***
Звук скрипучей двери разбудил Мэй, но она не подавала виду. Это же точно Чонган, а кто ещё? Опять принёс свои противные травы. Однако, тень сзади вела себя как-то иначе, двигалась тише Чонгана, более грациозно. «О нет! Кто-то из клана пришел меня убить. Я же столько трав отбираю у Чонгана!» Тысяча и ещё одна бредовая мысль Мэй за последнее время. Чувство вины съедало её буквально за всё. Лисичка думала, что объедает целый клан ниндзя. Хотя она была права в том, что пришел кто-то другой из клана, и этот кто-то… — Только давай обойдёмся без укусов, не хочется повторять нашу первую встречу — шепотом произнёс человек. Сатоши. Это всего лишь Сатоши. Мэй как-то безразлично подняла свою мордочку вверх, дабы показать посетителю, что она не спит. Однако лисье сердце не обманешь, хвост начал сам по себе метаться в разные стороны. «Погоди-ка… Это?.. Стоп, что?» Человеческая часть пыталась как-то утихомирить это счастье, она не хотела, чтобы Сатоши увидел. «А ну… Я тебя сейчас поймаю, паскудный ты хвост. Утихомирю.» В один миг у девушки выстроились новые правила этикета по типу «Не метать хвостом в присутствии мужчин, потому что буду казаться невеждой». Да, Мэй не получила статус гейши, однако это звание не вырвать у неё из сердца. Она гейша по призванию. Она должна была стать ею. Мозг отказывался принимать тот факт, что от гейши у Мэй остались только воспоминания. Сатоши всё это время наблюдал за тщетными попытками лисы поймать свой хвост. Прежний ниндзя нашел бы острое словечко, чтоб подколоть Мэй, однако этот почему-то стоял осторонь и спокойно ждал, пока лиса уймётся. — Доброй ночи, Мэй, — Сатоши сел на корточки и потянулся к ушку лисы. Гладить измученную жесткую шерстку было не очень приятно, но он не хотел обидеть кицунэ, поэтому не показал отвращения, — Меня долго не пускал Такао, говорил, что ты не в себе, но я не выдержал и пришел тайком. Принёс тебе лосося. Мэй обрадовалась, закопошилась, пыталась вынюхать где конкретно у Сатоши лосось, но потом опешила. « Сырой лосось?.. Он мне рыбу сырую принёс? Ещё и целую?! Вот так бывает в жизни: один раз тебе несут очищенные кедровые орешки, а в другой — сырую полудохлую рыбину.» Что, думаете, не съела? Съела как миленькая! Что-то кроме еды Чонгана она не видела уже так долго, что даже скользкая вонючая чешуйчатая рыба лисе отлично подошла. — Мы с тобой не виделись с того… ну… времени. Мне захотелось тебя проведать. Ты как? Самый идиотский вопрос, который можно было задать. Как Мэй? Да отлично, Сатоши. Жива же, это самое главное, ведь жизнь так прекрасна, а главное — справедлива! Очевидно, ответа не последовало. Не потому, что вопрос глупый, а потому, что перед ниндзя сидела лиса, измученная, грязная, тусклая. Она всё прекрасно понимала. Янтарные бусинки внимательно следили за жестами Сатоши, пока он продолжал разговор. — Жизнь в клане никак не изменилась. Все живут как раньше, про Кадзу ни слова. Забыли. Только Такао закрылся, стал немного жестче. Меня теперь видеть не хочет. Ну а я, — голос на долю секунды захрипел, — я хожу на заказы один. Такао не доверяет, да и я его понимаю… Мэй вздрогнула. Пускать ниндзя одного на любые заказы… Это жестоко даже для Такао. Тем более, вины Сатоши здесь и нет. Пауза. Очень длинная пауза, стало не по себе. Сатоши хотел было что-то рассказать, но остановился. Мэй этого не заметила, ей было правда плохо. Разговор не завязался. Да и на чём ему вязаться? На умершем знакомом? Да, наверное, можно было бы поплакать и рассказать, какой же человек хороший был, или, может, поделиться воспоминаниями. Да только характер у обеих не тот, и человек тот был не таким уж и хорошим, да и слёзы выдавить не получалось, даже если сильно захотеть. Так они и сидели долго-долго. Сидели далеко, отстранённо и тихо. Ветка противно скреблась в окно.***
На утро Чонган, как всегда, пришел проведать молодую лису, но на полу обнаружил лишь уснувшего Сатоши. Конечно, Чонган знал о присутствии ниндзя в доме ночью, его не сильно беспокоил этот факт, а беспокоило вот что: где Мэй?..***
Измученная, поломанная девушка мёрзла у двери дома и тихо-тихо гладила дверь. Не хотела девочка, чтоб эту дверь открыли, да и вообще не понимала она, что там делает. Хотелось бежать — так некуда. Остаться? В прошлом разве что, а так… Ветер неприятно продувал все клеточки ткани, оставляя за собой холодное послевкусие. Тело дрожало, глаза слезились просто так, а ноги всё пытались убежать туда, где потеплее, да только разум такое место не нашел. Спустя некоторое время дверь нехотя, но всё-таки открылась, коридор залился холодным лунным светом. Эта встреча — худший кошмар обеих сторон — сейчас казалась вовсе не плохой идеей. — Ты?.. — Азуми, прошу, давай поговорим.