***
Гарри потребовалось три дня, чтобы привести свои мысли и эмоции в некое подобие порядка. Его разговор с Локи, человеком, который утверждал, что он его отец, оставил после себя путаницу, боль и малейшую надежду. Когда в тот вечер он вернулся в дом Дурслей, его тут же запихнули в чулан, где под покровом пыльной темноты он погрузился в свои мысли. Всего через несколько часов он думал, что пришел к решению о том, как он должен реагировать на новость, что он не сын Джеймса Поттера, но, когда взошло солнце, он начал сомневаться в своем решении и переосмыслять всё заново. Следующие несколько дней прошли в том же духе. Гарри провел несколько часов, обдумывая все, что ему сказали, сравнивая слова Локи с фактами, которые он слышал за всю свою жизнь. Он останавливался на чем-то одном, но, проведя всего несколько часов наедине со своими мыслями, снова ловил себя на том, что передумывает. Каждую минуту, не посвященную тому, чтобы быть личным рабом и козлом отпущения Дурслей, он молча боролся с самим собой, разрываясь между желанием любой формы семейной связи и сильным недоверием почти ко всем. Локи был, во всех смыслах и целях, чужаком. Гарри почти ничего не знал об этом человеке, кроме того, что ему рассказали. Всё, что он говорил и делал до этого момента, могло быть тщательно продуманной ложью, чтобы завоевать его доверие, заманить в ложное чувство безопасности, хотя для чего? Гарри еще предстояло это выяснить. Локи провел годы, присматривая за ним, он менял сотни личин и провел бесчисленные часы, разговаривая с Гарри или утешая его, или просто находясь рядом, когда мальчика охватывало чувство всепоглощающего одиночества. По какой причине он тратил так много своего времени? Локи ведь готов на жизнь в компании Гарри не только потому, что он был его плотью и кровью? Не было ничего такого, о чем он мог бы подумать, или, по крайней мере, ничего такого, что выставляло бы Локи в дурном свете или давало бы Гарри какие-либо основания полагать, что он плохой человек.***
Локи ждал его, как и обещал, на тех же самых качелях, на которых он его оставил. Был уже поздний вечер, почти стемнело, когда Гарри прибыл в пустой парк. — Я решил поверить тебе, — сказал Гарри, отказавшись от помпезности, которая могла бы послужить продолжением этого заявления, и плюхнулся на качели рядом со старшим. — В самом деле? — Локи мягко улыбнулся. — Это произошло гораздо быстрее, чем я позволял себе надеяться. Гарри пожал плечами. — Я был бы здесь раньше, но позволил себе слишком много времени на размышления. Слишком много времени, чтобы сомневаться в себе. — Что заставило тебя наконец довериться мне? — Как я уже говорил, я обычно довольно хорошо различаю ложь. Но даже если бы это было не так, я долго думал над этим, и у тебя нет причин лгать мне. Верно? — Верно. — согласился Локи. Гарри удовлетворенно кивнул. — Значит, я поверю тебе и всему, что ты мне рассказал, но это не значит, что я тебе доверяю. Ещё нет. Локи одобрительно кивнул. — Никому не следует так легко завоевывать твое доверие, даже мне. Я, однако, сделаю всё, что в моих силах, чтобы заслужить его, я хочу быть частью твоей жизни, какой бы я ни был. — Ты можешь начать с того, что расскажешь мне, кто ты. — Думаю, это не хуже любого другого места, — кивнул Локи. — Однако, боюсь, мой ответ только усилит твои сомнения. — Нет, если ты скажешь правду. — Я не собираюсь лгать. Просто моя история немного…притянута за уши для несведущих. — Ты сказал мне, что я обладаю магией, а человек, которого я всю жизнь считал своим отцом мне и не отец вовсе, — сухо сказал Гарри. — До сих пор я тебе верил. Локи криво усмехнулся. — Полагаю, ты прав. Хорошо, что бы ты хотел узнать? — Ты уже говорил, что ты не здешний, — сказал Гарри, подумав всего несколько секунд. — А где ты живёшь? На лице Локи появилось испуганное выражение. — Конечно, ты начал с вопроса, на который труднее всего ответить, — вздохнул он. — Проще говоря, когда я говорю, что я не из этого района, я на самом деле имею в виду, что я родом из совершенно другого мира. — Другого мира? — скептически спросил Гарри. — Значит…ты инопланетянин? — Полагаю, можно сказать и так. — Локи на мгновение замолчал, обдумывая, как лучше сформулировать свое объяснение. — Вселенная состоит из девяти миров: Нидавеллир, Нифльхейм, Муспельхейм, Свартальфхейм, Альфхейм, Ванахейм, Йотунхейм, Асгард и Мидгард, каждый из них является домом для различных рас и видов, но все они связаны ветвями мира, Иггдрасиля. Мой дом это Асгард. — Асгард? — Повторил Гарри. — Как в книгах? Не прошло и нескольких недель, как он позаимствовал в школьной библиотеке книгу о мифах разных культур и религий, среди них была история о боге, который жил на горе и владел молниями, и еще одна об одноглазом короле, который жил в золотом дворце в месте под названием Асгард. Локи кивнул. — Точно, хотя я уверен, что мидгардские рассказы о нашем мире немного запутались с течением времени, но основная суть остается. — Значит, ты бог из другого измерения? — Разве я не говорил, что ты мне не поверишь? — Не то чтобы я тебе не верю, — возразил Гарри, — просто это немного… — Притянуто за уши? — подсказал Локи. Гарри пожал плечами. — Да, немного. В книге говорилось, что люди из Асгарда… — Асгардцы. — Верно, что асгарды были богами. Бессмертные. Ты такой? — В глазах вашего народа мы, наверное, кажемся богами. Мы сильнее, быстрее и живем гораздо дольше, чем те, кто родом с Земли, мидгардцы. Но мы всего лишь люди, а не боги. — Я бессмертен? — Никто из нас по-настоящему не бессмертен. Мы можем умереть от меча или от яда и многими другими способами, — сказал Локи. — Я не совсем уверен в твоей смертности. Мы с твоей матерью принадлежим к двум разным родам. Союза между асами и мидгардцами не видели уже несколько тысячелетий, если у таких пар и были дети, то эти времена давно прошли. — Так вот почему я должен прятаться? — спросил Гарри. — Потому что ты из Асгарда, а моя мама с Земли? — Среди прочих причин, — осторожно сказал Локи. — В Асгарде я занимаю высокое положение, мой отец — Один, король Асгарда, на моего незаконнорожденного ребенка будут…косо смотреть. Гарри нахмурился, Локи не лгал, но он не рассказывал ему всего, он намеренно что-то упустил. — Ты принц? — Да, хотя именно мой брат Тор однажды займёт престол. — Сколько человек в вашей семье? — Только четверо, включая меня, — ответил Локи. — Мой отец Один, моя мать Фригга, и мой брат Тор. Гарри кивнул, слегка удивленный этим открытием. У него были бабушка с дедушкой и дядя, возможно, этот окажется лучше дяди Вернона. — Как долго я должен оставаться в секрете? Локи пожал плечами. — Я не могу сказать наверняка. Я знаю, что это не продлится много лет. Ты должен стать старше и уметь хоть немного управлять своей магией, на случай, если тебе когда-нибудь понадобится защитить себя. — Защищаться от кого? Локи грустно улыбнулся. — Вот в чем вопрос, не так ли? Значит ли это, что ты веришь всему, что я сказал? Гарри задумчиво изучал сидящего рядом мужчину. — Я еще не видел, чтобы ты лгал. Локи кивнул, явно удовлетворены ответом. — Если хочешь, мы можем начать работать над обузданием твоей магии в ближайшие несколько недель. Как только мы сможем справиться с этим, я уверен, что жизнь с твоими… родственниками станет намного легче. — Ты действительно научишь меня ею пользоваться? — Конечно. Хотя, имей в виду, это будет нелегко, часть твоей магии досталась тебе от матери, возможно, ты не обладаешь теми же способностями или не можешь владеть ею так, как я. Гарри смущенно нахмурился. — У моей мамы была магия? — Она принадлежала к небольшой общине, которая могла владеть своей собственной версией сейдра. Джеймс Поттер был таким же. Ты, вероятно, через несколько лет получишь письмо в ту же школу, которую они посещали. — Что это за школа? — Волшебная школа, но это сказка для другого времени. Ты позволишь мне обучить тебя? — Я подумаю, — задумался Гарри. — Полагаю, что да, но ты должен мне кое-что пообещать. Локи удивленно выгнул бровь. — Оу? Что я могу для тебя сделать? Гарри смерил его очень серьезным взглядом. — Ты должен научить меня превращать людей в лягушек. Особенно моего дядю. Смех Локи был глубок и осветил все его лицо. — Думаю, это можно устроить.***
Самый первый урок магии Гарри был, если быть совсем честным, немного не таким как ожидал мальчик. Локи сказал ему ещё до того, как они начали, что он не будет творить никакой магии. Этот урок должен был быть преимущественно теоретическим. Они провели больше часа, рассматривая различные виды магии, которые Гарри должен был изучить, и как каждый из них выполнялся. Это была задача, безусловно, интересной. Но это было не то, что Гарри на самом деле хотел учить. Он с нетерпением ждал, когда его научат всевозможным заклинаниям и трюкам, которые он мог бы использовать, чтобы сделать жизнь Дурслей несчастной. Тем не менее, вторая половина урока начала вызывать некоторые ожидания, когда Локи сообщил Гарри, что даст ему возможность активно использовать свою магию. Он не будет произносить никаких заклинаний, а только знакомиться с тем, как ощущается его магия. — Большинство смертных, владеющих волшебными палочками, как твоя мать и её муж, имеют то, что они называют магическими ядрами, которые часто описываются как светящиеся шары света, — объяснил Локи. — Однако асгардская магия, наша магия, отличается, она менее ограничена. Наша магия не ограничена только одним пространством, она течет через нашу кровь, она формирует наши кости и мозг и переплетается с самой жизненной силой. Мы — часть магии, как и она часть нас. Но только если мы позволим этому случиться. — Как же нам это сделать? — спросил Гарри. — Закрой глаза. — Локи одобрительно кивнул, когда Гарри немедленно выполнил его просьбу. — Хорошо. Теперь я хочу, чтобы ты вспомнил один из моментов, когда ты случайно обнаружил, что творишь магию в момент повышенной эмоциональности. Ты можешь вспомнить? Гарри тут же вспомнил, как несколько лет назад он чуть не уничтожил плитку в ванной и почти получил обморожение, когда тётя попыталась искупать его в ванне со слишком горячей водой, и то, что, как он теперь знал, было его случайной магией, резко понизило температуру в ванной, пока тонкий слой льда не покрыл теперь приятно прохладную воду. Петуния заперла его на три дня в чулане и больше никогда не купала. — Да, — сказал он. — Хорошо. Можешь ли ты вспомнить, что ты чувствовал в тот момент? — Злость. — Не эмоционально, — поправил Локи. — Физически. Ему было больно, вода казалась достаточно горячей, чтобы растопить кожу до костей. Глаза у него тоже горели, он дергался так, что мыло, которое Петуния втирала ему в волосы, капало на глаза. Гарри нахмурился и сосредоточился на том, чтобы вспомнить каждую деталь воспоминаний, каким-то образом он знал, что его физический дискомфорт не был тем, что искал Локи. — Помню… — наконец сказал он. — Я помню ощущение…покалывания. Как будто я только что воткнул вилку в розетку, но не так больно. А потом вода замерзла. — Очень хорошо. Теперь я хочу, чтобы ты сосредоточился на воспоминании об этом ощущения. Думай о нем до тех пор, пока не почувствуешь, как будто это происходит с тобой сейчас. Ты чувствуешь это? Несколько минут Гарри сидел в полной тишине, а потом вдруг по спине у него пробежала дрожь, и он отчаянно закивал. — Я это чувствую. Что это? — Это, — сказал Локи, — Твоя магия. Поздравляю, ты только что сделал свой первый шаг к её освоению. — Уже? — спросил Гарри. — Да, большую часть владения магией составляет способность чувствовать её. Как только ты достигнешь этого, ты сможешь начать учиться призывать её по желанию, а не только тогда, когда ты расстроен. — Локи одарил его гордой улыбкой. — Это звучит гораздо проще, чем на самом деле, но я сомневаюсь, что тебе будет трудно научиться контролировать и владеть своей магией. Ты уже показал большие перспективы. Гарри кивнул, довольный и собой, и похвалой. — Как часто мы сможем встречаться вот так? Я хочу узнать как можно больше и как можно скорее. — Я бы сказал, примерно раз в неделю, а может, и два, если мы будем осторожны. Если меня не будет больше нескольких часов, вряд ли мое отсутствие заметят. Мы снова встретимся здесь в ближайшую среду.***
Их следующие встречи перенеслись из парка в заброшенную бакалейную лавку, расположенную всего в пятнадцати минутах ходьбы от Тисовой улицы. Место было сырым и более чем пыльным, но это было в стороне от дороги, и Локи поставил несколько оберегов, чтобы отпугнуть любых шпионов или любопытных прохожих. Локи поднялся со своего места и отряхнул немного грязи, которая успела прилипнуть к его штанам. — Я провожу тебя домой. Гарри кивнул, но не решился даже встать. — Прежде чем мы уйдем, — осторожно начал он, — я подумал, может быть, мы могли бы поговорить о некоторых вещах, которым ты мог бы научить меня на следующей неделе? — Что бы ты хотел узнать? — С любопытством спросил Локи. — Ну, когда несколько недель назад я спросил, не могли бы вы научить меня превращать моего дядю в лягушку, я не просто пошутил. Он не всегда…добр ко мне, и я хотел найти способ положить этому конец. Лицо Локи потемнело при упоминании о Верноне Дурсле. Он, его изможденная жена и пухлый сын займут особое место в Хеле, когда умрут. За то, что сделали жизнь его сына такой несчастной. Единственное, что останавливало Локи от того, чтобы совершить свою собственную месть отвратительной семье много лет назад — это тот факт, что мистер и миссис Дурсли на самом деле не подняли руки на Гарри и дали ему какой-никакой, но кров. — Я не думаю, что ты достаточно опытен, чтобы превратить такого крупного мужчину в жабу, но я уверен, что могу научить тебя нескольким вещам, которые помогут тебе исправить их поведение. — задумчиво промурлыкал Локи. — Скажи мне, что твои тетя и дядя ценят больше всего на свете? Гарри даже не колебался, прежде чем ответить. — Дадли. Локи кивнул. — А чего они боятся? Мальчику потребовалась еще секунда, чтобы решить, что ответить. — Того, что по их мнению ненормально. — Мы можем поработать с этим, — задумчиво произнес Локи. — Не могу обещать, что мы начнем немедленно, но твои родственники получат по заслугам. В свое время.***
«В свое время» наступило некоторое время спустя. Несмотря на мастерство, которое Гарри продемонстрировал в поиске своей магии, прошел ещё месяц, прежде чем Локи почувствовал, что мальчик получил достаточный контроль над ней, чтобы начать изучать более продвинутую магию, необходимую для того, чтобы поставить Дурслей на их место. В течение этого месяца Локи и Гарри планировали подход, который, вероятно, будет работать лучше всего в исправлении поведения семьи из трех человек. Количество магии, требуемое в окончательном плане, было минимальным, но невероятно эффективным. — Большой, Вернон, вобьет себе в голову попытаться дать отпор, — сказал Локи во время одной из таких сессий планирования. — Ты должен немедленно искоренить эту мысль, иначе он потратит остаток твоего времени, пытаясь бороться с любыми изменениями, которые ты попытаешься внести. — И как же мне это провернуть? — Гарри нахмурился. — Покажи ему, какой он маленький и беспомощный. Глаза Гарри загорелись нечестивой интригой. — Покажи мне, как. Локи улыбнулся мальчику. — Это было бы для меня настоящим удовольствием.***
Петуния Дурсль всегда старалась уделять племяннику как можно меньше внимания. Когда он не отплачивал за их великодушие домашними делами или помощью в приготовлении еды, она предпочитала держать его взаперти в спальне или на заднем дворе, где было легче притвориться, что его не существует. Однако в последние несколько недель она обнаружила, что уделяет больше внимания тому, чем он занимается, когда он ей не нужен по дому. Только потому, что она более внимательно следила за его приходами и уходами, когда они с мальчиком ссорились. Он почти всегда уходил из уединения их двора и не возвращался часами. В любом другом случае Петунии не на что было бы жаловаться, если бы он не принес с собой никаких неприятностей. Каждый раз, когда ее племянник возвращался, куда бы он ни забрел, она замечала, что в нем что-то изменилось. Мальчик очень редко разговаривал с ними, кроме обычных «Да, тетя Петуния» и «Как скажешь, дядя Вернон», и это их вполне устраивало, но сейчас он был слишком молчалив. Он не отвечал, когда Дадли заговаривал с ним, когда она инструктировала его, как приготовить ужин на ночь, или когда Вернон делал ему выговор. Он только наблюдал за ними, молча глядя своими слишком умными зелеными глазами, которые слишком сильно напоминали ей ее младшую сестру. И это раздражало Петунию до бесконечности, потому что, хотя его лицо всегда оставалось тщательно пустым, она почти чувствовала снисходительность, омрачающую его взгляд. Он ненавидел их, хотя не имел на это никакого права. Они приняли его даже тогда, когда все внутри неё кричало, чтобы она просто оставила его на пороге. Это было бы так просто, никто бы не обвинил ее в его смерти. Откуда ей было знать, что какой-то старый дурак бросил ребенка у её двери? Она могла бы пролить слезу или две, чтобы продолжить свое дело, и это был бы конец. Но она проявила милосердие к этому уроду, взяв его к себе, она проявила к нему доброту, он должен быть благодарен. Тихий щелчок выключаемой газовой плиты заставил Петунию вернуться на кухню, где мальчик ставил на стол кастрюли с ужином. — Садись за стол, — сказала она, когда он повернулся, чтобы взять столовые приборы из шкафа. — Я позволю тебе поужинать с нами сегодня. Когда-то это заявление вызвало бы у мальчика широкую улыбку и обильную благодарность, но теперь его лицо даже не дрогнуло, когда он добавил тарелку к стопке и принялся расставлять их на столе. Закончив, он устроился в кресле прямо напротив неё и терпеливо ждал, когда Вернон и Дадли присоединятся к ним. Мужчины Дурслей жевали свою еду, едва успевая дышать между укусами, в то время как Петуния медленно поглощала свою еду крошечными птичьими укусами. Только когда Вернон принялся за вторую порцию, а Дадли за третью, кто-то из них заметил, что Гарри даже не притронулся к своей тарелке. — Почему ты не ешь, мальчик? — Вернон нахмурился. — Я не позволю тебе попусту тратить еду, которую мы поставили на стол. Гарри неопределенно пожал плечами. — Просто думаю, вот и все, — сказал он. — Думай в свободное время. Ешь. Вместо того чтобы выполнить приказ, Гарри отодвинул тарелку и уставился на дядю с тихим любопытством. — Почему вы меня ненавидите? — Потому что ты непослушный, не благодарный и пустая трата пространства, — ответил мужчина, даже не задумавшись. — И поскольку ты, кажется, не хочешь есть еду, которую мы с тётей приготовили для тебя, не рассчитывай, что будешь есть снова в течение следующих трех дней. Гарри даже не моргнул от этой угрозы, казалось, он вообще ничего не заметил после первой фразы Вернона. — Нет, — сказал он задумчиво. — Не думаю, что именно поэтому. — Твое мнение — последнее, что я хочу сейчас услышать. — Вернон уперся руками в край стола и оттолкнулся, словно намереваясь схватить Гарри и оттащить его к шкафу, однако этот шаг не принес желаемого результата. Вместо того, чтобы отодвинуть стул от стола, сила толчка Вернона заставила обеденный стол со скрежетом прокатиться по линолеуму. Петуния тоже попыталась встать, как и Дадли, но они оба оказались в таком же затруднительном положении, как и Вернон. Они необъяснимо застряли на своих стульях. В то время как сами стулья, казалось, были привинчены к полу. — Что ты сделал? — Прошипела петуния. — Что это? — Магия, — небрежно ответил Гарри, как будто речь шла не о чем-то более интересном, чем прогноз погоды на вечер. — Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что все эти странные вещи, которые я мог сделать, были магией. Мне не потребовалось много времени, чтобы вспомнить все случаи, когда я делал что-то странное, все случаи, когда я случайно показывал магию, и как бурно вы реагировали каждый раз, когда я это делал, и понять, что это было не так. Вот почему вы ненавидите меня. Не потому, что я был умнее Дадли или с большей вероятностью доживу до тридцати, не страдая от какой-то сердечной недостаточности, как он, а потому, что я могу творить магию. Значит, ты знала, что у меня есть эти способности с самого начала. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — сказала Петуния, но то, как ее кожа приобрела болезненную бледность, а горло забилось от беспокойства, выдало ее. — Нет такой вещи, как магия. — Конечно, нет, — фыркнул Гарри, закатывая глаза. — Может быть, это освежит твою память. Он сосредоточил взгляд на Дадли, легкая полуулыбка тронула его губы, а глаза потемнели от сосредоточенности. В мгновение ока Дадли превратился из ужасно толстого восьмилетнего мальчика в чуть менее отвратительную блестящую розовую свинью. Петуния издала ужасный крик и бросилась вперед, но безрезультатно, невидимые путы держали её крепко. — Ах ты, ужасный мальчишка! — Она разрыдалась в тот же миг, когда поняла, как бесполезно бороться. — Что ты сделал с моими Дадличком?! Расколдуй его! Верни его обратно! — Это не мог быть я, — сказал Гарри притворно невинным тоном. — Помни, тетя Петуния, магии не существует. Свинья Дадли начала визжать и метаться в кресле в слепой панике, а Петуния продолжала рыдать, Вернон сыпал проклятиями и угрозами в адрес племянника. Виновник хаоса только раздраженно вздохнул и приложил палец к губам. — Ш-ш-ш, у меня от вас голова болит. — Петуния, Вернон и Свин Дадли немедленно, против своей воли, замолчали. — Так гораздо лучше. А теперь, тетя Петуния, дядя Вернон, нам пора поговорить. — Я живу под вашей… опекой уже семь лет, и это был невероятно несчастный опыт. Хотите верьте, хотите нет, но я, восьмилетний мальчик, не нахожу уборку и приготовление пищи приятным способом скоротать время, а жизнь в чулане под лестницей давно потеряла свою привлекательность, если вообще когда-либо была привлекательной. Поэтому я решил, что больше не буду готовить для вас, не буду убирать за вами сегодня вечером, перенесу свои вещи в гостевую спальню, которая теперь будет моей спальней. Всё это вступает в силу немедленно. Есть возражения? В тот момент, когда Вернон и Петуния снова обрели способность говорить, они, не теряя времени, перечислили все возражения, которые им удалось придумать за две минуты молчания. Гарри не мог уловить большую часть того, что они говорили, так как они перекрикивали друг друга, и многие из их предложений были приукрашены некоторыми очень красочными ругательствами, но он сумел уловить основную суть того, что они говорили, и поэтому снова заставил их молчать. — Вам действительно нравится мысль выбить из меня дурь, не так ли, дядя Вернон? — заметил Гарри, подперев подбородок рукой. — Давай забудем на мгновение, что ты ни разу не дотронулся до меня, и сосредоточимся на том факте, что если ты хотя бы подумаешь причинить мне боль, я могу и уничтожить тебя, даже не вспотев. Поднимите на меня руку, и вы с Дадли обнаружите, что вас отправят в ближайшую мясную лавку на бекон. Я бы бросил тетю Петунью в эту смесь, но все на что она действительно была бы годна это немного шкуры, так как у неё мало мяса на костях. — Петуния ощетинилась от оценки, которую он ей дал. — Честно говоря, я думаю, что поступаю разумно. Готовьте сами, убирайтесь сами и смиритесь с тем, что шкаф под лестницей не подходящая спальня и вас не превратят в бекон. Вполне разумно. Гарри соскользнул со стула и направился к двери. — Всё это, — он махнул рукой в их сторону, — Должно закончиться через час или около того… может быть, ближе к двум. Я оставлю вас, чтобы вы все обдумали. Просто подумайте, соглашаться или нет. Я знаю, что вы сделаете правильный выбор.