Не отвлекайся

Джисон так зол на Минхо. Почему, пока младший учится, пишет сраные конспекты по лекции, которую препод вещает в прерывающийся микрофон, этот нахальный кошатник всячески дразнит его? Ходит весь день в майке, а Джисон вешаться готов уже, потому что доза голых рук за сегодня слишком превышена. То же и с его блядскими бёдрами: жилистые ноги, где очерчена каждая мышца, каждое сухожилие, их просто аполлонский рельеф. Где он вообще взял эти шорты? То, каким он вышел из душа после утренней тренировки, Джисон на протяжении пяти часов пытается выкинуть из своей головы, потому что влажные волосы, с которых капли воды текли по мощной шее, оставляя после себя блестящие дорожки, и впитывались в высокий ворот майки – то, что буквально заставляет младшего выть, как только эта картина вновь и вновь всплывает в его сознании. — Сони, тебе долго ещё? Джисон не слышит его вопрос. Во-первых, потому что сидит в наушниках, слушает и конспектирует максимально нудную лекцию по гистологии, в которой крайне мало нужной информации и за полчаса которой лектор сказала «посмотрите потом этот момент в интернете» целых 3 раза. Ну и, во-вторых, потому что его голова была забита самим Минхо. Минхо обходит младшего со спины и склоняется над его ухом: — Со-они? Он не может не ухмыльнуться, видя, как вздрогнул младший. — Да, хён? – спрашивает Джисон, сдвигая большие наушники с одного уха, с того, что ближе к Минхо. — Где витаешь? — ехидно интересуется Минхо, стоя всё так же позади младшего и укладывая подбородок в изгиб его шеи, прижимаясь щекой к его щеке. — В мышечных тканях, — как можно более отстранённо отвечает он, слегка усмехнувшись и пытаясь скрыть мурашки, вызванные таким близким нахождением Минхо. — Ты около десяти минут держишь ручку над тетрадью и смотришь в пустоту, детка, — полушепчет Минхо, повернув голову к уху младшего, практически касаясь губами раковины. «Он наблюдал за мной?» — проносится в голове Джисона. — Я- прост-, — ну вот, он занервничал и стал заикаться, — просто тема сложная, нихрена не понятно. Минхо, усмехнувшись, поворачивает голову и мягко целует Джисона за ушком, в сосцевидный отросток. Прикосновение такое нежное, практически невесомое, но Джисона словно током прошибает. Старший резко отстраняется, отчего Джисон едва не проскулил, но в следующую секунду чужие руки Минхо подхватывают его под мышками и тянут вверх. — Детка, встань, — говорит он, и кто Джисон такой, чтобы ослушаться? В конце концов, он всегда следует за хёном без каких-либо вопросов. Поэтому Джисон встаёт, и спустя пару секунд его утягивают на место. Ну, почти на место. На его прежнем месте сидит Минхо, поэтому он теперь — место Джисона. Джисон садится и его дыхание прерывается от ощущения того, на что он сел. — Хён-, — начинает Джисон, но его обрывают. — Не отвлекайся, — властно говорит Минхо, — ты на лекции. Сердце Джисона готово остановиться, когда вопреки своим словам, старший обхватывает руками торс младшего, прижимаясь грудью к его спине. И как Джисону тут не отвлекаться? Минхо снимает наушники с головы Джисона и, включив громкость на максимум, кладёт их на стол. И устраивает голову на плечо, привычно потираясь щекой о шею младшего. И всё. Внутри Джисона бушует одно большое непонятно что. Он в таком недоумении, что не может собрать мозги в кучу. Его голова идёт кругом, когда он, глянув вниз, видит разницу в размере своих бёдер и старшего. Джисон вдруг сам себе кажется таким маленьким, несмотря на все часы, проведённые в зале. — Чего не пишешь? — невозмутимо спрашивает старший, и его вопрос немного самую крохотную малость отрезвляет Джисона. Он берёт ручку и выводит только что продиктованные лектором слова "типы кардиомиоцитов". Его рука заметно трясётся, отчего почерк выходит очень неаккуратным, но он продолжает писать хоть как-то. Минхо просто наблюдает за этим через его плечо, периодически щекоча шею своим дыханием. Младший благодарен матовому экрану своего ноутбука, иначе, в противном случае, он не смог бы вынести отражающейся ухмылки Минхо. Джисон уверен, что тот сейчас именно это и делает. И Джисон точно знает, что не вынес бы. Джисон сидит в том положении, в котором Минхо усадил его на себя, уже около пятнадцати минут, натянутый как струна и вообще не шевелясь, за исключением пишущей руки и головы, бегающей от экрана ноута к тетради. Его мышцы начинают затекать, и ему так хочется сесть немного по-другому, но ему так не хочется этого делать. Он и так прекрасно всё под собой чувствует, и он понимает, что если начнёт как-то двигаться и ёрзать, станет только хуже. И ему, и Минхо. Но он не сдерживается и всё же немного меняет своё положение, когда его ноги уже начинают подрагивать от напряжения и такого долгого удерживания себя практически на весу. Он чуть привстаёт и садится немного дальше своего бывшего места. Забавный факт: так Джисон чувствует Минхо гораздо сильнее, чем раньше. Второй забавный факт: он сам не знает, хорошо это или плохо. Минхо выдыхает, крепче сжимая руки вокруг тела Джисона. Младший пытается унять своё собственное сердце, когда ощущает, как сердце Минхо стало сильнее отдавать ударами в спину. — Аппарат передачи возбуждения или саркотубулярная система... — говорит пожилая женщина в наушниках, и Джисон послушно записывает, ожидая дальнейших её слов. Но дальше Джисон слышит только собственный вырвавшийся всхлип, когда руки Минхо, большие, крепкие, до сих пор покоившиеся вокруг талии, медленно ползут вверх, оглаживая тело сквозь домашнюю футболку. — Х-хён...- — Пиши, — тон Минхо такой глубокий и не терпящий возражений, что Джисон просто сжимает колени и, прерывисто вдохнув, продолжает писать: — Данная система представлена... — лектор делает небольшую паузу, — .... саркоплазматической сетью, сокращённо СПС, не образующей терминальных цистерн.... Минхо целует в шею, уже не так невинно, как в первый раз. Слегка прикусывает. Зализывает. — ... и широкими Т-трубочками, сокращённо Т-ТР. Губы Минхо втягивают кожу, а руки медленно проникают под одежду. Руки Джисона дрожат, словно в эпилепсии. — Хён, — снова зовёт его младший, всхлипывая. — Что, детка? — Джисон рад, что старший ответил ему, а не заткнул, как было до этого. Джисон рад, но он не знает, что говорить дальше. Пальцы Минхо нежно проводят по соскам. В ответ Джисон лишь пискляво стонет. — Зачем ты звал, малыш? — не успокаивается Минхо, — Ты что-то хотел? Одна из рук старшего движется вниз, оглаживая рельефный пресс и проникая одним лишь средним пальцем под резинку шорт, в следующую же секунду уходя оттуда. — Д-да, — выдавливает из себя младший. — И что же ты хотел? — издевательски спрашивает Минхо, проводя носом по краю ушной раковины Джисона и прикусив мочку в конце пути. — Чтобы... ты... — он не может договорить, потому что это выше него. — Я слушаю, детка, — рука Минхо вылезла из-под воротника футболки младшего, оглаживая его шею и ключицы, пока губы звонко целовали загривок. В ответ Джисон просто невнятно скулит. — Не скажешь? — Минхо ногтями слегка процарапывает кожу шеи младшего, — Детка, ну тогда папочка не сможет узнать, чего ты хочешь.... Старший подбирает удобное положение, примеряя ладонь и пальцы на чужой шее. — ... и, соответственно, не сможет дать того, что хочет его малыш. Пальцы сжимаются. Джисон стонет, и его сердце официально останавливается, когда другая ладонь Минхо накрывает его пах. Он бросает дурацкую ручку на тетрадь и хватается за руку на своей шее, параллельно сжимая ноги вместе. Джисон чувствует, как тяжелеет голова, как ему начинает не хватать воздуха. Перед глазами появляются мутные пятна, дыхание — хриплое, свистящее. Но он стонет в удовольствии. — Бл-лять, х-хён, — едва выдавливает из себя младший, ощущая отсутствие давления на свой член и в следующую секунду — звонкий шлепок по голому бедру, который заставляет Джисона подпрыгнуть на месте и вскрикнуть от неожиданности. Хватка на горле пропадает. Джисон громко, быстро и прерывисто дышит. — Следи за языком, детка, — говорит Минхо, сжимая талию младшего одной рукой и поглаживая раскрытые губы кончиками пальцев другой, — иначе папочке придётся тебя наказать. Джисон проводит языком по пальцам. — Ты понял, малыш? — Минхо специально убирает руку от лица младшего, наслаждаясь тем, как тот едва заметно снова тянется к ней. Едва слышное, смешанное с всхлипом "да" — явно не тот ответ, который Минхо хотел получить. — Зайка, говори громче и чётче, — поясняет он, в перерывах между словами выцеловывая шею Джи, — ты понял? Джисон собирает остатки своего разума в кулак и громко говорит: — Да. — Точнее, — требует Минхо. — Да, я понял. — "Да, я понял" кто? — правая рука Минхо снова ласкает губы и часть шеи младшего. — Да, я понял, папочка, — наконец, выдаёт Джисон. — Замечательно. Минхо позволяет младшему обхватить губами свои пальцы. Они оба до закатывающихся глаз наслаждаются этим: то, как Джисон обводит пальцы языком, проходя по каждой подушечке, то, как он втягивает щёки, то, как Минхо давит на язык и совершает поступательные движения, буквально трахая рот Джисона — всё это доставляет им такое содрогающее удовольствие, потому что они оба знают, что это только начало. — Рассмотрим регенерацию сердечной мышечной тка-... — краем уха, приглушённо и откуда-то далеко слышит Джисон, но его оглушает собственный протяжный стон, вызванный тем, что Минхо сквозь шорты сжал его член, а зубы старшего впились в плечо. Джисон что-то мычит, и Минхо вынимает пальцы из его рта. — Хён, — голос дрожит, — боже, п-папочка, по-ожалуйста... — Что ты хочешь, солнце? — Минхо останавливает все свои ласки, и Джисон готов выть. — Тебя, — вся его смущённость исчезает, — хочу, чтобы папочка трахнул меня. Минхо, не говоря ни слова, поднимается, сталкивая Джисона с себя, и опускает того грудью на стол, прежде отодвинув дальше ноутбук и просто смахнув рукой его тетрадь. Джисон вскрикивает, когда с него резко сдёргивают всю нижнюю часть одежды и звонко шлёпают по правой ягодице. Больно. Но так хорошо. Старший без предупреждения вводит сразу два ещё влажных пальца, и Джисон буквально задыхается. Он хватается за край стола до белеющих костяшек и стонет так несдержанно, наблюдая, как запотевает стеклянная поверхность от своего дыхания. Минхо абсолютно безжалостно долбит его пальцами, наслаждаясь стонами младшего и звуком шлепков по коже его ягодиц. Разводя пальцы на манер ножниц и задевая простату, на что Джисон закатывает глаза и задерживает дыхание, после прерывисто простонав, Минхо не может сдержать самодовольной улыбки, чувствуя, как дёргается собственный член. — Минхо, — язык Джисона заплетается, — хён... Минхо-хён, пожалуйста... — Кто? — спрашивает тот, запуская одну руку в волосы Джи и сжимая пряди, заставляя его оторваться от стеклянной поверхности. — Папочка, — исправляется Джисон, — извини... папочка... — Умница, — Минхо довольно отпускает пряди, массируя кожу головы, попутно медленно поглаживая простату, — а теперь попроси как следует. Джисон какое-то время не в состоянии говорить вообще. Ему требуется около десяти секунд, чтобы отдышаться и собрать мысли в кучу, но даже так его голос звучит так отчаянно. — Папочка, — начинает он, — пожалуйста... я хочу тебя... в себе... — он задушенно всхлипывает, — ...глубоко. Минхо за долю секунды стягивает свои шорты, позволяя им упасть вниз по ногам, и не сдерживает вздох облегчения. Он пристраивается к младшему сзади, сплюнув на ладонь и размазывая по члену, рвано выдохнув при этом; упираясь головкой горячего мокрого члена в его сокращающуюся красную дырочку. Одной рукой хватает за шею, поднимая Джисона со стола и укладывая его голову на своё плечо, другой рукой прижимает его таз к своему. Пальцы Джисона так нежно обхватывают душащую его руку. — Придётся немного поработать, детка, — шепчет Минхо. И входит. Джисон готов заплакать. Как же ему этого хотелось. Минхо, держа шею Джи в одной руке и его запястья — в другой, делает первый толчок. Грубый, быстрый, практически не выходя из младшего. Он садится обратно на стул, утягивая младшего следом, насаживая того полностью. — Прыгай, — говорит приказывает он, обвивая торс Джисона, лаская его сосок и снова укладывая пальцы на их привычное место на шее. И Джисон, разумеется, слушается. Немного расставив ноги от колен для лучшей устойчивости, он приподнимается и тяжело опускается назад. Пальцы Минхо напрягаются. Он немного водит бёдрами по кругу, наслаждаясь ощущениями и грубым, рычащим прерывистым дыханием Минхо. Сильнее. Джисон ускоряется и совершает несколько движений за раз, ощущая, как чужие бёдра вскидываются навстречу. Джисон не может дышать. Всего этого слишком много и в то же время слишком мало. Джисон хочет больше, он хочет ощущать своего папочку сильнее, но эти мысли буквально вытрахивают из него, крепко прижимая к груди и мокро выцеловывая шею, периодически прерываясь на задушенные стоны в самое ухо. В порыве эмоций и чувства возвышенности Джи тянется к своему члену, чувствуя, что тот готов взорваться. Но его руку грубо отталкивают, не менее грубо шепча: — Даже не думай. По лицу катится первая слеза, а член снова дёргается. — Папочка, я уже близко, — собственный голос звучит так жалко, — я... совсем чуть-чуть... — В таком случае, — Минхо замедляет движения младшего, прижимая его бёдра к своим крепкой рукой, — я не дам тебе так быстро закончить, детка. Джисон был готов начать умолять папочку всевозможными словами и способами, если бы не... — Хан Джисон, — он даже не сразу понимает, кто и откуда его зовёт, — Хан Джисон, вы меня слышите? Женский скрипучий голос из наушников заставляет его сердце упасть куда-то вниз, минуя пятки и летя дальше, сквозь все 4 этажа его жилого помещения. Джисон, кажется, холодеет. Он в панике придвигает ноутбук ближе, коряво надевая наушники и несколько секунд ища дрожащей рукой кнопку включения микрофона. — Да, мадам, — кажется, его голос звучит вполне себе нормально. — В заключение нашей лекции ответьте на несколько вопросов, чтобы повторить материал, — монотонно, в своей обычной манере проговаривает женщина, — итак... Минхо сжимает соски Джисона, тяжело дыша ему в шею. — Скажите нам, сколько выделяют типов мышечной ткани по гистогенетической классификации. Джисон пытается восстановить дыхание и молится всем возможным богам, чтобы сейчас нормально ответить и сдержать все те звуки, которые распирают его изнутри. — Есть... 3 типа, — коротко отвечает Джисон. — Поподробнее. Назовите их. Минхо крепко обхватывает член Джисона, и тот готов завыть прямо в микрофон, поэтому крепко впивается зубами в свой большой палец. Помимо волны неземного удовольствия, Джи постепенно накрывает и волной паники. Он бегло осматривается в поисках своей тетради, и видит её на полу около своей ноги. Слава богам, по немыслимой удаче она валяется открытой на нужной странице. — Первый тип это... — он немного щурится, пытаясь разобрать свой корявый почерк, — соматический. — Дальше, — говорит препод после утвердительного мычания. — Второй это целомический, и третий... — Минхо давит большим пальцем на уретру, и Джисон пытается скрыть рвущийся наружу стон за кашлем, — ...третий — мезенхимный. — Отлично, — довольно сообщает женщина, — ещё один вопрос вам, и потом будет отвечать кто-то другой. Боже, да чего ж ты приебалась, как банный лист к одному месту, думает Джисон, закатывая глаза, когда Минхо, держа в своих ладонях его ягодицы, приподнимает вверх, а затем медленно опускает вниз. И снова. Снова. Снова. — Последний вопрос, — не отстаёт преподавательница, — что представляет из себя мышечное волокно. Джисон пытается напрячь свои кашеобразные в данный момент мозги, вспоминая то, что он слушал и даже писал. — Мышечное волокно, — он повторяет за ней, растягивая время и надеясь, что что-то да всплывёт в его голове, — ...это цилиндрическое образование... толщиной до 30 микрометр-... — Минхо опускает его жёстче, подаваясь навстречу, — ... до 50 микрометров. Женщина утвердительно угукает. — Длина... — Джисон накрывает ладонями руку Минхо, держащую его поперёк живота, — ...сильно варьируется, — снова согласное мычание, — образуют пучки, которые потом образуют мышцы. — Замечательно, — соглашается она с ним, — спасибо за обратную связь, можете отключа- И Джисон делает это быстрее, чем она договаривает. Как только его палец отпускает кнопку выключения микрофона и следом сбавляет звук, он стонет так громко, что сам удивляется, как он смог продержаться. — Ты такой молодец, — шепчет Минхо, — моя детка такая умница. Да? Джисон кивает, всхлипывая. — Слова, малыш, — ласково напоминает Минхо, неласково сжимая член у основания. — Да, папочка, — сквозь стон говорит младший, — твоя детка умница. Минхо встаёт, не отпуская Джисона, всё также держа за шею и поперёк живота, жмёт его к себе так, будто тот может уйти. Будто тот собирается. Минхо вылизывает его шею, неровно дыша, стонет грязно, рычаще, грубо. Джисон на пределе скулит, сдерживая слёзы удовольствия. — Пап-почка, — Джи намерено сжимается вокруг члена, наслаждаясь тем, как старший задерживает дыхание, после шумно выдыхая, уткнувшись носом в его шею и опаляя кожу горячим воздухом, — пожалуйста, позволь мне уже... — Хочешь кончить? — Минхо перебивает, спрашивает, несмотря на то, что прекрасно знает ответ. Просто дразнит. — Да, — Джисон едва может говорить, голос то и дело хрипнет, — да, хочу... пожалуйста... И Минхо двигается. В диком, сбитом ритме: то размашисто, выходя практически полностью и медленно входя обратно, то короткими толчками, быстро, гулко ударяясь пахом о зад Джисона. Джисон задыхается не только из-за пальцев, сжимающих его горло и основание члена. Стоны Минхо в самое ухо — то, что заставляет его умирать и оживать каждый раз, его горячее дыхание на своей коже, его сердце, бьющееся с такой силой, что Джисон его чувствует. Джисон задыхается из-за Минхо в принципе. — Хё- папочка, — Хан едва ворочает языком, замечая искры перед глазами, — я так... близко... — Я тоже, детка, — Минхо так нежно гладит его тело, замедляясь. Так чувственно целует его через плечо, развернув к себе голову младшего, так утешающе водит большим пальцем по его щеке. Оба несдержанно стонут в губы друг друга. Джисон первый возобновляет движения, толкнувшись назад и прикусив губу старшего. Тот обводит чужой язык своим, хаотично водя жилистыми руками везде, где только может, так же сбивчиво толкаясь. — Папочка, я больше... не могу... Он буквально плачет. — Давай, детка, — Минхо разжимает пальцы внизу, проводя ладонью по всей длине пару раз, — давай, сладкий, кончи для папочки. Джисон давится стоном, изливаясь в руку Минхо, расплёскивая капли спермы по стеклянной поверхности стола, пока старший продолжает быстро вторгаться в его полуживое нутро. Слишком много. — Мин...хо, — от переизбытка эмоций и чувств Джи напрочь забывает про эти их формальности, но Минхо, видимо, тоже, потому не делает никакого замечания по этому поводу. Не сейчас, когда он вот-вот готов сорваться в бездну наслаждения вслед за Джисоном. — Минхо, в меня, пожалуйста... И как Минхо может отказаться? Толкнувшись в крепко сжатую дырочку ровно 4 раза, Минхо замирает, не в состоянии делать абсолютно ничего: ни двигаться, ни дышать, ни видеть, ни слышать. Все чувства будто останавливаются, покидают его тело, вознося куда-то высоко, и возвращаются только когда он слышит всхлипы Джисона, едва стоящего на подкосившихся ногах и хватающегося за его руки трясущимися пальцами, как утопающий за спасательный круг. — Всем спасибо за лекцию, увидимся через неделю, — очень тихо, сквозь звон в ушах слышат они всё ещё нудный, неинтересный голос, посмеиваются слабо, всё так же в руках друг друга. Минхо переплетает их пальцы, подносит к лицу и целует ладонь Джисона, улыбаясь.