Принцесса и медведь

Виола резко села на подстилке, испуганно оглядываясь по сторонам. Сердце отстукивало бешеные удары. Она не могла понять, что ее разбудило, но от ощущения смутной опасности сосало под ложечкой. Уже наступило утро. Костер погас, и в грот заползал густой туман. Виола глубоко вздохнула. Прохладный, влажный воздух был насыщен ароматами хвои, мха и озерной тины. Еще один вдох. Тревога не отступала. Виола прислушалась — ничего, только мерный плеск воды. Почему же так неспокойно на душе? Она потянулась. Плечи нещадно ныли после вчерашней гребли. Надо отправляться на поиски Манчини. Странно, что вчера она так и не нашла его лагерь, хотя, когда собирала хворост, обошла по кругу весь Брокков Клык. Наверное, он расположился где-то дальше в лесу. Ну да, скорей всего. Не будет же он торчать на берегу, у всех на виду. Если бы его заметили хейды, то обязательно прицепились бы, потребовали объяснений… А вдруг Манчини не дождался ее и ушел? Виоле стало не по себе. Она же пропадет здесь совсем одна! Из оружия у нее только нож, а жалкие крохи пищи размокли в мешке, и она их выбросила. Нет! Нельзя поддаваться унынию. Манчини где-то здесь и она обязательно его разыщет! Снаружи хрустнула ветка. Виола подскочила на месте, кровь прилила к лицу. Там кто-то есть! Погоня? Или Манчини? Она замерла, не дыша. Зашуршали кусты. Виола поднялась, схватила с камня нож и, зажав его в руке, осторожно двинулась к выходу. Она выглянула из пещеры и обомлела. Прямо перед ней в молочной пелене тумана стоял… медведь. Громадный, страшный, косматый. Виола оцепенела от ужаса. Ноги подкосились, по спине пробежал озноб. Зверь уставился на нее подслеповатыми глазками и принюхался, прижимая уши. Она невольно попятилась, а он ощетинился и разинул огромную пасть. Виола увидела острые желтоватые клыки, с которых свисали нити густой слюны, и у нее затряслись поджилки. Хищник издал устрашающий низкий рык. Кровь застыла в жилах, пальцы разжались, выпуская нож. С пронзительным визгом Виола бросилась обратно в пещеру, но медведь одним махом настиг ее и ударом могучей лапы повалил на землю. Виола больно пропахала ладонями песок и свернулась в комок, прикрывая руками голову. В ушах звенело, сердце выпрыгивало из груди. Она безотчетно замерла, но это не помогло. Тяжеленная лапа придавила ее к земле, а в следующий момент хищник схватил ее за капюшон и начал рьяно трепать из стороны в сторону как тряпичную куклу. Песчинки скрипели на зубах, перед глазами мельтешили огненные круги. Зверь рычал и громко сопел, затылок обдавало горячим смрадом из пасти. Виола отчаянно закрывала голову, пытаясь уберечь ее от ударов о землю. Ей не хватало воздуха, сознание помутилось, она уже не понимала, что происходит, просто изо всех сил боролась за свою жизнь. Внезапно сквозь рычание и пыхтение до нее долетел еще один рев. Бешеный, яростный… человечий. Медведь замер, а затем выпустил капюшон и с тяжелым топотом помчался к незваному гостю. Виола поспешно отползла к пещере, с трудом перекатилась на бок и поднялась на колени. Кажется, все кости целы. Она разлепила ресницы, и глаза тут же защипало от попавшего в них песка. Сквозь пелену слез она увидела человека. Он стоял перед зверем, широко расставив ноги, в одной его руке был топор, во второй нож. «Бьорн?!» — Виола не поверила своим глазам. В следующий момент медведь встал на дыбы, оскалился и свирепо зарычал. Он был ошеломляюще огромным — раза в полтора выше человеческого роста. Бьорн угрожающе ощерился и ринулся на хищника, выставив перед собой кинжал, но зверь одним взмахом когтистой лапы отбросил его на землю. Виола зажала руками рот, чтобы не закричать. Бьорн попытался отползти, но медведь тотчас настиг его и подмял под себя. Бьорн взревел и несколько раз со всего размаху всадил кинжал в мохнатое плечо. Хищник явно не ожидал такого отпора. Он отшатнулся и отступил. На буром мехе ярко алела кровь. Бьорн вскочил на ноги и отбежал назад. Медведь развернулся, зарычал и стремительно бросился на него, сотрясая землю огромной тушей. Время словно остановилось. Виола оцепенела, затаив дыхание, а Бьорн занес топор и выжидал. Когда зверь поравнялся с Бьорном, тот резко отпрыгнул в сторону и с воинственным криком рубанул по широкому лбу. Хищник по инерции пробежал еще несколько шагов и развернулся. Он снова кинулся на Бьорна. Тот отскочил. Сверкнул топор, плеснулась кровь, и зверь с раскроенным черепом тяжело рухнул к его ногам. Виола схватилась за сердце, пытаясь сдержать его бешеные удары. Вздох облегчения с шумом вырвался из груди. Бьорн повернулся к ней. Он был с ног до головы заляпан кровью, глаза полыхали огнем, ноздри раздувались от ярости боя. Виола шагнула ему навстречу… и в тот же миг оказалась в его объятиях. Бьорн порывисто притянул ее к себе и поцеловал — неистово, бешено, исступленно. От него пахло кровью. Кровь была на губах, на зубах, на языке. Острый вкус железа и соли, пережитая близость смерти — в голове помутилось. Виолу охватило безумие — могучий первобытный зов, древний, как сама земля. Низ живота свело от горячего напряжения. Меховая куртка упала с плеч, следом на земле очутилась рубаха. Виола не чувствовала холода, тело словно пылало изнутри. Она заурчала как дикая кошка и запрыгнула на Бьорна, крепко обнимая его руками и ногами. — Моя! — прорычал он, впиваясь в ее шею жадным, почти болезненным поцелуем. Сильные руки подхватили ее под бедра. Несколько шагов, и Виола ощутила пушистый бок медведя под обнаженной спиной. Пару секунд Бьорн потратил на то, чтобы стащить с нее сапоги и штаны, а затем подмял ее под себя, накрывая своим телом. Виола застонала, крепко обхватывая его ногами. Задыхаясь от желания, она ощутила, как в нее входит до предела возбужденный член. Бьорн начал двигаться в ней, и Виола напряглась в ожидании боли. Но боль не приходила. Напротив, с каждым толчком удовольствие накатывало на нее, как волна на раскаленный песок. Руки нырнули под его одежду и жадно заскользили по мускулистой спине, расцарапывая ее в кровь. Стоны и крики смешивались с плеском волн и затихали в тумане, жемчужной пеленой застилавшем берег. Кровь, пот, терпкий запах медвежьей шерсти — с каждой секундой огонь разгорался сильнее, и вдруг все взорвалось ослепительной вспышкой. Виола выгнулась в мучительно-сладостной судороге, низ живота запульсировал острым блаженством. Бьорн глухо застонал и, обхватив ее за бедра, приподнял, чтобы еще сильнее насадить на член. Завершающие движения — самые глубокие и приятные — и он с протяжным выдохом упал на нее, вжимая ее тело в тушу поверженного врага. *** — Как ты меня нашел? — спросила Виола, когда, отдышавшись, снова обрела дар речи. Бьорн склонился над ней и ласково убрал прилипшие пряди с ее лица. — Скорей, одевайся, а то замерзнешь. Он застегнул штаны и, подобрав с земли меховую куртку, набросил на ее плечи. — Думала, что сумеешь от меня сбежать, принцесса? — усмехнулся он. — Ралоф с вышки видел, как ты брала лодку, а потом заметил костер на том берегу. Только дурак бы не догадался, что ты попытаешься доплыть до Броккова Клыка, ведь отсюда начинается путь на твою родину. — Пф! — Виола досадливо закатила глаза. — На что ты вообще рассчитывала, глупая девчонка? В одиночку добраться до Ангалонии? — И добралась бы. — Виола надула губы. — Ага, я видел. Вы, наверное, как раз договаривались с медведем о сопровождении, да не сошлись в цене. — Очень смешно! — Я же говорил тебе, как опасно в горах? Волки, медведи, разбойники. Женщине в одиночку не выжить. — Я… меня должны были встретить, — пробормотала Виола, поняв, что скрывать правду нет никакого смысла. — Кто? Тот напомаженный хлыщ, который приезжал на переговоры? — Да. — Похоже, он тебя обманул. Я видел на дороге следы. Они ведут дальше. Он здесь не останавливался. Виола поняла, что Бьорн не врет. Чертов Манчини! Почему же он не дождался ее? — Струсил, наверное, — ответил Бьорн на невысказанный вопрос. — Видать, Сигизмунд пригрозил ему страшными карами, если он как можно скорее не унесет ноги из Хейдерона. Да и не поверил, что у тебя действительно хватит смелости… или дурости сбежать. — И что теперь? — упавшим голосом осведомилась она. — Ты отвезешь меня к ярлу? Он провел по ее щеке шершавыми пальцами. Синие глаза яркими искрами горели на измазанном кровью лице. — Как я могу тебя отдать? — Он осекся. — Ты теперь моя, Виола. Моя. Отныне и навсегда! От его слов по телу прокатилась горячая дрожь. — Но… как же твоя клятва? — спросила Виола. Он вздохнул и крепче притиснул ее к себе. — С этим я разберусь. А сейчас… неплохо бы искупаться. — Это уж точно, — усмехнулась она. — Я вся липкая от грязи. …Над зеркальной гладью поднимался густой туман. Вода, должно быть, ледяная. Бьорн разделся донага, смело прыгнул в озеро и поплыл, вздымая брызги размашистыми гребками. Виола стояла босиком, в одной куртке на голое тело. — Мне холодно даже на тебя смотреть! — крикнула она. Бьорн оглянулся с задорной улыбкой.  — Так ныряй ко мне, я тебя согрею! Эх, была не была! Виола скинула куртку и с визгом ринулась в воду. Жгучий холод пробрал до самых костей, но в следующий момент Бьорн схватил ее и прижал к себе. Даже в студеной воде его тело казалось горячим. Большие ладони заскользили по ее телу, смывая пот, грязь и медвежью кровь, а затем Бьорн вынес Виолу на берег, согревая своим теплом и, за неимением полотенца, растер ее своей рубахой. Виоле больше не было холодно. В жилах бурлила кровь, расходясь по телу пышущим жаром. Она оделась. Бьорн последовал ее примеру, но прежде чем он надел тунику, Виола заметила, что синюю вязь татуировок на его груди наискось пересекают пять багровых полос. Местами на них поблескивали бусинки крови. — Что это? — Виола осторожно коснулась отметин. Бьорн поморщился. — Медведь, сука, зацепил, хорошо, хоть через куртку. Пойду приведу коня. В седельном мешке еще оставалось немного водки. А ты не могла бы пока разжечь костер? — Хорошо, но… что если появится еще один медведь? — Не бойся, других здесь нет. — Он кивком указал на тушу. — Это самец, а они и близко соперников не подпускают. Лошадь тут рядышком, я ее в лесочке привязал, чтобы тебя топотом не спугнуть. Бьорн исчез среди сосен, а Виола собрала остатки вчерашнего хвороста и принялась разводить огонь. Мысли метались в голове стайкой перепуганных воробьев. То, что сейчас произошло… эта вспышка животной страсти… Ее неудержимо тянуло к Бьорну с первых же дней знакомства, и до сих пор ни один мужчина не пробуждал в ней подобных чувств. Но что делать дальше? Что ждет впереди? Виола совсем запуталась. Она вдруг с изумлением осознала, что уже не хочет домой. Точнее, не хочет расставаться с Бьорном. «Но это же бред! Я ведь не могу и вправду остаться в Хейдероне! А что, если вернуться к отцу вместе с Бьорном? Но папа и слушать ничего не станет, а тут же велит заковать его в кандалы». Зашуршали кусты. Виола вздрогнула, но к ее облегчению это оказался Бьорн с чалым на поводу. Он привязал коня к дереву и, достав из седельной сумки фляжку и бинты, подошел к Виоле. — Мне снова понадобится твой целительский дар, принцесса. Она осмотрела раны. Вроде ничего серьезного — неглубокие царапины. К счастью меховая куртка приняла основной удар на себя. Обработав повреждения водкой, Виола перевязала грудь несколькими слоями бинтов, вздрагивая всякий раз, когда ее пальцы касались жестких золотистых волос. Бьорн неотрывно следил за ее движениями, а когда она закончила, поймал ее ладони, поцеловал их и сказал: — Я люблю тебя. Сердце жарко затрепетало, яркие искорки разбежались по всему телу. Виола прильнула к Бьорну, а он крепко обнял ее, прижимая к груди. — Ладно, хватит меня соблазнять, принцесса. — Он чмокнул ее в макушку. — У нас еще куча дел. — Каких? — Нам придется побыть здесь несколько часов: коню нужен отдых. Я чуть не загнал его, когда полночи скакал, чтобы поймать одну маленькую хитрую лису. — Он шутливо ухватил ее за нос. — Ай! — Виола шлепнула его по щеке. — Де сбей тхогать бой дос, чехтов хейд! Бьорн разжал пальцы. — А то что будет? — Я тебя побью. — А силенок хватит? — Даже не сомневайся! — Есть хочешь? — Что? — Виола недоуменно уставилась на него. — Есть, — повторил Бьорн. — Лично я помираю с голоду. Сожрал бы целого кабана. Но поскольку кабана у нас нет, будем жрать медведя. Виола с сомнением посмотрела на тушу. Та выглядела крайне неаппетитно. Но в то же время живот подводило от голода, так что тут уж не до капризов. Бьорн подошел к медведю и, схватившись за передние лапы, повернул тушу головой к озеру. Затем он сделал надрез на горле, и по камням побежал алый ручеек, окрашивая воду в бурый цвет. Пока вытекала кровь, Бьорн сходил в перелесок и принес оттуда охапку веток для костра, пучок мяты и горсть можжевеловых ягод. — Зачем это? — полюбопытствовала Виола. — Приправа для мяса, — ответил он. — Чтобы не так несло медвежатиной. Он подошел к медведю и, убедившись, что кровь больше не течет, перевернул его на спину. Когда Бьорн развел в стороны лапы и подвязал их к деревьям, Виола поняла, что он собирается снимать шкуру. И правда, он сделал несколько надрезов — круговые на суставах лап и длинные вдоль туши, после чего начал аккуратно отделять кожу от мяса, помогая себе лезвием ножа. От вида голой окровавленной плоти Виоле стало не по себе. — Фу! — Она брезгливо отвернулась. Бьорн лишь хмыкнул. Через несколько минут он подошел к огню, держа в руках сочный шмат темно-красного мяса. Он нарезал его на тонкие ломти, отделяя жир и сухожилия, а затем натер солью, мятой и давлеными ягодами. Разложив куски на тлеющие угли, он попросил Виолу следить, чтобы блюдо не подгорело, и снова занялся свежеванием. Потом они ели пряное мясо с хрустящей золотистой корочкой, запивали элем из бурдюка и любили друг друга на свежесодранной медвежьей шкуре. Никогда еще Виола не чувствовала себя такой счастливой. Туман рассеялся, в голубом небе ярко светило солнце. Ласковый ветерок поигрывал в ажурных сосновых кронах, и они были здесь совершенно одни, среди первозданной природы, наедине с горами и своими чувствами. — Так как же ты все-таки собираешься решить вопрос с ярлом? — поинтересовалась Виола, задумчиво выписывая пальцем узоры на груди возлюбленного. Бьорн накрыл курткой ее озябшее плечо. — У нас, если мужчина хочет жениться на чужой рабыне, то он имеет право предложить ее хозяину выкуп. Конечно, тот может заломить непомерную цену, но напрямую отказывать не принято. Я поговорю с ним. Попрошу продать мне тебя. — Ты хочешь на мне жениться? — удивилась Виола. Он погладил ее по растрепанным волосам и притянул к себе. — Больше всего на свете, — ответил он. — Но я не буду удерживать тебя насильно. Если захочешь, я отвезу тебя домой. Виола не знала, что на это сказать. Еще вчера самым заветным желанием было вернуться на родину, но теперь… Теперь все изменилось. — Я не прошу ответа прямо сейчас, — продолжил Бьорн. — Главное — тебя освободить, а там решим, что делать дальше. — Боюсь, что он не согласится, — с тревогой заметила она. — Ты же знаешь, какие у него намерения на мой счет. Может, просто сбежим? Я постараюсь убедить отца… — Если ярл не согласится, тогда я тебя украду. — В голосе Бьорна лязгнула твердая сталь. — Но, пойми, я не могу, как крыса, умыкнуть тебя у него, даже не попытавшись решить все по чести. Виола тяжело вздохнула. Ох уж эта честь! Из-за нее одни неприятности! Она прижалась щекой к его груди и затихла, согреваясь в горячих объятиях. Вот бы время остановилось, и этот день никогда не кончался! Чтобы не нужно было возвращаться к ярлу, не нужно было принимать никаких решений. Чтобы вот так — лежать рядышком у костра на пушистой шкуре, слушать ветер, стук дятла и размеренный плеск воды. Но все хорошее когда-нибудь кончается, и пришла пора отправляться в дорогу. Бьорн погрузил на коня медвежью шкуру, усадил Виолу в седло, взял чалого под уздцы и повел его по каменистой тропе. До Рюккена они добрались глубокой ночью. Первым делом Виола кинулась к сундуку и достала из него бутылочку с настоем пастушьей сумки. — Что это? — удивился Бьорн, заметив, как она наливает зелье в ложку. — Это чтобы… не забеременеть. — Она решилась выложить все начистоту. — Матильда дала, я давно уже принимаю. Бьорн пару секунд изумленно смотрел на нее. — Ну ты и хитрюга! Всех вокруг пальца обвела. — Что поделать. — Она пожала плечами и зевнула. — Умираю от усталости. — Ложись, девочка, отдыхай. — А ты? — Пойду займусь шкурой, а то до утра пропадет.