infinity

— Ну что, друг, готов? Сидя в кабинете и смотря на огонь в камине ты не замечаешь ничего, потому что завтра все закончится и начнется что-то новое. Свадьба. Новое начало. — Нет. Блейз Забини, как лучший друг и единственный человек кому он мог доверять, сейчас поперхнулся виски. — Прости, я не понял. Помолчав с минуту, он решил в последний раз раскрыть старые никому не нужные раны. — Блейз, помнишь ты как то в одно время спросил, не влюбился ли я. И я ответил лишь «да»?! — Эм, даа, конечно я помню. Я ещё тогда больше ничего от тебя не узнал. — Да, а сейчас хочешь узнать? Он повернулся и посмотрел на друга, который был ошарашен такой откровенностью. — Да, я хочу узнать об этом, я хочу знать кто та девушка, которая сломала все твои принципы. Только почему ты решил это рассказать сейчас, и почему ты вообще решился на это?! Блейз посмотрел на него с подозрением. — Потому что завтра это не будет иметь никакого значения. А я хочу чтобы это знал кто-то ещё, кроме меня. — Конечно, хорошо. — Это началось на третьем курсе, когда она показала мне что не все будут предо мной пресмыкаться. Он с горькой усмешкой начал это вспоминать и Блейз решил ничего не спрашивать. — После того случая я начал присматриваться к ней, все время думал что в ней такого, что зацепило меня. Она раздражала меня и восхищала одновременно. То как она выносила мои нападки, то как она боролась за свое мнение, место в этом гребаном обществе. Посмотрев на друга, он увидел, что шестеренки у него в голове начали соображать о ком он. Но все-таки задал этот вопрос. — Ну что, Блейз! Я думаю ты догадался, о ком я говорю. Ведь именно ты отдергивал меня тогда, когда я слишком долго засматривался?! — Грейнджер, Мерлин, это Гермиона Грейнджер, я знал, что это не просто ненависть! С каким-то азартным огоньком в глазах его друг на выдохе произнес это имя, которое для него было почти как табу — Да, ты прав. Шло время, курс 4, 5, а мои чувства только усиливались. Блейз, ты не понимаешь, именно она заставила меня чувствовать, бороться, переживать. Чёрт, что со мной было когда Белла пытала её на моих глазах, а я ничего не сделал. Она так кричала. Да уж, и вот в какой то момент я понял что моя ненависть, в которою я так слепо верил исчерпала свой запас времени и перешла в чёртову любовь, которую я отрицал до последнего. Он грустно хохотнул и продолжал смотреть в камин. — Драко, она знает? Блейз знал, что ничем не поможешь в этом случае. Он помнил войну, послевоенное время, как все проходило. Как золотое трио помогли Малфоям. И вот сейчас, они вернули свою фамилию и принципы, конечно они уже не выражали свою ненависть к грязнокровкам, и им было в принципе плевать на них, но древние традиции никто не отменял. И вот завтра его лучший друг самолично закует себя в брачные кандалы с девушкой которая не любит его, также как и он. — Нет, она не знает, и не должна узнать. Он посмотрел на друга предостерегающе, потому что знал что слишком длинный язык у него. — Не парься, этот разговор останется в стенах этой комнаты. — Хорошо, я не смог и не захотел признаваться ей в этом. Просто когда её большие шоколадные глаза смотрят на тебя с ненавистью, хочется Аваду в себя пустить. Она потрясающе красивая девушка, она не пользуется косметикой, но ее глаза, эти веснушки, я даже не помню как смог присмотреться к ним. Она умна и сильна. Иногда я жалею, что я Малфой. Но нет она не знает о моих чувствах, и мне пора об этом забыть. Она меня ненавидит. Встав с кресла и подойдя к двери, показывая этим, что разговор окончен, он произнес очень-очень тихо, но Блейз все равно услышал: — А я так её люблю. - и скрылся за дверью. *** На улице была прекрасная ночь, чистое небо. Сотни ярких звёзд освещали поля и леса. Услышав скрип двери и обернувшись, Гермиона увидела Джинни. Подсев к подруге на лавочку и увидев газету, где было написано о завтрашней свадьбе Драко Малфоя, она наконец решила узнать у подруги обо всем. — Гермиона, прости меня, это не моё дело. Но мне кажется время пришло. Посмотрев на свою подругу и вспомнив тот вечер, когда она впервые призналась кому-то в том, что влюбилась в Драко Малфоя, она решила признаться до конца, пусть не ему, но о нем. — Да, Джинни, ты права. Я не знаю когда это началось, просто в один момент поняла, что не чувствую той ненависти что должна, более того он стал мне не безразличен. Мне было тяжело самой в этом признаться себе, ни то что кому-то. Но просто я поняла, что этот человек мне нужен. Меня привлекало в нем абсолютно все, конечно кроме его общественных принципов. — Да уж, я знаю что ты не любишь Рона, но вышла за него замуж. Почему тогда ты думаешь что он тоже не делает это из-за того, что по другому уже не может?! Я ведь помню как он смотрел тебе в след, как задерживал на тебе свои взгляды. — Я грязнокровка, мне не место в его мире, он должен ненавидеть меня, может сейчас после войны все и изменилось, но многое никуда не делось. Мне больно, Джинн. Она посмотрела на подругу, и у неё в глазах стояли слезы. — Джинни, это так тяжело когда ты любишь, но должна ненавидеть, когда терпишь все ужасные слова в свою сторону и в долгу не останешься. А мне всегда хотелось подойти и обнять его, я уверена, он не такой холодный, просто он не для всех открывается. Это так глупо, но его глаза, ты вообще видела его глаза?! Джинни поняла что вопрос риторический, и не требует ответа, поэтому продолжала слушать дальше: — Они такие серые, как платина или ртуть. А волосы мне всегда казалось, что они как шёлк, и знаешь, хорошо, что он больше их не прилизывает. Как ни странно он часто посещал библиотеку, он любит читать. Он для меня запретный плод. У нас никаких шансов нет и не было. — Я пойду, Джинни, спасибо тебе что выслушала. — Гермиона, ты все ещё его любишь? Гермиона посмотрела в глаза подруги и не увидела там осуждения, поэтому решила что нет смысла врать: — Хм, да я до сих пор люблю его. В эту ночь, не спали двое: Джинни Поттер и Блейз Забини, потому что мысли у обоих были одинаковые: мир несправедлив, страдают люди из-за любви, а из-за них другие. А Драко Малфой и Гермиона Грейнджер, видели в своих снах свою первую любовь и скорее всего последнюю, и пусть они не вместе в этой жизни, но мысли их друг о друге будут в их головах до бесконечности.