Бракованный дуэт

Утро было не самым приятным для младшего блондина. Точнее, оно было довольно болезненным. Он ощущал резкую боль, когда старался сесть на кровать, чтобы хоть немного прийти в себя. Вчерашний вечер эхом раздавался голове, крича о том, чего жаждал с недавних пор. Всё-таки он уговорил отца на желанное. Спасибо алкоголю и его доброте. Гитарист же давно сидел на кухне, нервно помешивал чайной ложкой третью по счету кружку кофе. Он плохо спал из-за произошедшего. Он прекрасно понимал, что сделал и для чего это было нужно. Но его достоинство, вместе с отцовской честью, били прямо по сердцу. Мужчина знал, что за действиями всегда будут последствия. И какого же было разочарование, ведь музыкант очень надеялся, что слова Чеса приобретут тот смысл, что был заложен ещё в самом начале. Ди не без труда поднялся на ноги, а потом снова уселся на больное место, противно шипя от резкой боли в заднице. Нужно было использовать хотя бы слюну, ведь без смазки было просто невыносимо! В жизни больше не займётся анальным сексом, к чёрту всё. Мальчик начал подбирать свою одежду, попутно надевая её на себя. Стоит сначала сходить в душ, но сил практически на это не было. Слишком лень сейчас куда-либо идти, разве что только на кухню. Ох, как же он не хотел видеть отца. Он со стыда сгорит на ровном месте, не то что бы просто постоять перед ним. Опасения в каком роде переполняли юношу, но не так чтобы со скалы прыгать. Нет, Ди просто слегка взволнован. Если на кухне оба молчали, не понимая с ходу тему, то можно рассчитывать на милость старшего. Поскольку у него пубертат, то в принципе ему должно быть простительно. Есть только одно «но». Влюблён же в мужчину, а это значит, что в любом случае речь зайдет и об этом. Что тогда? Соврать, смотря в глаза, он не сможет, это выше его в раза два, не меньше. Это очень щепетильная тема для подростка. Вдох-выдох, и вошёл. Дело нет до этого стука, им нужно поговорить. Или же продолжать игру в молчанку, пока кто-то не сорвётся. Первый вариант звучит более убедительно. Глэм немного вздрогнул от резкого появления чада, но виду не подал. Оба прекрасно знают, что им нужно. Мальчишка помчался у порога, а после прикрыл дверь, но не до конца. Если все-таки отец будет на взводе, то лучше быстро слинять. Страшно. — Пап, — парень поднял голову вверх и гордо прошёл до стола старшего. Не станет показывать своего волнения. Глэм продолжал игнорировать до тех пор, пока не дописал несчастный лист. — Посмотри на меня. Встревоженный и усталый взгляд устремился на лицо голубоглазого. Как жаль, что даже его безразличие не спасает ситуацию. Старший металлист снял очки, кладя на стол. — Сядь, — стул давно перед носом Ди. Подросток не спешил присесть. Разве не ясно, почему он изначально этого не сделал? Именно сейчас до гитариста дошло очевидное. Нервы шалят, ещё и похмелье на голову. Тот потёр переносицу, прикрывая глаза. Как же все это напрягает. — Слушай, я не злюсь за тот вечер. Мне ясно, почему ты решил развести меня на нечто большее, это гормоны? На секунду. Всего на секунду он посмотрел в глаза, которые сразу же увели взгляд в пол. Тут Глэм конкретно засомневался в своих словах, ведь, кроме волнения, присутствует ещё что-то. Вот не зря же вчера сказал, что беседа будет серьезной, словно в воду глядел. Парень начал ковырять угол рабочего стола, сам же дёргая бровью. Не ожидал этого взгляда никак. Надеялся, что папа не будет настолько добр к нему. Лишь последнее слово заставило усомниться в своем решении. Плохая была идея идти сейчас. — Мне просто нужно было твоё внимание. Я многого прошу? — не разводил Ди никого. Это была простая просьба, на которой настоял. Конечно, не совсем словами, но суть-то не меняется. — Или же вчерашняя ночь для тебя была всего лишь помощью? Конфликт принял новые обороты, от которых Глэм конкретно удивился. Не понимал, а в каком смысле говорит ребенок. Они же сами знают, что и для чего предназначено. На что намёк? Музыкант встал с места, начиная собирать бумаги в стопку. У него нет желания разгадывать шарады. — Закрыли тему, — на этом все и закончилось. Разговор прошёл никак. А парень всего-то сморозил какую-то ересь. Совсем со своими фантазиями обескуражил. Мужчина спокойным шагом ушел кабинета, оставляя юношу одного.

Неужели это конец?

***

С того дня прошло около двух месяцев. Этот диалог остался как опечатка в памяти, которую он не исправит. Мужчина не шёл с ним на контакт и не желал этого. Это было по самому больному месту в его груди. Сколько он раз подходил к двери и сколько же раз старался начать эту тему заново. А Глэм? А что Глэм? Он просто игнорировал вопросы и даже извещения. Он принял решение больше не помогать сыну. Главное он сделал, потребностей быть в ласках уже не должно. Цель достигнута. Металлист не понимал, почему младший до сих пор так носиться за ним. У Ди больше нет смысла этого делать. И это была правда. Ему уже ничего не надо было, он и сам начал с этим справляться, но первая любовь не отпускала объект обожания. Время всё шло, и в один момент в разуме кудрявого потухла хоть какая-то надежда на отношения. Только отец и сын, не больше. Ди по-прежнему разговаривал с Глэмом, так же как и музыкант с ним, если речь шла не о постыдном. Его первая любовь оказалась фальшью, и было принято решение уехать. Как раз это он и сделал. Учёба и прочее.

***

— В итоге это сыграло злую шутку над обоими, ибо если не тот самый поцелуй, то этого бы и не было.

Маленький мальчик увлечённо слушал сказку папы. Он не понимал смысла в этой сказке, но ему было интересно. И курносый расстроился, когда старший все-таки рассказал конец. — Папа, а они когда-нибудь увидятся? — с надеждой спросил тот, привстав с постели. Светловолосый усмехнулся его наивности. Как же он напоминает отца. Так же думал, пока окончательно не осел тут. Но разве можно расстроить ребенка?

— Когда-нибудь. Обещаю.