Закаты прошлого

Здесь всегда были крысы. Гермиона, наверное, никогда не привыкнет к тихому шуршанию, которое раздаётся от их маленьких лапок. Длинные хвосты мелькают то тут, то там, время от времени задевая каменные своды и попадая по образовавшимся от частых дождей лужам. Прогулку вряд ли можно назвать приятной хотя бы из-за постоянного сумрака и какой-то затхлой сырости, но ей нравится бродить тут в одиночестве и слушать гулко отдающиеся во все углы звуки: шаги, перебежки шарящихся в поисках съестного крыс, завывания северного ветра, который не исчезал даже летом. Слушать эту недотишину, прокручивая в голове постоянно лезущие туда мысли и воспоминания. Ей даже кажется что в этом есть какой-то свой шарм в этой атмосфере, хотя Драко, изредка составляющий ей компанию, говорит, что так сказать могла только она. Тёмные круги под глазами буквально вопят об усталости, но он словно отмахивается и делает вид, что не замечает её внимательных и немного тревожных взглядов. Преувеличенно бодро Малфой идёт рядом и рассказывает последние новости. — Ты совсем не спишь? — вопрос Гермионы звучит не к месту, вырывая его из привычного темпа повествования и заставляет остановиться и, кинув на неё короткий взгляд, замолкнуть. — Серьёзно, Драко. Ты же говорил, что всё прекратилось? — Что ты хочешь услышать от меня, Грейнджер? — он устало выдохнул, пожевал губу и посмотрел ей наконец прямо в глаза. — Хорошо, я соврал. Они всё ещё есть. Тебя это удивляет? — Кошмары… — это не было вопросом, скорее понимающим утверждением. — Ты ходил к психологу? Знаю, ты не любишь магловские нововведения, но... — Грейнджер…. — Что? — Гермиона негодующе уставилась на него. — Почему ты так беспокоишься за меня? — Сколько раз ты мне ещё задашь этот вопрос? Я тебе уже говорила, что… — После всего! Наверное, я какой-то неправильный или глупый, но я не понимаю, — голос Драко звучал неподдельным отчаянием, приступы которого ей приходилось купировать уже не по меньшей мере четвёртый месяц. — Ты должна ненавидеть меня, а ты разговариваешь со мной, как будто ничего не случилось, успокаиваешь, переживаешь так, словно… словно я тебе близкий человек! Наклонив голову, Гермиона изучала его лицо: бледные впалые щёки с светлой щетиной, лихорадочно блестящие глаза, которые он упорно отводил, взъерошенные волосы, в которые он запускал пальцы раз пять только за время их короткого разговора. — А что, если я скажу, что так и есть? — и, как будто не замечая его ошарашенного взгляда, продолжила: — Ты похудел…. — Грейнджер! — Ощущение, что ты.... — Грейнджер, ты себя-то слышишь? Как ты… — на этих словах он практически задохнулся, но махнул рукой и ссутулился. — Подумай об этом, Драко. Мне уже пора, знаешь.

***

Их следующая встреча состоялась через неделю. Гермиона отметила про себя ещё более удручающий вид, покачала головой, но сочла за лучшее промолчать, хотя синевшие под глазами круги и висящая одежда начинали её серьёзно беспокоить. Малфой тоже не спешил начинать разговор. Подстроился под её темп, не говоря ни слова, и вышагивал, глядя куда-то на носки своих ботинок. Прошло, наверное, не меньше часа, прежде чем он нарушил взаимную тишину. — Зачем ты это сказала тогда? — Я хочу помочь, — она пожала плечами, хотя в темноте это было не так уж заметно. — Это так необычно для тебя? — Это странно, — протянул Драко, глядя на неё исподлобья. — Не только потому что от тебя. У нас в принципе не принято помогать просто так. — Никогда не пойму ваших гребанных чистокровных традиций, уж извини, — Гермиона поморщилась, вызывая у него смех. — Мисс Грейнджер, вот уж не знал, что вы используете столь нелитературные выражения, — он хмыкнул, наверное, впервые настолько эмоционально на её памяти за эти полгода. — Что уж теперь, — усмехнулась и она. — Вы меня плохо знаете, сударь. В моменты, когда что-то шло не по плану, я и не так выражалась. — Кто бы мог подумать, лучшая ученица Гриффиндора…. — Слишком много стереотипов, Драко, — фыркнула Гермиона, — особенно вокруг моего образа. Все почему-то считали, что я правильная скучная девочка, для которой самое главное — это оценки. Что после школы я не выйду замуж и буду работать в Министерстве в отделе регулирования магических популяций и контроля над ними, а свободное время меня будут окружать книги и только они. Так ведь? И всё это лишний раз доказывает, что люди просто привыкли доверять образам и идти за стереотипами. На этих словах Малфой словно сдулся, нахмурился и снова погрузился в себя, продолжая идти вперёд. Казалось, его мысли где-то далеко от реального мира, но он встрепенулся и, посмотрев на горизонт, прищурился. — А чего на самом деле хотела ты? — Я хотела менять мир, — пожала плечами Гермиона, словно в этом не было ничего необычного. — Вводить новые законы, отменять устаревшие. — Отдел обеспечения магического правопорядка? — Да, — она улыбнулась как-то очень тепло: так, что в её глазах зазолотились смешинки, а вокруг расползлись уютные морщинки. — Неожиданно? — Есть немного. Ты всегда так носилась со своими эльфами…. — Я была подростком, Драко, причём очень упертым и немного наивным. Далёким от реального положения вещей в магическом мире. Я же узнала о нём позже, чем вы, и верила, что всегда можно что-то изменить к лучшему. — А сейчас? — А сейчас я понимаю, что не всё нуждается в этих изменениях. Или, во всяком случае, они не должны быть столь кардинальными. Задумавшись о чём-то, Гермиона закусила губу, точно боялась рассмеяться в самый неподходящий момент, и снова фыркнула. — Ты чего? — Малфой посмотрел на неё недоумённо, как на ненормальную. — Многие были уверены, что я влюблена в Рональда. О, как Лаванда ревностно на меня посматривала, словно я могла подойти и отобрать его у неё. Да даже ты, наверное, думал, что он для меня больше, чем друг, разве нет? Я помню эти ваши шуточки…. — Прости.... — он смутился, хотя, Гермионе казалось, смущение не было заложено в базовой комплектации Малфоя. — Да, брось, — она махнула рукой. — Но считал же? — Хочешь сказать, это не так? — Нет, — расхохоталась Гермиона. — Друг — да: добрый, отходчивый, весёлый…. Эй, не закатывай глаза! Но если бы мы начали встречаться, мы бы друг друга поубивали… — едва закончив фразу, она осеклась, заметив помрачневшее выражение лица Драко. — Малфой? — Грейнджер, ты ведь так и не ответила на тот вопрос. А потом просто прикинулась дурочкой, как будто не поняла, что я имею в виду. — О чём ты? — Я ведь тебе не близкий человек. Зачем, Грейнджер? Он впервые за время этого разговора смотрел ей в глаза. Потемневшее серебро, казалось, плавило все её внутренности, заставляя млеть, а язык — заплетаться. Но не давало солгать. Когда Драко вновь озвучил этот вопрос, Гермионе даже показалось, что он говорит не только о её ответе неделю назад, но и о событиях задолго до этого, которых они оба так страшились касаться. — Почему ты думаешь, что не можешь быть дорог мне? — она говорила тихо, едва слышно, но была уверена, что он ловит каждое слово, даже заглушаемое капающей водой, ударяющейся о блестящую гладь множества луж. — Это началось раньше, чем ты можешь себе представить. Когда у тебя было задание убить Дамблдора, — Гермиона остановилась на секунду, чтобы перевести дух, и тишину прервал его судорожный вздох, когда она заговорила о войне, да ещё так открыто, в стиле Гермионы Грейнджер. — Я ведь знала, что тебе нужно сделать. Не спрашивай откуда, но это и неважно сейчас. — Грейнджер… — Малфой обессиленно прислонился к стене и, прокашлявшись, попытался что-то сказать, но она подняла руку, призывая его молчать. — Я не смогу объяснить, как это произошло. Просто в какой-то момент осознала, что где-то в глубине души я влюблена. Даже пыталась помочь тебе, — Драко удивлённо вскинул брови, но, помня её негласную просьбу, не стал комментировать, хотя она и так умудрилась ответить на незаданный вопрос, — ходила к Дамблдору, но он, оказывается, и так всё знал. Повисшую тишину разбивали только ветер и дождь, которым не было никакого дела до сквозившего как бы между строк напряжения. Гермиона не знала, куда девать глаза и руки, но не жалела о своей откровенности, ведь вряд ли сейчас в этом был какой-то смысл. Единственное, чего она боялась, — что Драко больше никогда с ней не заговорит. Будет избегать встречи и прятать взгляд, чего ей совсем не хотелось бы. — Драко… — Да где ж ты раньше была, Грейнджер? — взорвался он, со всей силы ударяя кулаком левой руки по каменной кладке, словно она была во всём виновата, и не замечая текущей из образовавшихся царапин крови. — Где, Грейнджер? Когда он повернулся к ней лицом и поймал её взгляд, она чуть не задохнулась от захлестнувшего отчаяния, которое буквально выплескивалось оттуда и сносило с ног. Если раньше она считала, что многое знает о боли, то в тот момент поняла, что сейчас это была высшая градация по любой возможной шкале. — Гребанные устои… Гребанная чистокровность…. Я должен был узнать это раньше. Тогда это не разрушило бы нам обоим жизнь. Искра, до этого тлевшая в глубине и боящаяся разгореться, уже вовсю занималась внутри Гермионы, разливая понимание по венам и заставляя её зажмуриться и прикусить нижнюю губу. Если бы она знала, что всё сложится так, то ни за что не позволила бы себе признаться ему сейчас. Не тогда, когда ему нужно строить новую жизнь, оставляя старую в прошлом. Резкий порыв ветра заставил её открыть глаза и увидеть лишь полы его пиджака в конце коридора. Больше всего на свете ей хотелось разрыдаться и кинуться вслед, но всё это ей было больше не доступно. Всё, что она могла — это продолжить свою вечную прогулку по подземельям Мэнора, предаваясь воспоминаниям. — Я не должна была этого говорить.