Плач времени

Она была простой… Она улыбалась без причины, делала теплые комплименты без причины и без причины… Жила. Она была простой. Она любила малиновый закат, красоту ночных звёзд и определённого демона, из-за которого умерла… Любовь — это чувство, возникающее в сердце без нашего ведома. Его нельзя запрограммировать, его нельзя вызвать искусственно, оно приходит само. Любовь — чувство, которое заставляет сердце биться быстрее. Это когда тебя бросает то в жар, то в холод, как при простуде. Когда дыхание останавливается, и ты чувствуешь, что грудь будто сдавливает невидимая сила. Любовь — это искры по всему телу. Это молнии на кончиках пальцев, нежность на лице и решимость в глазах. Ради любви люди готовы пойти на многое. Даже на убийство. Или на самопожертвование. Кто-то настолько сильно любит другого, что готов страдать сам, лишь бы не причинять боль любимому человеку. Когда мы любим, мы забываем про себя. Мы полностью отдаемся в объятия судьбы. Наши мысли сосредоточены на одном человеке. Просыпаясь с утра, мы первым делом думаем о нём. Если у него проблемы, бежим на помощь. И это абсолютно естественно. Ведь если действительно любишь, другой человек становится дороже, чем ты сам. Любовь — это задержка дыхания, небольшой страх и полный живот бабочек. Любовь — это загадочное чувство, которое не понять умом, но можно почувствовать сердцем, не забывая его никогда. То, что зовётся любовью, может быть ужасно холодным и жестоким, непостижимо безжалостным, может обжечь человека так, что он больше не захочет или не сможет полюбить кого-то другого. Любовь может быть болезненной или прекрасной. Иногда настолько безумной, что ты начнёшь терять голову и меняться, сам того не замечая. Иногда это чувство может быть целительным, спасать и возвращать к жизни. Если любовь — это наркотик, то все зависит от того, как ты его используешь. Любовь может быть чувством, которое сделает тебя живым и вознесёт до небес. О ней можно кричать всему миру, а можно молчать, глубоко храня внутри себя. Любовь может быть причиной неуверенности, ночных кошмаров и страхов, может быть чувством, которое так хочется испытать, но всё равно всё будет тщетно. Одни люди говорят, что любовь что-то значит, другие, — что это просто зависимость. Третьи, — что её вовсе не существует, что это просто физический уровень и сплошная фантазия. Четвертые, — что это самое прекрасное, необычное и светлое чувство. Пятые, — что это тьма, от которой после не избавиться. Некоторые умирают из-за любви. Некоторые кричат о ней, а на деле даже не знают, что это такое, ведь попросту никогда не испытывали чего-то подобного. Кто-то говорит, что любовь возвращает к жизни, спасая израненные и истерзанные души. А кто-то кричит о боли, которую ты можешь испытать, находясь в отношениях. Некоторые люди хотят показывать любовь, но не научились правильно выражать её. Другие всю жизнь ищут что-то похожее на это, но чувствуют, что не найдут никогда. Любовь меняет и поглощает, превращая в другого человека. Она может быть самым лучшим чувством, а может убивать и отравлять. Когда высоко забираешься, боишься упасть. Так же и с любовью. Когда слишком долго состоишь в отношениях, доходишь до точки невозврата, то боишься расставания. Боишься боли и не представляешь себя без своего партнёра. Любовь может быть терпелива и милосердна. А может принести страдания. Вот он, случай Люцифера… Пустые бутылки из-под алкоголя, разбросанные по полу смятые вещи, сломанные полки и стулья, осколки от разбитого стекла, смятые куски бумаги и тусклый свет от последней, ещё не перегоревшей лампочки. Люцифер никогда не мог подумать, что его жизнь изменится настолько кардинально, что он будет когда-либо испытывать настолько сильную боль. И сейчас демон не похож сам на себя: замкнут и потерян, пережил полный эмоциональный крах, боится самого себя, боится жить. Его сознание и мысли снова и снова возвращают демона в тот злополучный роковой день, когда Вики Уокер умерла, оставив ужасную пустоту, боль и обиду внутри сердца. Люцифер противится, пытается не вспоминать кровь и горы трупов, ужасный смрадный запах и ало-красное небо над головой. Пытается не вспоминать последние эмоции и лица умирающих. Какофония голосов: крики от боли и страха, слёзы и мольба о помощи, суровый голос командиров, шёпот едва живых и истошный рёв тех, кому безжалостно и беспощадно всадили остриё меча прямо в сердце. Воспоминания Люцифера снова и снова возвращают его туда, на поле битвы, не спрашивая разрешения, хочет ли он сам вспоминать это всё. Наравне с жестокими картинками, что непроизвольно всплывают в голове, Люцифер на повторе вспоминает и один единственный приятный момент, из-за которого сейчас сердце вновь и вновь обливается кровью. — Эй, эй, быстрее! Нам нужно больше людей! Армия становится в разы меньше! — суровый и огромный по внешнему виду демон ворвался в небольшое помещение, больше напоминающее шатёр, где на старых, местами ржавых, с ободранной краской кроватях лежали все, кто так или иначе примут участие в войне. Люцифер лежал в самом конце шатра и читал книгу, совершенно расслабленный, но только на первый взгляд. Сын Сатаны мельком пробежался глазами по мужчине, остановившись лишь на его хмуром, сплошь покрытым царапинами и многочисленными ранами лице. Люциферу показалось, будто он где-то уже видел этого демона. Широкий и огромный мужчина сурово посмотрел на Геральда, давая понять, что его просьба не имеет отлагательств, что прямо сейчас поручение должно быть выполнено. Все руки мужчины были в чужой крови, отчего новенькие демоны и ангелы переглянулись между собой, боясь, что сейчас могут выбрать именно их. Они ещё совсем не готовы к войне, они ещё не познали этот полный жестокости мир. — Эм… Да, хорошо… Эй, Люцифер, немедленно сюда! — громко прокричал Геральд, небрежно махнув рукой в воздухе. Люцифер ничуть не удивился, ведь уже давно понимал, что именно он сейчас отправится на поле боя, поэтому просто лежал в ожидании приказа. Демон резко захлопнул непрочитанную книгу, равнодушно посмотрев на Геральда, и нехотя, хоть и не показывая этого, встал с кровати, неспешно приближаясь к учителю. Казалось, что Люцифер не воспринимает войну всерьёз, что для него это лишь игра. Всё это читалось в его саркастичном взгляде, который будто говорил, насмехаясь: «Вы все дураки. Занимаетесь фигнёй», — в его уставшей походке и безэмоциональном, тусклом выражении лица. Демон слегка небрежным жестом поправил взъерошенные волосы, попутно ловя на себе заинтересованные взгляды остальных парней. Сын Сатаны подошёл к широкоплечему мужчине, поравнявшись с ним ростом, и взглянул ему в глаза: голубые, настолько холодные и пустые, как лёд, что демон, сам того не желая, вспомнил отца. От всплывшего в воображении лица Сатаны Люцифер невольно сжал челюсти, отчего на его коже отчётливо проступили желваки. В ответ на это демон лишь усмехнулся, с вызовом глядя в глаза возможно будущему королю Ада. — Ещё ты и ты… — Геральд созывал к себе остальных ангелов и демонов, не особо разбираясь и всматриваясь в лица. Никто не смотрел на способность и готовность бойцов, ведь армия редела каждую минуту. Им просто нужно больше людей, готовых отдавать свои жизни в объятия смерти, чтобы продержаться как можно дольше. Люцифер оглянулся, замечая, как медсёстры подсыпают какие-то вещества в напитки раненым, чтобы уменьшить их боль. Это были какие-то психотропные, может, успокоительные, чтобы усмирить новеньких ангелов и демонов. От увиденного демону стало не по себе, а ещё хуже стало от мысли, что ему тоже в случае чего могут подмешать что-то похожее. Люцифер повёл бровью, засовывая руки в карманы штанов, а затем услышал, как подозвали и Дино. Ангел и демон переглянулись, ничего не говоря друг другу. Дино был, как обычно, собран и серьёзен. Он внимательно слушал, что ему говорит Геральд и тот широкоплечий демон. Люцифер отошёл в сторону, пропуская важные указания мимо ушей. Он подошёл к выходу из шатра и отодвинул край мешающей занавеси, дабы оценить обстановку. В кроваво-алом небе, за широкими тучами, сражались воины, то и дело замертво падая. Субантры нападали буквально на каждого, остервенело вгрызаясь своими огромными острыми зубами в шеи бойцов, тут же отправляя их в шаткое и неизведанное Небытие. Люцифер отвёл взгляд, не желая более смотреть на испуганное, ошеломлённое, покрытое тенью страха и боли, лицо ангела. Из его рта фонтаном брызнула, стекая по шее, бурая, почти чёрная кровь, а глаза, широко распахнутые, пустые, полные испуга, смотрели, казалось, уже не просто в пустоту, а прямо в потусторонний мир. Люцифер отпустил край занавеси, закрывая вход в шатёр. Наследник простоял так, глядя куда-то в пол, пару десятков секунд, прежде чем почувствовал холодную и сильную мужскую руку на своём плече. — Пора, Люцифер, — напряжённо и сосредоточенно произнёс Дино, отчеканив каждое слово. Люцифер лишь молча покачал головой, всё ещё витая в собственных мыслях. Люцифер шёл впереди и сам по себе. Переступая через трупы и огромные лужи густой крови, он направлялся к назначенному лично ему месту. Воздух уже давно не был чистым, он наполнился и смешался с острым, кислым и противным металлическим запахом, доводящим до головокружения. В руках демона не было никакого оружия, сам он не был защищён, как и многие другие, и поэтому понимал, что у него нет ни единого права на ошибку. Всю дорогу он думал только об одном… Одной. О Вики. Люцифер понимал, что именно её последователи Мальбонте будут пытаться убить в первую очередь, что её смерть наиболее вероятна, и что именно девушка, по большей части, должна справиться с полукровкой. Уокер должна быть щитом в этой буре, но щит — не оружие. Если сломается, то его просто выбросят и забудут. Как только демон поймал себя на этой мысли, сердце болезненно сжалось, покрываясь многочисленными кровавыми царапинами. Он слишком сильно к ней привязался. Поэтому даже самый простой и логичный довод доводит сына Сатаны до такой сильной и необъяснимой боли. Люцифер мигом отбросил от себя эти ужасные мысли, ведь знал, что Ребекка дала приказ защищать Вики любой ценой, значит, девушка под какой-никакой, но защитой. В любом случае, Уокер дала обещание: сохранить свою жизнь любой ценой. Люцифер боялся увидеть её раненую, всю в чужой крови, боялся увидеть её слёз, ведь Уокер слишком ранимая, неподготовленная к войне. Он не понимал, почему именно ей досталась такая ноша и участь, она ведь не заслужила такой тяжёлой и непростой судьбы. Люцифер не знал, как вести себя рядом с девушкой на этой ужасной войне, ведь была бы его воля, он бы никогда не отпустил её на поле битвы. Он слишком сильно любил эту простую, хотя именно это прилагательное на данный момент не очень подходило под описание девушки, Непризнанную. Весь его мир сжался до неё одной. Она разбудила в нём такое чужое, незнакомое, жгучее и неясное, глубокое чувство. У Люцифера больше нет никого другого, нет никого роднее Вики. И поэтому он будет защищать её, как никто другой. Ещё пару лет тому назад он и подумать не мог, что способен на любовь, что его способен кто-то любить. Не за что-то, а просто так, просто за то, что он есть. Демон не допустит, чтобы с Непризнанной что-то случилось. Он сделает что угодно: подставит себя под удар, кинется на Мальбонте, пытаясь отвлечь того от Вики, — но спасёт. Ценой своей жизни. Так его учили, так он воспитан: храбрый, стойкий Люцифер, который должен самостоятельно справляться с любыми проблемами. Наконец, демон дошёл до нужного места. Среди дикого и густого тумана, что плотной пеленой окутывал эти опасные земли, Люцифер едва разглядел одинокую женскую фигуру. Он сразу понял кто это, едва улыбнувшись краешком губ. Хрупкая по внешнему виду девушка стояла, даже не шевелясь. Она смотрела куда-то вдаль, пропуская мимо ушей последние слова умирающих, крики требующих мести субантр и омерзительный, неприятный и сардонический хохот бойцов Мальбонте. Пронзительный, совсем не летний холод исходил от залитой кровью земли, переползая на тело. Мысли наполнились какой-то тревогой, как только Люцифер заметил Вики. Безотчётный ужас липким серым туманом заволакивал мозг парня, а такой непривычный страх за кого-то разливался по венам, словно свинец, сковывая всё нутро. Сердце в страхе громыхало в ушах. В страхе за Уокер. Люцифер подошёл к ней, не сказав ни слова, остановился немного левее, но за её спиной, и тоже стал вглядываться в толстый туман, в уже совершенно незнакомое небо. Только сейчас демон заметил, что здесь намного тише и спокойнее. Но это пока… Вики не проронила ни слова, не совершила почти никакого действия, лишь только приобняла себя за плечи, устало опуская голову. Молчание казалось особенно оглушительным, подобно трескучему льду, ломающемуся вблизи нулевой отметки термометра. Простояв так около двух минут, Люцифер не выдержал и осторожно подошёл к Непризнанной. Она тяжело сглотнула, пытаясь сдержать непрошенные слёзы, но Люцифер нежно, аккуратно, а главное бережно коснулся плеча Уокер своими холодными подушечками пальцев, и в этот момент Вики уже не смогла сдержать слёз. Одна единственная солёная дорожка на щеке Непризнанной, но тонкий огонь уже успел пробежать по телу демона жгучими иглами. Люцифер тяжело выдохнул, подходя ещё ближе, обнимая Вики со спины. Девушка сделала глубокий вдох и выдох, пытаясь собраться и успокоиться, не поддаваясь эмоциям, ибо сейчас не время, но ведь после того, как дал себе слабину, вернуться в нужное состояние уже сложнее. — Мне страшно, Люцифер… — тихо, сипло и надломленно прошептала Уокер, положив свою ладонь поверх рук Люцифера, что окольцевали плечи девушки. Она до побеления костяшек сжала его сильные руки, стараясь тем самым успокоиться. — Я знаю… — на выдохе, с явным огорчением в голосе, сказал демон. Он погладил рукой её плечо, стараясь поддержать девушку. — Но всё будет хорошо, слышишь? — поцеловав Вики в её светлую макушку, прошептал демон. Непризнанная лишь едва качнула головой, всё ещё сдавливая руку Люцифера. Прошло две с половиной недели, а боль, жгучая, неясная, такая неизведанная и горькая, достигла точки апогея. Не становилось ни лучше, ни хуже, ведь, как казалось Люциферу, хуже уже некуда. Но это неправда. Он падал в бездну, в неизведанный и чёрный мир, полный боли, скорби, утрат. Падал в пропасть, ощущая себя самым никчёмным и ничтожным существом. Он задыхался в этом океане страданий и мук, чувствуя, как тонет, как его душа чернеет. Он никогда не ощущал себя настолько паршиво? Нет, это хуже, чем паршиво, из него будто по крупицам высосали жизнь. Боль разъедала его сердце, в клочья растерзанную душу. И Люцифер, сам того не осознавая, катится в самый низ по наклонной. Вики Уокер, что являлась причиной его горестей и психологических пыток, всё ещё напоминала демону о себе. Её одежда и духи, её туфли и её… Энергия? Энергии не было, но Люцифер заставил себя думать, что она всё ещё витает в пространстве этой разгромленной комнаты, ибо только это ещё хоть как-то помогало сыну Сатаны не сойти с ума. Демон снова и снова возвращается в тот роковой день и видит её. Видит светлое лицо и знакомые яркие, испуганные глаза, полные вспепоглащающей любви. Он вспоминает её безликий образ: немного строптивый и милый, до чёртиков сексуальный, будоражащий сознание и самое главное родной. Люцифер прикрыл глаза, отчего застилающая пелена слёз влажными бусинами покатилась по бледным щекам. Слёзы были одинокими, обжигающими и впервые незнакомыми. Он никогда не плакал, а теперь полностью отдался этой эмоции, понимая, что больше не выдерживает. Люцифер резко зажмурился, пытаясь прогнать и скрыть образ Вики, но не получалось, отчего демон до скрежета сжал зубы, яростно прорычав. Он грубо схватил себя за волосы, сжав их с неимоверной силой, стараясь хоть как-то унять бушующую внутри боль, заглушив ту физической. А затем открыл глаза… Пропитанный неприкрытой болью и тоской взгляд был совсем потухшим. От некогда ярких, притягательных алых глаз не осталось и следа. И лишь непрошенные, мучительно скорбные слёзы застыли в них, так и не скатившись по щекам. Взгляд был отправлен в никуда. Люцифер встал, пошатнувшись, с трудом удерживаясь на ногах, подошёл к ящику, достав последнюю бутылку самого крепкого глифта. Люцифер без труда открыл её, заглатывая и принимая сразу ударно большую дозу алкоголя. Горло защипало, но это демону и нужно было. Он был как никогда пьян, но разум его был трезв, и это было впервые так ужасно и отвратительно, так подло по отношению к демону. Горько усмехнувшись собственным мыслям, Люцифер сделал ещё глоток. Внезапный хриплый и болезненный смех вырвался из груди, отзываясь эхом в его комнате. И этот смех, мучительный, вызванный дикой болью, был защитной реакцией демона. Сжав губы в одну тонкую линию, Люцифер до побеления в пальцах сжал бутылку глифта. На глазах снова навернулись горькие слёзы. Они потекли по некогда смуглым щекам, оставляя за собой блестящие при лунном свете следы. Люцифер резко зажмурился, стараясь забыться, раствориться в беспамятстве, заглушить боль алкоголем, но затем понял, что эти никчёмные и жалкие попытки длятся уже неделю. Слезы по особенному сильно стали жечь в глазах, а лёгкие сжались до неописуемой боли, как только демон вспомнил заливистый смех Непризнанной, её тёплую улыбку, мягкие и до чёртиков нежные прикосновения пальцев. Безнадёжная тишина комнаты, в которой Люцифер остался наедине со своей сильной болью, невольно давила на плечи, прижимая сына Сатаны к полу. Он, словно марионетка, которую бросил кукловод, упал на пол, сжимая свои чёрные, как крылья ворона, волосы, грубо оттягивая их, теперь уже пытаясь придти в себя. Ещё пару дней назад Люцифер крушил всё подряд: сбрасывал ненужные бумаги со стола, на пол беспощадно летели все предметы, которые он видел. Ломались рамки и стулья, сбрасывались уже ненужные вещи, некогда оставленные в комнате девушкой. Люцифер помнит, как до бурой крови разбивал костяшки об осколки зеркала и других стеклянных предметов. Демону никогда не было настолько паршиво. Кровь заливала ковёр, тут же впитываясь в его ворс, отдавая в нос неприятным металлическим запахом, но сыну Сатаны было абсолютно плевать. Ещё пару дней назад он устроил здесь настоящий погром, громко кричал, стараясь унять в душе эту безудержную боль, а сейчас сидит на этом залитом кровью ковре, сжав свои волосы, в полной тишине… Только вот сумасшедшая боль больше не отвлекает. Лишь напоминает о том, что случилось. Разъедает, как кислота, душу. Никто никогда не сможет описать все те чувства демона, что он испытывает: это и убийственная смесь обиды, досады, разочарования, гнева, жгучей ненависти и опустошенности. Ему хочется вырвать свое сердце, чтобы оно не кровоточило так сильно. Неспешный вдох и выдох, перед глазами вновь всплыла картинка из прошлого… Раннее солнечное утро, которое как никогда было добрым. Люцифер сидел на подоконнике, разглядывая непривычно светло-голубое небо и пушистые бело-розовые облака. Демон никогда не любил рассматривать природу, никогда не наслаждался живописными пейзажами за окном, но именно сегодня это занятие почему-то приносило ему удовольствие. Возможно, оттого, что сейчас, именно в этой комнате, он не один. Что причина его хорошего настроения лежит прямо на кровати, мило морщась от ярких золотых лучей утреннего солнца. Медовыми переливами они играли на лице Непризнанной, пламенным поцелуем приникая к розоватым щекам. Люцифер смотрел на плавные изгибы женского тела, неумело спрятанного под тёплым одеялом, смотрел на лёгкие завитки светлых волос, что разметались по подушке в полном беспорядке, придавая её виду совершенно удивительную непосредственность. Сын Сатаны глядел на неё, всю облитую ясным солнечным лучом, всю успокоенную и кроткую. Было что-то трогательно-беспомощное в её робкой неподвижности. Даже воздух, казалось, был насыщен блеском, просто потому, что она рядом. Лёгкая, едва заметная, искренняя и счастливая улыбка коснулась губ Люцифера. Демон подошёл к своей кровати, садясь на другой край, стал смотреть на девушку уже вблизи. Поддавшись неожиданному порыву, поправил волосы на её лице. Просидел демон так, глядя на свою Непризнанную, недолго. Под пристальным, но нежным взглядом алых глаз, что горели огнём всего Ада, Вики проснулась. Её ресницы дрогнули, а глаза прищурились из-за ярких переливов солнечного света. Вики на секунду нежеланно скривилась, стараясь снова уснуть, но затем заметила Люцифера, сидящего на другой стороне кровати. Девушка тут же улыбнулась, счастливая от того, что самый родной и важный человек в её жизни сейчас рядом с ней. Непризнанная заметила, как восхищённо горят его глаза. Глаза, которые обычно полны притягательной, но разрушающей темноты. Те, что были лишены детской наивности, счастья радости и жажды жизни — всего того, что должно было искриться в глазах ребёнка. Но сейчас глаза другие. Горят, полные беспредельной любви. Уокер улыбнулась, с едва скрытым умилением смотря на демона. Люцифер прикусил кончик языка, вожделённо рассматривая тело Вики. Его взгляд заскользил по стройному стану, опускаясь от самых плеч до ног. Вики заметила это, теперь уже с каким-то нетерпением и интересом наблюдая за поведением сына Сатаны. — Обычно во всех слащавых книжных историях мужчины заворожённо наблюдают за тем, как красиво спят их девушки, — демон усмехнулся, ещё раз пробежавшись взглядом по телу Непризнанной, а затем с каким-то вызовом посмотрел ей прямо в глаза. Вики подпёрла рукой голову, отвечая на требовательный, испытывающий на прочность взгляд, но мысли Уокер на данный момент заполнились совершенно другим. «Их девушки»… Уокер пыталась вспомнить, в какой момент Люцифер стал называть её своей девушкой. Они уже состояли в отношениях, признались друг другу в любви, но ещё ни разу Вики не слышала, чтобы Люцифер так называл её. Она точно знала, что принадлежит ему, а он ей: «Вики, теперь ты моя», — но почему-то осознание того, что Вики Уокер является девушкой сына Сатаны, пришло только сейчас. — Знаешь, я почему-то думал, что и со мной такое прокатит. Но восторга не испытал, — Люцифер усмехнулся, приподняв бровь, ожидая реакции Уокер. — Это ты на что намекаешь? — она удивилась такой наглости демона, тут же вскакивая с кровати. Девушка приняла форму сидя, требуя дальнейшего объяснения. Улыбаясь, продолжила смотреть в ало-красные омуты. — Да так, ни на что… — не успел и Люцифер ничего добавить, как Непризнанная налетела на него, стараясь повалить на кровать. Ничего не получилось, Люцифер лишь пошатнулся, крепко обняв девушку, что уже громко и заливисто смеялась из-за нагло защекотавших под рёбрами пальцев. Демон, слушая женские визги, периодически получая по телу несильные удары, тоже начал впервые за долгое время смеяться от счастья, переполняющего каждую клеточку его тела. Люцифер был сейчас чрезмерно открытым и уязвимым. Вики весело смеялась, повиснув на плече Люцифера, в то время как он быстрыми движениями выводил непонятные узоры на её спине. Затем демон усадил её к себе на колени, завороженно рассматривая её нежную и радостную улыбку, глаза, сияющие счастливым блеском. Люцифер обнял Уокер, крепко-крепко прижимая к себе, боясь, что всё происходящее сейчас — неправда, что этот момент может раствориться, и на самом деле ничего сейчас и не было. Вики прижалась к мужской груди, ощущая приятный и уже столь родной терпкий запах парфюма. Сердце колотилось о рёбра, словно обезумевшее. Вики обвила руками шею Люцифера, запуская тонкие пальцы в тёмные волосы на затылке, глубоко вздохнула. Люцифер стал таким нужным, настолько любимым, что Вики уже не понимала, сможет ли в случае чего жить без него. Уокер пряталась в объятиях демона, ловя каждую секунду его необычайного спокойствия, наслаждаясь тишиной, нарушаемой лишь тихим дуновением ветра из открытого окна. Проклятые бабочки в животе пустились в сумасшедший танец, выигрывая войну против разума, и Непризнанной оставалось лишь принять тот факт, что только благодаря Люциферу она может чувствовать себя по-настоящему живой. Демон поцеловал её в висок, всё ещё держа на своих коленях, а затем сказал такую простую и банальную, но нужную им обоим фразу: — С добрым утром, моя Непризнанная. Сердце Вики сжалось от таких слов, грудь разрывало бьющими волнами приятных эмоций. А Люцифер лишь ещё крепче прижал тело Уокер к себе, отдаваясь чувству любви без остатка. Но она умерла, глупо умерла в безнадёжной схватке с Мальбонте, необдуманно отдавая свою жизнь ради Люцифера, даже не осознавая, что для него её смерть будет ещё хуже собственной погибели. Вики закрыла демона собой, подставляя своё тело под смертельный удар, понимая, что это конец. Что на этом закончится их история с Люцифером. Девушкой двигала настоящая и искренняя любовь, желание дать Люциферу ещё хоть немного времени. Находясь и так одной ногой в Небытие, она сделала последний и завершающий шаг уже к окончательному безжизненному бессмертию. Потому что вот она, сила её настоящей и искренней любви к Сыну Сатаны. Умирая, лёжа у него на коленях, Непризнанная не жалела о содеянном, лишь вспоминала счастливые моменты их недолгих отношений, стараясь отвлечь себя от сильной физической боли. Так было легче: знать, что успел познать настоящую любовь, знать, что смог её подарить. Последние минуты жизни, словно завершающие аккорды трагичной песни, протекали для Непризнанной слишком быстро, поэтому она шептала Люциферу слова о любви, стараясь хотя бы чуть-чуть успокоить его. Для демона же эти минуты длились слишком долго, Люцифер всеми силами старался оттянуть момент неизбежного. Но она умерла… Лёжа у него на коленях, истекая кровью, умерла. Когда Вики Уокер покинула этот мир, все старались делать вид, что ничего не произошло, что им всё равно. Ребекка Уокер собрала всех уже в практически полностью разрушенной школе, прочитала речь, почитая память о своей дочери. Серафим говорила, насколько поступок Вики был серьёзен и важен, что если бы Непризнанная не принесла себя в жертву, не убила бы Мальбонте, то никто бы сейчас не стоял на этой земле. Она говорила, что ничего не проходит бесследно, что это станет бессмертным важным уроком, будет напоминанием о том, что грань между справедливостью и несправедливостью, любовью и ненавистью, свободой и фашизмом — это мы. Это всегда были и будем мы. Люцифер пропускал её речь и многих других мимо ушей, не желая слушать всю ложь, пустые слова, тонко звенящие ледяным безразличием, ведь ему было противно. Противно от того, что бессмертные, по-настоящему не сожалея, говорят о том, какая Вики Уокер была «идеальной» и самой лучшей ученицей. Демону было противно от того, что они смеют говорить так о девушке, не зная даже и половины правды о её жизни. Люцифер ушёл бы уже давно, но он не мог так нагло и неправильно, так подло поступить по отношению к Вики, что спасла здесь всех остальных. Демон действительно пришёл почтить её память, ведь только он знал её настоящей, только ему она открылась и только из-за него и умерла. Первые два дня все ученики и учителя делали вид, что сожалели и скорбели, но затем они просто забыли. Будто никогда в стенах этой школы не появлялась немного инфантильная, но решительная и отважная девушка, будто не было той, кто принёс слишком много проблем. Это выводило Люцифера из себя, он срывался на каждого встречного, крушил всё подряд, истошно кричал, терял контроль над собой, выбрасывая настолько сильную энергию, что иногда стёкла в окнах разбивались вдребезги, разлетаясь на тысячи кривых мелких осколков. А затем неестественно горько, истерично, хрипло смеялся, не в силах контролировать неиссякаемый поток боли. Люцифер смотрел на кривые осколки стекла, замечая лёгкую иронию. Его сердце сейчас точно такое же. Прерывистое дыхание, ком в горле, потребность отдышаться, мышечная слабость и потеря аппетита. И слишком спокоен, будто под анастезией — таким он был первые дни. Затем эти реакции сменялись шоком и оцепенением. Другие люди, казалось, находились не здесь, а где-то далеко, или были окутаны каким-то туманом. Жизнь полностью потеряла смысл. И Люцифер понял, насколько смерть близкого лишает ощущения безопасности. Для страха не было конкретной причины и угрозы. Но страшно было всё равно. Всё ещё сидя на залитом собственной же кровью ковре, Люцифер чувствовал себя беспомощным, жалким, ни на что неспособным. Убийственная смесь обиды, досады, разочарования, гнева, жгучей ненависти и опустошённости разбивала, втаптывала прямо в землю, и Люцифер впервые не знал, что ему делать. Сознание подсказывало, что нужно стараться выпутываться из этого состояния, нужно пытаться отпустить, принять факт смерти любимой как должное, ведь прошло уже две с половиной недели, но подсознание было быстрее и именно оно кричало, что ещё не время. — «Как же ты так могла, моя Непризнанная… Как ты могла так безжалостно поступить по отношению ко мне, Вики?.. Когда ты спасала меня, думала, что на самом деле убиваешь? Когда в последний раз прошептала, что любишь меня, до конца не произнеся фразу, думала, что только её я и захочу забыть? Я знаю, что бы ты сейчас сказала: «Люцифер, постарайся жить дальше, отпусти меня». А как мне жить дальше, если я не вижу будущего без тебя? Я не могу смотреть на себя, ведь снова и снова вижу и чувствую твою липкую кровь на своих руках. Не могу смотреть сквозь зеркало в свои глаза, ведь вспоминаю, как ты доверчиво заглядывала в них, и как твои глаза в миг потухли, уже навсегда. Знаешь, мне кажется, что из моего сердца исчезли все тревоги, а душу заполнила необъятная пустота. Эта пустота поглотила меня, кажется, в ту ночь, когда я в последний раз почувствовал тепло твоего тела. Теперь эта пустота глубоко въелась под кожу и забрала всё, что я когда-либо чувствовал. Как бы глупо и банально это не звучало, я действительно не знаю, как мне теперь жить. Просыпаясь вот уже две с половиной недели, я взглядом ищу тебя на своей кровати, а потом вспоминаю… Мне не хватает тепла твоих рук, не хватает блеска глаз, который почему-то всегда подавал надежду, не хватает невесомых касаний по лицу, заразительного смеха, счастливой и милой улыбки, мне не хватает твоих глупых капризов, ночных приключений, странных планов и идей, мне не хватает тебя. Я не вижу будущего, будто завтра не наступит. Уровень боли превысил все больные наклонности, прости. Это слишком тяжело. Хочется кричать, но вместо этого лишь сижу в тишине, ведь она всегда будет громче. Моя милая Вики… Прости, что подвожу тебя. Прости меня за то, что я такой слабый и жалкий. Прости меня за мою уязвимость и за то… За то, что я слишком поздно признался тебе в своих чувствах. Я всегда старался быть с тобой искренним, по-настоящему старался, сквозь травмы и барьеры, но сейчас ясно ощущаю всю ничтожность всего того внимания, что успел тебе дать. Я ненавижу себя за твою смерть, ненавижу за недосказанность слов, ненавижу за боль, которую ощущаю и ненавижу за то, что в последние секунды твоей жизни не успел, не смог сказать, что тоже буду вечно любить тебя. Ты так и умерла, моя любимая Вики, не успев договорить в последний раз «Я всегда буду любить тебя, Люцифер», а я, скованный страхом, не сказал и половины данной фразы. Прости за твою смерть. Ещё раз. Зная, что этого уже никогда не произойдёт, я прошу тебя лишь об одном… Вернись ко мне. Вернись ко мне, моя дорогая Непризнанная». Люцифер открыл глаза, полные неизбывной смертной тоски и заметил… Вики. Сердце пропустило несколько ударов, а затем в страхе загромыхало в ушах, посылая дрожь по всему телу. Дыхание перекрыло, а руки мигом вспотели, по спине холодными, жгучими иглами пробежался электрический ток. Чудесным светом озарился её образ, тайные обаяния стыдливо в нём сквозили. Иногда самые важные события в жизни замирают, превращаются в покадровый поток моментов. Они врезаются в нашу память жгучим пламенем, переворачивают всё с ног на голову, оставляя там навсегда шрам. Иногда приходит момент, когда наша жизнь меняется навсегда: момент, в котором мы признаём свою слабость; когда мы принимаем вызов; момент, в котором мы принимаем жертвы или отпускаем любимого. Каждый пытается остановить мгновение. Законсервировать время, разбивая минуты на кадры. Но они слишком скоротечны, даже если ты слишком отчётливо их ощущаешь. Ему показалось. Люцифер увидел сладкий мираж: Вики рядом, она сидит и смотрит на демона, едва заметно улыбаясь, тянется к его руке. Ему показалось. Как и прошлые семь раз. И каждый новый Люцифер ведётся. Каждый новый раз оставляет кровавую и глубокую ножевую рану на его душе. То, что осталось от обливающегося кровью сердца, и без того сжалось при виде её безликого облика. Демон понадеялся, что на этот раз всё, что он увидел, кого он увидел — правда. Понадеялся на то, что Вики жива. Но ведь надежда — это лишь путь к страданиям. Демон, в стельку пьяный, с трудом встал, оборачиваясь к столу, взглядом находя скомканный лист бумаги, что когда-то был письмом. Это письмо в своё время написала Вики. «Помню момент, когда я в тебя влюбилась, ты стал моей недосягаемой мечтой и целью. Вспоминаю тот момент, когда даже представить не могла нас вместе, искала встречи с тобой и была рада, что ты на меня хотя бы посмотришь. Тогда я ещё не до конца освоилась в школе, не знала всех правил и была… Никем. Простой Непризнанной, которая по глупому стечению обстоятельств понравилась тебе. Я, если честно, до сих пор не понимаю, что ты во мне нашёл, но… Спасибо. Спасибо за меня. Ты мне во многом помог и научил. И спасибо за нас. Я отчётливо помню тот период моей влюблённости, когда каждый день, идя по школе, ждала нашей встречи, а ты даже не догадывался, как был мне дорог уже в тот момент. Ты был далёк от идеала и моего типажа, но я считала тебя самым лучшим. Идеализировала все твои манеры и поведение и влюблялась ещё больше. Ты делал ошибки, а я думала, что ты всё равно почти всегда прав. Я ненавидела тебя за твою грубость и напыщенность, за высокомерие и язвительность, но ясно понимала, что не могу без тебя. Ты был высок, красив, ужасно горделив и харизматичен — у меня не было шанса не влюбится. Я называла тебя упёртым придурком, самодовольным кретином. Ты откровенно бесил меня своим поведением и вечными насмешками. Но наравне с раздражением я испытывала счастье и радость. Мне нравилась твоя компания, было приятно, что ты хотя бы смотришь на меня, что помогаешь, порой защищаешь. И я не знаю, почему это нестандартное проявление внимания мне так нравилось. Я понимала, что ты уже тогда стал мне дорог. Я была постоянно раздражена и зла на тебя из-за твоей грубости, но в то же время жаждала нашего общения ещё больше. Я хотела помогать тебе, видеться, пусть и понимала, что дельного разговора у нас тобой не выйдет. Меня словно невидимыми магнитами притягивало и влекло к тебе. Я мечтала просто обняться и стоять в обнимку хоть час, два, но главное с тобой. Хотя в то время даже не знала настоящего Люцифера. Помню, когда поняла, что люблю тебя. Это было спонтанно, без ведомой причины и определённых обстоятельств. Тогда мне просто хотелось, чтобы моя любовь не заканчивалась, чтобы мы с тобой продолжали наши отношения, которых официально ещё даже и не было. Я хотела тебя. И в этом нет ни грамма пошлости. Я хотела твою душу и чувства. Хотела раскрыть тебя, ведь просто любила. Ты стал мне самым дорогим человеком, тем, к кому я всегда могла придти за помощью и тем, с кем я могла быть слабой. И больше всего мне хотелось, чтобы и ты мог быть со мной слабым. Чтобы мог показывать свои чувства. И у меня получилось. У тебя получилось. В один прекрасный момент ты понял, что глупо было отнекиваться от чувств, а не признавать их. И именно тогда я стала самой счастливой. В момент, когда ты отчётливо стал показывать свою любовь ко мне, не пытаясь вовремя закрыться, чтобы я не узнала ничего «лишнего». Этот месяц кардинально изменил мою жизнь, и я рада, что всё так произошло. Твоё признание в любви… Оно раньше казалось немыслимым, а теперь я смотрю на то, как ты всё ещё спишь в кровати, в нашей общей кровати. Я до сих пор не могу поверить в случившееся. Но это, наверное, и не не нужно. Сейчас я просто наслаждаюсь тобой. Нами. Нашими уже официальными отношениями. Спасибо тебе за всю твою любовь и признание, Люцифер. Спасибо за доверие». — Спасибо тебе, моя милая Вики… — не разворачивая скомканный лист бумаги, ответил Люцифер. За эти две с половиной недели он наизусть выучил каждую строчку. Запомнил, в каких предложениях стоят многоточия, и на каких строчках солёные капли небрежно размазали буквы. Стало ещё тяжелее. Он опустил взгляд, задумываясь о чём-то важном, тяжёлом и наверняка горьком. Одинокий демон, утративший смысл жизни, стоял неподвижно уже около трёх минут. Освещаемый лишь блеклым и тусклым, холодным и таким же одиноким лунным светом, Люцифер старался просто перестать думать о ней. — Потому что я люблю тебя! — Что ты сказал? — Я сказал, что люблю тебя. Продолжишь делать вид, что не услышала, чтобы я ещё раз это повторил? — Ты признаешься мне в чувствах и наказываешь меня за свою уязвимость этими грубостями? — Я люблю тебя, Вики. И я переживаю за тебя. — Я… Тоже тебя люблю. Демон крепко сжал челюсти, глубоко и нервно задышав. — Я… Тоже тебя люблю. Ладони сжались в кулаки, дыхание стало совсем спешным, совсем глубоким и громким. В сильно зажмуренных глазах разноцветным калейдоскопом изменялись узоры. Тихий скрежет зубов. Часто вздымающаяся грудь. — Я… Тоже тебя люблю. Момент, и всё достигло точки апогея… А затем взрыв. Взрыв неконтролируемой ярости. В порыве злости и всеобъемлющей вспышки боли, возникшей из-за воспоминаний, Люцифер схватил открытую бутылку глифта со стола и что есть мочи швырнул её прямо в стену. Бутылка разбилась звонко. Как звёзды, засияли осколки стекла при лунном свете. Демон перевернул стол, крича настолько сильно, насколько это возможно: хрипло, истошно, надрывая связки. Он ломал мебель полностью, не щадя. Подошёл к шкафу, резко открыл его, чуть не срывая дверь с петель, начал выбрасывать абсолютно все вещи. Его. Её. Он рвал одежду, сбрасывал её вместе с полками. Сворачивал всё, что раньше не свернул. И всё равно слышал голос в ушах. Милый и одновременно противный. — Я… Тоже люблю тебя. И её лицо: удивлённое, светлое, с замешательством, робостью и смущением в глазах. И счастливую, милую улыбку, что едва тронула пухлые девичьи губы в шоковый момент. Она была словно солнечный лучик, настойчиво прогоняющий тьму вокруг него. И он её лишился. Глупо лишился. По своей вине. Взглядом зацепился за вещь, лежащую среди обломков мебели. Она блестела в ночном свете. Люцифер присел на корточки, вытаскивая что-то пока непонятное. А затем почувствовал, как горькие воспоминания больным уколом врезаются в голову. Они были такими сильными, такими далёкими и ценными, светлыми, что вызывали дрожь по всему телу, разрывая его. Появилось чувство, будто сотни раскалённых кинжалов вонзались в самое сердце, прокручиваясь там, испепеляя, одурманивали разум. Будто душу облили ядом, прожигая в ней сквозную дыру. Это был кулон. Простой серебряный кулон, подаренный Люцифером Вики, как знак того, насколько велика его любовь. — Эй, что это там у тебя? — спросила девушка, стараясь поскорее разузнать, что Люцифер прячет за спиной. — Ничего, — улыбаясь, ответил демон, отшатнувшись от Вики, что уже протягивала свои руки к его рукам. — Эй, ну что ты делаешь? Прекрати, — произнёс Люцифер, ещё раз уворачиваясь от Непризнанной, что уже успела схватить его за ладонь. — А вот и не прекращу, — с этими словами девушка набросилась на демона, тщетно стараясь достать что-то, что он прячет у себя за спиной. — Ну, пожалуйста, покажи. — смирившись со своим проигрышем, попросила Вики, неосознанно надув губы. — Повернись, — сказал Люцифер, с необычной нежностью во взгляде посмотрев на Вики, что даже и не собиралась поворачиваться. — Иначе не покажу, — недовольно вздохнув, Непризнанная всё же развернулась к демону спиной. Он сделал шаг навстречу, встав к девушке вплотную. Чуткие пальцы Люцифера пробежались по нежной коже, прямо по острым плечам, посылая по телу девушки волну электрического тока. Он провёл слегка грубыми подушечками пальцев дорожку от начала плеч до тонкой мраморной шеи. Вики тяжело дышала, пытаясь контролировать своё тело, избавиться от бабочек в животе, но казалось, что ноги сейчас оторвутся от пола, и её тело, став совсем ватным, устремится куда-то ввысь. Люцифер аккуратно убрал мешающие ему светлые волосы на одно плечо, а Вики тут же собрала их, перекладывая на свою сторону. Люцифер шумно выдохнул, опаляя нежную кожу за ухом своим горячим и глубоким дыханием, а затем достал подарок. Серебряный кулон блестел при слабом тёплом свете от лампы. Вики стояла, затаив дыхание, чувствуя, как подступает, разливаясь по всему телу, энергия страсти. Как только холодный метал коснулся ключиц девушки, Вики громко вдохнула, набирая в лёгкие как можно больше кислорода, который, казалось, полностью прогорел в пространстве большой комнаты. Уокер почувствовала слабую улыбку демона и от этого ей захотелось резко развернуться и поцеловать его. Непризнанная на пару десятков секунд замерла, не до конца понимая, что произошло, а затем посмотрела на себя в зеркало, увидев свой долгожданный подарок. Она, удивлённая таким поступком Люцифера, тихо засмеялась, до сих пор не веря в произошедшее, а затем повернулась к нему лицом, встречаясь со счастливыми глазами, полными ожидания и надежды. Она не узнавала в Люцифере его старого: наглого и саркастичного, принципиального и властного демона. Но девушке было приятно. Приятно видеть его истинного. — Он… Он невероятный, Люцифер. Спасибо, — Вики тут же обняла демона, доверчиво прижимаясь к крепкой и широкой груди, чувствуя, как сильные мужские руки крепко окольцевали её спину. Люцифер слегка отстранил Вики от себя, заглядывая прямо в глаза, а затем резко подхватил на руки, глубоко и нежно целуя. Вики засмеялась, отвечая на поцелуй. Обвила руками его шею, запуская тонкие и длинные пальцы в чёрные, как уголь, волосы. А сын Сатаны продолжал держать девушку на руках, под ягодицами, глубоко и томно, напористо и нежно, прерывисто и долго целуя. Они чувствовали тепло собственных тел, тел друг друга, тепло касаний и поцелуев. Поглаживая большим пальцем холодный металл, демон слегка улыбнулся, а затем до побеления костяшек сжал кулон в кулаке, сильно зажмурился, стараясь выкинуть и это воспоминание из головы. Каждый раз казалось, что легче стереть всё из памяти, при этом навсегда и безвозвратно забыть Вики Уокер. Все воспоминания приносили демону слишком много боли, разрывая грудь бьющими волнами скорби. Но каждый раз, окунаясь в океан счастливых совместно прожитых моментов, Люцифер чувствовал себя на удивление спокойно, чувствовал внутренне умиротворение, будто ничего страшного не случилось, что всё это — лишь сон. Но боль от утраты подло впускала свои когти в сердце демона, царапая до рваных ран, пуская горячую кровь в лёгкие. Выстроенная по кирпичикам иллюзия обрушилась неожиданно, уступая место ненавистной реальности, отвратительно грязной и неправильной. И каждый раз, когда Люцифер выныривал из воспоминаний, реальность оказывалась слишком тяжёлой, и сын Сатаны медленно ломался под её весом. Люцифер отчётливо чувствовал, как устал жить в перманентном неосознаваемом страхе и ожидании. Он медленно, но верно подходил к пределу собственной терпимости. И на этом едва различимом рубеже каждый раз встречался далеко не с самыми приятными для себя эмоциями. Стены его комнаты давили вот уже две с половиной недели. Сидя в вечном полумраке, демон потерял счёт времени. Он может не спать целый день, а затем от усталости, от алкоголя, от боли просто упасть на кровать, проспав иногда лишь час, а иногда половину дня. Он просыпается утром, пытаясь найти взглядом Вики, как делал это всегда раньше, но затем понимает, что как раньше уже не будет. Не будет момента, когда он сможет прижаться своим горячим телом к её, положив руку на талию, что неумело спрятана в его футболке, поглаживая живот, чувствовать аромат волос и кожи и спать так вместе, разделяя кровать, на которой раньше побывало слишком много не тех девушек. Вспоминая, что Вики умерла, Люцифер чувствует вину, разрушающую и ранее непостижимую для него боль. Он не привык, не умеет, не знает, как ему нужно правильно скорбеть. И от этого демону становится так паршиво на душе, что хочется просто растворится в уже и так изредка нарушаемой громким криком тишине комнаты. Люцифер чувствует вину за то, что не может найти в себе силы прийти и наконец проститься с девушкой, ведь её тело уже две с половиной недели лежит в склепе. Так решила Ребекка. Её дочь, защитившая всю школу, убившая Мальбонте, должна быть похоронена в почётном месте. Люцифер не пришёл на похороны… Не смог. Он сидел у себя в комнате, впервые в жизни стыдливо вытирая слезы со щёк. Была бы в тот момент Вики, точно бы горько усмехнулась такому его поведению: даже в подобные моменты Люцифер боится проявить слабость. Сидя один в комнате, боится плакать, ведь почему-то думает, что выглядит слишком жалко. Он не пришёл на похороны. Там были все знакомые: Геральд, который, наверное, единственный из выживших учителей искренне сожалел о гибели ученицы, Ребекка, что пыталась выглядит стойко и мужественно, но при этом ходила с едва заметными мешками под глазами и бледным лицом, часто судорожно сжимая и разжимая кисти рук, Мими, что тоже совершенно не знала, как справиться с потерей лучшей подруги. Дино, который чудом выжил, тоже не без помощи Вики. Он обязан ей своей жизнью. И лишь Люцифер не пришёл на похороны. Самый близкий и родной для Непризнанной… Не пришёл. Он был, когда Ребекка в школе читала свою трагическую речь. Но не был на похоронах. И сейчас Люцифер корит себя за это, понимая, насколько ужасно, неправильно и неуважительно он поступил. Взглядом окинув разрушенное помещение, которое уже нельзя было назвать комнатой, демон принял одно единственное решение… Он пока не готов. Не готов войти в помещение склепа. Находясь на том самом склоне горы, Люцифер ещё больше ощущал всю свою ничтожность и разбитость. Измотанный и болезненный вид: синяки под потухшими глазами, откровенная бледность, более истощённый вид, ведь демон редко когда ел. Яркая внешность медленно теряла свою красоту и уникальность. И всё это из-за Непризнанной. Люцифер глядел вдаль, всматриваясь в наступающие сумерки, пытался понять, как так получилось, что именно любовь сделала его таким несчастным. Больше всего на свете демон боялся почувствовать очередную боль из-за любви. Он не подпускал девушек слишком близко к себе, ограничиваясь лишь сексом, понимая, что все, кто встречался на его пути — меркантильные и жаждущие славы. Но в Вики у Люцифера не было шанса не влюбиться. Безумно красивая внешне девушка, в сочетании со всеми теми внутренними качествами, которые так искал демон. Для всех Люцифер был грубым, чужим, «сыном самого Сатаны», дерзким, высокомерным и наглым, без «уважения» относящимся ко всем, кто выше. Но не для Уокер. Она была единственной, кто за всё время спрашивала у Люцифера: «Как ты?..» Вот так просто: «Как ты, Люцифер?..» Всматриваясь в падающий снег, в горизонт, демон с улыбкой вспоминал их первый поцелуй. На этом самом месте. Тёмный лабиринт воспоминаний всё дальше утягивал в свои дебри, в мрачных углах которого поджидала ядовитая злость. Она намертво вцепилась в душу, намереваясь остаться там надолго. Люцифер вспомнил, как на этом склоне немного приоткрылся девушке, столкнул её с этого обрыва, сыграл в игру, оттолкнул. По какой-то причине дуновения ветра резко стали на мгновение сильнее и холоднее, будто подстраиваясь под состояние демона. Люцифер ощутил их всем телом, а затем потерял контроль над энергией. Ужасный холод здешних широт пробирал до костей, колючими иглами вонзаясь в тело. Так же было и с Вики. Воздух вокруг казался обжигающе резким, будто пропитанным безысходностью и ужасом. Люцифер взял себя в руки, снова концентрируясь, постепенно чувствуя, как становится теплее. Демон сел на снег, слушая громкие и гулкие стуки своего сердца. — «Лучше бы ты не билось». Алый взгляд был направлен в одну точку, в самую даль. Все эти две недели Люциферу казалось, что Вики следит за ним сквозь глаза их общих воспоминаний, но только сейчас понял, что это абсолютный бред. Люди тоже верят в подобное: что их умершие близкие наблюдают за ними. Возможно, сыну Сатаны просто хотелось верить, что всё это время Вики была рядом. Демон продолжал сидеть на краю склона, видя перед глазами лишь её спокойное лицо со взглядом, полным любви и понимая. Нежности. В голове на повторе крутится фраза, которую Люцифер не желает слышать всеми фибрами души: «Ты обязан быть сильным! Проявление чувств к кому-то — унижение самого себя.» — фраза ненавистного отца, которого почему-то всё ещё где-то в глубине души любил Люцифер. И фраза той самой, что так рано и неправильно ушла из его жизни, девушки, что вдохнула в него эту жизнь и в тот роковой день испустила свою по его ошибке. В голове была фраза той, кому он смог открыться, той, кто понимала его без слов, заботилась и отдавала всю себя, ничего не требуя взамен. Той самой, что привнесла в его жизнь каплю света: «Всё будет хорошо, слышишь? Мы со всем справимся и останемся живы. После того, как всё закончится, мы всё здесь бросим и сбежим, как ты и хотел. Я люблю тебя, Люцифер. Я всегда буду рядом с тобой… Просто помни об этом.» Не закончилось. Не справились. Вики солгала, нарушила данное ранее обещание: — Обещай мне, что в первую очередь ты будешь заботиться о себе, как бы эгоистично это не звучало. Выбирая между мной и собой, ты выберешь себя. — Но… — Нет, Вики. Я сильнейший демон, я справлюсь и смогу защитить себя. И… Пообещай мне, что если кому-то из твоих друзей будет грозить смертельная опасность, ты не станешь их спасать ценой собственной жизни. Попытаешься, но если ситуация безвыходная, и их от Небытия отделяет один шаг, не станешь. — Но, Люцифер… — Пожалуйста, просто пообещай. Я знаю, что это ужасно, но… Но так нужно, Вики. Просто пообещай. — Я… Я обещаю.» И к чему это всё привело? К самому страшному, что могло случиться. Она ушла, полностью разбив и так разбитое сердце. Она ушла, так глупо и банально, убив не только себя. Она ушла, оставив звенящую пустоту внутри его сердца, которого, словом, уже не было. Вики ушла, сначала сделав себя неотъемлемой частью жизни Люцифера, стала её центром и смыслом, навязчивой мыслью, разрушающим наваждением, ласковой, заветной мечтой, которая сбылась, но растоптала душу, напоминая демону, что он все ещё способен чувствовать. Душа Люцифера вывернута наизнанку, вся в глубоких кровоточащих ранах. А в сердце, наполненном звенящей пустотой, ровным счётом осталось столько же любви к ней, сколько и боли. — Знаешь, единственное, чего я хотел всю свою жизнь — так это избавиться от звенящей пустоты внутри. Я всегда хотел быть лучшим. Стремился победить, даже не участвуя в бою. Отец ещё в детстве говорил мне, что боль — это лишь иллюзия. Причиняя боль, я никогда не испытывал чувства вины. Когда боль причиняли мне, я принимал это как должное. Круговорот боли, как ты когда-то и сказала. Задолго до встречи с тобой я пообещал, что никогда и ни в кого не влюблюсь, не будет никаких чувств. Единственная близость, что произойдёт между мной и девушкой — секс. Страстный и без обязательств. А потом появилась ты, Вики… Я никогда не стремился к свету. Думал, что он давно погас во мне. В моей тогда ещё детской и неокрепшей душе, в момент, когда я избил одного парня, из-за злости на отца, что в очередной раз решил научить меня жизни. Мое место там, во тьме Небытия. Не ты должна была умереть, Уокер. Мальбонте пытался убить меня, но ты бросилась навстречу, закрывая своим телом моё, а я, чёртов слабак, не успел оттолкнуть тебя. Мальбонте всё равно попал. И его огромный поток чёрной энергии врезался в твоё тело… Я всегда хотел быть один. Но сейчас… Как же хочу всё вернуть. — демон говорил сам с собой, смотря прямо, в одну точку, сидя на покрытой твёрдым ледяным снегом земле. Люцифер резко повернул голову назад, снова замечая Вики. Она стояла, вся заплаканная и измотанная, с жалостью и содроганием смотря на демона, сжав свои пухлые губы в тонкую ниточку. По щекам текли горькие слёзы, кожа была вся настолько бледной, что казалось, ещё на пару тонов светлее, и девушка сольётся со снегом. Люцифер затаил дыхание, не понимая: это очередное видение или действительно его милая Вики? Образ был настолько реален, что неожиданно скупая надежда появилась в разорванном сердце сына Сатаны, и он заговорил. Тихо, сипло, но счастливо. — Я… Я не верю… Вики, моя милая… — в глазах блеснули слёзы, отражая и добавляя им тёмной сумеречной дымки. Ком в горле и чрезмерная потребность дышать. Сердце пропустило удар, а затем забилось как бешенное. А голос, как обычно, предавал в самый нужный и неподходящий момент. Слёзы лишь ещё сильнее потекли по щекам Непризнанной, но не от счастья… — Ты жива… Я всё-таки успел тебя оттолкнуть… Вики, задыхаясь от собственных слёз, закачала головой, крепко сжимая ткань своего платья. Люцифер на секунду испугался такой её реакции, хотел было уже подойти, но помедлил, услышав её болезненный голос. — Люцифер… — она с трудом произнесла полное имя, сделав паузу, пытаясь хоть немного остановить нескончаемый поток обжигающих бледную кожу слёз. Сердце сжалось, грудь сдавило болезненной силой. И Вики, через всевозможные усилия, продолжила, разбивая эту оглушительную тишину, словно хрупкий хрусталь. — Ты не успел… Сердце Люцифера сжала холодная рука необратимости. И он лишился возможности дышать. А Вики продолжала плакать, мотая головой, из раза в раз пытаясь сказать что-то вроде «Прости». Но шумные порывы ветра заглушали её слова, и они не долетали до Люцифера. Демон смотрел в одну точку, уже полностью ощущая, что мёртв. Две с половиной недели он жил с маленькой надеждой, а сейчас, сидя на склоне этой чёртовой горы, потерял её. Две с половиной недели он думал, что мёртв. На деле же умерла лишь половина Люцифера. А сейчас Вики забрала с собой в Небытие всего его. Люцифер продолжал сидеть на склоне горы, где бушевала вьюга, заметая всё на своём пути. Но демон не двигался. Продолжал сидеть, смотря в одну точку, не замечая, как медленно растворяется безликий образ Вики, а затем, спустя некоторое время, закрыл глаза… Ресницы слегка задрожали, а на щеках появились влажные солёные дорожки. Она была простой… Она улыбалась без причины, делала тёплые комплименты без причины и без причины… Жила. Она была простой. Она любила малиновый закат, красоту ночных звёзд и определённого демона, из-за которого умерла…