***
Ди невольно уснул от частых мыслей, что неосознанно он пропускал через себя. Нет, он не плакал из-за этого. А смысл? Вроде бы ожидаемая реакция. Конечно, он был немного обижен на своего отца за то, что тот накричал на него, да ещё и запер в этой комнате, где элементарно нельзя даже окно открыть. У него остался лишь неприятный осадок от этого. Ди решил в ближайшее время не подходить к отцу близко, чтобы было меньше последствий, но при этом не прекращать общение от слова «совсем». Ему не хотелось терять эту тонкую нить, что успела появиться не так давно между ними. Одеяло не до конца сползло с острого плеча, что сейчас было совсем не важно. Губы немного подрагивали от частого и обрывистого дыхания. Блондинистые волосы мальчика хаотично были разбросаны по подушке, а лицо выражало негодование. Спал он на боку, в сторону окна, спиной к двери. Ди редко снилось что-то, даже если и снилось, то он забывал об этом на следующий день. Кошмаров не было так же, как и красочных ярких снов. Когда Ди спит, то слух опускается на минимум. Скорее всего, это он унаследовал от своей матери, но зато он чувствовал любое прикосновение к себе. Практически каждый раз, когда его трогают или же кто-то пытается разбудить, он легко просыпается. Будильник у Ди стоял на всякий случай, если отец его не разбудит, но и он не всегда вовремя срабатывал. Был и огромный плюс, что достался ему от своего отца. Привычка вставать очень рано, из-за чего у него не было проблем с опозданиями на урок. Раньше, когда вся семья была одним целым, Глэм приходил будить детей на завтрак или же Виктория кричала снизу, чтобы те поторопливались, пока не получили. Странно, что Виктория решила уехать в другой город. Даже свой байк здесь оставила, взяв вместо него такси. Если она и уехала, то уехала она к кому-то, или же заранее готовилась к разводу с Глэмом. Ди, бывало, скучал без матери и брата, но не так сильно, как скучал Глэм. Ничто не помешает остальным забыть то, что осталось в вашей памяти навсегда. В основном Ди, как и Глэм, скучал по Хэви. Раньше в этом доме было не так скучно, когда Хэви находился рядом. Этот мальчишка был словно маленьким лучиком света в этом мрачном доме. Всегда был готов помочь всем членам семьи, каждый раз делал что-то приятное в виде рисунков, которые вешал на холодильник, или же небольшой уборки в своей комнате, чтобы не разочаровывать Глэма. Бывало, натворит он дел, а после ходит как в воду опущенный, словно он совершил непоправимое, и всячески пытается это скрыть от чужих глаз, чтобы лишний раз семья не убеждалась, что от него одни проблемы. Сейчас Хэви чувствует себя не совсем в своей тарелке. Он только изучает новые места, новую школу, новый дом. Он скучает по старым друзьям, пишет им, продолжает общение, но понимает, что он вряд ли сможет увидиться вновь с ними вживую и крепко обнять. Виктория не разрешала поддерживать связь с оставшейся частью семьи, так как надеялась, что на новом месте Хэви сможет ненадолго забыть о прошлой жизни, начав её с чистого листа.***
Спал Ди совсем немного. Он проснулся от звука входной двери, что громко хлопнула. Похоже, Глэм пришел домой. Ди немного занервничал, но не подал виду. Он потёр глаза рукой и тяжело вздохнул, ожидая отца. Глэм не торопился идти к сыну и говорить с ним. Для начала он решил выпить кое-какие таблетки, чтобы не так сильно нервничать перед Ди, а после продумать то, с чего начать и чем закончить их диалог. Спустя минут десять после прихода, Ди решил привести себя в порядок. Он успел надеть только чистую чёрную майку, что свободно висела на худом теле. Дверь в его комнату начала открываться, от громкого поворота ключа в замочной скважине Ди сглотнул и вспомнил одно правило: близко не подходить. Он отвернулся от двери, чтобы не видеть лицо отца и не смутиться от своего поведения. Дверь открылась, и послышались размеренные шаги по полу. По спине пробежали мурашки, потому что он четко помнил, как отец кричал и как он грубо с ним обошёлся. Глэм был спокоен. Лишь небольшие сомнения оставались в глубине сознания. Когда он вошёл в комнату, он увидел Ди, сидевшего на кровати с распущенными волосами, что едва доходили до лопаток. Он подошёл к Ди с другой стороны кровати, вначале осматривая состояние, а затем и пытаясь уловить настроение сына. — Нужно поговорить, — Глэм начал тихо и монотонно, чтобы не спугнуть парня. — Нужно, — Ди сказал это полушёпотом, так как немного боялся реакции. Покосился назад, возмущённо фыркая. — Говори. Глэм, обогнув кровать, встал перед сыном, чуть-чуть наклоняясь. — Посмотри на меня. — Ди послушно приподнял вначале только голову, взгляд оставляя ещё на пару секунд внизу, затем внезапно осмелев, поднял и его. Ди осмотрел полуприкрытыми глазами отца, в которых читалась безмятежность и безразличие. Лицо почти не дрогнуло при ответном взгляде, а организм потребовал дополнительную порцию воздуха. Ди глубоко вздохнул. — Я, надеюсь, не сильно напугал тебя своими действиями? — Не напугал. — Он не хотел казаться в глазах отца слабым и трусливым. Ди безразлично повёл плечом, сглатывая. Переплёл пальцы рук между собой, медленно перебирая большими пальцами. Глэм убрал с лица улыбку. Уголки губ сползли вниз, сами губы слегка поджались. Кончик языка быстро смочил их, убирая неприятную сухую корочку. — Я бы хотел извиниться первым за то, что потерял контроль над собой. И ещё за… грубость. — Глэм говорил без капли смущения в голосе, лишь небольшое препинание выдало давнее волнение. Ди не на шутку удивился, вновь непонятливо зыркая на отца. Брови поочерёдно дрогнули, выражая небольшую заинтересованность. К извинениям отца он готов не был. Он вообще не ожидал, что Глэм будет извиняться. — Я… тоже потерял над собой контроль. Прости, пап, — выдал Ди, предполагая, что настала его очередь просить прощения. Закончив говорить, тот слабо прикусил губу, вновь опуская взгляд. Глэм в свою очередь кивнул в знак того, что извинения принимаются. Несколько секунд напряжённой тишины решил прервать Глэм, начиная тему, что была причиной этого конфликта. — Я подумал и принял решение, что если тебе необходима моя помощь, то я готов тебе её дать. — Высказался Себастьян, на что Ди выгнул бровь. Мельком взглянул в глаза Глэму, бегая взглядом с одного чужого зрачка в другой, после чего отвернул голову, громко выдыхая. — Раньше ты был против этого, а сейчас, напротив, поощряешь. Странный, — Ди осуждающе фыкнул, качнув головой, убрал волосы за уши и слабо завязал их резинкой, что всегда обхватывала тонкое запястье. От неё на светлой коже остались едва видные красноватые отметины — Тем более, ты не обязан. Как ты и говорил, это аморально. — Закончив с хвостом, тот спокойно уложил руки на свои колени, вновь уставился на отца. — Верно. Но один человек мне сказал, что если ты хочешь помочь своему ребёнку, то будь готов пойти на любую жертву. — Глэм положил руку на плечо Ди, чем первую секунду заставил последнего дёрнуться. — Прости за то, что напугал так… Я не хочу быть плохим папой и уж тем более оставлять тебя в таком состоянии. — Каких умников ты слушаешь, — без вопросительный интонации тихо произнёс парень, дунув на лежащую на плече руку. На самом деле, Ди не верил своим ушам. Глэм же всё время критиковал и запрещал, а тут с такой необычной новостью явился. Очень непривычно. Недолго думая, младший задал очевидный вопрос. — Получается, мне позволено заходить к тебе без стука в любой момент? — Верно. Но я бы посоветовал стучаться, милый. Только не бойся меня, — договорив, Глэм слабо улыбнулся, убирая руку с чужого плеча на кровать, опираясь на руку малость, и приблизился. Несмотря на внезапный приход и странный разговор, Ди был благодарен. — Впредь я не буду возражать твоим нежностям. — Спасибо, — сразу же выпалил Ди, словно воздуха глотнул. Принял объятия, в которые заключил его Глэм, чувствуя, как отцовская рука слегка прижимает, оберегая от окружающего мира. Ди явно не был ценителем таких моментов, так как ему это казалось слишком сопливым и розовым, но сейчас всё было совсем по-другому, и приторная сопливость резко стала важна, как кислород.***
Прошло несколько дней после этого разговора. Поменялось только то, что общение между Себастьяном и Ди стало более напряжённым, но таким же частым, как и раньше. За эти несколько дней, Ди долго думал над тем, чтобы снова попробовать поцеловать отца. Да, он помнил, что причин волноваться по этому поводу быть не должно, и если ему это необходимо, то всегда может подойти. Но он редко просит кого-либо, предпочитая делать всё автономно. Ди не спрашивает разрешение на то, чтобы что-то сделать, так как глупостей он творить не привык. Чтобы немного отвлечь себя от таких мыслей, что всё чаще закрадывались в его голову, он занимался учёбой. Иногда слушал музыку, что давала свою дозу спокойствия, но это не всегда срабатывала. Сегодня среда, поэтому после школы он пришёл домой и сразу поднялся к себе. Он сумел добыть специальную программу, чтобы обойти отцовкую защиту и ненадолго познать все прелести интернета. Ди знал, что отец сейчас занят работой, поэтому ему ничего не будет мешать. Раньше он закрывал комнату, чтобы Хэви не вошёл и не испортил сей увлекательный процесс, но сейчас такая опция была бессмысленной по весьма определённым причинам. Он быстро набрал программный код и с помощью этой же программы ввёл нужный пароль защиты. Программка была недешёвая, но оно того стоило. После того, как он её снял, он быстро набрал в интернете ту самую книжку, что защита не пропускала. Несколько секунд, и он вышел на этот сайт, где начал чтение увлекательной истории автора Уильяма Ворнерта «Карие глаза». Книжка рассказывает о парне, что был не примечателен ничем, представляя из себя серую мышь, пока в его класс не пришел новый ученик. И тогда он начинает сомневаться в своей ориентации, всё больше погружаясь в эту атмосферу любви. Ди не думал, что эта книга соберёт много хороших отзывов и коментариев, тем более, содержание с двумя гомосексуалами мало кого могла бы привлечь. Но его это не сильно смутило, так как сам он относиться к этому нейтрально. И дело в том, что эта книжка была рейтингом выше, чем его возраст, и конкретно по этой причине защита не пропускала этот сайт. И вот, на моменте постельной сцены, он начал вчитываться лучше, чтобы понять, каково испытывать подобное. То есть, если на то пошло, то не легче почитать о таком? Он знает, как происходит это в обычных отношениях, но не знал, как в нетрадиционных. «Я чувствовал дыхание Джона на моей шее. Он робко целовал её, рукой опускаясь по моему торсу ниже. Я прежде ни разу не чувствовал что-то подобное. В стенах школы, тот оставался таким же учеником, как и я, но сейчас… он был совсем другим человеком. Я задрал голову выше, позволяя расцеловывать всё моё горло, открывая его полностью для своего любовника. Я тихо взмолил, чтобы Джон продолжил эту ласку…» На этом моменте Ди невольно дотронулся до своей шеи пальцами и мягкими подушечками провёл по ней. Ему было интересно, что будет, если поцеловать чью-то шею. Это приятно? Или же это делается просто так? А если чувствовать поцелуи на своей, ощущения будут такими же приятными? «Он целовал мою шею, спускаясь на выпирающие ключицы. Я задержал дыхание, наблюдая за его ловкой рукой, что быстро расстёгивает на моих джинсах ширинку. Джон прикоснулся губами между моих рёбер, оппаляя те горячим дыханием, провёл дорожку поцелуев до пупка, опускаясь передо мной на колени, на холодный и твёрдый кафель. Я мелко задрожал от этих прикосновений. Он стянул с меня джинсы вместе с бельем и…» Тут Ди резко продрог, захлопывая ноутбук. Холодный пот выступил на лбу от одной только мысли о том, какое продолжение последует после. Подождав несколько минут в тишине, он потянулся к ноутбуку, чтобы, как он предположил, глянуть одним глазком. Он снова принялся читать с момента, где остановился. Ди вчитывался в текст и каждый раз интерес рос всё больше. Он чувствовал, что происходит что-то не то. Что-то очень странное и не совсем привычное, разливающееся по телу тепло. Под конец постельной сцены, он решил закрыть вкладку и дочитать позже, так как у него возникла небольшая проблема. Явный бугорок немного выпирал из-под шорт, что создавало очень неловкие ощущения, от чего и лицо малость покрылось румянцем. Он знал, что нужно делать в этом случае, но заниматься этим перед экраном, да ещё когда отец дома, было откровенно стыдно. Да, ему бы не помешало бы надеть наушники и закрыть дверь в комнату, но это не спасёт, так как у Глэма есть ключ от комнаты. А если он это увидит, то по-любому будут некие проблемы. Дрочил он за свою жизнь два или три раза, так как тогда в его голову не лезли мысли о ненужном. А сейчас, когда он изменился из серьёзного и независимого парня в такого же независимого и малолетнего извращенца, ему мешает пару моментов. Он провёл рукой по своему органу и слабо дёрнулся, прикрывая глаза от резкого прилива тепла. Его самую малость смущала такая реакция на простую книгу, да и раньше он таким не увлекался. Лицо на тон покраснело, и движение он повторил. Ди вспомнил про слова отца, которые гласили о приходе к нему в любой момент и что он всегда может получить нужную поддержку от него. А что, если это не то, что имел ввиду его отец? К Ди подкрались сомнения, он совсем не был уверен в правильном течении своих мыслей. Лёжа на кровати, он прикрыл глаза, забываясь на некоторое время, вновь расправил ладонь и опустил на бугорок на паху, с лёгкими усилиями погладил, едва не задохнувшись в собственном мычании, что старательно пытался сдерживать. Он прикусил внутреннюю сторону нижней губы, сжимая челюсти, позволил своему телу расслабиться. В пьяном разуме назрела мысль, что если бы Глэм имел ввиду что-либо другое, то со стопроцентной вероятностью это уточнил. Сам виноват будет, значит. Ди медленно поднялся с кровати, слегка вялым шагом прибрёл до двери в кабинет отца, по пути всё время шаркая обувью. Состояние легко отбивало какие-либо правильные порывы, в примере развернуться и пойти в холодный душ, но тот постучал по двери напротив. За дверью послышался тихий положительный ответ на вход, что и сделал Ди, в следующий момент уставился на отца, на долю секунды залипая, после прикрыл дверь, медленным и ёрзающим шагом подошёл к столу. — В чем дело, Ди? — Глэм озадаченно оглядел сына, убирая от стола руки, откинулся на спинку стула, изображая покорного слушателя. Напряжённость в теле напротив была им замечена сразу, смятение в движениях и слегка нелепые шаги до этого. Постоянно приоткрытый рот и тяжело вздымающаяся грудная клетка свидетельствовали о неровном дыхании. В голове сразу же сопоставилось объяснение такой картины. Вполне очевидное возбуждение, что его сын совсем не умеет скрывать. — Ты говорил, что готов мне.помочь, — неуверенно пробубнил подросток, упирая руки в стол, поднял взгляд на Себастьяна, наклоняя голову в бок, прошёлся языком по кромке зубов, прежде чем закончить. — Помоги. Глэм вначале опешил. Не каждый день у него такие приключения в виде возбужденного сына, что просит его избавить от этого самого возбуждения. Глэм же не дурак, сразу понял, что к чему, и возражать такому порыву Ди будет совсем бестактно после очевидного приглашения. Сейчас ему необходимо понять, как именно доставить нужное удовольствие. — Как ты… — начал было Глэм, но его тут же перебил нетерпеливый голос. Этот момент они ещё обсудят. — Не знаю. — Не будет же Ди говорить, что он снова взломал защиту и начитался порнухи? Конечно, нет. Младший быстро обошёл родительский стол, ожидая дальнейших указаний, ведь действовать сам он боялся. — Да уж, — сдержанно выдал Глэм, успокоенно выдыхая, ещё раз осмотрел покрасневшее лицо Ди, чувствуя что атмосфера начинает медленно но верно напрягать обоих. — Иди сюда, присаживайся. — Глэм положил руку к себе на колено, легонько прихлопнув, приглашая сына на них присесть. Сам в это время, пытался изображать абсолютное безразличие. Ди безоговорочно понял что сделать, послушно присел на его колени, тяжелым вздохом проводил прикосновение чужой руки к спине. — Расслабься. — Глэм провёл обеими руками по талии сына через одежду, максимально нежно заводя эти же руки на живот, затем прижал к себе чуть-чуть сильнее. — Я просто помогу тебе от этого избавиться. Ди поджал губы, сдержано кивая и угукая, распластался на теле отца, кладя затылок на его плечо. Глэм сглотнул, проскользил рукой к напряжённому члену, провёл раскрытой ладонью через натянутую ткань шорт, на что получил громкий выдох. Второй свободной рукой пробрался под верхнюю одежду, растопырив пальцы, гладил и успокаивал прикосновениями, прислушивался к реакциям сына, опуская взгляд на его лицо. Ди поджимал губы, ещё больше краснея, брови сделались домиком, глаза немного приоткрыты. Свои руки Ди вцепил в сидушку стула, пальцы на них слегка дрожали. Тот ёрзал затылком по чужому плечу, пытаясь всячески избежать зрительного контакта. Себастьян начал поглаживать продолговатый бугорок, от чего по его шее прошлось горячее дыхание, законченное тихим скулежом. Ощущения пробирали Ди до мурашек, девственное тело легко поддавалось на подобные манипуляции, все движения ладони были безумно приятными, но через шорты это было почти невыносимым, от чего парень поджал пальцы на ногах. — Пап. Пожалуйста, сними их, — тихим обрывистым шёпотом выдал он, приподняв взгляд в сторону лица папы, и царапнул ногтём материал стула. Себастьяну два раза повторять не пришлось — тот обеими руками подцепил резинку шорт, стянул вместе с бельём до коленей, принимаясь первым делом поглаживать бёдра сына, уверивая таким образом не переживать, коротко поцеловал блондинистую макушку. Откровенный вид заставил смутиться даже Глэма, что уж говорить о Ди, который первым же делом рефлекторно свёл ноги, поражаясь чувствительности тонкой кожи на внутренней стороне бедра, на что Себастьян незаметно умилился такой реакции, слабо улыбнувшись, и наклонился к лицу сына. Он остановил на несколько секунд движение рук, подцепил под коленки его ноги, икрами укладывая на стол, прошёлся по внутренней стороне бедра к ягодицам, и вновь вернул ладони на тазовые косточки. — Раздвинь ножки, милый, всё в порядке, — проговорил в самые губы Глэм, начиная расцеловывать красное лицо. Ди от таких слов продрог, сильнее возбуждаясь. Он громко сглотнул, пытаясь запастись воздухом, одну из рук передвинул на бедро своего отца, плавясь после коротких и медленных чмоков в щёки и губы. Тот медленно развёл обе конечности, что далось с огромным трудом. Пряжки на высокой обуви прошкрябали столешницу при движении, заставив Глэма двинуть бровями на неприятный звук и продолжительно прижаться губами к чужим. — Умница, — прошептал он, отстраняясь. Широкая ладонь, что ранее свободно скользила по светлой коже, обхватила сочащийся предэкулятом член, чей обладатель тут же замычал, вскидывая бёдра в чужой кулак. Себастьян задвигал пальцами, но не рукой, улавливая очередной протяжный вздох. Ощутил, как напряглась на собственном бедре рука. Сделав кольцо большим и указательным пальцем, тот медленно провёл сжатым колечком до головки, массируя и приласкивая, на что Ди заскрипел зубами, протяжно, но сдержанно мыча, повернул лицо к чужой горячей шее. Перед глазами тут же всплыла часть той книги, где один из парней старательно выцеловывал участки кожи, а второму было очень приятно от таких ласк. Опомниться Ди успел лишь тогда, когда грудная клетка отца приподнялась, а со рта сорвался сбитый вздох. Он всё то время, параллельно постанывая, целовался с кожей на горле Глэма, в последний момент присосался, словно пиявка, легко прикусывая. Себастьян прошёлся до основания некрупных размеров органа, впредь не прекращая осторожные движения, начал создавать определённый темп, выбивая из сына мычание и тяжелые вздохи, что обжигали кожу на шее Глэма. Около поясницы подростка начали прорисовываться очертания чужой твёрдости, что Себастьян, в столь неудачный момент, не сдержал. В одно мгновение, Ди завёл руку за свою спину, нарочно проходясь в нужном месте, при этом не отлипая губами от горла, продолжил мучать мокрыми поцелуями. — Чёрт, Ди, — то ли разочарованно, то ли нетерпеливо выдал Глэм, немного сильнее сжав от внезапной ласки чужой член, громко сглотнул. Ди продолжил те самые поглаживания, осознанно провоцируя отца на больше реакций, что был категорически против такого исхода, но тяжело вздыхать не перестал и руку тоже убирать не собирался. — Ах, быстрее, ну, — пробубнил Ди, пытаясь подбрасыванием бёдер ускорить темп, и сразу же получил нужный, от чего ладонь за спиной невольно сжалась на чужих штанах, в этот раз заставив гортанно рыкнуть Глэма. Тот резко вжался в ладонь сына, прижимая за живот к себе его тело, с живота опустил руку под бедро Ди, прижимая колено к его груди, задвигал чаще горячей рукой. Ощутив, наконец, как напрягаются ноги и живот парня, тот слегка замедлился, ласково сжимая под головкой пальцы. Пелена оргазма накрыла Ди с головой, заставив приоткрыть рот в немом стоне и до побеления сжать пальцы на ногах, при этом натянув носочки. Горячая сперма аккуратными струйками брызгнулся из уретры, пачкая руку Себастьяна и небольшой участок верхней одежды Ди.***
После этого Глэм убрал за сыном, что моментально уснул сразу после нескольких минут от приятного времяпровождения. Он с трудом снял испачканную майку с сына, так как сам находился в неком экстазе, что он испытал во время самого процесса. Старший блондин аккуратно взял нагого сына в свои руки и немного тяжёлой походкой донёс его до своей комнаты, укладывая на кровать. Лицо оставалось таким же смущённым и красным, чему Глэм неосознанно умилился и улыбнулся уголками губ. Взяв одеяло, он накрыл его до шеи, и, подойдя к окну, открыл форточку на проветривание, чтобы было не так душно. На обратном пути он взял из кабинета грязную одежду Ди и кинул в корзину для стирки. Глэм был немного уставшим и сонным, поэтому решил лечь сегодня пораньше, как и его мальчик. Завтра день будет тяжёлым, что для Ди, что для Глэма…