Ryn Weaver — OctaHate
— Выдох. — Рука Кэйи двигается уверенно и спокойно — каждый выпад отточен многолетними тренировками, отполирован выигранными сражениями, гарда-крыло блестит на солнце так, что больно глазам. — Ногу чуть сильнее согнуть. Атака! Итэр рубит с замаха. Ледяная мишень рассыпается множеством сверкающих брызг. — Минус запястье. — Выпустив свой клинок, Кэйа весело щурится и шагает Итэру за спину, перехватывает его руку. — Давай ещё раз со мной. Ногу согнуть. — Он пихает под колено сильнее, чем стоило бы, но Итэр легко удерживает равновесие. Всё, что попадает Кэйе в руки, превращается в игрушки — монетки и ножи, соратники и враги, друзья и любовники. Кэйа никогда не упускает случая поразвлечься, а Итэр упрямо пользуется каждой возможностью доказать, что он не такая лёгкая мишень, какой может показаться на первый взгляд. — Запястье не напрягай, ещё пригодится. Вот так. Он ведёт рукой Итэра из стороны в сторону и беззастенчиво прижимается сзади. Вздохнув, Итэр закидывает голову и утыкается макушкой в вырез на его рубашке. — Кэйа, — улыбается он, — ещё до Тейвата я прошёл тысячи битв. Думаешь, я не умею пользоваться мечом? — Дай угадаю, — Кэйа просовывает свободную руку под его нагрудник, и Итэр не удерживает слишком громкий вздох, — ты использовал клинки побольше. Он прилагает все усилия к тому, чтобы звучало как можно двусмысленнее. — Наши мечи были… просто другие. — Итэр пожимает плечами. С недавних пор ему нравится делать вид, что он не замечает откровенно соблазняющих прикосновений, а Кэйа так же увлечённо испытывает его выдержку. — Не они решали в бою. — И сейчас решают не они. Решаешь ты. — Кэйа отводит его руку назад и медленно, чтобы чувствовалось движение каждой мышцы, делает выпад вместе с ним. — Ты действуешь напролом. Не бережёшь силы. Не бережёшь себя. — Он усмехается, и Итэр снова фыркает. — Маневрируй. Уклоняйся. Играй. Тебе под силу искусство изящного боя. Бить напролом оставь тем, кто размахивает двуручниками. Дилюк за их спинами громко хмыкает и делает сальто. Огромный клинок в его руках будто не имеет веса — ровно до того момента, как гравитация берёт своё. Устало сдув волосы с лица, Дилюк напрягает плечи и выдёргивает остриё из утоптанной земли. — Реши, тренируешь ты его или тащишь в постель, — вздыхает он. — И не путай одно с другим. — Посмотри только, — Кэйа наклоняется к уху Итэра и шепчет так громко, чтобы Дилюку было слышно, — он ревнует. Дилюк отворачивается слишком быстро. — Я тренируюсь, — ровно говорит он и прокидывает меч за спиной. — Только я и мой клеймор. Ничего лишнего. И, — он бросает на Кэйю всего один взгляд из-под ресниц, — никого. — Как насчёт двое на одного? — Кэйа легко толкает Итэра к нему и выхватывает свой клинок, подбрасывает в воздух, красуясь. — Как думаете, я выстою? — Тебе конец, — ухмыляется Дилюк, и Итэр слышит за спиной рёв пламени. Феникс проносится над его головой, Итэр выпускает вслед свои смерчи. С тренировочной площадки поднимается раскалённая пыль. Кэйа ускользает с неизменным смешком и швыряет им в спины оскорбительные льдинки. — Одноручный меч, — мурлычет он и как бы невзначай задевает Итэра кончиками пальцев по голой спине, — это не избиение, а танец. — Ты доиграешься! — рявкает Дилюк и кидается в погоню. Итэр снуёт позади — после многих боёв рука об руку он привык прикрывать с флангов, а Кэйа — не беспечные хиличурлы и не лопающиеся от собственной мощи стражи руин. Кэйа играет — дразнит, притворяясь лёгкой добычей, проскальзывает под руками, подначивает и изматывает, пока Дилюк не начинает задыхаться. — Заканчивайте без меня. — Он швыряет двуручник за спину и дёргает шнуровку на вороте. Мокрая от пота рубашка липнет к груди, и Дилюк раздражённо окатывает себя пламенем. Итэр засматривается — настолько, что сам превращается в лёгкую добычу. — Теперь ревную я, — смеётся Кэйа, перехватив его руку, и притискивает его к себе спиной. Он держит крепко, но Итэр нарочно притирается к нему ещё сильнее. — Вот как? Контратака? — Сам говорил, блокируй, а не уклоняйся, — дразнит Итэр — и сглатывает, когда Кэйа резко чиркает у него над кадыком чем-то металлическим. Монетка, сверкая, взлетает в воздух и падает Кэйе в ладонь. — Он со всеми это делает, — вздыхает Дилюк. — И все ведутся, — не без удовольствия замечает Кэйа. Итэр выпускает меч и заводит руку назад, под свисающую с плеча меховую накидку. Польщённо улыбнувшись, Кэйа немного меняет позу, чтобы проще было дотянуться до пряжек корсета. — Долго тебя ждать? — улыбается он. С плеча его ладонь скользит по шее, останавливается под подбородком, и Итэр нетерпеливо закидывает голову. — Давай, Дилюк, мы давно всё поняли. — «Мы»? — скептически переспрашивает Дилюк. Итэр протягивает руку ладонью вверх. Так в этих местах предлагают мир — и это смешно, потому что… — Там, откуда я родом, — Кэйа снова просовывает руку под нагрудник, и у Итэра садится голос, — любовные обычаи довольно просты. Если берёшь протянутую руку — значит, ваши сердца открылись друг другу взаимно. Дилюк переводит взгляд с его руки на лицо и обратно. — Так просто? — удивлённо спрашивает он. — У воинов нет времени на ухаживания. На обиды, — Итэр откидывается головой Кэйе на грудь, подаваясь к рукам, — если что, тоже. — У нас есть похожий обычай. — Дилюк берёт его руку в сложенные лодочкой ладони и подносит к губам. Его язык обжигающий, и Итэр закусывает губу, стараясь заглушить стон. — Те, кто влюблён взаимно, обмениваются поцелуями. Итэр сжимает его подбородок, встаёт на цыпочки и целует в губы. — Я надеялся, что этот поцелуй достанется мне. — Кэйа тянет Итэра за косу, заставляя снова закинуть голову, и ведёт языком по его губам. — Но теперь ничего не поделаешь… Он поднимает Итэра под бёдра, а Дилюк спереди прижимается вплотную, кладёт руки Итэра себе на плечи. — Останешься сегодня с нами, путешественник? — шепчет он. Итэр обхватывает его коленями и целует снова. — Если это не против ваших обычаев. — Мы в городе свободы сами выбираем себе обычаи, — усмехается Кэйа. Итэр знает, что это не так, но они втроём сражались рядом достаточно, чтобы позволить себе идти против правил. Целуя, Дилюк всё ещё сжимает его ладонь, и Итэр оставляет при себе историю о том, что на его родине это знак чувств больших, чем простая симпатия. — Столько силы в таком маленьком теле, — воркует Кэйа, и Итэр делает именно то, чего он добивается — до боли впивается пальцами в его бёдра. — И столько страсти за этим невинным лицом… Итэр с укором качает головой. — Не время для игр, Кэйа, — озвучивает его мысли Дилюк. Первый в бою, в постели он присоединяется к ним последним — всё ещё возится с портупеями. Итэр не хочет его торопить. — Можешь хоть сейчас его не смущать? — Готов поспорить, Итэр первый меня засмущает! — Кэйа обнажает зубы в блестящей улыбке, и Итэр обводит пальцами слегка выступающие клыки. — Он только притворяется скромным… — Как ты притворяешься распутником. — Стянув штаны вместе с сапогами, Дилюк ступает на низкую постель и опускается на колени. Пламя камина подсвечивает его кожу золотым, и сейчас, без свидетелей, он улыбается так тепло. Итэр снова протягивает ему руку, и снова Дилюк сжимает её и подносит к губам. — Я? Притворяюсь? — Кэйа ведёт пальцами по спине Итэра, вдоль позвоночника, и Итэр снова закусывает губу от удовольствия — ему нравится, как на коже оседает прозрачная изморозь. — Дилюк, ты снова пытаешься меня оскорбить… Дилюк склоняется к нему и крадёт все слова поцелуем. Улыбаясь, Итэр отводит его волосы, чтобы посмотреть. Положив руку Дилюку на затылок, Кэйа отстраняется. — Подожди, — нежно шепчет он, — не хочу раньше времени потерять голову. — Раньше времени? — Итэр склоняется к нему, ведёт губами по шее, и Кэйа сладко вздрагивает под ним. — Ты хоть когда-нибудь перестаёшь всё контролировать? — У нас в кавалерии это называется «выпустить вожжи». — Кэйа запускает пальцы в его распущенные волосы и подставляет горло. — И я никогда их не выпускаю. Ещё один вызов — Кэйа не пытается спрятать довольную ухмылку. Итэр быстро переглядывается с Дилюком. — Двое на одного, — говорит он. — Эй! — возмущается Кэйа, но Дилюк садится ему на грудь, перехватывает за руки, а Итэр стискивает бёдрами его колени. — Эй, это нечестно! — Ты никогда не играешь честно, — замечает Дилюк. То, как Кэйа извивается под ним, пытаясь освободиться, явно доставляет ему удовольствие. — Нам тоже можно. — Да. — Продолжая держать, Итэр прижимается лицом к его животу, целует, сжимает зубами гладкую кожу, и Кэйа с неожиданно громким стоном вздрагивает. — Мы будем играть грязно. — Ты нашёл его слабое место, — смеётся Дилюк. — Продолжай атаковать. — Дилюк! — негодующе стонет Кэйа, уже не пытаясь вырваться. — Подвинься, мне ничего не видно! — Мы, неуклюжие приверженцы атак напролом, слишком медлительны. — Коварный Дилюк и не думает слезать с него. — Чем ты готов заплатить за свободу? — Своей честью? — пытается Кэйа и снова вздрагивает, когда Итэр кусает его под рёбрами и зализывает отметину. — Когда он был маленьким, пытался расплачиваться несуществующими монетками, — охотно сообщает Дилюк. — И до сих пор уверен, что это работает. — У него получалось? — Итэр двигается ближе, осторожно касается губами тонкого шрама под лопаткой, и Дилюк, прерывисто вздохнув, перекидывает волосы на грудь. — Только иногда. Кэйа перестаёт вырываться — слишком поглощён зрелищем. Итэр смотрит ему в лицо, пока медленно обводит губами плечо Дилюка, нежно прикусывает кожу на шее и тянет зубами за мочку уха. — М, — Дилюк прикрывает глаза и выпускает запястья Кэйи, чтобы закинуть руки Итэру на плечи. — Ну и? — улыбается Итэр, обнимая его. — Хорошо, — с напускным огорчением откликается Кэйа, — я сдаюсь. Пламя, пленённое в камине, всё расцвечивает оттенками золота и янтаря; бальзам на пальцах Дилюка мерцает и переливается от алого к оранжевому, и Итэр смотрит не моргая. — У него нет стыда, — выдыхает Кэйа, нежась у Дилюка на груди. Итэр держит его ноги у себя на плечах, поглаживает и массирует лодыжки; он всё ещё не уверен, что допустимо в любовной игре, а что нет. Кажется, у жителей Тейвата с этой частью жизни связано немало предрассудков, а у Итэра нет ни одного. Он пробовал немало, видел ещё больше; никто из его соплеменников, избравших вечное путешествие, никогда не пренебрегал новыми знаниями. Знания есть цель, знания есть путь… …знания есть высшее наслаждение, и это единственный закон для каждого из таких, как он и его сестра. — Дилюк, — выдыхает Кэйа, шире разводя бёдра. Быстрая дрожь встряхивает всё его тело. Дилюк снова коварно улыбается — он не спешит, ласкает пальцами медленно и умело, точно зная, как будет приятнее, а Итэр впитывает эти знания и делает своими, как многие до того. — Дилюк, ну же… Дилюк впивается зубами ему в плечо, крепче перехватывает под грудью, не позволяя вырваться. Застонав, Кэйа перехватывает руку Итэра и так же, как на тренировке, поводит ей из стороны в сторону. — Запястье расслабь, — измаянно улыбается он и кладёт его ладонь себе на низ живота. — И не бойся сделать что-нибудь не так. — Скажи, если не понравится, — краешком губ улыбается Итэр и склоняется к его повлажневшему от смазки члену, ласкает тёплым дыханием, прежде чем прикоснуться губами и языком. Кэйа зарывается пальцами в его волосы, сжимает в кулаке растрепавшуюся косу и вскрикивает так сладко, что Итэр сразу берёт глубже. Его самообладания хватает, чтобы ещё пару раз взглянуть Кэйе в лицо, а потом чувства захлёстывают его с головой. В его путешествии так мало остановок, в поисках так мало надежды; ведомый единственной целью, он так редко вспоминает о простых удовольствиях, и каждое застаёт его врасплох. — Ни крупицы стыда, — удовлетворённо выдыхает Кэйа, когда Итэр впускает его член глубже в горло. — И ни малейшего желания себя беречь… Дальше только сдавленные стоны — Дилюк зажимает ему рот и входит в него. Итэр подаётся вперёд, давит ладонями Кэйе на бёдра, заставляя притянуть колени к груди, и с наслаждением смотрит ещё немного — а потом трогает. Бальзам приятно покалывает кончики пальцев, слегка жжёт кожу, и Итэр растирает его вокруг растянутого входа, наслаждаясь ощущениями. Стоны Кэйи становятся возмущёнными. — Такой бальзам не каждому на пользу, — хрипло говорит Дилюк, — но для крио в самый раз… Улыбнувшись, Итэр облизывает палец — и снова обводит языком влажный ствол. Самой малости достаточно, чтобы Кэйа крепче сжал его волосы и жадно толкнулся в рот. Итэр удерживает его за бёдра, пока ласкает; на языке будто угольки тлеют, и Кэйе явно нравится это ощущение. Его ресницы дрожат, скулы темнеют от румянца, и, стоит Дилюку убрать руку от его губ, он стонет в голос, ничуть не стесняясь собственного удовольствия. — Кэйа, — шепчет Дилюк, с трудом удерживая его, но он и сам на грани, — Кэйа, ну же… Едва ли Кэйа способен послушаться, что бы Дилюк ни просил; с протяжным криком он изливается Итэру в рот, и Итэр не выпускает его, пока не глотает всё до капли. Дилюк смотрит на него неотрывно и только коротко вскрикивает, когда Итэр кладёт ладонь на основание его члена. Чужое удовольствие так заразительно. Прижавшись щекой к животу Кэйи, Итэр смотрит, как на лице Дилюка, озарённом страстью, пляшут отблески пламени. Любовь делает их такими красивыми, и так приятно в чужом мире хоть ненадолго почувствовать себя своим. — Эй, пташка, — Кэйа с улыбкой взглядывает ему в лицо и поддевает пальцем подбородок, — теперь твоя очередь в одиночку отбиваться от двоих. Итэр хмыкает и целует его ладонь. — Правила есть правила, — соглашается он. Язык Дилюка горячий без всякого бальзама, каждое прикосновение похоже на сладкую, очень сладкую пытку. Итэр привык к боли и к тому, что раны легко излечивает магия; к тому, что те же ощущения могут доставлять столько удовольствия, путешествия его не готовили. — Тш-ш-ш, — шепчет Кэйа ему на ухо; он улыбается, каждую секунду улыбается, будто Итэр его самая драгоценная игрушка, но его хватка крепкая, и Итэр может только извиваться в его руках, пока Дилюк вылизывает его грудь и прикусывает соски. — Разве тебе не нравится? — Нравится, — задыхаясь, стонет Итэр, — но я… я не могу… Он возбуждён так сильно, что ему почти больно, и тело требует ещё ласки, ещё прикосновений, ещё поцелуев, но Кэйа оплетает ногами его сжатые бёдра и удерживает его руки прижатыми к постели. Его член упирается Итэру в поясницу — ещё одна насмешка, и как ни ёрзай, не получишь больше, пока Кэйа сам не захочет поддаться. Итэр почти ненавидит их обоих — пока из груди не вырывается вскрик, пока удовольствие не перерождается в нечто новое, незнакомое, тягуче-сладкое. Распахнув глаза, Итэр хватает ртом воздух, выгибается, и Кэйа отпускает его — только чтобы отдать на растерзание Дилюку, конечно. — Я же говорил, — шепчет Дилюк, перемежая слова глубокими поцелуями, — тебе понравится. Его кожа горячая настолько, словно ещё чуть-чуть — и Итэр вскипит под ним. Дело, конечно, в бальзаме и в обострившейся от возбуждения чувствительности… так Итэр говорит себе, но взбунтовавшееся тело не хочет подчиняться разуму, и он только жалобно стонет и шире разводит колени, когда Дилюк наконец толкается в него. В ту же секунду Итэру перестаёт хватать и этого, ему нужно больше, намного больше. Он закидывает голову, умоляюще смотрит Кэйе в лицо, шепчет одними губами «пожалуйста», которое никому не суждено услышать. — Пташка, — нежно повторяет Кэйа, с обожанием обводя пальцами его щёку, и сладко целует в губы, — иди ко мне. Дилюк обжигает поцелуями его шею, и на контрасте поцелуи Кэйи кажутся восхитительно прохладными. Итэр жадно вцеловывается Кэйе в рот, окунается в его стихию — и когда Кэйа толкается в него сразу после Дилюка, ему кажется, что контраст его добьёт. А потом Дилюк присоединяется к Кэйе, входит короткими, осторожными движениями, и наконец Итэру становится достаточно. Он горит, он тает, он плавится, как сахар в костре, отдаёт себя всего, как способен отдать только воздух — и принимает ещё больше. Может, это и есть вкус свободы. Дилюк безмятежно спит в его объятиях, а Кэйа, перекинув руку через них обоих, лениво выцеловывает Итэру шею и плечи. — Нечестно, — бормочет Итэр, — мы так и не напали на него вдвоём. — Куда спешить, — Кэйа щекотно проводит пальцами по его плечу, и Итэр невольно хихикает, — мы подкараулим его, когда он потеряет бдительность. Он перехватывает руку Итэра и кладёт Дилюку на живот. — Не забудь расслабить запястье, оно тебе ещё пригодится. Переплетя с ним пальцы, Итэр прячет озорную улыбку в кудрях Дилюка. Кажется, Кэйа никогда не устаёт играть. Кажется, Итэру всё сильнее нравятся его игры.7-10.04.2021