***
—Меня это волновать не должно! —Тин, система работала оптимально. Проблема в зале. Дом культуры старый. Банально расшатанные розетки, старые провода — не тянут всю нашу аппаратуру. Вот все и полетело. Звукорежиссер с дергающимися глазами уже десять минут сыпет на меня оправданиями. —Всегда всё тянуло, — даже не смотрю на него, облизывая засохшие за время концерта губы. Прижимаю к себе шурщашие букеты, пытаясь вспомнить, где находится гримёрка. —С нашими украинскими площадками мы всегда по острию ножа ходили. Сегодня случилось так, значит, будем как-то усовершенствовать систему… —Мне ваши выводы не нужны. Мне нужен был результат два часа назад! Вы его не дали, — ускоряю шаг. —Но… — разводит руками, как школьник. Его жалкий вид вызывает у меня только улыбку. Спиной слышу Антона. Трусцой бежит на помощь коллеге. Какое благородство. Музыкальный директор блин. Вижу его взмыленный лоб и вздымающуюся грудь. Спортсмен. Запыхался бедный. Решаю на корню пресечь разговор. —Я не хочу ничего слушать! Ещё раз такое повторится, заявления на почту всей командой, — хлопаю дверью гримерной прямо перед лицами парней. Все мы прекрасно понимаем, что обидные слова об увольнении — всего лишь мой призыв к аккумуляции сил. Но мне, действительно, нужен от них максимальный результат и более серьёзное отношение к делу. Проникаю внутрь комнаты, которая встречает меня резким запахом сырости и мяты, и вслепую ищу выключатель света. Меня абсолютно не интересуют оправдания. Надо же, нужно было отъездить не один десяток концертов, чтобы случилось подобное. До сих пор в горле удушающие ощущение беспомощности, а перед глазами тысячи удивлённых взглядов зрителей в тот момент, когда музыка остановилась и я, как провинившаяся девочка, объясняла причину и временно развлекала публику дешёвым стенд апом. Народная, твою мать. Тошно. Стираю макияж, пытаясь не дотрагиваться до пыльной совдеповской мебели дома культуры. Ната не поехала в эту часть тура, поэтому все косметические процедуры теперь на мне. В отсутствии надзора готова завалиться спать со всей косметикой на лице. Но знаю, что буду жалеть. —Поэтому встала и всё смыла, слышишь, Кароль? —Без тебя разберусь. Веки болят от напряжения, понимаю, что нужно выпить что-то от головы. Я, конечно, засну и так, но просыпаться с отголосками сегодняшнего ужасного дня не хочется, от слова совсем. В сумке нахожу только антигистаминные и противозачаточные — неплохой расклад. Зимой то, что нужно. —Антон, Виталик, — открываю дверь и несмело выдавливаю. Но в ответ раздаётся лишь тишина и отдалённые голоса монтажеров сцены. Я готова разозлиться на команду, что никто не стоит на охране гримёрки и подвергаются меня опасности нежелательных визитов. Но вспоминаю, как разговаривала со своими пацанами несколько минут назад. —Сама заслужила, слышишь? Разве тебя мама так воспитывала? Говорила, ори доченька, ори, ты же у нас самая классная и имеешь право относиться к людям, как… —Слушай, заткнись, по-хорошему. Знаю. Не права. —Да, Тин, — передо мной неожиданно появляется Антон и ласково смотрит на меня. Выхожу из внутренней перепалки со своими демонами и поднимаю на мужчину уставшие глаза. Боже, аж обидно, что меня никто не может послать нахуй за такое поведение. —Прости, — пожимаю плечами и хлопаю ресницами. —Я обещаю тебе, что подобное не повторится, — добродушно улыбается, делая несмелый шаг навстречу, — что-то ещё? —Хотела сказать, пока помню, по дороге в отель нужно в аптеку заехать. —Тебя что-то беспокоит? — сжимает кулаки. —Нет, презервативы закончились, а ты знаешь, какие у меня ночи бурные. Антон застывает, переваривая мою очень «удачную» шутку. —Расслабься, от головы нужно что-то купить. —Хорошо. Посмотрим по карте. Я направляюсь обратно в гримёрку, но Антон снова окликает меня. Мнется. Вижу, что ему неудобно, перебирает пальцами шнурки своей толстовки. И когда я только стала мужским психологом? Ну, Антончик, давай рожай. —Кароль, может хватит разговаривать сама с собой? —Ок. —Тин, Паша передал Виталику, чтобы он передал тебе через Олю. Но Ревуцкая уже уехала вместе с музыкантами, чтобы успеть отпарить боди. Поэтому я… —А можно по факту сказать? —Дан пытается с тобой связаться, у тебя опять телефон разряжен? —Ещё и Балану от меня что-то нужно. Серьёзно? —Да серьёзно, вы же как бы встречаетесь, как минимум, спите. А от тебя третий день ни слуха, ни духа. —А он не знает, что я устала, и мне нужно успеть восстановиться до завтрашнего концерта? — Прикрываю глаза, всё же головная боль даёт о себе знать. —Я просто передал. —А я тогда просто сделала вид, что услышала. Ок? —Он волнуется. Почему все до сих пор думают, что меня ещё можно вывести на жалость? А, Кароль? Может, забыли, что жизнь воспитала в тебе стальную выдержку и хладнокровие, способные поразить даже самое жёсткое сердце? Большая цена жизни, которую продолжила, но по новым правилам.***
Антон несёт надо мной зонт, Виталик открывает дверь, помогая мне сесть. —Безмерная забота о тебе, малышка. Опахала и танцоров не хватает, а то недостаточно пафосно. Всего лишь три машины забирают. —Хотя бы сегодня помолчи. Это правила безопасности. —Тин, мы тут… —Что ещё случилось? — выдыхаю, приземляясь на заднее сидение вместе со своим кожаным рюкзаком. —По дороге нет аптек, работающих круглосуточно. Голяк. Мы подумали, давай тебя Виталик отвезёт в отель, а я съезжу в аптеку и потом занесу таблетки в номер. Пойдёт? —Пойдёт. —Тампонов тогда ещё купи. Вижу, как он бледнеет, даже боясь переспросить. Мне это нравится, победно улыбаюсь. Знаю, знаю, поведение возмутительное, но иначе не могу. Нужно же хотя бы как-то питаться энергией. —Тампонов? — сглатывает. —Ага. —Я… куплю.***
Номер не наводит такую тоску, как гримёрка, но мне все равно здесь тесно и душно. Но спать хочется так, что ни аляпистый интерьер, ни вид на стройку не способны помешать мне упасть в кровать и мгновенно уснуть. Перед тем, как лечь в кровать, вспоминаю про обещание Антону, подключаю адаптер к сети и вставляю наполовину разломанный провод в телефон. Он постепенно оживает, заполняя экран уведомлениями о пропущенных звонках и непрочитанными сообщениями. Гудок. Гудок. Взял трубку. —Что? —Ого, слишком нежное приветствие даже для тебя, Кароль. —Слушай, Дан, отстань, а? —И я рад тебя слышать, бестия. —Я спать хочу. Есть дело — выкладывай. Звонил просто так — имей совесть сбросить, пока я не разозлилась, — старательно натираю тёплые после душа руки кремом. —Я вообще-то звоню узнать, как ты? Мне сказали, что у вас на концерте были какие-то проблемы со… —Хуево. Удовлетворил ответ? — для удобства ставлю телефон на громкую и бросаю его на кровать. —Я так и думал, что отличница Кароль с трудом переживает свой факап. —Знаешь что? Во-первых, это не мой факап, а моих безруких музыкантов и техников. Во-вторых, какое твоё дело, что у меня произошло на концерте? — морщусь от нарастающей головной боли. Демоны снова побеждают. —Кароль, вся страна знает, что ты моя. Меня уже в сториз поотмечали, «чтобы я поддержал и успокоил свою малышку». —Ну вот иди успокаивай своих малышек, пустырник. —Ты шутишь, значит, все не так плохо, и сбрасываться с моста ты не собираешься. —Почему же, может именно это и входит в моих планы на вечер. Прыгнуть с моста и отдаться спасателям — романтично, не правда ли? —Кароль, ты в норме? —Подожди, у меня вторая линия. —Да, Антон. —Тина, меня спросили, сколько капель. Старательно сдерживаю смешок. —То есть ты стоишь на кассе и звонишь, называя моё имя? —Нет, после этого вопроса, я сразу развернулся и ушёл. Сейчас приехал в другую аптеку. —Ты норм? — сдерживаю смешок. —Тин, сколько капель? —Блять. Ну предположим три. —Ок. Одну пачку? —Почему это. Шесть. —Шесть? —Да. —Тин, — шепчет, — как я понесу? У меня рюкзака нет…а я далеко припарковался. А потом по отелю идти. —Ну не знаю, сам предложил помощь. —Ладно, сейчас. —Антон. —На кассе можно попросить пакетик. Но это секрет, — улыбаюсь и переключаю линию. —Я снова здесь, — говорю Дану сквозь зубы. Чтобы не радовался, что сегодня я нашла в себе силы позвонить. —Что ты так долго делала? —Издевалась над Антоном. —Ну да, это святое. —Дан, скажи прямо, что ты от меня хочешь? Мне спать пора. —Я соскучился… Может я приеду как-нибудь? —Нет, секса я не хочу. —Опять за старое? — слышу в его голосе негодование, которое готово выплеснуться прямо сейчас. —А что делать, если в последние две встречи мы только спали. —Так ты сама настаивала, чтобы мы провели ночь так. Ты же в этой жизни так от всего устала, что не хочешь ни о чем говорить. —А тебе бы только затащить уставшую женщину в постель. Мои звериные стоны и хрипы до сих пор звучат в голове. Не забываются. Отдать Дану должное, меня давно никто не заводил так, как он. Стоило только вспомнить прошлые выходные, как внизу живота неприятно затянуло, а в ногах появилось напряжение. —Ну и что теперь делать? —Два пальца и в бой, тебе не впервой. —Ты норм вообще? —Мне показалось, что ты была вполне довольна. Испробовала чуть ли не всю Камасутру, но кончила всё равно в своей любимой… Боже, Балан, только не продолжай. —Физическая нагрузка, да и для здоровья полезно, безусловно довольна. —В следующий раз я тебе такую нагрузку дам. —Как страшно, — закатываю глаза. —Кароль, вообще сейчас реально обидно, мне за сорок лет ни разу не делали такие комплименты о совместной проведённой ночи. —Не переживай, я буду очень стараться, чтобы та ночь была нашей последней. —Тин. Что-то опять не так? —Всё так. Но так не должно быть. У нас абсолютно разные ожидания от этих связей. Ты уже настаиваешь на отказе от контрацепции, а я в страшном сне не могу представить, что откажусь от всего, над чем так старательно работаю, и уйду в быт и семейные хлопоты. Нет. Такого не будет. Я уже для такого не годна. —Тин. —Разговор окончен. Спокойной ночи. Он просто не знает, какой я для него груз. Дан сильный, но я не по силам. Пусть ненавидит, кричит, обижается, но строит жизнь без меня. Кидаю телефон в дальний угол, но он ещё долго разрывается от звонков Паши и попыток Дана перезвонить, но сил отвечать уже нет. Головная боль усиливается, и я уже проклинаю Антона. Голова болит от лишнего шума Везде звонки, кто их придумал Меня хотят вовлечь во все тяжкие Мне нельзя Ты поймешь потом, что это было Мою войну с уебищным миром Мою любовь к тебе одинокую Се ля ви Антон приносит пакет из аптеки только к часу ночи. Кроме того, что я просила, он купил ещё каких-то успокоительных. Я чуть не убиваю его за такой тонкий намёк, но сдерживаюсь. На сегодня нагоняев достаточно. Решаю выпить парочку, в конце концов хуже точно не будет — хотя в эффект не верю. Но он появляется уже после третьей — и мне определённо нравится это лёгкое тягучее состояние. Я по-настоящему забываюсь, лишь сердце учащенно бьётся из-за сумасшедшей передозировки. Надо запомнить марку. Власть моя дергается Таблетки кончаются Демоны молятся Нефть качается Дергается Таблетки кончаются —Может всё-таки позвонить и попросить приехать? —Слабачка. Голоса внутри как сорвались с цепи На три прыгаем вниз, держи меня крепко за руку