***
Локи сидел на теплой вулканической скале достаточно далеко от палатки Тора, и слышал только шепот военного совета. Он прислонился спиной к валуну, уютно устроившись в одеяле, которое взял с кровати и которое приятно пахло. Локи смотрел на созвездия своего детства на ясном небе, следуя за ними к горизонту города, который светился меньшим количеством огней чем, когда он был мальчиком. Если он каким-то образом освободится от этих проклятых оков, сколько вреда он сможет причинить асгардской армии, прежде чем они захватят Утгард? Сможет ли он посеять смуту достаточно вовремя, чтобы нападение было притуплено слухами, страхом, недоверием? Какие уловки он мог применить, чтобы эйнхерии тратили свою энергию на другие цели, кроме города? Размышлять было бесполезно, но он уже просто отчаялся. Локи снова пожалел, что не знает, что задумал его отец. Советники Тора начали покидать шатер, и Тор подошел к нему с дымящимся напитком в кружке. Он сел рядом с Локи и забрался под одеяло, зацепив его ногой за лодыжку. Некоторое время они оба молчали. - Сколько ты слышал? - наконец спросил Тор. - Нисколько, - ответил Локи, все еще глядя вперед. – Но может ты собираешься поделиться со мной своим решением? Он знал, каким будет решение Тора. - Я собираюсь встретиться с Лафеем. Локи кивнул. Тор посмотрел на него. - Ты ведь этого хотел, не так ли? - спросил он. - Я хочу, чтобы война закончилась, Тор. Я думаю, что здесь нет хорошего выбора или правильного решения. Просто остерегайся Лафея, особенно если он будет предлагать то, что ты хочешь. Тор задумался на несколько мгновений. - Лафей явно считает, что я хочу заполучить тебя. Прежде чем ответить, Локи что-то промычал. - Как только он узнал, что я твой пленник, он легко мог догадаться, что я соблазню тебя, не рассказав, что он мой отец. Тор выглядел раздраженным от мысли, что Локи намеренно соблазнил его. Но он знал, что это правда. Он знал еще когда это происходило и позволил Локи сделать это. Локи продолжал: - Что может быть лучше, чтобы напугать врага, чем зародить сомнения таким личным откровением и как раз перед переговорами? Он поразил тебя в самое сердце через меня. Сказать тебе мое происхождение и предложить встретиться, было намерением заставить тебя действовать опрометчиво. Если бы ты убил меня сегодня ночью в гневе за то, что я хранил такие секреты, то без сомнения тебя было бы гораздо легче спровоцировать завтра за столом переговоров. Тор недоверчиво посмотрел на него. - Он знал, что я мог убить тебя, но все равно раскрыл кто ты есть? - Я говорил тебе, что Лафей пожертвует чем угодно ради блага Йотунхейма. Он готов потерять сына, которого я уверен он любит, лишь бы получить преимущество над Асгардом. Он уже потерял в бою одного сына, наследного принца, - рассмеялся Локи. «От моей руки, на самом деле. Бюлейст, надеюсь, отец не узнает, как ты страдал». Тор на мгновение замолчал. - Мне так странно слышать, что ты так просто говоришь об этом. Ты соблазнил меня. Ты отговорил меня убить тебя за твою полуправду. Почему я сижу здесь с тобой и мирно разговариваю, когда я должен подчинять тебя, избегать тебя, а как король и генерал вообще должен заключить тебя в тюрьму? - он вздохнул и, запрокинув голову, посмотрел на небо. Локи улыбнулся искренней беззастенчивой улыбкой чистого удовольствия. - Потому что я соблазнил тебя, Громовержец, - ум и тело, дух и душу. У тебя нет выбора, ты больше не останешься самим собой. Я буду говорить что хочу, и делать что мне захочется, и ты вряд ли откажешь мне в этом. Он позволил Тору обдумать это несколько мгновений, наслаждаясь недовольством Тора. - И если ты хочешь, чтобы я сказал всю правду, Громовержец, я напомню тебе, что ты тоже соблазнил меня, и возможно, соблазнил первым. Я думаю, ты действительно так и сделал, связывая или не связывая. И причина, по которой ты остановил свою руку, вместо того чтобы ударить меня сегодня ночью, заключалась в том, что я сказал правду. Ложь, полуправда и заблуждения полезны для создания зла и хаоса, но ничто так не разрушает, как истина. Мы уничтожили друг друга. «Некогда король Асгарда и никогда не существовавший принц Йотунхейма объединились в уничтожении самих себя», - подумал Локи. Потом они замолчали. Тор обнаружил, что не может до конца поверить в обстоятельства окончания этой войны. «Я надел ошейник на собственную шею и передал поводок принцу Йотунхейма. Пиздец.». Через некоторое время Тор снова заговорил. - Ты должен присоединиться ко мне завтра на переговорах, Локи. Я хочу, чтобы рядом со мной был принц Йотунхейма в асгардском одеянии. Лафей не единственный, кто играет с ожиданиями других. - Ты сказал, что не будешь использовать меня против моего народа, - нахмурился Локи. - Неправда, Серебряный язык. Я сказал, что не заставлю тебя использовать твою силу против твоего народа. Но я использую тебя, чтобы уравновесить чаши весов, к которым Лафей уже тянет руки. И я заплачу за это, когда придет время. - Твоя мать получила от меня кое-какие обещания. Полагаю то, что я буду рядом с тобой, позволит мне лучше всего их выполнить, - закатил глаза Локи. - Обещания? - Тор был сбит с толку. - Какие обещания ты дал моей матери? - Это касается только меня и королевы Фригги, - чопорно ответил Локи. Он никак не мог понять выражение лица Тора. Раздражение? Гнев? О боги всех Девяти Миров, это была ревность. - Громовержец, ты ревнуешь, что у нас с твоей матерью есть тайна? Hehehehe. Блять, как же это восхитительно. - Она уже относится к тебе как к сыну. Королева всегда знала меня лучше, чем я сам, возможно, это относится и к тебе, хотя она встречалась с тобой только один раз, - вздохнул Тор. Они смотрели на редкие огни города внизу и редкое чистое небо над головой. Локи видел город, в котором вырос, вспоминал, как свободно бегал по нему в детстве и юности из-за привилегии королевского происхождения, сопровождавшейся отсутствием королевских обязательств, которые сопровождали его теневой статус. Он знал, что видит Тор, когда смотрит туда. Что-то, что нужно завоевать, подчинить. Его награда после праведной войны. Локи не ожидал вопроса от Тора. Такого вопроса. - Ты бы принял трон, если бы тебе его предложили? Локи заколебался. - Если бы пришлось, - сказал он, глядя прямо перед собой на город. Тор смотрел на него с любопытством. - Ты был здесь несчастлив. - Ш-ш-ш, - сказал Локи, все еще глядя на город. - Давай не будем говорить о таких вещах. Тор двинулся, чтобы поцеловать Локи, который пассивно согласился, и когда Тор ухмыльнулся и исчез под одеялом, чтобы сунуть голову между его бедер, Локи вздохнул и подумал о секретах. Он закрыл глаза, почувствовав горячую, влажную ласку на своем внезапно возбужденном члене. Это было не то, в чем он нуждался сегодня вечером, но он все равно позволил это. Ему действительно нравилось смотреть, как Тор отсасывает ему в те редкие моменты, когда Громовержец выбирал это, а Локи позволял ему. Было приятно просто расслабиться от простого чувства близости и заботы, быть единственным центром внимания Тора на какое-то время. Тор ускорился, облизывая и кружа языком, губами вокруг головки члена, используя большую сильную теплую руку, чтобы надрачивать его твердо и уверенно. Локи ахнул, когда Тор сосредоточил свой язык на нижней стороне члена, заглатывая столько, сколько он мог взять в горло. Разум Локи только догонял события через несколько мгновений после того, как восхитительное ощущение взволновало его тело. Локи старался не вонзаться в рот Тора, но не мог удержаться, чтобы медленно не подмахивать бедрами. Он был почти ленив в своих движениях, и Тор ловко подстраивался под них. Вскоре Локи был готов пролиться, и ему хотелось хоть раз кончить в прекрасный рот Тора или на его прекрасное лицо, на эти волосы, которые ловили солнечный свет. Пробормотав - "Я собираюсь...", - он откинул одеяло достаточно, чтобы увидеть, как Тор довел его рукой, но к его удивлению, рот Тора остался вокруг его члена, посасывая и подталкивая Локи все ближе и ближе в финалу. Сдерживая крик, Локи почти не веря смотрел, как Тор взял в рот в момент оргазма, и выплюнул полный рот семени Локи, а затем откинул голову назад, чтобы позволить сперме Локи украсить его лицо. Глаза закрыты, рот открыт, язык изогнут, чтобы поймать капающее семя, Тор выглядел по-блядски, и Локи не мог до конца поверить, что видит это, поскольку пульсирующее удовольствие охватило его, и все, чем Локи был в эти моменты, было экстазом в теле и уме, в сильных руках своего принца. Когда начал отходить от оргазма, Локи потянулся к Тору, который воспользовался моментом, чтобы сесть на корточки и поцеловал его, так что они оба были измазаны кое-чем липким. Локи потребовалось несколько минут, чтобы собраться с мыслями и очистить их обоих. Некоторое время после этого они лежали вместе, прислонившись к скале, эрекция Тора была большой горячей твердой и желанной, она хорошо чувствовалась. Локи вздохнул. Он знал, чего хочет Тор, но Громовержец не просил. И он был прав, что не просил. Точно так же Локи был бы прав, отказываясь и обижаясь, если бы его спросили об этом. Тор хотел взять принца Йотунхейма здесь, на виду королевского Утгарда, которого ожидает вторжение. Он хотел, чтобы Локи лежал на животе и покорился ему, в то время как армия Тора готовится разграбить столицу своего врага. Локи знал Тора достаточно хорошо, чтобы знать, что он горел желанием взять колдуна на четвереньках, пока Тор наблюдает в своей голове горящие образы Утгарда. Но Тор не посмел бы просить о таком. Если Локи сейчас вернется в палатку, Тор присоединится к нему, и они будут трахаться в темноте уже привычным способом, пока Тор не найдет свое удовольствие в Локи, и ни один из них никогда не должен будет вспоминать темную фантазию Тора. Локи откинулся на теплое крепкое тело Тора. «К Хель все это. Это может быть наша последняя ночь, и он хочет этого. Это только я и он. На этот раз я опозорюсь за него». Значит, Локи придется взять инициативу на себя. Он повернулся, чтобы посмотреть на Тора через плечо, и пробормотал: - Так ты принес масло или нет? Тор на мгновение застыл и, не глядя Локи в глаза, кивнул и замер. Локи поднес руку Тора к губам, поцеловал ладонь и тихо спросил: - Как ты хочешь меня? Он собирался заставить Тора сказать это, это было наименьшее, что Тор должен сделать, если он этого хотел. Тор глубоко вздохнул. - На локтях и коленях, голова опущена, туника снята, брюки стянуты до лодыжек. Что ж, это было достаточно прямо. И почти зеркальное отражение того, как Тор взял Локи в первый раз. Локи вспомнил, как сильно Тор вошел в него тогда. Честный гнев Тора вынести намного легче, чем его эгоистичное сострадание. Локи отказался быть пассивным тогда, подтолкнул Тора грубо, откровенно трахать его, и колдун получил от этого столько удовольствия, сколько мог. Но на этот раз он даст Тору то, что тот хочет. Если быть честным с самим собой, он тоже нуждался в этом. Казалось, что прохладные пальцы Фригги все еще успокаивали его разум, но завтрашняя суматоха все еще заставляла Локи чувствовать себя на грани. Он хотел быть во власти своего прекрасного, почти ручного зверя. Локи расстелил одеяло, чтобы встать на колени и локти, снял тунику и спустил кожаные штаны до щиколоток. Он убедился, что Тор оценил открывшийся вид. Трикстер опустился только на четвереньки, хотя и знал, что Тор предпочел бы взять его с опущенной головой и верхней частью тела, опираясь на предплечья и локти, задницей вверх, но пусть он поработает над этим. Тор будет наслаждаться фантазией о том, чтобы заставить Локи подчиниться. Локи не спросил, в каком направлении Громовержец будет смотреть; сам он повернулся к Утгарду, чтобы Тор мог видеть город, пока будет брать своего йотуна. И думать о предстоящем завтра завоевании. Локи знает, что все пойдет совсем не так, как ожидает Тор. «Ничего не поделаешь. Пусть пофантазирует, помечтает». Поначалу Тор был неожиданно ласковым, тычась носом в волосы Локи, его шею и уши, заставляя Локи дрожать. Он шептал то, чего не говорил раньше вслух: как красив Локи, как Тор любит прикасаться к нему, пробовать его на вкус, смотреть как он радуется и смеется, как Тор фантазировал о том, что им еще предстоит сделать вместе, в постели и вне ее, как он нуждается в Локи. Локи закрыл глаза от удовольствия, склонил голову и покорился, чувствуя себя странно грустным и счастливым одновременно, успокоенным весом Тора на спине и горячим голосом Тора у его уха. Затем Тор целовал его в спину, вниз по его метке молнии, когда он остановился и сказал: - Я знаю, что ты не нуждаешься во мне и никогда не будешь нуждаться, но я надеюсь, что когда мы оба освободимся от этой привязанности, ты все еще будешь хотеть меня, Локи. Глаза Локи распахнулись, и он шокировано вздохнул, когда почувствовал язык Тора у сморщенного входа. Легкий и горячий, сильный и влажный. Ощущение распространилось до кончика уже поднявшегося члена, до кончиков пальцев на руках и ногах. Малейшее поддразнивание делало его сверхчувствительным, и Локи пришлось приложить усилия чтоб не выгнуть спину и не вытянуть конечности, прогоняя это чувство. Теперь Тор ласкал верхнюю часть бедер Локи, внутреннюю поверхность бедер, промежность, яйца, и возвращался в дырочку широкими, стремительными толчками языка. Колдун не был готов так быстро снова стать твердым, и это было странное ощущение - быть настолько возбужденным без непосредственного участия его члена. Его тело пело от слов, от ощущений, от любви, которую Тор вливал в него. Локи услышал звук открываемой банки и затрепетал от удовольствия, когда Тор начал готовить его. Он двигался достаточно быстро, трахая Локи то одним, то двумя пальцами, разрезая их ножницами, смазывая мышцы маслом и массируя. Третий палец присоединился сначала до первого сустава, а затем полностью. Тор не был нежным, но и не был грубым, он был требовательным, мастерским, и Локи не мог насытиться. Он должен был услышать, что Тор говорит, как сильно он хочет Локи. Даже если Локи должен стыдиться того, как именно Тор хочет его сегодня. Он хотел это услышать. Каждый раз, когда Тор трахал Локи, колдун чувствовал нежелание Тора по-настоящему навязывать себя своему рабу. Локи очень не хотел, чтобы это встало между ними, между Тором и самопожертвованием Локи, сегодня вечером. Он надеялся, что Тор трахнет его без ограничений и доверит Локи свое собственное удовольствие. Не обсуждать границы было рискованно, Локи знал, насколько опасным может быть необузданный Тор, но он солгал бы себе, если бы его склонность к саморазрушению не захотела пойти на этот риск хотя бы раз. И, возможно, он был готов довериться своему тупому принцу. - Чего ты хочешь от меня, Тор? Тор посмотрел на него, оценивая. Локи ухмыльнулся и продолжил: - Поговори со мной, завоеватель. Скажи, чего ты хочешь от меня, пока берешь меня. Утгард впереди, мой принц. Скажи мне, чего ты хочешь, как ты этого хочешь. Наслаждайся, Громовержец. Мне приятно, что ты сегодня груб. Тор откинулся назад и осторожно убрал пальцы. Он склонился над Локи, убрал волосы с его шеи и поцеловал в затылок так, что это было даже более эротично, чем все остальные его прикосновения. Локи почувствовал, как все его тело загорелось от удовольствия, и вздохнул. Тор наклонился назад, так что он стоял на коленях прямо позади согнувшегося тела йотуна. Он положил руку на шею Локи в том месте, где поцеловал, заставляя его голову еще ниже склониться в предельной покорности, не болезненно, но очень твердо. Локи содрогнулся всем телом, когда Тор прошептал его имя и пристроил свой член рядом с его дырочкой, остановился на мгновение, чтобы насладиться видом Утгарда над лежащим рабским телом Локи, и вошел с диким шлепком бедер. - Я собираюсь уничтожить тебя, колдун, - прошипел Тор. И Локи вскрикнул от глубокой боли, и зарождающегося удовольствия, и немалого страха. Тор трахал его в задницу, держа твердую руку на загривке Локи. Крепкие пальцы сжали его шею достаточно сильно, чтобы оставить синяки. Он положил другую руку на талию Локи, чтобы расположить его бедра так, чтобы проникать в Локи как можно глубже. Локи вскрикивал с каждым толчком, поддаваясь своим низменным инстинктам, он больше не сдерживал своей реакции и наслаждался беспомощностью в объятиях Громовержца. Локи знал, что его голос звучал жалко, он беспомощно мяукал от боли, когда Громовержец вбивался в него и выкрикивал удовольствие от жёсткого траха. Это было великолепно. Позволить себе после стольких лет силы быть полностью беспомощным - это было воодушевляющим чувством. Он начал скулить и умолять, а Тор ответил оскорблениями своей шлюхе, своей добыче, своему колдуну, приказав ему замолчать, а когда Локи не мог молчать, приподнял раба и засунул пальцы ему в рот. Локи давился ими, пока Тор продолжал долбиться в него. Локи облизал пальцы так сильно, как только мог, и Тор отдернул руку с отвратительным звуком, который заставил Локи снова вздрогнуть, а Тора задохнуться. Громовержец грубо схватил Локи за челюсть, заставляя его смотреть на огни Утгарда, тусклые вдалеке. - Видишь это, колдун? Завтра это БУДЕТ МОЕ, - особенно грубый толчок заставил Локи вздрогнуть. - А ты, колдун? Тор заставил голову Локи повернуться. - Ты мой сегодня, завтра и всегда, чего бы ты ни пожелал. Никто не отнимет тебя у меня, даже ты. Он наклонился, чтобы поцеловать Локи как можно глубже, что было не очень глубоко, учитывая угол, но Локи ответил как мог. Послушный раб. Внезапно Тор замедлился, и Локи почувствовал, что освобождается от крепкой хватки. Синяки расцвели повсюду, где Громовержец ощупывал и держал его. Он осторожно вытащил свой член и уложил колдуна на одеяло на бок. Локи посмотрел на него, задыхаясь и недоумевая. Неужели на этот раз Тор совсем потерял самообладание? Какого х... - Довольно игр, колдун, - он осторожно перевернул Локи на спину и поцеловал его страстно и грубо, но с любовью. - Я трахнул принца Йотунхейма на коленях перед столицей, которую собираюсь разграбить, но сегодня я хочу большего. Ты и так уже много дал мне этой ночью, ты дашь мне еще? Я обещаю тебе все, самого себя и все, что у меня есть, если ты захочешь. Локи словно онемел во второй раз за эту ночь и мог только кивнуть. Он посмотрел в эти голубые глаза, задаваясь вопросом, какой идиотский импульс мог заставить Тора пообещать такое. Громовержец, казалось, прочел его мысли, когда рассмеялся и сказал: - Это любовь. Я люблю тебя. Локи наконец обрел дар речи и сумел произнести. - Тор... Прежде чем Громовержец закрыл ему рот большой ладонью и сказал: - Мне больше не нужно ничего слышать от тебя этой ночью, Локи. Давай закончим это так, как нам нужно. Он убрал руку и встал на колени между ног Локи, перекинув одну ногу через широкое плечо, и направил свой член обратно в тело Локи, на этот раз мягко. - Не будь слишком сентиментальным, Громовержец, - Локи сумел протестовать против изменения темпа. - Как пожелаешь, любовь моя, - сказал Тор, снова входя в Локи, но на этот раз они были лицом к лицу, глаза в глаза, могли смотреть и наслаждаться той чистой радостью, которую они приносили друг другу.***
Тор брал своего колдуна жестко, как хотели они оба, и с любовью (Тор не был уверен, что Локи оценит). Он держал доверие Локи в своей ладони, как трепещущего котенка, и намеревался быть как можно нежнее с этим хрупким даром. Колдун растаял, когда Тор встретился с ним лицом к лицу. Это было не то, чтобы неожиданно, но просто каким-то неожиданным чудом. Вскоре они вернулись в палатку и больше не разговаривали. В этом не было необходимости. Тор принес стакан прохладной воды, чтобы Локи пришел в себя. Обмывая его теплой тканью, он нежно поглаживая синяки Локи. Громовержец вскоре был готов ко сну, но колдун, как всегда, снова начать что-то вычислять. Очевидно, физического дискомфорта после грубого траха было недостаточно, чтобы отвлечь Локи. Тору придется поработать над этим. Он лег рядом и положил руку ему на плечо, чувствуя, как Локи пытается заснуть. Уже закрыв глаза, Тор пробормотал: - Перестань думать, колдун, - и притянул Локи в крепкие, безрассудные объятия, вызвав болезненный стон, и йотун тоже закрыл глаза и начал расслабляться. Вскоре Тор почувствовал, что дыхание его колдуна замедлилось, и начал размышлять о завтрашнем дне. Он не мог думать о том, что завтра может означать для него и Локи, и о том, что они начали создавать вместе. Он должен был сосредоточиться на самых неотложных задачах: победа и окончание войны. Сон так и не пришел к королю Асгарда.***
Тор проснулся и увидел, что Локи лежит на животе, расслабленный и совершенно неподвижный. Он очень крепко спал, Тор не помнил, чтоб у него был такой сон раньше. Тор осторожно стянул с него одеяло, чтобы посмотреть на свою работу, проделанную прошлой ночью. И слегка шокировался тем, что на теле Локи, вдоль шеи и подбородка появились синяки, а также очевидный дискомфорт, который Локи испытывал от того, что его так грубо брали. Он надеялся, что не переступил дозволенную черту. Так или иначе, они с колдуном собирались поговорить. Однако, какие странные потребности были у его йотуна. Тор не был уверен: изменились ли его собственные потребности, чтобы соответствовать колдуну, или они всегда были внутри него, скрытые даже от него самого. Тор заметил, что Фандрал стоит у полога палатки с подносом, уставленным едой и дымящимися напитками. Он уставился на Локи так, словно пытался разгадать загадку. Будет ли не доволен Локи, если кто-нибудь увидит синяки? Тор не думал, что синяки видно над одеялом слишком хорошо. - Ты теперь горничная, готовящая завтрак, Фандрал? Тор встал и с улыбкой взял поднос у друга, который вздрогнул от голоса Тора. Да что с ним такое? - Доброе утро, ваше величество. Сейчас позднее, чем вы обычно приходите, поэтому я подумал, что вы, возможно, голодны. Тор приподнял бровь, услышав официальное обращение. - Что-то еще, Фандрал? Он посмотрел на Тора, а затем снова посмотрел на Локи, который проснулся, судя по его открытым глазам. Колдун все еще лежал на животе, повернувшись лицом к стенке палатки, и стеклянным взглядом смотрел в пустоту. Он тихо вздохнул, едва шевеля грудью. Тор не мог сказать означало ли это усталость, удовлетворение или смирение, но, по крайней мере, в нем не было ничего от того дрожащего или отчаянного, что Локи излучал накануне. Тор вдруг заметил, что Сиф тоже была в палатке, стоя в конце кровати и хмуро глядя на Локи. - Ты... - Фандрал облизнул губы и продолжил. - Он здоров? Мы слышали... Все еще глядя в неизвестную точку, Локи пробормотал: - Знаешь, он прямо здесь. Ты можешь спросить его. Фандрал поморщился и огрызнулся: - Я спрашиваю твоего хозяина. Молчи, раб. Тор поставил поднос и скрестил руки на груди. - Ты беспокоишься за моего раба? Фандрал сглотнул, услышав его тон. А Тор задумался, сколько лет прошло, пока один из его близких друзей начал бояться его вспыльчивости. И почему он боится именно сейчас? Сиф остановилась у входа и сказала резким тоном: - Прошлой ночью мы слышали звуки пытки, доносящиеся из твоей палатки, Тор. Как будто ты жестоко избивал его. Мы не хотели вмешиваться, потому что… ну, я считаю, это твое право обращаться с такими как он так, как ты хочешь. Но наша забота в основном о тебе. Такое поведение не подобает королю Асгарда, и что более важно для нас, твоих друзей, то, что оно не характерно для тебя. Мы беспокоимся, что ты не в себе. Что, возможно, тебя направляют действовать методами, которые не соответствуют тому, кто ты есть. Так что мой главный вопрос - ты в порядке?***
Локи рассмеялся низким довольным смехом, за которым последовал стон боли, потому что малейшее движение вызывало боль, простреливающую его синяки и его больную задницу. Тор молодец, нанес ему синяки и довольно хорошо его повалял. Самым лестным сейчас был страх, который все еще испытывала к нему свита идиотов Тора, несмотря на то что он был крепко связан и послушен. Происходящее было настолько приятно, а было бы еще более великолепным трюком, который он мог бы сыграть, но только если бы он действительно разыграл этот трюк. В своей вчерашней задумчивости он не предвидел такого возможного исхода и не был готов встретить, использовать или противостоять такому повороту. Локи даже не мог заставить себя беспокоиться о том, примет ли Тор всерьез тревоги друзей. Все это могло бы очень плохо кончиться для трикстера, если бы Тор действительно решил, что вчерашнее предложение Локи было искусной манипуляцией. Тор мог достаточно хорошо понять почему Локи такой проблемный. Это цена войны; цена за порабощение того, кто слишком сильно был самим собой, чтобы быть по-настоящему порабощенным; это часть игры, в которую они играли, игры, которая теперь превратилась во что-то другое. Колдун думал, что Тор может принять то, что Локи выставляет его дураком, притворяется уязвимым или даже играет с его любовью. Но использовать Тора, чтобы намеренно подорвать авторитет того, кем является Тор - это был самый опасный ход, возможный для Локи. Он почувствовал далекий укол тревоги в животе, но плывя по морю успокаивающей боли и удовольствия, он не мог заставить себя волноваться прямо сейчас. Локи услышал, как полог палатки закрылся за ними, когда Тор избавился от незваных гостей, и вскрикнул от боли, когда пара больших рук схватила его за шею. Опустившись на колени на матрас, он слабо сжал запястья Тора, прикидывая, не вызвала ли внезапная перемена положения разрывы в интимных местах. - Так что же это было, Лафейсон? Ночь унижения? Очередная игра? Неужели этот король настолько глуп? Локи мог только задыхаться от давления на горло. - Да. Игра. Я доверился тебе в этой игре. Он посмотрел Тору в глаза, зная, что Тор увидит в нем отражение его гнева и раздражение. Тор на мгновение задержал взгляд на йотуне, а затем бросил его обратно на кровать, где Локи судорожно сглотнул и снова застонал от огня, который полыхал в его оскорбленной заднице. Определенно, появились несколько нежных ран, невидимых глазу. - Если то, что мы делали вместе прошлой ночью, оскорбляет тебя, я больше не буду предлагать тебе ничего подобного. Если ты хочешь, чтобы я был наказан по каким-то твоим собственным причинам, отдай меня кому-нибудь другому. Я уверен, что тебе не нужны люди в этом лагере, которые хотели бы избить или выпороть меня, или трахнуть и притом кроваво трахнуть. Он поднял глаза на Тора, который навис над ним с каменным лицом, и не смог сдержать резкой ехидной улыбки. - Но мне нравится расстраивать твоих друзей. Даже избитый, трахнутый и связанный, они думают, что я управляю королем Асгарда. Был ли когда-нибудь кто-нибудь ничем не владеющий , но которого так боялись столь могущественные асы, как они? Он снова рассмеялся, а затем еще один стон вырвался из его стиснутых зубов. Тор пристально посмотрел на него, схватил за волосы и откинул голову назад. Наконец, страх обрушился на Локи, и он знал, что это буквально написано на его лице. Внезапно боль в голове и нарастающая боль от вчерашней игры показались ему второстепенными по сравнению с угрозой гнева хозяина. В этот момент Локи понял, что реальность такова - неважно что произошло между ними, он принадлежит Тору телом, если не душой. Он прошептал, то ли самому себе, то ли Тору: - Прошлой ночью ты действительно был моим хозяином, мой принц, а я твоим рабом. Скажи мне, что тебе это не понравилось так сильно, как понравилось мне. Тор на мгновение замер, нахмурившись. Внезапно Локи почувствовал, как волна гнева захлестнула и его. Кто такой этот избалованный принц, этот большой глупый аристократический болван, этот временный король, чтобы получать радость и удовольствие от добровольного унижения другого, а затем бросать это в лицо своему партнеру, как будто это не был подарок, который они оба вместе создали друг для друга? Кто был этот самодовольный асгардский мудак, чтобы сомневаться в искренности Локи, полностью отдавшего себя, физически и умственно? Да пошел он нахуй, этот ребячливый бог, этот самодовольный, надменный сын Одина! Он снова встретился с сердитым взглядом Тора и плюнул в один глаз. Правый. Пусть он ослепнет так же, как Один. Зарычав, Тор откинул Локи на матрас, вытирая глаза. Локи прикусил губу и зашипел, чтобы остановить свои стоны от физической боли, которая угрожала подавить горячие запутанные жалкие чувства, которые кружились в нем. Тор больше не хотел, не ценил и не заслуживал звуков, которые Локи издавал в результате их игр, их соперничества, их взаимной потребности в боли и удовлетворении как прошлой ночью. Он отверг то, что они сотворили вместе, а это единственное, что было сотворено ими на равных. Локи сумел выдохнуть боль вместо того, чтобы вскрикнуть, и не заплакал. Он попытался сползти с кровати, не обращая внимания на боль. Если бы только он мог быстро уйти из пределов досягаемости Тора, возможно, Тор слишком яростно отреагировал бы и просто уничтожил бы его быстро и без дальнейшего унижения. Но Локи был слишком медлителен. Он закрыл глаза и не опозорил себя, не вскрикнул от страха, когда большая рука Тора сомкнулась на его левом предплечье, чтобы притянуть ближе. Он почувствовал, что падает, и снова зашипел, когда другая большая рука схватила его за ушибленное плечо и потянула через кровать. Он был прижат к широкой груди Тора, когда рука покинула его предплечье и обхватила другое плечо. Затем он действительно вскрикнул, когда почувствовал, как рот Тора коснулся правой стороны его лица, двигаясь к его рту, и крик Локи был заглушен грубым требовательным поцелуем Тора. Локи извивался в шоке, задыхаясь, когда Тор прервал поцелуй. Колдун обхватил руками шею Тора, чтобы удержать равновесие и попытаться восстановить душевное равновесие. Тор воспользовался случаем и положил руку на нежную, покрытую синяками и чертовски болящую ягодицу Локи. Блять. Тор приблизил губы к уху Локи. - Мне не следовало сомневаться ни в тебе, ни в себе. Я чувствовал твое доверие, Локи. Я не ожидал этого и не заслуживал, но я сохраню его, если ты позволишь. Локи попытался хитро улыбнуться, пока его сердце бешено колотилось, но подумал, что ему удалось изобразить только печаль или горечь. По крайней мере, он снова стоял на твердой почве. Твердая почва безжалостной власти Тора. - Возможно, мне никогда больше не придется доверять тебе, Громовержец. Наслаждайся, пока есть хоть что-то. Тор снова поцеловал его.***
Тор и его спутники направлялись в открытое место, чтобы встретиться с Лафеем и его свитой. Сиф подумала вслух, не ловушка ли это, и Тор увидел, как Локи прикусил губу, чтобы не сказать "это определенно ловушка", ну или это просто дискомфорт, который он, без сомнения, испытывал в верховой езде. Локи предупредил Тора, что и сам Локи, и Лафей сделают все необходимое для блага своего королевства. Без сомнения, он проклинал Тора за упрямство, за то что тот продолжает идти по выбранному пути. Тор посмотрел на асгардскую армию, которая была у него за спиной.Он не мог понять, что так беспокоит Локи. Конечно, Лафею нельзя верить, но на данном этапе у него не могло быть стратегии, чтобы победить асгардскую армию, собранную сейчас за пределами Утгарда. Почему Лафей не открыл Ларец Вечных Зим во время войны, Тор не знал. Предполагалось, что это потому, что Ледяные Гиганты потеряли знание о его использовании, пока он был скрыт от них в Асгарде, или Один как-то запер его. В таком случае для йотунов не должно иметь значения, если Тор потребует вернуть его и поместить обратно в Асгард, как того хотел бы Один. Одним из самых заветных желаний Тора было выиграть войну, вернуть Ларец в безопасное Хранилище в Асгарде, лишив Йотунхейм возможности снова восстать, и желательно до того, как Один пробудится ото сна. Какой это будет триумф для его отца! Тор долго боролся за этот день, жертвовал ради него, делал ужасные вещи в пути, но победа того стоила. Хотя победа, которую ему предстояло принять сегодня, выглядела совсем не так, как он мечтал. Он потребует от Лафея вернуть Ларец в соответствии с договором, который положит конец войне между Асгардом и Йотунхеймом. Но Лафей предложит немедленно использовать артефакт для восстановления Йотунхейма. Конечно, правитель йотунов видит преимущества владения Ларцом с разрешения Асгарда. С советами Локи он будет поступать мудрее, чем использовать ее только как оружие против Асгарда. Тор знал, что они смогут прийти к какому-то взаимопониманию. Всеотец будет гордиться своим сыном за то, что он принес более прочный мир. Локи будет рад, что Йотунхейм может начать восстановление. А Тор будет искать выход из этой проклятой связи и начнет возмещать убытки Локи. Пока же он только увеличивает свой долг перед ним. Но скоро, очень скоро придет победа, и все будет кончено, и он сможет начать с колдуном все сначала. Делегация йотунов уже находилась за городом, спешившись со своих чудовищ. Это не предвещало ничего хорошего, никаких шуток, вместо этого надо проявить уважение. Тот, что стоял впереди, был похож на короля. Значит, Лафей. Король для Локи. Тот Король, которому он служил все это время, пока Тор был лишь его хозяином. Отец Локи во всех смыслах этого слова. Отец, который бросил своего слабого сына умирать, но все равно воспитывал его с официально признанными наследниками. Любящий своего странного, одаренного сына и готовый пожертвовать им ради царства. Тор предположил, что это удел монархов и их детей. Он посмотрел на Локи, ожидая увидеть обычное выражение отстраненности на лице колдуна, но Локи выглядел взволнованным перед воссоединением с отцом. Он вдруг показался молодым и неопытным, совершенно неуверенным. Тор смахнул с себя чувство вины, подумав о том, как унизительно он чувствовал бы себя в подобных обстоятельствах: выступая перед Одином в качестве раба йотунов и в одежде йотунов. И снова вспомнил, как ужасно то, что он сделал с Локи. Тор глубоко вздохнул и отбросил эту мысль. Все это стоило того, чтобы одержать победу здесь и сейчас. Теперь он сможет попытаться расплатиться с колдуном. Тор попытался разглядеть черты лица Лафея на расстоянии. Был ли сын похож на отца? Тор вспомнил, что Локи предпочитал облик, который не был его родным. Он знал, что прекрасный бледный ас, которым казался Локи, был внешностью, выбранной Локи-оборотнем, Локи-хамелеоном-обманщиком, Локи-соблазнителем. Он не знал, как на самом деле тот выглядит. Для Тора это не имело значения, ему нужен был сам колдун, но он поймал себя на том, что хочет увидеть настоящее лицо йотуна. И многое другое, чего он не знал о нем. Ему показалось, что в чертах Лафея он видит более старого Локи, более жестокого Локи. У него тоже была благородная осанка, аристократический наклон головы, который Тор иногда замечал в нем. Тор задумался, не унаследовал ли сын от отца и свою походку. «Отец и сын, безусловно, ненавидят Асгард», - напомнил себе Тор. Несмотря на все предупреждения о собственном предательстве колдун был обязан не причинять вреда Тору, его близким и тому, что принадлежало Тору. Лафей не мог использовать Локи против Асгарда, а Локи не мог сам действовать против Асгарда. Тор оглянулся на армию асов далеко позади и положил руку на пояс Мьёльнира. Он протянул руку к Локи и обхватил его лицо ладонями. - Все будет хорошо, колдун. -Нет, если я смогу помочь ему, Громовержец, - прошипел Локи. - Тор, не делай этого. Лафей хитрее, чем ты можешь себе представить. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь ему с тем что он задумал. Это безумие. - Хватит, Локи. Дело почти сделано. Локи заколебался и отвел взгляд. - Пойдем, - сказал Тор. - Мы можем сделать это вместе, если ты хочешь. Неужели ты не хочешь, чтобы эта проклятая война наконец закончилась? Локи все еще избегал взгляда Тора пока внезапно не поднял голову и не встретился глазами с ним. Громовержец увидел боль и гнев, царившие там, и убрал руку. Локи не сразу пришел в себя и, спешившись, направился к ожидающим его йотунам.***
Лафей наблюдал, как Громовержец наклонил к себе лицо его старшего сына и заговорил. Он не мог услышать, что было сказано, но увидел, как Одинсон опустил руку, когда Локи расправил плечи и направился к Лафею и его придворным. Тор отдал приказ своей свите, и он вместе с женщиной последовал за Локи. Они остановились примерно в двадцати шагах, Одинсон и женщина по обе стороны от Локи. Его первенец, никогда нерожденный, его умный, чувствительный, любознательный, одаренный сын. Проклятый чувством долга и верности, которое Лафей не был уверен, что заслуживает как отец или как Король. Сердце Лафея разорвалось бы, если бы он позволил себе думать о том, что Локи пережил в рабстве Одинсона, о зверствах, которые он был вынужден совершить против своего собственного народа, о том, как он преклонился перед асом, у которого гораздо меньше характера и чести. Его сердце уже было разбито при мысли о том, сколько еще Локи вытерпит, прежде чем дело будет сделано. Но когда все встанет на свои места, Громовержец пострадает напрямую. «Я отомщу». Локи решил начать разговор. Он повернулся к Громовержцу и женщине-воину и тихо попросил их позволить ему сделать еще несколько шагов одному. Одинсон мрачно кивнул. Локи отделился от них и преклонил колено. - Рад встрече, мой Король, - сказал он. - Так официально, Локи? - ответил Лафей и протянул руки, приглашая обнять его. -Это достаточно официальный повод, не так ли, отец? - Локи встал, но не подошел. Женщина резко вдохнула. Одинсон не сказал ей, одной из его доверенных компаньонок. Интересно. - Бюлейст мертв, Ваше Величество, - сказал Локи. - Твой наследник, твой любимец мертв. И от моей руки, от руки родного брата, более или менее вынужденного повернуться против него. Значит, Локи собирался ранить. Лафей услышал упрек в его голосе и опустил руки. Локи подозревал, что именно отец организовал его поимку Громовержцем. Возможно, Локи также подозревал, что объятия отца не для братоубийцы. В этом он, конечно, ошибался, но Лафей не станет давить на него, пока не придет время. - Хельблинди тоже мертв, Локи. И от моей руки, более или менее. Нам нужно обсудить больше, чем я предполагал, сын мой. Локи уставился в землю. Правитель йотунов сократил расстояние между ними, заставив Громовержца и его воина занять оборонительную позицию. Но он проигнорировал их и обхватил лицо Локи обеими руками. Пока он говорил, его нежная хватка ослабила магию, изменяющую облик колдуна, выводя на передний план вид йотуна.***
Тор внимательно наблюдал, как приближается Лафей, такой внушительный и большой. Он улыбался странно знакомой улыбкой, которая расширилась в слишком знакомую ухмылку, асгардская внешность Локи была смыта чем-то более первобытным, но, как ни странно, это все еще был Локи. Теперь Тор видел сходство между отцом и сыном более отчетливо. Он резко вдохнул, когда понял, что означают смерти первого и второго принцев. - Локи теперь наследник короны Йотунхейма, - прошипел он. Лафей тихо рассмеялся. - Локи Серебряный Язык, Огненная Звезда, Читающий Небо, Плетущий Сети, предназначен для большей судьбы, чем сидеть на моем земном троне, мальчик, и, конечно же, ему суждено быть больше, чем твоим рабом. Спутники Тора сердито ворчали на унижение своего короля, но Тор ничего не сказал. - Осмелюсь предположить, что вы уже знаете это, Одинсон. Приходите. Добро пожаловать под мою крышу. Мы будем говорить о постоянном мире между нами и, возможно, о судьбе.