Принцесса и медведь

— Еж мне в печень! — Рагнар удивленно вытаращил глаза. — Кто это тебя так приложил? Бьорн, что ли? Виола дотронулась до болезненно налитой скулы и поморщилась. — Что ты мелешь, дурачина? — Матильда ткнула супруга кулаком под ребро. — Да Бьорн бы в жизни руки на женщину не поднял… Это ярл? Виола печально кивнула. — Вот козлина! — Матильда села рядом и обняла ее за плечи. — Ты ему не давалась? — Угу. — А я тебе говорила, что нрав у него буйный. Ты уж ему не противься, а то он и зашибить может. Виола только шмыгнула носом и принялась с удвоенным усердием крошить петрушку. Когда Бьорн водрузил на стол сковородку, наполненную аппетитным мясным рагу, все расселись по лавкам и стали за обе щеки уплетать угощение. Рагнар и Матильда болтали о чем-то своем и громко смеялись, а Бьорн отмалчивался, то и дело бросая на Виолу мрачные взгляды. Ей и самой было не до веселья. Этот проклятый ярл сказал, что будет навещать ее каждый день. Неужели придется засунуть остатки гордости куда подальше и добровольно отдаваться этому негодяю до тех пор, пока его проклятое семя не прорастет у нее в утробе? — Чем сегодня займемся? — поинтересовался Рагнар, вытряхивая хлебные крошки из бороды. Он оглянулся по сторонам. — Может починить, подлатать чего надо? — Да нет, ничего не нужно. — Бьорн допил эль и бахнул деревянной кружкой по столу. — Я думал, как вернусь из Кастиллы, проедусь по своим арендаторам… да только вот… Его взгляд многозначительно указал на Виолу, которая собирала посуду. Она, заметив это, скорчила язвительную гримасу. Рагнар поскреб затылок. — Да уж. Задал тебе ярл работенку — за девицей словно нянька ходить. — Мне уже это и самому все поперек горла, а отказаться не могу, — вздохнул Бьорн. — Отпущу ее к нему в дом — так ее же Фастрид с Ингваром со свету сживут. Виола вздрогнула. Попасть к ярлу на растерзание его семейки было бы куда хуже, чем ее нынешнее положение. Она с тревогой посмотрела на Бьорна. Тот ободрительно улыбнулся, и от сердца немного отлегло. Виола сложила тарелки и ложки в сковороду и понесла мыть. Матильда увязалась за ней. — Слушай, а что, этот старый хрыч тебя прямо при Бьорне того? — понизив голос, поинтересовалась она. — Почти, — мрачно буркнула Виола, опуская сковородку в лохань с водой. Подруга сокрушенно покачала головой. — Бедный мужик. — Кто? Ярл, что ли? — Да какой ярл! — Матильда ткнула ее в бок. — Бьорн. — С чего это он бедный? — фыркнула Виола, рьяно елозя тряпкой по тарелке. — Жену его… прямо у него на глазах. Тебя… — пояснила подруга. — Того ушлепка он хотя бы зарубил на месте, а ярла-то и пальцем тронуть нельзя. — В этот раз он пытался его остановить, за руки хватал. Но тот урод пригрозил, что заберет меня к себе и закует в кандалы. Виола поставила вымытую тарелку на стол, а Матильда принялась вытирать ее полотенцем. — Да уж. Добром все это не кончится, попомни мои слова… — вздохнула она. — Кстати, у меня для тебя кое-что есть. — Она достала из кармана глиняную бутылочку. — Вот — настой пастушьей сумки. Каждый день пей по маленькой ложке. Во время месячных сделаешь перерыв. Виола ахнула от радости. — Спасибо! — Да не за что, — отмахнулась подруга. — Гритта, конечно, клялась, что средство надежное, но я бы на твоем месте не особо на него полагалась. Если будет на то воля богов — ты и от ветра понесешь, и никакая трава не поможет. — Эх… Но все равно, лучше, чем ничего. Виола тут же поспешила воспользоваться снадобьем. Зайдя за ширму, она вытащила из пузырька пробку и, налив немного зелья в ложку, проглотила. Настой был горьким и неприятно отдавал спиртом, но это не важно, главное — чтобы помогло. В следующий момент на улице послышался стук копыт. Виола встрепенулась и, выглянув из-за перегородки, увидела, как распахнулась дверь, и в комнату ворвался взъерошенный мальчишка лет двенадцати. Сидящие за столом Бьорн и Рагнар дружно уставились на него. — Господин Бьорн! Господин Бьорн! — задыхаясь, выпалил паренек. — Скорей! Вы должны поехать к нам! — Ты вроде как Дарри, внук Биргит? — прищурился Бьорн. Биргит? Кажется, так звали ту женщину, которая разожгла здесь очаг в первый вечер… На чумазом лице мальчишки расплылась широкая улыбка. — Точно, господин Бьорн. Бабушка Биргит послала меня за вами и велела без вас не возвращаться. — Ты, малец, присядь, отдышись немного. — Бьорн указал на лавку напротив себя. — Виола, будь добра, принеси воды! Недоуменно переглянувшись с Матильдой, Виола взяла с полки кувшин, наполнила кружку и поставила ее на стол перед пареньком. — Спасибо, госпожа. — Тот уставился на нее круглыми серо-зелеными глазами. — Вы очень красивая. Красивая? С огромным лиловым синяком? Виола смущенно дотронулась до подбитой скулы. — Бабушка рассказывала, что у господина Бьорна новая жена… — добавил мальчишка. — Вот уж язык как помело! — оборвал его Бьорн. — Пей давай и выкладывай, зачем пожаловал. — Простите. — Дарри сделал несколько жадных глотков. — В общем, тут такое дело. Оддольф опять поцапался с Фаральдом, да так, что чуть до смертоубийства не дошло. — Снова из-за земли? — Бьорн скрестил руки на груди. — Ну дык из-за чего же еще? Оддольф орет, что Фаральд ночью переставил забор, чтобы отхватить себе кусок, из-за которого они вечно грызутся. А Фаральд вопит, мол, забор еще его прадед ставил. А Оддольф сказал, что если забор не вернут на место, то он Фаральду в колодец нагадит. А Фаральд ответил, что тогда он самого Оддольфа в этот колодец запихнет. А Одольф ему на это… — Как же они меня достали! — Бьорн в отчаянии закатил глаза. — Старые олухи! Рагнар хмыкнул в рыжую бороду. Виола и Матильда переглянулись. — В общем, Оддольф схватился за вилы, Фаральд за лопату, и давай махаться, — взахлеб продолжал мальчишка. — Пришлось всей толпой их разнимать. Биргит велела ехать за вами, чтобы вы рассудили их между собой, иначе грозятся друг друга поубивать. — Ну и пусть, — ввернул Рагнар. — Бьорну зато меньше хлопот. — Какой ты умный, тебе череп не жмет? — съязвила Матильда. — А потом пойдет месть, кровная вражда… они же там все между собой родня. — Вы правы, госпожа! — с жаром подтвердил Дарри. — Вот и бабушка так говорит. Зови, мол, хозяина, иначе всем нам несдобровать. — Да уж. — Бьорн поднялся из-за стола. — Надо ехать. Он подошел к одному из ларей в углу и, опустившись на корточки, принялся в нем копаться. — Я с тобой, — откликнулся Рагнар. — С каких это делов? — вызверилась Матильда, уперев руки в бока. — Дома хлопот непочатый край… — Молчи, женщина, я так решил… Ай! — Он едва увернулся от прилетевшей в голову кружки. — Лишь бы из дому убраться, чтобы ни хрена не делать, — сердито пробурчала Матильда. — Кстати, Бьорн, а за твоей подопечной кто присмотрит? — С нами поедет, — не отрываясь от рытья в сундуке, ответил тот. Виола радостно встрепенулась. Выбраться за этот дурацкий частокол, немного развеяться и осмотреть окрестности! А может даже получится удрать… — А не сбежит? — Рагнар будто прочитал ее мысли. — А ярл что на это скажет? — добавила Матильда. Бьорн извлек из ларя какие-то свитки и подошел к столу. Виола затаила дыхание в ожидании его ответа. — Не сбежит. — Он развернул пергамент. — А ярл велел не спускать с нее глаз, но не сказал, что мы должны безвылазно торчать дома. Виола вздохнула с облегчением. Ей стало любопытно, что за документ рассматривает Бьорн, и она подошла поближе. Это оказалась карта. — Вот здесь? Этот участок? — спросил Бьорн у мальчишки, ткнув пальцем в хитросплетение тонких штрихов. Тот пожал плечами. — Не знаю, господин. Я по нарисованному не понимаю. Зато Виола понимала прекрасно. Еще девчонкой она любила забираться в отцовский кабинет и разглядывать карты в золоченых рамках, во множестве развешанные на стенах. Вот озеро, вот Рюккен, а вот дорога до Ангалонии. Отлично! Когда придет время бежать — хорошо бы захватить эту карту с собой, чтобы не заблудиться в горах. А пока нужно постараться хотя бы как следует ее запомнить. — Ладно, на месте разберемся. — Бьорн снова свернул пергамент в трубочку. — Ты хоть ярла-то предупреди, что увозишь Виолу с собой, — сказала Матильда, когда он вышел из-за стола. — Да, кстати, будь другом. — Бьорн умоляюще сложил руки на груди. — Ты не могла бы ты пойти к нему и сообщить, что нам понадобилось срочно уехать? Думаю, дня за четыре управимся. С тяжелым вздохом Матильда кивнула. — Боишься, что он ее к себе заберет? — Угу. — Ну ладно. Схожу, как вы уедете. — Спасибо! — Бьорн чмокнул ее в щеку. Матильда неодобрительно хмыкнула. — Ладно. — Рагнар тоже вышел из-за стола. — Пойду тогда в дорогу собираться. Встретимся возле конюшни. — Топор прихвати, мало ли что. — Обижаешь, — осклабился он. — Какой же хейд без топора? — Пойду пока напою свою клячу. — Дарри поднялся с лавки. — А то чуть не загнал, пока до вас добирался. Гости вышли за дверь, и Виола с Бьорном остались одни. — А куда мы, собственно, едем? — поинтересовалась она. Он открыл один из ларей и вынул оттуда большую сумку из грубого холста. — Если в двух словах: от отца мне досталось место под названием Грондаль и куча рабов. — Рабов? — Виола удивленно уставилась на него. — Так значит, ты у нас рабовладелец? Он махнул рукой. — Может, у меня и осталось человек пять — самых ленивых. А прочие уже давно себя выкупили. — Как это? — Знаешь, после смерти отца пару лет я пытался заниматься всем этим хозяйством. В итоге понял только одно, раб сделает все возможное, лишь бы не работать. Он аккуратно свернул рубаху и пару штанов и сунул их в дорожный мешок. — И чему тут удивляться? — Виола тоже открыла сундук со своей одеждой. — Кому охота горбатиться на хозяина? — В том-то и дело. — Бьорн снял со стены круглый красно-синий щит и положил его на скамью. — Они постоянно ломали инструменты, притворялись больными, делали все очень медленно, в общем, отлынивали, как могли. Я уж пытался и уговорами, и угрозами, и надзирателя с плеткой чуть ли не над каждым поставил. — А они что? — Да только хуже делались. Пряник их расхолаживает, кнут — озлобляет. В конце концов, я задолбался пинать их под зад. — И что же ты сделал? — Я долго думал, как заставить работать этих лодырей, и тут заметил, что наши рыбаки готовы с утра до вечера таскать из воды сети, потому что работают на себя, и каждая пойманная рыбешка — это доход в их карман. В общем, я раздал рабам землю и инструмент и сказал, что отныне они сами себе хозяева. Они должны мне только арендную плату, а все, что сверх того, могут оставить себе. — Хм… Интересный ход, — с недоверием протянула Виола. — И как? Сработало? — Еще бы. — Бьорн расплылся в довольной улыбке. — Этих бездельников стало не узнать! Встают с первыми петухами, трудятся до заката. Дома себе поставили, приоделись, заважничали. Многие уже за пару лет заработали столько, что сумели выкупить себя из рабства. — Интересно… У нас в Ангалонии рабства нет, но крестьяне, к примеру, не имеют права уйти из деревни без позволения господина. — Мои могут. Насильно я никого не держу. Некоторые ушли, чтобы вернуться к себе на родину, но большинство осталось. Они живут в Грондале небольшой общиной, но, как видишь, не все там безоблачно. Иногда приходится разрешать их тяжбы. Земля-то моя, и карты с границами участков есть только у меня. А эти Оддольф с Фаральдом вечно грызутся. У соседа, как водится, и трава зеленее, и баба жопастей. Виола усмехнулась. Вассалы ее отца тоже частенько ссорились из-за пустяковых клочков земли, не чураясь устраивать друг другу различные пакости. В приподнятом настроении она принялась собирать вещи. Теплый плащ, сапожки на меху, исподнее… Как хорошо, что хотя бы несколько дней она будет далеко от мерзкого похотливого ярла! Брр! Может, удастся сбежать? Хотя вряд ли: ее соглядатай в любом случае будет начеку. Бьорн осмотрел одежду, что она приготовила в дорогу. — Рукавицы еще захвати, — посоветовал он, засовывая ее вещи в свою котомку. — В горах может быть холодно. — Точно. — Покопавшись в сундуке, так, чтобы Бьорн не заметил припрятанный на дне «мешок», Виола извлекла пару перчаток на овечьем меху. Отлично, то, что надо! — Готова? — поинтересовался он, когда она сменила свой сарафан на серую шерстяную тунику и штаны из плотного коричневого сукна. Виола кивнула, набрасывая на плечи подбитый мехом плащ. Бьорн подошел к ней и помог справиться с непослушной фибулой. — Пообещай, что не будешь пытаться сбежать, — попросил он, внимательно всматриваясь в ее лицо. — В горах очень опасно. Я не хочу найти тебя на дне ущелья с переломанными костями. — Постараюсь, — буркнула она. — Хорошо. — Он на миг крепко сжал ее плечи. — Тогда в дорогу! *** Когда всадники выехали за частокол, перед глазами открылась потрясающая картина, от которой у Виолы захватило дух. Густые изумрудные сосны пологими склонами спускались до самого озера. Его зеркальная гладь отражала глубокую синеву, а вдалеке, в золотистой дымке, круто вздымались величавые горы. Виола с Бьорном снова ехали на одном коне: Бьорн побоялся, что она захочет удрать, и на то были основания. Жадно вглядываясь в окружающую местность, Виола сочетала приятное с полезным — любовалась красотами и продумывала побег. Она старательно примечала ориентиры, мысленно соотнося их с увиденной картой. Впереди, на том берегу, Виола заметила высокую светлую скалу. Она вспомнила, что уже видела ее по дороге в Рюккен. Оттуда начинался путь в Ангалонию. Если удастся украсть лодку, то плыть нужно будет как раз до этой скалы… Ближе к вечеру путники остановились на ночлег. До приметного утеса уже было рукой подать, и Виола, помешивая кашу в котелке, не отрывала взгляд от каменной громады, белесым зубцом торчащей среди зеленых отрогов. — Брокков клык, — сказал Бьорн, присаживаясь рядом. — Что? — Она в недоумении повернулась к нему. — Скала так называется, — пояснил он и принялся нарезать хлеб на толстые ломти. — Каша готова? — Почти. — Виола взрыхлила ложкой крупу. — По легенде застукал как-то Ньорун Брокка со своей женой Фридой… ну, сама понимаешь за чем, — начал он. — Они подрались, и Ньорун выбил Брокку зуб. Этот зуб упал на землю и превратился в скалу. — Веселенькие нравы у ваших богов. — Виола махнула рукой, отгоняя назойливую осу, которая пыталась забраться в миску с нарезанной колбасой. — Это ты еще сагу о восьминогом коне не слышала. — Бьорн дождался, пока насекомое усядется на край тарелки, а затем ловким щелчком пальцев сбил его на траву. — Как-нибудь расскажу. А сейчас просто помираю от голода. Он поднял крышку, и из котелка повалил густой ароматный пар, заставляя рот наполниться слюной. — М-м-м, как вкусно пахнет! — На поляне показались Дарри и Рагнар. — Ну как поохотились? — поинтересовался Бьорн. — Вот. — Рагнар швырнул на землю пару заячьих тушек. — Негусто. — Все ж не с пустыми руками к его бабке приедем. — Рагнар кивнул на мальчишку. — А то у них, поди, и жрать-то, нечего. — Тебе лишь бы пожрать, — усмехнулся Бьорн. — Ужин готов, прошу к столу. Все расселись вокруг костра — кто на бревно, кто на траву — и принялись уплетать пшенную кашу. Горячая, рассыпчатая, с ароматом дымка — на свежем воздухе у Виолы проснулся зверский аппетит, и она, опустошив тарелку, насыпала себе добавки. — Бьорн тебя, поди, совсем не кормит, — насмешливо бросил Рагнар. — Тощая-то какая, кости гремят. Виола буркнула что-то невнятное: рот был набит вкусной кашей. — И ничего она не тощая. — Бьорн окинул ее лукавым взглядом. — Все на месте, есть за что подержаться. Дарри сдавленно хрюкнул, Рагнар ухмыльнулся, а Виола вспыхнула, припомнив, как Бьорн ласкал ее на постели, а потом отдал на растерзание своему господину. Вот бы швырнуть в него чем-то тяжелым, да жаль, под рукой ничего нет! Виола погрозила ему кулаком, а он в ответ улыбнулся ей краешком губ. В его глазах заплясали веселые искорки. Ну и как на такого злиться? Она тяжело вздохнула и снова принялась за еду.