50 оттенков Шиндо

Ланга тяжело дышал, задыхаясь от переполняющего его желания, сверху зловещей тенью навис мужчина в черной полумаске на глазах. Ланга обездвижен, не в силах оказывать сопротивление, да и не имел никакого желания. Тело словно перестало ему принадлежать, а взор прикован к острому лицу под маской и безупречному обнаженному телу с рельефными мышцами. Сноу облизал высушенные томным дыханием губы, голова шла кругом. В полумраке комнаты, освещенной красной лампой в компании нескольких свечей, на стенах пляшут тени, словно духи, пришедшие по зову шамана. — Пожалуйста, быстрее, я больше не могу... — простонал Ланга в очередной раз, извиваясь под действием сладких пыток. Но бесстыжий суккуб не спешил его слушаться. Он бесцеремонно, не зная границ и запретов, зато, словно по учебнику зная все потайные желания и точки, одними лишь прикосновениями заставил тело биться в экстазе. Он щекотал его своим длинным языком, словно перышком: то спускался вниз, стремясь просочиться внутрь налитого эросом члена, то снова поднимался кверху, скользя влажной дорожкой по трепещущему кадыку, цедя кровь через кожу, оставляя засосы, жадно впиваясь в губы. Его уста горячие, поцелуи жгучие, а прикосновения подобны стихийному пожару, обволакивающему все вокруг. Его движения плавные, но страстные, словно пламенный танец, под его руками тело, кажется, вот-вот расплавится. Он обводил языком ушную раковину, целовал ее и тут же кусал за мочку. Хитер и непредсказуем, держит в неведении и не дает угадать, каким новым пыткам соблазна будет подвержено тело в следующую секунду. — Снежок... — сладко прошептал он на ухо, самодовольная улыбка не сходила с уст. Волоски на теле встали дыбом, по коже побежали мурашки. Ланга чувствовал его длинные пальцы, вальяжно прогуливающиеся по ореолу ануса, очерчивая круги, но не торопясь проникнуть внутрь. — Прошу, не мучай меня, не томи, — выдохнул Ланга, изнемогая от вожделения, захлебываясь собственной похотью. Он умоляюще смотрел в темные глаза своего демона-искусителя. — Я больше не могу... Его тело замерло в ожидании, готовое разорваться в экстазе, как фейерверк на летнем фестивале. Он не может больше терпеть, кажется, еще одно прикосновение, и он кончит еще до того, как спектакль достигнет своего апофеоза. — Даже если ты демон, то мне все равно, прошу, войди в меня, я хочу тебя, как никого прежде… Демон-искуситель нарочно дразнил его своим огромным упругим членом. Ланга, мучаясь от сжигающего изнутри желания, поднял взор на потолок и увидел звезды. Вдруг над ним распахнулись размашистые черные крылья. Любовник в маске улыбнулся и облизнул губы длинным змееподобным языком. Он подхватил его на руки. Еще секунда, и они воспарят в небо, сливаясь там в одно целое. — Ланга... — с неожиданной нежностью он посмотрел в глаза, — ты правда этого хочешь? Назад дороги нет. — Да... Очень. Он взмыл ввысь, страстно целуя Лангу в пересохшие губы, тот самозабвенно и жадно поцеловал в ответ, полностью отдаваясь в распоряжение очаровательного демона, которого желает всем телом, которому, кажется, готов отдать и свою душу в обмен на наслаждение. Вот оно — так близко, сейчас все произойдет… — Ланга... — откуда-то сверху послышался женский голос. Это был голос его мамы. Что она здесь делает? — Ланга! Ты в школу опаздываешь! Просыпайся, соня! — Опять катался на скейте допоздна… — вздохнула миссис Хасегава. Ланга вскочил и сел в кровати, прикрывшись одеялом по пояс. Он тяжело дышал, не успев опомниться после сна. — Все, мама, я встаю! Не беспокойся, — выпалил он. — Давай. Завтрак на столе, а мне пора на работу. До вечера, милый, люблю тебя! — Улыбнулась мама. — И открой окно, здесь душновато. — Хорошо. И я тебя, — пробормотал Хасегава, зализывая двумя руками волосы назад. За мамой закрылась дверь, и он откинулся на подушки. — «Фух, ну и приснится же такое... Вот поэтому я не читаю хентайную мангу, и без нее воображение бурное», — подумал он, и, чтобы угомонить разбушевавшуюся не на шутку эрекцию, стал пытаться думать о чем-то нейтральном и не возбуждающем. Скейт и Реки к данному определению не относились.

***

Хасегава был вовсе не в восторге от того, что ему нужно было идти на то злосчастное интервью. Все началось с того, что молодым скейтерам в школе пришлось присоединиться к кружку юных журналистов, куда их насильно затащил учитель в наказание за езду на скейтах по коридору. Так клуб журналистики, где вышеупомянутый сенсей был куратором, приобрел двух новых участников в лице Ланги и Реки. — Сенсей настоящий садист! Разве можно вот так с нами поступать в разгар скейтерского сезона?! – Возмущался Реки. — Ладно, сами виноваты, теперь придется понести наказание, — вздохнул Ланга. — Хорошо, что директору не сдал. Может, не все так плохо будет, и про нас забудут? Увы, первое задание в клубе не заставило себя долго ждать — нужно было взять интервью у известной личности из предложенного списка. Когда тот список дошел до ребят, то выбирать было уже не из чего. Ланге и Реки на двоих достался некий Шиндо Аиноске. Оба они были без понятия, кто это, но новые товарищи по клубу подсказали, что он является известным политиком. Что ж, политик, так политик, — главное было быстрее закончить с этим заданием, чтобы от них все отстали. Кого интересуют какие-то там скучные дядьки в костюмах с уставшими глазами и серьезными лицами? Напыщенные и нудные, каждый из них считает себя, как минимум, небожителем, решающим судьбу не только Японии, но и влияющим на будущее всего мира. Большинство из них, на самом деле, лишь мелкие сошки, которые мало на что влияют, но пафоса, будто бы каждый из них — это один из трех китов, на которых свет стоит. Ребят куда больше волновало, кто станет победителем очередного турнира «S» — вот где искренние эмоции, настоящие страсти и баталии! Порой кажется, что «S» — это живой организм, эдакое чудище со змееподобным телом, питающееся эмоциями скейтбордистов. Он не терпит фальши, не верит в полумеры и у него есть свои любимчики. А тех, у кого кишка тонка, он просто пережует и выплюнет, не забыв перед толчком в бездну внушить на ушко «это не твоё, парень». Сколько раз эту фразу в своих головах слышали Адам, Джо и Черри? Не сосчитать. Разница лишь в том, что они не бросили и не поддались лукавому шипению, которое порой было невыносимо назойливым, буравящим мозг. Ломая скейты и кости, разбивая в кровь кожу, а иногда даже чужие сердца, они упорно и невозмутимо двигались на скейтах к своему Олимпу. Именно это отличает лидеров от неудачников. Порой, чтобы победить, нужно быть хладнокровным и безжалостным. Лучше всех об этом знал Адам — основатель турнира «S», живая легенда, чей энтузиазм когда-то покорил всех, вдохновляя многих заниматься скейтбордингом, верить в себя и самосовершенствоваться. Крейзи роуд не терпит сомнений и неуверенности. Встал на скейт – будь добр, покажи свой максимум. Возможно, именно неуверенность в себе не дала Реки справиться с управлением в тот злосчастный вечер за несколько дней до интервью, а может, это просто был не его день, но Фортуна повернулась к нему явно не тем местом. Напряжение тогда было просто космическим, ведь его противником выступал сам Адам. Реки сильно ударился головой, от чего получил сотрясение мозга и сломал руку. В больнице его даже оставили на ночь, после отпустили домой, но велели лежать несколько дней. О встрече с политиком Шиндо-саном было уже договорено, поэтому Ланге предстояло идти одному, от чего он достаточно сильно нервничал. При мысли, что нужно будет задавать вопросы незнакомому дядьке из парламента, у него сразу потели руки, и начинало подташнивать. Ланга никогда не считал себя мастером коммуникации — и весьма справедливо. Он рассчитывал возложить роль главного интервьюера на Реки, у которого язык был подвешен получше, но, увы, судьба и скейт распорядились по-другому. Ланга даже немного злился на Реки, но понимал, что тот ни в чем не виноват, да и злиться на Каяна подолгу у него никогда не получалось. В день интервью он решил заскочить к Реки домой — проведать друга и немного успокоиться самому. Рядом с рыжиком Ланге всегда становилось легче на душе. Кроме того, он переживал за товарища, ведь после поединка с Адамом тот был несколько подавлен. Он застал Реки с обмотанной бинтами головой, сидящего в пижаме на кровати и, несмотря на сломанную конечность, ковыряющегося здоровой рукой в оси скейта. Бледное лицо расплылось в лучезарной улыбке. — Привет, — несколько смущенно поздоровался Реки. — Тебе же велено лежать, — скептически заметил Ланга в ответ, про себя порадовавшись, что видит друга улыбающегося и в хорошем расположении духа, несмотря на случившееся. — Да я уже належался… Тоска неимоверная. Лучше бы с тобой пошел сегодня погонять… — Нельзя, ты же знаешь, — вздохнул Ланга, — чем скорее поправишься, тем быстрее сможешь снова на скейт стать. — Спасибо, что напомнил, мамочка! — Фыркнул Реки, — ты что, нянькой вместо Шедоу хочешь стать? — Просто волнуюсь за тебя, — буркнул Ланга, залившись краской и отвернулся, чтобы друг не видел его багровое лицо. — Я знаю, прости… Я сам за тебя всегда волнуюсь больше, чем за себя. Но, как видишь, все нормально, так что не стоит переживать, — улыбнулся Реки. — Я тут, кстати, для тебя новую ось конструирую. — Серьёзно? Круто! — Оживился Ланга. — Ага, любопытно будет глянуть, как она себя поведёт при твоем стиле езды… — Ты в понедельник в школу пойдешь уже? — Поинтересовался Ланга. — Не знаю, посмотрим, — пожал плечами Реки. — Кстати, сегодня же день интервью? — Вспомнил он. — Ага, сегодня, — вздохнул Хасегава, пытаясь скрыть раздражение в голосе. Он-то прекрасно об этом знал. — Прости, что не смогу пойти с тобой, — Реки смущенно почесал голову под бинтом. — Да ничего, я справлюсь. — Ты вопросы подготовил? — Ну, так, примерно... — напрягся Ланга, — А что, нужно было специально готовить? — Ну, да... — Реки, засомневался в успехе миссии и потянулся за блокнотом на тумбочке, — вот, возьми, я тут набросал немного, этого будет достаточно для основного интервью, а там, если пойдет, сможешь дополнительные вопросы задавать на основе услышанного. — Спасибо, — ответил Ланга, принимая блокнот и удивляясь собственной неподготовленности. Он делал упор на моральную подготовку, направленную на то, чтобы не грохнуться перед политиком в обморок от волнения. Увы, волнением управлять куда сложнее, чем скейтом. — Ну вот, теперь ты готов, — с довольным видом произнес Реки, взъерошив Ланге волосы. — Ты как будто меня первый раз в школу отправляешь, — рассмеялся Ланга, — может, еще в макушку поцелуешь? — Как скажешь, мой сладенький, — хохотнул Реки. Ланга истерически заржал, и почувствовал, как снова краснеет. — Кстати, а на который час интервью? — поинтересовался Реки, — разве не на 15.00? Или его перенесли? — Да, на 15.00, еще час, — ответил Ланга, который поглядывал на будильник, стоящий на тумбочке, каждые 5 минут. — Блин! — Спохватился Реки, нервно вскакивая с кровати, — нет, те часы неправильно идут, там батарейка садится! — Черт! — Воскликнул Ланга, достав телефон и увидев 14.58, — Тогда я уже опаздываю. Пока! — Удачи тебе! — крикнул Реки в спину уносящемуся пулей другу. Ланга запрыгнул на скейт и погнал со всего духу к назначенному месту встречи. Благо, оно было не так далеко.