаху и быстро переоделась за углом, а затем, развесив мокрые вещи на спинке скамьи, вместе с Бьорном вернулась к столу. *** Ужин был в самом разгаре. Кружки с крепкой медовухой громко бахали по столешнице, со всех концов лилась оживленная речь, и время от времени двор оглашался раскатами громового хохота. Виола сидела, объевшись и захмелев, едва способная дышать из-за набитого живота. Небо уже потемнело, но из-за дыма и отблесков костра звезд на нем было не разглядеть. Селяне беспрестанно сыпали байками и сплетнями, и Виола уже давно перестала следить за нитью повествования, окончательно запутавшись в хитросплетениях родственных связей местных жителей. — А еще случай был… — перебивая общий гомон, начал глава семейства, и Виола с тяжелым вздохом подперла щеку рукой. Ей уже до смерти надоело это застолье. Лица окружающих расплывались перед глазами, а от звуков грубого лающего языка невыносимо раскалывалась голова. Милдрид сидела где-то на другом краю стола и не отсвечивала, чем несказанно радовала Виолу. Неизвестно, что ее связывает с Бьорном, но деваха явно положила на него глаз. Это не про нее ли тогда говорила Биргит, что та, мол, дала от ворот поворот троим женихам? Неужто надеется охомутать хозяина этих земель? А губа у нее не дура! Когда, наконец, всеобщее веселье начало утихать, Виола уже вовсю клевала носом, привалившись к сидящему рядом Бьорну. — Эй, проснись. — Он легонько потряс ее за плечо. Виола открыла глаза. — Что? — Идемте в дом, говорю, — сказала стоящая сзади Биргит. — Я уже вам постелила. — А, хорошо. — Виола встала и попыталась перешагнуть сиденье, но от выпитого закружилась голова, и если бы Бьорн не подхватил ее под локоть, то грохнулась бы на радость всем присутствующим. Старуха подвела их к двери. — Проходите. Когда Виола шагнула в сени, в нос шибануло навозом, да так резко, что на глаза навернулись слезы. О, господи! Она помахала перед лицом и попыталась дышать ртом, но даже это не помогло — мерзкое зловоние просочилось в глотку, отвратительным вкусом отдаваясь на языке. — Фу! Чем так смердит-то? — скривился Бьорн. — Смердит? — бабка принюхалась. — А я не чую. Да это корова со дня на день отелиться должна, вот мы и взяли ее в дом. Словно в подтверждение ее слов, раздалось оглушительное: — Му-у-у!!! Виола подпрыгнула от неожиданности. — А ты что, коров, что ли боишься? — ехидно поинтересовалась Биргит. — Ну да, куда уж тебе, небось, и вымя-то руках не держала. Что за жена с тебя выйдет, ума не приложу. Увидишь корову — и в обморок хлопнешься. — Я сейчас сам в обморок хлопнусь, — прокряхтел Бьорн и, распахнув дверь, выскочил наружу. Виола торопливо последовала за ним. Оказавшись на улице, она с жадностью втянула носом воздух — пусть не такой уж и свежий, но от него хотя бы не вышибает дух. — Брокковы яйца, думал, там и блевану! — Бьорн с облегчением вытер лоб рукавом. — Как вы тут живете? — Да мы принюхались уже. — Биргит пожала плечами. — Первые пару дней малость пованивало, а потом пообвыклись, и ничего. Сейчас велю Дарри вычистить говно из-под коровы, авось не так будет смердеть. — Нет, мы, пожалуй, ляжем на сеновале, — сказал Бьорн. — Иначе окочуримся до утра. — Ну, как знаете, — покачала головой старуха.