Принцесса и медведь

Бьорн и Виола оделись и вернулись к столу. — Перекусим? — спросил Бьорн, усаживаясь на скамью. Виола окинула взглядом угощение: ягодные пироги, засахаренные орехи, экзотический для этих мест виноград. После того, как ярл едва не изнасиловал ее в купальне, она чувствовала себя довольно паршиво, но, вместе с тем, дико хотелось есть. Неизвестно, сколько еще придется здесь торчать, а значит, подкрепиться не помешает. Она села на лавку рядом с Бьорном. Он обнял ее за плечо и притянул к себе. — Прости за то, что сейчас произошло. — Теплые губы приникли к ее виску. — Клянусь бородой Ньоруна, не ожидал, что этот сукин сын устроит такое непотребство. В памяти всплыл последний визит Сигизмунда… Веревка, кинжал, издевательства… — А вот я как раз чего-то в этом роде и ожидала. — Виола невесело усмехнулась. — Поверь, если бы я знал, то не тащил бы тебя с собой. — Бьорн со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы. — Дерьмо! Когда он тебя лапал, как же хотелось раскроить ему череп! Он потер скулу, на которой наливался багровый кровоподтек. — Толку теперь сокрушаться? — вздохнула Виола. — Что было, то прошло. Жаль только, что из-за меня ты потеряешь землю. — Да что земля? Я жизнь за тебя отдам. Их глаза встретились. Бьорн ласково взял ее за подбородок и поцеловал. Он уже успел отведать пирога, и его рот был ежевично-сладким. Виола с жаром ловила его губы, от пьянящей страсти закружилась голова. Неудовлетворенное желание вспыхнуло с новой силой, и Виола услышала свой тихий протяжный стон. В следующий момент Бьорн прервал поцелуй и выпустил ее из объятий. — Хватит, иначе я возьму тебя прямо сейчас! — хрипло произнес он и потянулся к расписному кувшину. — Вина? — Пожалуй, — кивнула она. — Что-то в горле пересохло. Он наполнил рог и вручил его Виоле. Она пригубила вино. Терпкое, и насыщенное, оно составило бы достойную конкуренцию тому, что подают к столу в замке ее отца. Бьорн и Виола принялись уплетать орехи и пироги, запивая их вином. Из купальни тем временем доносились плеск, шлепки и женские визги, наполненные скорее болью, чем сладострастием. Что этот мерзкий извращенец вытворяет с несчастной рабыней? Взглянув на Бьорна, Виола заметила, что он уставился в одну точку, а его брови сдвинуты к переносице. Ей стало стыдно за то, что они едят, пьют и ничем не могут помочь бедняжке. — Пойдем на воздух! — предложила она, вставая из-за стола. — От этого дыма мутится в голове. — Идем. — Бьорн тоже поднялся на ноги. Выйдя во двор, Виола огляделась по сторонам — частокол, сторожевая вышка, стойло для лошадей. Несколько стражников играли в кости, рассевшись на ящиках вокруг бочонка. Коренастый бородач, который встречал их у ворот, кивнул Бьорну. — Ну что, ярл был к тебе благосклонен? — поинтересовался он. Бьорн неопределенно махнул рукой и спросил: — Как думаешь, долго он еще собирается здесь торчать? Стражник взглянул на небо. — Да, может, пару часов. Обычно мы возвращаемся засветло. — Ну что ж, подождем. — Бьорн повернулся к Виоле. — Прогуляемся? Они вышли за ворота. Облака рассеялись, и в ослепительно-голубом небе ярко светило солнце. Виола развязала ленту на косе, позволяя теплому ветерку растрепать влажные волосы. Следующие часы пролетели как один миг. Бьорн и Виола гуляли по живописным окрестностям, любовались озерами с прозрачной лазурной водой, дышали бодрящим воздухом в сосновом бору. А когда набрели на залитую светом полянку, то опустились на бархатную траву и довершили то, чему так бесцеремонно помешал в купальне ярл Сигизмунд. — Я люблю тебя, Бьорн Торвальдсон, — прошептала Виола, прильнув всем телом к горячей груди избранника. — И никто другой мне не нужен. Вместо ответа Бьорн еще крепче прижал ее к себе, и она ощутила, как сильно бьется его сердце. Они лежали в высокой траве, рядом плескалась вода, а сквозь трепетную листву проглядывало ясное голубое небо. Но несмотря на погожий день, на душе было неспокойно. Тревожное предчувствие подтачивало ее изнутри, словно вгрызающийся в яблоко червяк. — Давай уедем отсюда! — приподнявшись на локте, Виола взглянула Бьорну в глаза. — Прямо сейчас. — Чего ты боишься? — Он погладил ее по плечу. — Его. — Почему? — Мне кажется, случится что-то плохое… он захочет отомстить. Вдруг он прикажет тебя убить? — Да ну, перестань. Согласен, нрав у него не подарок… но убивать меня ему нет никакого резона. Если я помру — Грондаль перейдет к моей дальней родне, а Сигизмунд всегда мечтал заграбастать его себе. — А если он велит тебя казнить после того, как заберет твою землю? — Даже ярл не может безнаказанно убить свободного человека. Людям это не понравится. Виола недоверчиво хмыкнула. — И что они сделают? Поднимут бунт? — Вполне возможно. — Бьорн пожал плечами. — Восстания уже случались в прошлом, и не раз. Сигизмунд не дурак, он не станет ради мести рисковать своей властью. — Хотелось бы верить. — Все будет хорошо! — Бьорн поцеловал ее в лоб и встал, отряхивая травинки со штанин. — Пора возвращаться. Протянув руку, он помог Виоле подняться, после чего они привели в порядок свою одежду и двинулись в обратный путь. Когда они вернулись на подворье, ярл и его свита уже собирались в дорогу. Рабыня Диса стояла поодаль. Она опустила голову, но все равно было заметно, что у нее на лбу свежая ссадина, а глаза покраснели от слез. «Чтоб ты сдох, похотливый кобель!» — Виола до боли стиснула кулаки. — Где тебя нечистая носит? — увидев Бьорна, ощерился Сигизмунд. — Я уж думал, ты сбежал как помойная крыса. Врезать бы этому упырю чем-нибудь тяжелым! Однако Бьорна руганью было не пронять. — Разумеется, нет, мой ярл, — с холодным достоинством ответил он. — Я собираюсь честно выполнить наше соглашение. Моя земля в обмен на Виолу. При этих словах стражники удивленно переглянулись. «Он сказал это при свидетелях, чтобы старый хрыч не смог отвертеться от своего обещания», — сообразила Виола. Сигизмунд скривился. — Поехали уже! — рявкнул он. — По коням! Все забрались на лошадей и отправились в Рюккен. *** Весть о грядущем подписании договора разнеслась по всему селу, и в Главный Дом набилось столько народу, что яблоку было негде упасть. Люди столпились вокруг длинного очага, и пламя поигрывало красными отблесками на их взбудораженных лицах. Сигизмунд сидел на высоком троне, рядом — Фастрид, а перед ними стоял судья с седой окладистой бородой. Он держал развернутый свиток и нараспев зачитывал начертанные на нем слова. — Сим соглашением Бьорн Торвальдсон передает все права на владение землями в долине Грондаль ярлу Сигизмунду в обмен на рабыню Виолу Альберди. По залу прокатился глухой ропот. — Где это видано, чтобы имение на девку менять? — разобрала Виола. — Да она еще и не из наших! — Его род с незапамятных времен владел той землей, а он все ради бабы готов просрать. — Старый Торвальд на том свете медом поперхнется, когда узнает, что его сынок учудил! Ни один мускул не шевельнулся на лице Бьорна. Когда судья дочитал договор, он без лишних слов подошел к столу, расписался на пергаменте и поставил на нем оттиск родового перстня. Хейды при этом так дружно вздохнули, что на стенах едва не погасли факелы. Виола почти физически ощущала на себе неприязненные взгляды. «Я ни в чем не виновата, — думала она, но ей все равно было стыдно. — Этот подлец нагло обманывает Бьорна, отбирает у него все, чем владела его семья. Мне следовало бы отговорить его отдавать Грондаль! Это же глупость!.. Но разве у нас есть другой выход? Если Бьорн похитит меня и сбежит, то он в любом случае все потеряет… А оставаться и дальше в лапах этой похотливой скотины у меня больше нет никаких сил!» Ярл вальяжно поднялся с трона и подошел к столу. Недобрый взгляд скользнул по Виоле, и ее бросило в холодный пот. «Он ни за что не оставит меня в покое!» — мелькнуло в ее голове. Тем не менее, Сигизмунд черкнул на пергаменте размашистую подпись и, окунув в чернильницу один из массивных золотых перстней, скрепил договор печатью. «Засим объявляю сделку заключенной!» — торжественно провозгласил судья, и мужчины пожали друг другу руки. Виола стала свободной! *** Стояла тихая ночь, звезды ярко мерцали на безоблачном небе. Бьорн и Виола в обнимку шли по безлюдной улице. Не верилось, что все уже позади, и теперь можно вернуться домой. Впереди предстоял долгий путь, трудный разговор с отцом, но главное — Виола свободна, а рядом мужчина, которого она полюбила всей душой. — Не жалеешь? — спросила она, крепче прижимаясь к Бьорну. Вместо ответа он остановился, повернулся к ней и страстно ее поцеловал. До дома оставались считанные шаги, и Бьорн, подхватив ее на руки, перенес через порог. Виола оказалась на кровати, а он, склонившись над ней, заправил ей за ухо выбившиеся пряди и спросил: — Ты станешь моей женой, принцесса? — Конечно! — улыбнулась она. — И буду лупить тебя сковородкой по башке, всякий раз, как ты заявишься на бровях. — Клянусь, и капли в рот не возьму… Ну разве что на нашей свадьбе… И когда родится наш первенец… И когда наши дети… — Заткнись уже! — Виола жадно притянула его к себе, и следующие полчаса они провели самым приятным образом. Затем они поужинали, выпив на радостях забористой медовухи, и легли спать. Засыпая в объятиях любимого, ощущая его теплое дыхание на закрытых веках, Виола, наконец, позволила себе поверить, что теперь все будет хорошо. *** Среди ночи раздался настойчивый стук в дверь. Виола распахнула глаза, сердце учащенно забилось. — Кто это? — спросила она у Бьорна. — Не знаю. — Он нехотя поднялся с кровати и вышел в сени. — Кто там? — Открывай скорее! С Рагнаром беда! Послышался скрежет ключа, скрипнула дверь. — Что случилось? — поинтересовался Бьорн, и в следующий момент раздался оглушительный грохот. Виола вскочила с постели, но не успела сделать и шага, как в дверях появился незнакомец с лысой как яйцо головой. Он набросился на нее, обхватил и крепко прижал к себе. Виола рванулась изо всех сил, но тут в горло уперлось холодное лезвие ножа. — Не дергайся, шлюха! — процедил бандит, оттаскивая ее к стене. В следующий момент в комнату влетел Бьорн, схватил стоящий в углу топор и хотел было кинуться обратно, но тут над ухом раздался голос: — Положи топор, или я перережу глотку этой сучке! В тот же миг Виола увидела глаза Бьорна — бешеные, мятущиеся, ошеломленные. От страха она потеряла дар речи, и смогла выдавить из себя лишь невнятное сипение. На пороге показалось еще трое чужаков. Один из них поддерживал под локоть свою явно сломанную руку. — Ну! — рявкнул лысый, и острое лезвие вдавилось в шею. — Клади топор! Медленно! — Бьорн, не надо! — прохрипела Виола. — Не бросай топор! На его лице ходуном заходили желваки. Он быстро оглянулся на троих громил у себя за спиной. — Ньоруном клянусь, я перережу ей горло! — прорычал лысый. Он схватил Виолу за волосы, заставляя запрокинуть голову. — Считаю до трех. Раз… Нож почти проткнул нежную кожу под подбородком. Виола стиснула зубы. Бьорн швырнул топор на пол. В тот же миг громилы накинулись на него и, схватив под руки, подтащили к поддерживающему крышу столбу. — Вяжите его, — скомандовал лысый, не ослабляя нажим на лезвие. От ужаса Виола не могла дышать, ноги подкашивались, удары сердца оглушительно отдавались в висках. Все сливалось в мутное марево, и происходящее казалось дурным сном. Но это был не сон. Бандиты привязали Бьорна к подпорке. Он не сопротивлялся, пока они обматывали его веревкой. Его глаза неотрывно смотрели на Виолу. — Ее только не трогайте, — глухо промолвил он. — Не ссы, — сказал один из налетчиков. — Девка нужна живой. А вот насчет тебя таких указаний не было… В его руке блеснул нож. Виолу пробрало ледяным ознобом. Она дернулась, но лысый еще крепче вцепился в нее. — Ярл Сигизмунд передает тебе привет! — С этими словами бандит пырнул Бьорна в живот. Тот лишь судорожно схватил воздух ртом. Виола пронзительно закричала и забилась как раненая голубка. — Заткни эту шлюху, или я за себя не ручаюсь! — рявкнул громила. — Валим отсюда! — прошипел лысый. — Оставь его! Все должно выглядеть как несчастный случай! В следующий момент бандиты принялись разбрасывать тлеющие угли из очага. Когда они уходили, волоча за собой полумертвую от страха Виолу, на полу уже танцевали языки пламени, подбираясь к мебели, шкурам и накрепко привязанному Бьорну. Ее вытащили во двор. Слезы ручьями текли по щекам, грудь сотрясалась от безудержных рыданий. Виола не могла отвести взгляда от окна. Оно светилось оранжево-красным, и из него уже выбивались плотные клубы дыма. Она вырвалась из лап бандита и кинулась к дому, но ее тотчас схватили за плечо. Тело разом обмякло, и Виола рухнула на колени. Губы что-то бессвязно забормотали — то ли молитву, то ли проклятие. Перед глазами все закружилось, померкло, и она потеряла сознание.