Принцесса и медведь

Едва за ярлом захлопнулась дверь, Виола вскочила с кровати и кинулась к стоящему в углу топору. Хорошо, что Бьорн его вчера наточил! Зажав топорище между колен, она принялась перепиливать веревки, и вскоре ее руки были свободны. Затем она залезла в лохань, схватила ведро и, не колеблясь опрокинула его на себя. Вода была ледяной, но Виола даже не вздрогнула. Главное — отмыться от прикосновений и запаха этого мерзавца. Сжимая и разжимая кулаки, чтобы размять затекшие пальцы, она подошла к сундуку и натянула на себя первую попавшуюся одежду. Ноги вдруг стали ватными. Виола сползла по стене и села на пол, подтянув колени к груди. Ее трясло. Она будто выпала из реальности — то горько всхлипывала, то начинала истерически хохотать. События прошлой ночи словно подернулись туманным маревом, казались кошмарным сном. Только багровые полосы вокруг запястий говорили о том, что все происходило наяву. Через какое-то время разум прояснился. Виола вскочила на ноги. Бежать отсюда! Бежать прямо сейчас! Она бросилась к двери и дернула ручку. Заперто! Проклятый ярл не забыл защелкнуть снаружи навесной замок. Что ж, тогда надо хотя бы собрать еще припасов для побега. Пошарив на полках и в сундуках, Виола припрятала в мешок нож, веревку, карту и несколько факелов. Напряжение постепенно отпустило, и она ощутила дикую усталость. Все тело болело и ныло, веки налились свинцом. Подкинув в очаг поленьев, Виола улеглась на кровать и вскоре погрузилась в глубокий сон. *** — Бабах! — Что-то оглушительно грохнуло за дверью. Виола подскочила и прислушалась. Из сеней доносилась какая-то возня. — Поднимай его! — раздался смутно знакомый мужской голос. — Брокковы яйца, какой тяжеленный! Ну его в пень, пускай валяется, — ответил второй. Что за чертовщина? Виола выбежала из комнаты и увидела, как Альрик и Лодур — двое бородачей из дружины Бьорна — пытаются поднять с пола своего бывшего предводителя. Сердце учащенно забилось. — Что с ним? Он ранен? — Виола в ужасе уставилась на бездыханное тело. — Ранен? — Альрик недоуменно посмотрел на нее. — Ага, ранен. В голову. Водкой, — осклабился Лодур. — Налакался в дымину твой гуляка. Тут Виола почуяла кисловатый запах перегара. Господи, ты боже, только этого не хватало! В следующий момент Бьорн открыл глаза, с трудом сфокусировал на ней взгляд и улыбнулся. — Вставай, сукин ты сын! — Лодур сделал новую попытку придать ему вертикальное положение. На этот раз ему это удалось. Альрик подставил плечо с другой стороны, Виола отпрянула к стене, и бородачи отвели своего приятеля в комнату. Там они сгрузили его на кровать, и только сейчас Виола заметила, что они сами едва держатся на ногах. Бьорн раскинул руки в разные стороны и захрапел. Да уж. Отличное начало дня! — И часто с ним такое? — поинтересовалась Виола. Альрик бросил на нее мутный взгляд. — С Бьорном? — Да. Часто он напивается? — Хм. — Бородач наморщил лоб. — В последний раз я его видел пьяным вдрызг на похоронах жены. — Ага, — поддакнул Лодур. — Даже когда мальчонку их убили, Бьорн как-то держался. Сорвался, когда ее из озера достали. — В толк не возьму. — Альрик поскреб затылок. — А сейчас-то он чего так насвинячился? — Дык, его же ярл разжаловал. — Хм. Вряд ли он бы из-за этого так раскис. Тут что-то другое. Гритта, вон, вообще говорит, что у нашего Бьорна, дескать, — Альрик с пафосом поднял указательный палец, — «сердечная рана». — Пф! Много она понимает! — Да уж получше твоего в этих делах разбирается. «Гритта? Та размалеванная шлюха? Значит, этот мерзавец и вправду был у нее, пока тут надо мной издевался его господин!» — Внутри все закипело от ярости. Виола стиснула кулаки. — Так это вы с ней втроем развлекались, что ли? — злобно прошипела она. — Ну, в шинке втроем сидели, а в заднюю комнату по очереди ходили, мы ж не извращенцы какие, — пробормотал Лодур. — Не, Бьорн, кажись, в этот раз не ходил. — Альрик почесал бороду. — Он первые полночи нажирался, а вторые — мордой на столе пролежал. — А ты чего взбеленилась? — прищурился Лодур. — Ты ему, что ли, жена? — И вообще, какого Брокка ты тут забыла? — поинтересовался Альрик. — Мы думали, он тебя Сигизмунду отдал… Виола скривилась при звуке ненавистного имени. — Не ваше дело, — огрызнулась она. — Молодцы, что привели его, а теперь выметайтесь! Бородачи переглянулись. — Ну ты и стерва, — сказал Лодур. — Не завидую Бьорну, — добавил Альрик. — Дверь вон там! — отрезала Виола. — Да все, все, уже уходим. Сейчас, только, погоди. — Лодур покопался в карманах. — Вот, ключ от дома. Снял с шеи этого пьянчуги, чтобы дверь отпереть. Отдашь ему, когда проспится. Он положил на стол ключик на шнурке. Виола с вожделением уставилась на потемневшую железку! Вот это подарок судьбы! — Спасибо! — ошалело пробормотала она. Как только бородачи скрылись за дверью, Виола бросилась к столу и схватила ключ. Нужно подсунуть Бьорну другой! На ночь он просто защелкивает замок, а значит, сегодня вечером не заметит подмены. На гвоздике у входной двери висел ключ от сарая. Как раз подойдет. Просунув в него шнурок, Виола подошла к постели, и осторожно надела его Бьорну на шею. Ключ от дома она сунула в свою котомку. Может сбежать прямо сейчас? Виола выглянула во двор. Солнце давно взошло, и на улице было полно народу. Нет, не получится, придется дождаться темноты. Она вернулась в комнату. В воздухе висел тяжелый запах перегара, а Бьорн, улегшись на живот, тихо сопел, обнимая медвежью шкуру. В следующий момент Виола услышала настойчивое урчание своего желудка. Ладно, черт с ним, с этим пьяницей! Нужно готовить завтрак. Она сняла с полки котелок и, наполнив его водой, подвесила над очагом. Чувствуя себя совершенно разбитой, она уселась за стол и принялась перебирать крупу. В голову тут же полезли тяжелые воспоминания, но Виола запретила себе думать о том, что произошло этой ночью. Она осталась жива — и это главное. Что толку рыдать и заламывать руки, ведь пока она не сбежит, это будет повторяться снова и снова. Вода закипела. Виола всыпала в нее пшено и кусочки вяленого мяса, затем посолила и приправила сушеными травами. Глядя, как ароматный дым улетает через проделанную в крыше дыру, она задумалась о предстоящем побеге. Сегодня ночью нужно будет незаметно выскользнуть из дома. Самое сложное — это похитить лодку и доплыть в темноте до Броккова Клыка. Но не зря же бог послал ей отряд Манчини и ключ от дома. Значит, он на ее стороне! Скрипнула кровать: Бьорн перевернулся на другой бок. Он лежал, подложив под щеку ладони, и чему-то улыбался во сне. Такой большой, сильный… родной. «Мне будет тебя не хватать». — На глаза навернулись непрошенные слезы. К чему отрицать — за время, проведенное вместе, она успела всем сердцем к нему привязаться. Но если верность ярлу — для него важнее всего, значит, давать волю чувствам нет никакого смысла. Не забыв принять настой пастушьей сумки, она села завтракать. Похлебка вышла недурной, но после нескольких ложек Виола ощутила, что наелась. Она заставила себя проглотить еще немного, ведь для побега понадобятся силы. Покончив с трапезой, она поставила котелок на решетку, чтобы еда была теплой, когда проснется Бьорн. Интересно, как скоро он протрезвеет? Виола вымыла посуду и ощутила, что ее клонит в сон, ведь этой ночью удалось поспать всего пару часов. Лечь на полу? А, к черту! До одури захотелось улечься с Бьорном, прижаться к его теплому боку. Все равно, это в последний раз… Виола залезла на кровать и обняла Бьорна, уткнувшись носом в его спину. Он, не просыпаясь, накрыл ее ладонь своей. На душе полегчало, и Виола почти сразу заснула. *** Ее разбудило прикосновение ко лбу, невесомое и нежное, словно бабочка взмахнула крылом. Она открыла глаза. Бьорн лежал на боку, повернувшись к ней. Виола поняла: он только что ее поцеловал, и это его губы щекотали ей лоб. — Как ты? — спросил он, заметив, что она больше не спит. — Плохо, — буркнула она. Бьорн слегка отодвинулся, внимательно разглядывая ее лицо. — Он опять тебя бил? — Нет. — Виола решила не рассказывать про веревку и кинжал. Вспоминать это дерьмо не было никакого желания. Она встала с кровати и, оправив на себе примявшуюся одежду, уселась за стол. Бьорн тоже сел и осоловело помотал головой: хмель явно выветрился не до конца. Тяжело поднявшись на ноги, он подошел к столу и опустился на лавку напротив Виолы. Теплая рука накрыла ее ладонь. — Я выкуплю тебя у него, — хрипло сорвалось с его губ. Виола с непониманием уставилась на него. — Что? — Я пойду к Сигизмунду и попрошу тебя освободить. — Голубые глаза сверкнули как начищенная сталь. — Не могу больше смотреть, как ты страдаешь. — Мой отец не смог меня выкупить, — недоверчиво сказала Виола. — С чего ты взял, что у тебя хватит денег? — Я поговорю с ним. Напомню о том, что случилось с Альвейг. О том, как она страдала… Он должен понять. Я не верю, что его сердце окончательно зачерствело. Виола вспомнила, как веревки больно врезались в запястья, а острый кинжал царапал мягкую плоть. Она покачала головой. — Он не отпустит меня… Лучше помоги мне бежать. Бьорн задумался, ласково поглаживая ее пальцы. — Тогда мне не будет пути назад, — наконец сказал он. — Меня объявят вне закона и убьют при первой возможности. В горле застрял холодный липкий ком. «Я прошу слишком многого. Он потеряет все, станет изгоем у себя на родине. — подумала Виола. — А что, если предложить ему сбежать вместе со мной? Но в качестве кого? И что ему делать на чужбине? Попросить отца взять его к себе на службу? Но у папы такой вспыльчивый нрав — я и рта не успею раскрыть, как он прикажет его казнить. Нет. Я сбегу одна, как и собиралась, а Бьорн… — Сердце болезненно сжалось. -…если я убегу без его помощи, его обвинят в нерадивости, но не в предательстве. Может быть, все еще обойдется…» Виола судорожно сглотнула. — Хорошо, — ответила она. — Если хочешь, можешь с ним поговорить. И… спасибо, что пытаешься мне помочь. Он не ответил, но его пронзительный взгляд сказал ей больше тысячи слов. *** Бьорн порывался отправиться к Сигизмунду сразу же после обеда, но Виола уговорила его повременить. Крайне маловероятно, что ярл согласится ее отпустить, а вот Бьорн, уходя, повесит на дверь замок, а когда, вернувшись, захочет его открыть, то сразу же обнаружит подмену ключа. Надо во что бы то ни стало бежать этой ночью! Конечно, если снова явится Сигизмунд, то план накроется медным тазом, но Виола искренне надеялась, что этот старый козел сегодня не придет. Остаток дня она провела как на иголках. Мысли путались, все валилось из рук. Бьорн снова пропадал во дворе, и ей удалось совершить еще кое-какие приготовления к побегу. За ужином они почти не разговаривали. Виола со страхом и нетерпением ждала, когда Бьорн защелкнет дверной замок. Хоть бы он не вздумал проверить ключ! У нее всего одна попытка. Если сегодня уйти не получится, то завтра утром придется вернуть ключ законному владельцу. К счастью, опасения не оправдались — Бьорн ничего не заметил. Наконец, они легли спать — она на кровати, он на полу. Потянулись мучительные минуты ожидания. Как узнать, насколько крепко он заснул? Как понять, все ли рыбаки разошлись по домам? Виола неустанно пялилась в черное оконце, пытаясь вычислить подходящее время для побега. Прошло полтора или два часа, и она, наконец, решилась. Бьорн размеренно посапывал, лежа на спине. С улицы не доносилось ни звука. Виола встала с постели и осторожно переступила через могучее тело своего стража. Тот не пошелохнулся, и она на цыпочках направилась к сундуку. Предательски скрипнула половица. Виола застыла на месте, ощутив, как тело покрылось гусиной кожей. Она в панике оглянулась — Бьорн мирно спал. Слава богу! Крадучись, она сделала еще несколько шагов, затем стала медленно… невыносимо медленно поднимать тяжелую крышку сундука. С нее сошло семь потов, пока, наконец, удалось бесшумно открыть ларь. Виола утерла рукавом лоб. Сегодня днем, когда Бьорн был во дворе, она еще раз перебрала вещи в своем мешке и выкинула добрую половину. Зачем ей куча барахла, если главное — это добраться до Броккова Клыка? Топор она решила тоже не брать. Слишком тяжелый. Люди Манчини и так сумеют ее защитить. Виола торопливо сунула руку в мешок. Ключ на месте! Зажав его в кулаке, она подхватила котомку и направилась в сени. Там царила кромешная тьма. Виола на ощупь нашла навесной замок. Днем она предусмотрительно капнула в него масла, и ключ повернулся почти беззвучно. Виола потянула вниз железный корпус — щелчок, и дужка выскочила из отверстия. Сердце колотилось, словно безумное. Она оглянулась. Вроде бы все спокойно. Осторожно сняв замок с петель, она медленно отворила дверь. Хорошо, что хватило ума смазать и петли — створка поддалась практически бесшумно. Виола выскользнула наружу. После секундного колебания она повесила на дверь замок и защелкнула его. Это задержит Бьорна, если он вдруг посреди ночи обнаружит ее пропажу. А утром кто-нибудь вызволит его из плена, ведь ключ Виола оставила торчать в замочной скважине. Полная луна заливала улицу серебристым сиянием. Дул холодный ветер, где-то лениво брехала собака. Надо держаться в тени: мало ли кому приспичит выйти по нужде. Неизвестно, есть ли в Рюккене ночные патрули, но пока что Виола не заметила ни души. Через несколько минут послышался плеск, повеяло озерной тиной. Домишки расступились, и глазам открылась черная гладь, разрезанная пополам сверкающей лунной дорожкой. Виола увидела, что на воде то тут то там светятся красноватые огоньки. Должно быть несколько рыбаков вышли на ночную рыбалку. «Черт! Они могут меня увидеть! Хотя, с другой стороны, так даже лучше. Если кто и заметит, как я беру лодку, то подумают, что это еще один рыбак». Виола с опаской взглянула на сторожевые вышки. На одной из них горел фонарь, другая затерялась во мгле. Пробравшись между хижинами, густо облепившими берег, она ступила на деревянный настил. Под ногами скрипнули доски, и спина тут же покрылась холодным потом. Поднялся ветер, зашумели камыши. Виола посмотрела вдаль. Над серебристой зыбью клубился туман, а скалы на другом берегу казались непроглядно черными. Не беда, Виола приблизительно помнила, где находится Брокков Клык. Главное — отсюда уплыть, а там будет видно. Теперь осталось лишь украсть лодку. Виола миновала несколько длинных многоместных посудин, прежде чем нашла небольшой челнок, похожий на тот, на котором рыбачил сынишка Рагнара. Воровато оглянувшись по сторонам, Виола опустилась на корточки и перерезала веревку, привязывающую лодку к сваям причала. Готово! С отчаянно бьющимся сердцем она соскользнула вниз и, усевшись на узкое деревянное сиденье, оттолкнулась от настила. Проплыв небольшое расстояние, челнок остановился, мерно покачиваясь на волнах. Теперь нужно грести. Раньше ей никогда не доводилось этого делать, но ради свободы придется научиться. Пара весел лежала на дне лодки. Виола вставила их в уключины и погрузила лопасти в воду. Сделав гребок, она вздрогнула от громкого всплеска. Черт! Вдруг стражники все-таки что-то заподозрят? Вскоре она обнаружила, что если не поднимать весла над водой, то шума они издают гораздо меньше. Стараясь грести как можно тише, она отплыла от берега на приличное расстояние и остановилась, чтобы наметить дальнейший путь. В сумраке все скалы казались одинаково черными. Эх, надо было попросить Манчини, чтобы он зажег в своем лагере костер. Что ж, придется плыть вслепую. Хорошо, хоть немногочисленные огоньки Рюккена ярко отражаются в темной воде. Это поможет хотя бы не перепутать направление. Берег постепенно отдалялся. Свежий ветер бросал в лицо холодные брызги, и Виола надела куртку с меховым капюшоном, радуясь, что прихватила ее с собой. Прошел час или полтора. Виола уже замучилась грести, а озеро все не кончалось. Днище заливала вода, приходилось то и дело вычерпывать ее деревянной кружкой. Спина взмокла, плечи ныли, на ладонях вздулись волдыри. Где же этот чертов берег? Рыбацкие лодки остались далеко позади, и здесь, на утлом суденышке посреди бескрайней водной глади, Виола вдруг остро ощутила свое одиночество. Прошло немало времени. Огни Рюккена стали едва различимыми, а темная громада скал теперь была совсем рядом. В лунном свете, наконец, удалось разобрать светлые очертания Броккова Клыка. Лодку снесло немного влево, но Виола, воодушевившись близостью ориентира, принялась грести с удвоенной силой. Вскоре она достигла берега. Несколько минут пришлось искать подходящее место для высадки. Наконец челнок сел на мель и остановился. Виола разулась, подкатила штанины и перешагнула низкий борт. Босые ноги погрузились в ледяную воду. Виола вздрогнула и поежилась. Подхватив котомку, она вышла на пологий берег. Привязать бы лодку, чтобы ее не унесло, но в темноте Виола не нашла ни дерева, ни коряги. И бог с ней: если все получится, то лодка больше не понадобится. Виола оглянулась по сторонам, прислушалась. Ничего, только ветер да уханье совы. Холодный воздух насыщен запахами хвои и водорослей. Ни малейшего намека на дым. Где же лагерь? Может, она заблудилась? Да нет же — вот белесая скала нависает над берегом. Может, Манчини что-то неправильно понял? Покричать? Как-то боязно. Лучше дождаться утра, и уже при свете дня отправляться на поиски. Ноги совсем озябли. Виола снова надела шерстяные носки и сапоги. Какое счастье, что они не промокли! С мешком же дело обстояло намного хуже. В лодку просачивалась вода, а котомка лежала на дне, и все ее содержимое отсырело. Хорошо, хоть огниво Виола додумалась сунуть в карман. Нужно развести костер. Почти у самой кромки воды начинался лес. Немного побродив по опушке, Виола собрала охапку хвороста. Вначале она хотела расположиться на берегу, но потом обнаружила в скале небольшой грот, и решила устроиться там. Разжечь огонь получилось далеко не с первого раза — пришлось пожертвовать для растопки лоскутом рубахи. Наконец, яркие языки пламени заплясали над ветками, а пещера наполнилась горьковатым дымом. Разложив мокрые вещи для просушки, Виола снова отправилась в лес и наломала еловых лап. Предстоящая ночевка без крыши над головой не пугала, наоборот, душу переполняло ликование. «Я свободна! Я сделала это! Мне удалось бежать! Завтра я разыщу лагерь Манчини, и мы все вместе отправимся домой!» Не раздеваясь, Виола улеглась на колючую подстилку, сунула под голову высохшую одежду, завернулась в плащ и уснула.