***
Проснулась я уже где-то в полдень. Впрочем, этому не придала особого значения. Какая, черт возьми, разница, когда ты проснулся и где, если твоя жизнь непредсказуема и похожа на американские горки? Что выкинет Кенуэй в этот раз или следующий? Хер его знает. Смотреть на пирата и материться на него через монитор — это одно дело, и совсем другое — жить с этим самым пиратом, постоянно страдая от принятых им решений. Если еще кто-нибудь скажет, что было бы здорово попасть в игру — я придушу его нахер. Молча и быстро. Оказавшись на верхней палубе, я огляделась и тут же заметила квартирмейстера. Большая часть команды отсутствовала. Оно и понятно — в Нассау определенно лучше. Больше бухла и женщин. Эдварда нигде не было видно. Поди сидит в каюте и над бумажками и картами чахнет. Или же еще не вернулся. Тогда почему Адевале возвратился на «Галку»? А какое мне дело до Кенуэя? Где он и чем занят? Ну, вообще, если подумать, то я находилась на бриге чисто по его воле. Не будет Эдварда — не будет меня на «Галке». А мне еще надо как-то добраться до Мудреца. Следовательно, поинтересоваться, где сейчас капитан, не выглядело со стороны, как какая-то забота или даже интерес к жизни Кенуэя. Наверное. Не то что бы это должно меня волновать, но, в связи с тем, что некоторые из команды до сих пор были убеждены, что я подстилка капитана, я старалась сделать все, чтобы показать, что все это не более чем клевета. Я пробовала сократить общение с Эдвардом, и, что неудивительно, меньше попадать к нему в каюту (были моменты, когда Кенуэй хотел кое-что узнать из своей дальнейшей жизни). Но да, какое-то время я пропадала вместе с капитаном в каюте — это был, естественно, главный аргумент части команды, убежденной в том, что мы с Эдвардом «вместе». И ладно бы, если бы это продолжалось некоторое время, уверена, я бы это вытерпела. Но, кажется, пираты, довольные моим негодованием и злостью, не собирались прекращать. А я уже просто не могла игнорировать их поведение. Возможно, это было неправильно, возможно, я вела себя подобно восьмилетнему ребенку, который хочет доказать, что в чем-то не виноват. Глупо. Но я не могла иначе. Наконец, я подошла к Адевале, и стоило мне только открыть рот, как квартирмейстер меня опередил: — Капитан в городе. Я не осведомлен о том, чем он занят, — будто знал, о чем я собираюсь его спросить. — Угу. И что же получается? Эдвард не на «Галке», как я и предполагала. А мне, как ни странно, хотелось узнать, что все-таки случилось утром. В подробностях. Да, такая я вот любопытная. И любящая совать свой длинный нос (который, на самом деле, не такой уж и длинный) в чужие дела. Смерть рулевого вроде как и важна для меня, а вроде как и нет. Но, конечно же, Кенуэй скажет, что не мое это дело. И все же: разве это остановит меня? Кроме того, что-то мне подсказывало, что вчера вечером случилось что-то не то. В том плане, что произошло то, что противоречило оригинальному сюжету. Тому сюжету, который я знала и с помощью которого выторговала себе место на корабле. А если информация, коей я обладала, уже была не такой достоверной… Скажем так, билет в пасть акулы Эдвард мне без проблем пропишет. Легко и без промедления. Так что мне, пожалуй, надо было бы поговорить с Кенуэем. И так, чтобы он ничего не заподозрил. Хотя, что уж говорить, пират то и делал, что подозревал меня в чем-то. И началось это с самого нашего знакомства. Я что, виновата в том, что каким-то неведанным даже мне образом оказалась на «Галке»? Значит, мне нужен был Кенуэй. Бегать по Нассау и постоянно кричать: «Э-э-эдик, ты здесь?!» звучало не очень, однако выбора у меня особо не было. Хотя, конечно, за «Эдика» капитан сразу открутит голову. Стопроцентно. Но вот только одной мне в Нассау не попасть. — Аде, слушай, — начала я, вновь привлекая внимание квартирмейстера к своей скромной персоне. — А ты случайно не хочешь, это… ну, — я пыталась подобрать правильные слова, пока Адевале чуть ли не снисходительно на меня смотрел. — На шлюпке меня до Нассау. Я одна-то не смогу. Да и вряд ли мне одной ты отдашь шлюпку, — я сложила руки за спиной в замок, вытянулась, почти стоя на одних носочках, и посмотрела на Аде так жалобно, что, по-моему, он должен был согласиться. Разве мне можно было отказать в тот момент? И, действительно, квартирмейстер не смог отказать. Путь до Нассау мы провели в полном молчании. Я думала о том, каким образом все выведать у Кенуэя. О чем же думал Адевале, я не знала, да и мне было как-то все равно. Главное, что Аде согласился, иначе мне пришлось бы прыгать за борт и добираться до города вплавь. И, думаю, понятно, что ходить в мокрой одежде — весьма сомнительное удовольствие. Когда наше маленькое путешествие закончилось, я поблагодарила Аде и попрощалась. Ну, и как же искать тебя, дорогой Эдвард Джеймс Кенуэй, самый пиратистый пират из всех пиратов? Ой, это что-то я загнула. Просто дорогой Эдвард Кенуэй, пиратский капитан. А еще лучше — Эдвард, обычный выродок. Тем не менее, вопрос оставался все тем же: где искать Кенуэя? Спросить в таверне кого-нибудь? В конце концов, там он достаточно часто бывал. Или… или что? Ну да, ходить и звать Эдика. Только будет не очень хорошо, если на этот своеобразный «зов» откликнется не Кенуэй, а Тэтч. Что делать после такого легендарного проеба — вопрос… Пожалуй, к «Эдику» стоит добавить «Кенуэя». Хотя уж будет не так классно звучать. А где Кенуэй вообще может находиться? Так, ну, в таверне, может шастать по улицам (в таком случае, я точно не найду его) в поисках какого-нибудь приключения на задницу… В борделе? Уж простите, туда я точно не сунусь. Еще утащат. За ногу. Что ж, у меня закончились идеи, потому что я в принципе не понимала, чем можно заниматься в Нассау. Местные только и делали, что бухали и трахались. Повсюду только грязь, дерьмо, болезни… Антисанитария. Может, Хорниголд и прав, что Нассау не стоит ничего. Когда я играла в четвертых ассасинов, ни за что бы не согласилась с Бенджамином, но сейчас, когда я стояла прямо тут, в этом чертовом прогнившем городке, начинала невольно соглашаться. В Нассау попросту нечего было делать. Пираты обосновались здесь потому, что тут было полное беззаконие и девки. Да, такие, как Кенуэй, Тэтч и Хорниголд (вначале, естественно) видели в этом месте свободный остров, «пиратскую республику». Но лично я этого не видела. Что ж, получается, я перебрала все возможные варианты, как мне казалось. И первым делом отправилась в «Старину Эвери». Почему? Потому что это было единственное место, местоположение которого я прекрасно знала здесь. Придя в таверну, я внимательно осмотрела всех посетителей. Эдварда среди них не оказалось. Печально. Так бы, спустя кружечку-другую, Кенуэй бы все мне выложил и даже не заподозрил в чем-либо. За одним из столов сидел, кто бы мог подумать, сам Джек Рэкхем. И, конечно же, рядом с ним была Энн. Значит, они уже успели познакомиться. Я ничего не имела против этой парочки, но считала, что Джек как минимум недостоин Бонни. Однако, если бы Бонни не нравился Рэкхем, она бы с ним не общалась. Может, это именно Энн была неразборчива в выборе мужчин? Раньше об этом я не думала. Может, и так. Немного поразмышляв, я решила, что не стоит отвлекать эту парочку, и лучше найти Кенуэя самой, без помощи Бонни. Я что, сама не отыщу какого-то пирата? В таком случае, можно уверенно заявить, что я ни на что негодна. Но что-то же я все-таки могу! Значит, и найти Эдварда я смогу. Будто долго его искать… А Нассау, по сути, не такой уж и большой, правда же? Когда я уже вышла из таверны, только тогда до меня дошло, что я просто не знаю, куда идти. Да, черт возьми. Но мне нужно найти Кенуэя. Что ж, каков процент, что я заблужусь, потеряюсь тут? Как по мне, достаточно велик. Но разве был выбор? Мне нужен Эдвард, на «Галку» я возвращаться не намерена. Да, был вариант, вернуться и подождать Кенуэя там. Но, черт, кому знать, когда он вернется? Я не собираюсь ждать хрен знает сколько. Но и потеряться в городе, полном пиратов, звучит не очень… Ладно, наш девиз — слабоумие и отвага. Так что почему бы и не потеряться? Вдруг на Кенуэя наткнусь.***
Прошло некоторое время с того момента, как я все-таки нашла Эдварда. Что делал Кенуэй до того, как встретил меня, сказать было сложно. Почему-то мне казалось, что пират не мог также, как и я, практически бесцельно бродить по улицам. Зачем? Это не игра, где любая локация напихана сундуками, фрагментами, бутылками и другой хренью. Признаться, когда я пинала какой-то камушек с одного места на другое, никак не ожидала, что мне вот так просто и легко опустится на плечо чужая рука. Может, для Эдварда это было и нормально, но лично у меня чуть не остановилось сердце. Ясное дело, в тот момент я завизжала хуже Кенуэя сегодня утром, а сам пират не очень обрадовался нелепой пародии на него самого уровня актера-новичка. Да, если и делать пародию на великолепного Эдварда Джеймса Кенуэя, то только профессиональному актеру, а не мне, сирой и убогой. Когда же капитану наскучила демонстрация моих вокальных способностей, он прикрыл мой рот ладонью, и я тут же замолчала, что неудивительно. Одна только мысль о том, что и кого трогал Кенуэй не так давно этой самой ладонью, не приводила меня в восторг. В ту же секунду я оттолкнула Эдварда от себя и развернулась. Судя по выражению лица пирата, он ничуть не раскаивался в том, что только что стал причиной моей паники и крика. Кенуэй, сложив руки на груди, как ни в чем не бывало улыбался мне, а глаза его светились таким озорством, как у обычного мальчишки, будто после свершения этого простого действия он еще испытал радость, несравнимую ни с чем. — Заблудилась? — спросил Эдвард, сначала рассмотрев меня, а после и камушек, который я пинала до недавнего времени. — Ничего подобного! — не сказать, что я была сильно зла на пирата, скорее, несколько обижена. Почему он не мог просто подойти ко мне, чтобы я видела его? Или хотя бы слышала? — Я… Я тебя искала, — призналась я в истинной цели нахождения здесь. Кенуэй вскинул брови: — Ты уже и дня без меня прожить не можешь? — Дело не в этом, — тут же ответила я. — В чем же тогда? Как мне показалось, Эдвард был сегодня в хорошем расположении духа, и я понадеялась, что мне удастся узнать все то, что я планировала узнать. — Чем ты занимался, пока не нашел меня тут? — спросила я, чуть ближе подойдя к пирату. — Сомневаюсь, что это тебя касается, — грубо отрезал капитан. Что ж, неудивительно. — Может, хоть скажешь, что там с рулевым? — я не собиралась просто так сдаваться. Ну не сказал, и что? Да сто по сто шлялся по борделям. А потом еще и умудрился потрогать мои губы руками, которыми до этого наверняка трогал разные части тела сомнительных дамочек. Отвратительно. — Виновные наказаны, если ты об этом, — неохотно ответил Кенуэй. — А нового нашли? — задала еще один вопрос я, когда мы уже пошли по улице неизвестно куда. — Нет. Да и где тут найти рулевого? — Эдвард быстро кинул на меня взгляд, после чего продолжил смотреть вперед. — Ясненько, — я чуть прикусила губу, думая. Некоторое время мы молчали. До того момента, как я придумала, о чем спросить Кенуэя. — И долго мы будем находиться в Нассау, прежде чем снова отправимся в море? — Есть предложения, куда держать курс? — капитан был явно заинтересован в этом вопросе больше, чем в чем-либо другом. Но… Как же губернатор Торрес и форт?.. Неужели Эдвард не знал об этом? Возможно, мое выражение лица, на котором читалось недоумение, и мое молчание не особо понравились пирату. — Ты же слышал, что сказал Вэйн вчера вечером? — нет, ну не могло все так сильно поменяться. Зря. Зря я не слушала. Хотя точно слышала, что Чарльз говорил что-то о Торресе… — О губернаторе, — добавила чуть позже я. Теперь уже Эдвард смотрел на меня с некоторым недоумением. Бля-я-ять, только не говорите, что всего этого не было, иначе я попала в такую залупу, из которой уже вряд ли выберусь. — Ты предлагаешь ограбить мне самую защищенную испанскую крепость? Не думаешь, что я больше потеряю, чем приобрету, если вообще выживу? — Кенуэю явно не пришлась моя идея по вкусу, хотя я прямо-таки чувствовала, что говорили мы о разных вещах. — Нет, нет, нет, — я, будто какая-то безумная, отрицательно покачала головой. — Нет. Около минуты я молчала, понимая, что одно неверное слово — и пинок с «Галки» — единственное, что я смогу получить от Эдварда. Определенно, пират не имел в виду тот самый стремный форт, который мы захватываем по сюжету игры. Тогда что? Хороший вопрос. Однако, Кенуэй точно сказал «ограбить крепость», следовательно, там что-то было. Деньги, как в игре, которые Торрес забрал, чтобы купить Мудреца у Принса? Может быть. А может и нет. Может, Торрес вообще не знал о том, что где-то в Кингстоне находится Робертс. Может, у Принса попросту не было Мудреца. Слишком много «может»! А ответ мне нужен был здесь и сейчас! Я не хочу вскоре оказаться хрен непонятно где, потому что Кенуэй меня бросил! — Слушай, речь идет же о деньгах, которые Торрес забрал из одного форта? — я явно начинала паниковать. Что вообще происходит? В сотый раз я прокляла себя за то, что ничего не слушала, в то же время смотря на Кенуэя, надеясь разглядеть в его лице какую-нибудь подсказку, пытаясь уловить малейшее измение в выражении лица. — Какая-то ты нервная, — заметил пират с ухмылкой на лице. — Точно ли ты пророк? Или все это время только притворялась им? — Эдвард, послушай, я действительно пророк, просто я… Я… — чувство беспомощности, того, что я уже ничего не могу, не в силах ничего решать, постепенно накрывало меня. Точно также, как и паника. В груди бешено билось сердце, а мысли в голове путались настолько, что я была не в силах сформировать хоть какую-то здравую мысль, чтобы после через слова донести ее до Кенуэя. Где-то внутри появилось неприятное чувство, что все, это конец. Внезапно даже захотелось свернуться тут на голой земле клубочком и зарыдать. — Просто ты не пророк, — «помог» закончить Эдвард начатое мной предложение. — И нет, я не понимаю, о каких деньгах ты говоришь. В тот момент на лице пирата не было и намека ни на какую дружелюбность. Я прекрасно понимала, какой смысл будут содержать следующие слова Кенуэя, но все до последнего отрицала. Отрицала очевиднейшее. Места на «Галке» мне больше нет. Но… Разве все могло так закончится? Кажется, по мнению Эдварда, да. — Дай мне еще один шанс. — конечно, я осознавала, что ничего Кенуэй мне не даст и не простит. Говорила я все это, скорее, оттого, что мне нужно было что-нибудь сказать, чтобы заполнить мрачную тишину. Сердце до боли сжималось только от факта, что я теперь одна и никто мне не поможет. — Пожалуйста. Прошу. Мы просто друг друга неправильно поняли, и… — голос становился все выше и звучал удивительно жалко. Кажется, в тот момент я была готова упасть на колени, лишь бы только убедить Кенуэя. В следующий же миг пират развернулся, лишая меня последней надежды. — Ты… Ты пожалеешь об этом решении! — только и смогла выкрикнуть капитану вслед я, когда уже первая слеза скатилась по моей щеке. Какое-то время после этого инцидента я приходила в себя. Пыталась все осознать, однако, стоило мне вновь начать думать о Кенуэе, глаза застилали слезы. Я даже не помнила, когда в последний раз так плакала. Но Эдвард — единственный человек, который уж точно встретится с Мудрецом, и не раз. Нет Эдварда — нет Мудреца. И, учитывая то, насколько сильно я хотела попасть домой, для меня это звучало как чертово проклятье. Я не хотела оставаться тут на всю жизнь! Так или иначе, за все это время я больше нигде не пересекалась с Кенуэем. «Галка» отплыла лишь через несколько дней. Позднее исчезли и другие пиратские корабли. А я осталась тут, в Нассау. Брошенная и никому ненужная. Поначалу я думала, как свалить из Нассау, как добраться до Мудреца самой, но вскоре эти проблемы ушли на второй план, поскольку у меня появилась более важная цель — выжить. Просто выжить. Жизнь в этом городе было каким-то особым, извращенным удовольствием для отъявленных мазохистов, среди которых я, к своему счастью или несчастью, не числилась. В какой-то момент я признала, что на «Галке», хоть и не пятизвездочный отель, но определенно было лучше. Примерно в то же время я пообещала себе особо больше не думать ни о бриге, ни о его прекрасном капитане, не занимающимся спасением прекрасных дев, попавших в беду. Пускай я и не была такой уж прекрасной девой, и за мной грешки тоже водились, однако тогда я не желала признавать это, считая, что проблема определенно в капитане «Галки» и его отвратительном характере. Все дни, проведенные в Нассау, превратились для меня в одним сплошной бесконечный день, в котором не было места счастью или радости, зато оно определенно находилось бездыханности и отчаянью. В первую же неделю моего бессрочного отпуска от «Галки», моря и Кенуэя я начала работать вместе с Энн в «Старине Эвери», так как жить на что-то надо было. И, признаться, если бы не Бонни, я бы давно превратилась в груду печальных костей, смотрящих каждый вечер на закат. Меня всегда поражало, откуда в Энн бралось столько энергии, что она успевала следить и за своим внешним видом, и за моим, чтобы я не походила на тех самых шлюх, повидавших всех мужиков, каких только можно, и понахватавшись разных, в это время, к сожалению, неизлечимых болячек. Тем не менее, забота Энн никак не скрашивала мрак вокруг меня. Дни были все такими же однообразными, унылыми и серыми. В Нассау абсолютно ничего не происходило. И с каждыми новыми сутками надежда в то, что я вернусь, гасла все сильнее. В какой-то момент мне даже показалось, что я могу остаться тут. Почему нет? Будто там, откуда я, я кому-то нужна, будто кто-то ждет меня и любит. Нет. Чтобы вернуться, нужно было бороться. Но я устала. И перестала бороться. Перестала думать о том, как встречу Робертса, и он отправит меня назад, перестала смотреть вечером на море, в надежде на то, что мимо будет проплывать чей-нибудь корабль… В конечном итоге я почти перестала есть и спать. Я не чувствовала в этом особой потребности. Кому какое дело, если я вдруг умру? Какой смысл со всем бороться, если мир уже показал мне фак в лице Эдварда? Я останусь тут. Останусь. Даже разговаривать я стала неохотно, порой игнорируя даже Бонни, за что мне позднее становилось совестно. Впрочем, ни одно извинение от меня Энн так и не получила. У меня не находилось слов. В голове была пустота. Пустота была и в груди. Иногда я задумывалась о том, бьется ли еще сердце внутри меня. Я дала этому отчаянью, этой черной бездне поглотить меня целиком. Какой смысл сопротивляться этому смертельному водовороту, если можно просто расслабиться и утонуть, исчезнуть в пучине вод, где никто не будет тебя тревожить? Какой смысл сопротивляться, если последняя надежда на спасение исчезла вместе с Кенуэем и «Галкой»? Отсюда нет спасения. Так прошло какое-то время. Точно знать я не могла, поскольку перестала следить за временем. Закат от рассвета не отличался для меня. Не отличался для меня и каждый день, состоящий из одних и тех же действий. Я перестала слушать, что говорят люди в таверне. Кто-то говорил о Вэйне, кто-то — о Тэтче и Кенуэе. Но мне уже было все равно. Последнее имя так вообще не сильно мне нравилось. Сначала я желала пирату всего самого наихудшего буквально каждый вечер, но после злость и ненависть уступили место безразличию и равнодушию. Чего еще можно ожидать от такого подонка, как Кенуэй? Мне просто не стоило думать о нем слишком много хорошего. Однако в один день все изменилось. В тот момент мне показалось, что спасение все же есть. Но я ошиблась, за что вскоре поплатилась. Кажется, тогда был ранний вечер. В порту показался корабль с британским флагом. Ни я, ни кто-либо другой не придали этому особого значения. У пиратов на флагштоке достаточно часто находился флаг какого-либо государства — это, как правило, помогало подойти к чужому кораблю достаточно близко, не вызывая подозрений. Да и даже если это был и настоящий британский корабль, то вряд ли он мог что-то сделать Нассау. Вскоре в таверне появились матросы с этого самого корабля. Я бы не сказала, что они походили на солдат, точно также, как и на пиратов. Простые моряки, не вызвавшие ни у кого никаких подозрений. — Что такая красавица делает одна в этом городе? Никогда бы не подумала, что эти слова будут адресованы мне. В них не было насмешки. Но все же мой внешний вид оставлял желать лучшего. Я была похожа на ходячий труп, в связи с образом жизни, которого я придерживалась последнее время. Мужчина, чтобы я точно поняла, к кому он обращается, схватил и сжал мою ладонь. Я подняла на него взгляд, особо сильно не разглядывая. Мужчина как мужчина. — Потешаетесь надо мной? — безэмоционально спросила я, осторожно высвободив руку у недоумевающего мужика. Кажется, он что-то сказал мне в ответ, но я уже не хотела слышать его. К месту, которое я начала именовать своим домом какое-то время назад, я шла уже ночью, когда последний посетитель, храпя, успешно упал под стол. Успешно потому, что никто не слышал хруста его костей. Однако до конечной цели я так и не добралась, по пути меня кто-то схватил за руку. Снова. Пускай уже и была глубокая ночь, но в этом человеке я узнала того самого мужчину в таверне. С британского корабля. — Нужно что-то? — несколько раздраженно спросила я. — Прошу прощения, если мои слова задели тебя, — кажется, в этом голосе было что-то, что заставило меня поверить мужчине. — Я не хотел, querida. — И все-таки: что тебе нужно сейчас от меня? — Имя. Всего лишь твое имя, — он перешел почти на шепот. Поскольку видеть мужчину я едва ли могла, приходилось только внимательно слушать. — Маргарет. — Диего, — представился мужчина. Именно в тот момент я полностью убедилась в том, что он испанец. Конечно, был определенный акцент, однако он был едва слышен в речи мужчины. Да, испанец на английском корабле. Что ж, всякое бывает. Размышления мои прервал осторожный поцелуй в тыльную сторону ладони, которую мужчина до сих пор держал в собственной руке. Захотелось вдруг резко вырвать руку и дать пощечину испанцу, но сил на это у меня не находилось. Потому он продолжил с каким-то особым удовольствием слюнявить мою ладонь. Когда Диего наконец смог оторваться от моей конечности, он подошел ко мне чуть ли не вплотную, спрашивая: — И почему же ты до сих пор одна, здесь, в каком-то загнившем городке?***
Точно не помню, о чем мы говорили ночью, но в какой-то момент Диего показался мне лучше, чем все те мужики в Нассау. Может, дело было в том, что он внимательно слушал меня, может, в каком-то его очаровании, может, в том, что он заговорил о том, что сможет увезти меня в место получше. В Кингстон, например. Некоторое время я молчала, чуть ли не ощущая, как от одного названия города сердце мое начало биться быстрее, а жизнь приобрела какой-то смысл. Малейший, но все равно смысл. Может, Мудрец был все-таки в Кингстоне? Как ни странно, утром я проснулась в объятиях испанца. Нет, я не жалела о таком поспешном решении. Диего не был уродом и если он мог доставить меня до Кингстона, то его привлекательность возрастала для меня вдвое. Однако в тот же день я пожалела обо всем, что сделала некоторое время. Как только я поднялась на английский корабль, после того, как испанец произнес наикрасивейшие и убедительнейшие речи, команда повязала меня и отправила в трюм, как какой-то товар. Каково же было мое удивление, когда в трюме оказалось еще девушек двадцать, если не больше. И рабы из Африки. Это было судно работорговцев. Чуть позднее я узнала, что не меня одну соблазняли сладкими речами о прекрасном Кингстоне и возможности выбраться из Нассау. Меня ничуть не утешила эта отвратительная информация. Что меня так радовало — так это то, что Энн среди всех девушек не оказалось. Либо Бонни имела иммунитет ко всякого рода сомнительным соблазнителям, либо по-настоящему считала Нассау своим домом и уже отдала свое сердце Джеку. Если так, я даже в какой-то мере благодарна Рэкхему за то, что он существует. Так или иначе, но то, что я оказалась в такой невыгодной ситуации, заставило меня «проснуться». Я вновь начала как-то живее воспринимать весь мир. Больше думать. И общаться. Я могла смириться с тем, что останусь в Нассау навсегда, но не была готова всю свою жизнь работать какой-то шлюхой, которую продали в бордель работорговцы. Одна только мысль об этом вызывала у меня отвращение. Впрочем, как и у всех остальных девушек, находившихся тут не по своей воле. Ха, а еще думала, что может сделать один английский корабль. Точнее, люди с корабля.***
Если в начале нашего путешествия я даже как-то оживилась, позднее это оживление сошло на нет. Атмосфера корабля явно оставляла желать лучшего. Воздух был затхлым, а ото всех моих «собратьев» несло полной безнадежностью. Дни вновь слились все в один. Я даже начала забывать, как выглядит солнце, как оно греет и передает тепло. Теперь для меня было непонятно, когда день, а когда ночь. В трюме всегда было темно, противно и сыро. По полу бегали крысы, кусая за обнаженные пальцы ног и пытаясь отгрызть кусочек плоти. Кажется, именно от такого укуса умерла одна из девушек через какое-то время, как мы отчалили из Нассау. Ее труп пролежал пару дней, прежде чем его забрали работорговцы. Время от времени они приходили, чтобы забрать кого-нибудь «поразвлекаться». Конечно, после сомнительных развлечений девушки возвращались все в слезах и едва стоя на ногах. Я же, как бы эгоистично это не звучало, желала никогда не становиться маленьким развлечением этих уродов, которые еще смели называть себя обычными людьми, выполняющими свою работу. Через какое-то время я снова почувствовала себя также, как и в Нассау. Может даже чуточку хуже. Однако я не придала этому значения. Как и всему остальному, что происходило вокруг меня. Тут не было милой и дерзкой Бонни, которая заботилась обо мне и пыталась хоть как-то приободрить. Тут не было рома, который можно было пить до потери сознания, лишь бы избавиться от какой-то пустоты в душе. Тут никто не болтал о пиратах, не рассказывал, что слышно в последнее время. Тут не светило солнце, и было душно. Тут были люди, ждущие момента, когда продадут тебя.