Будь моим смыслом

Больше всего нам мешает ускользнуть от судилища то, что мы первые выносим себе приговор. «Падение» — Альберт Камю

      Комната казалась невероятно огромной по сравнению с теми комнатушками-камерами, в которых жила Сигюн в последнее время. И от этого становилось настолько неуютно, что хотелось сбежать обратно в темницы Асгарда. Вокруг оказалось слишком много свободы, и девушка совершенно не знала, что с ней вообще делать. Не говоря уже о переживаниях и страхе, которые еще ни на секунду не покидали богиню.       — Здесь тебе будет гораздо лучше, — Фригг не отходила от принцессы последние полчаса, старалась следить за ее самочувствием и, естественно, за потоками магии. И если сама Сигюн ничего не чувствовала и не видела, то царица Асгарда то и дело лицезрела еле заметные потоки силы, переливающиеся льдисто-голубыми оттенками. — Как ты себя чувствуешь? — женщина опустилась на корточки перед ванахеймской принцессой и взяла ее за руку. Ладони Сигюн были холодными и сухими, и это несколько тревожило асинью.       Юная богиня лишь подняла глаза на Фригг и поджала губы. Говорить совершенно не хотелось, когда на коже все еще ощущались нетерпеливые прикосновения двух мужчин. И пусть они ничего не успели сделать, пусть все уже было позади, только вот воспоминания бывают куда более красочными и злопамятными, чем истина. Прежде, чем Сигюн успела взять эмоции под контроль, тихие слезы вновь потекли по ее щекам.       — Ну-ну, все будет хорошо, дорогая, — царица поднялась и присела рядом с девушкой, при этом бережно приобнимая ту за плечи. Это был теплый и по-матерински уютный жест, от которого хотелось еще больше разреветься. — Больше никто не посмеет даже посмотреть в твою сторону, — Фригг внимательно наблюдала за тем, как менялись эмоции на лице принцессы. Такая невинная и чистая, что было даже странно, что норны свели Сигюн именно с Локи. Этакая шутка судьбы. Только вот… старшая богиня совершенно не сомневалась ни в своем сыне, ни в этой девушке. Они, хоть и сами того пока не знали, но прекрасно дополняли друг друга, помогали раскрыться тем скрытым качествам, которые таились в самых отдаленных уголках их души.       — Я… — было всхлипнула Сигюн, но замолкла на полуслове, будто бы что-то обдумывая. — Когда меня вернут обратно? — богиня так и хотела добавить «вернут обратно к Локи», но даже ей самой эта фраза показалась абсурдной. Слишком быстро она привязалась к какому-то трикстеру, пусть он и был местным принцем.       — Теперь ты живешь тут, — с легкой улыбкой на губах произнесла Фригг. — Пойдем, я помогу тебе с платьем, — женщина красноречиво посмотрела на оборванный лиф, который Сигюн все еще придерживала рукой. — И тебе станет чуть-чуть лучше, вот увидишь.       — Я… я не понимаю.       — Случившееся не может остаться незамеченным. И это в корне меняет все, — многозначительно отозвалась асгардская царица. Ее голос звучал из небольшой смежной комнатки, где висела парочка-троечка запасных платьев. В них не было чего-то эдакого. Но точно были лучше тех лоскутов, которые сейчас болтались на Сигюн.       — Ваше Величество, — впервые за последние полчаса юная принцесса не дрожала, а ее тон почти был таким же уверенным и ровным, как и до всего случившегося. Фригг прекрасно понимала, что это плод титанического труда над собой и своими эмоциями. И это заслуживало уважения, ведь, будучи венценосной особой, показывать свою слабость было нельзя ни при каких обстоятельствах. Нос выше, взгляд серьезней, и ты уже выглядишь как сильная и независимая женщина. И не важно, что ты можешь быть сломленным и разбитым, остальные не должны были этого видеть. — Почему?       — Почему? Не находишь этот вопрос неуместным? — Фригг вернулась к Сигюн с новым платьем невероятного лазурного оттенка. — Неужто кто-то мог обвинить тебя в чем-то, когда ты просто пыталась защитить себя? — женщина была уверена в своих словах и не считала нужным заострять на них внимание. Однако…       — Мог, — старшая богиня даже не успела ничего добавить, когда ванахеймская принцесса вскочила с мягкого диванчика, забрала платье из ее рук и удалилась в другую комнату. Это было первым тревожным огонечком, которое про себя подметила Фригг. У нее еще будет возможность задать все вопросы юной богине, а пока нужно было лишь привести ее в чувства и успокоить. Впереди было, к сожалению, еще достаточно испытаний, которые так или иначе могли пошатнуть спокойствие Сигюн.       Неторопливо снимая платье, принцесса все думала о том, что будет дальше. Она снова должна будет встретиться с Всеотцом. И что он скажет? Будет ли также добр, как и его жена? Миллион вопросов начали штурмовать голову юной особы, отчего та чуть ли не физически почувствовала всю ту боль, которую ей причиняли. Нет, болело не тело, болела и страдала душа. Тихий всхлип слетел с губ в тот момент, когда Сигюн застегивала платье. Как и говорила Фригг, стало чуточку лучше, но новая вещица не могла обновить воспоминания.       — Пойдем, нас уже заждались, — богиня услышала толику извинения и сострадания в голосе царицы Асгарда. Видимо, не только Сигюн считала абсурдным и каким-то неправильным то, что с нападением асгардских стражей на заключенную, пусть она и была принцессой, хотели разобраться как-то слишком быстро. — Голову выше, дорогая, — Фригг подошла к девушке и, ободряюще улыбнувшись, приподняла ее подбородок. — Ты сильнее, чем думаешь, — но как же сильно самой принцессе хотелось закричать о том, что она, черт возьми, устала быть сильной. Однако протестовать не стала.       И снова это был тот коридор, по которому Сигюн уже ходила сегодня. И, будто бы окунувшись обратно в те события, девушка чувствовала на себе липкие взгляды. Мерзкие. Долгие. Прямые. Как и в прошлый раз, перед ней открылись широкие двери в тронный зал, впуская внутрь. Но отчего-то на этот раз на душе было еще тяжелее. Тревожность и чувство безысходности возрастали прямо пропорционально количеству людей в зале. Их здесь было действительно много, из-за чего, кажется, у принцессы даже начинала кружиться голова.       — Все будет хорошо, — Фригг первой заметила волнения принцессы и то, как воздух заискрился вокруг нее, напитываясь тонкой и изящной магией холода. Сигюн была богиней мороза, что явно было унаследовано от Скади, ведь та часто отожествлялась среди жителей Мидгарда с божеством не только охоты, но и зимы.       Сигюн окинула всех собравшихся быстрым и одновременно внимательным взглядом пока подходила к трону. И если присутствие мамы, Магдалины, Воинственной троицы и Тора ничуть не удивляло, то нахождение здесь всей семьи и… Локи приводило в замешательство. Неужто они решили устроить казнь раньше намеченного срока?       — И что ты успела натворить? — строгий голос отца заставил принцессу отвести взгляд от явно встревоженного и все еще злого бога коварства. Локи стоял в некотором отдалении, его окружали суровые асгардские стражи, а на руках и шее красовались прочные кандалы. И он слишком уж красноречиво смотрел на Ньерда, будто уже хотел его заткнуть за первые же попытки заговорить с Сигюн. — Стоило решить эту проблему в Ванахейме еще триста лет назад, — отчего-то бог морей сейчас звучал еще более холодно, чем обычно. Будто он старательно закрывал глаза на очевидные вещи. И, что еще больше удивляло саму Сигюн, Фрейр старательно отводил глаза, а губы его были плотно сомкнуты после сказанных отцом слов. — Ты была только нашей проблемой.       — Я бы посоветовала Вам, многоуважаемый Ньерд, замолчать, — Фригг, оставив Сигюн одну, вернулась к трону Одина. А голос ее был холоднее верхушек гор в Йотунхейме. Кто бы мог подумать, что ее «многоуважаемый Ньерд» могло прозвучать, словно проклятье. Локи даже ухмыльнулся тому, как настроение богини было похоже на его собственное. — Вы здесь не для того, чтобы выдвигать свои надуманные обвинения. Умейте ждать и слушать, — Один, сидя на троне, постарался скрыть улыбку за густой бородой. Его царица и впрямь могла быть жесткой и пугающе решительной, за что он ее уважал и любил.       Сигюн же заметила то, с какой ненавистью Скади смотрела на несостоявшегося мужа. Недаром они уже давно не жили вместе, ведь так чертовски сильно на дух не переносили друг друга. Пока бог морей жил в Ванахейме, богиня проводила все время в Трюмхейме, в горах. И они старались никак не пересекаться во избежание серьезных конфликтов. И вот сейчас эта парочка стояла в паре шагов и явно не собиралась сдерживать неприязни.       — Ты пытался продать нашу дочь альвам, — разгневанно прошипела Скади, сверкнув в ванахеймского царя испепеляюще холодный взгляд. Да, еще одна черта, которую с готовностью переняла от нее Сигюн.       — Это мог быть выгодный для всех брак, но наша дочь убила его, — Ньерд недовольно вскинул руками, будто бы и вовсе не хотел слушать очередные оправдания. Он их столько наслушался за все время заключения принцессы, что и перечисление заняло бы парочку дней. — Или хочешь сказать, что наша дочь случайно превратила его в замороженный окорочок? — от всех этих разговоров желудок девушки болезненно сжался. Она смяла в пальцах ткань подола и опустила глаза к полу, было жизненно необходимо досчитать до десяти и немного успокоиться.       Подняв голову, девушка поймала на себе спокойный и будто бы поддерживающий взгляд зеленых глаз. Они виделись так впервые. Впервые без всяких золотых барьеров, без того света, который мешал и заставлял картинку перед глазами рябить. И это было странно и непривычно. И, конечно же, все портили кандалы, куда же без них. Локи улыбнулся богине уголком губ и еле заметно кивнул, хотя ему и хотелось сделать намного больше.       Нет ничего хуже того, что ты не можешь поддержать женщину, которую послали тебе норны. Как же так вышло, что бог коварства не догадался обо всем этом сразу же, как начал привязываться к своей соседке по камерам. Это было как минимум не в его стиле. Зато сейчас, стоя в тронном зале, он смотрел на Сигюн, такую спокойную, но до безумия напуганную и не знающую ничего о том, что еще ее ждало. Однако страшнее становилось только от одной мысли, что казнь все же свершится. О… тогда точно нельзя было бы позавидовать девяти мирам. И начал бы Локи именно с Ванахейма.       — А что говорила сама Сигюн? — Фригг методично и уверенно подбирала правильные вопросы, ведь она единственная, кто уже догадалась о случае трехсотлетней давности. И как бы сильно ей не хотелось бередить сейчас старые раны, это было жизненно необходимо сделать. — Кто-нибудь из вас пытался понять причину смерти уважаемого альва?       — Да что с нее взять? — Ньер лишь отмахнулся, после чего демонстративно повернулся к дочери и всем собравшимся спиной. — Да и какой убийца сознается в совершенном преступлении?       — Я, например, — подернутый сарказмом голос раздался с другого конца зала. — Я убил далеко не одного человека и не вижу смысла это скрывать. Убийств от этого меньше не станет, — Локи беззаботно пожал плечами и лучезарно улыбнулся. — Обычно скрывают что-то постыдное, что могло бы напрочь испортить репутацию не только одного человека, но и всей семьи.       — Убийство наследника престола Альвхейма в достаточной мере испортило репутацию нас всех, — прочеканил Ньерд и резко подошел к Сигюн. Девушка даже не успела отойти, когда высокий широкоплечий мужчина оказался прямо перед ней. — Что ты натворила в этот раз?       — Вы ее пугаете, — и намека на веселье не осталось в голосе Лафейсона. Сейчас он смотрел на царя Ванахейма исподлобья, мечтая сжечь того одним лишь взглядом. Локи было хотел вырваться, но цепи лишь неприятно задребезжали. Стражи знали свое дело и крепко держали младшего принца, чтобы тот не натворил глупостей. А он, ой, как хотел их натворить.       — Что если я скажу, что сегодня Ваша, Ньерд, дочь чуть не стала жертвой насилия? — Фригг была бескомпромиссна и говорила прямо. — Нашей вины здесь не меньше Вашей, ведь молодую принцессу чуть не опорочили прямо на нижних этажах темниц Асгарда. И Ваша вина в том, что она вообще там оказалась, — медленно богиня подбиралась к той теме, произносить которую совершенно не хотелось. — А как Вы отреагируете, если я скажу, что это не первый такой случай? — от этих слов Фрейр отшатнулся, как от удара, и шумно вздохнул.       Взгляд карих глаз в ту же секунду уперся в тонкую фигуру сестры, которая стояла перед ними всеми и не знала, куда ей смотреть, куда деть руки. Ей было здесь плохо. Ей было омерзительно от того разговора, который она уже чувствовала на кончике своего языка. На вкус он был сколький и вязкий, а пах гнилью. Где-то в стороне грязно выругался Локи, снова задребезжали цепи, только вот Сигюн смотрела в пол, больше не смея поднять глаза на всех собравшихся.       — Что, простите, Ваше Величество?       — Сигюн, просто отвечай «да» или «нет», хорошо? — богиня спускалась по тем нескольким ступеням, которые отделяли всех собравшихся от возвышения с троном. На вопрос царицы принцесса лишь кивнула, хоть уже и сожалела об этом своем решении.       — Это плохая идея, — Локи перевел взгляд с девушки на Фригг, и ему действительно начинало казаться, что он задыхался. Сноп эмоций не могла спрятать даже привычная маска плута.       — Что ты имеешь в виду, Фригг? — впервые за все время Один решил вмешаться в разговор. До этого он лишь наблюдал за тем, что происходило вокруг, и слушал. Очень полезные качества, благодаря которым можно было заметить не столь значительные детали. Как, например, то, что Ньерд нервничал, Фрейр явно что-то знал, но умело хранил это в себе, а Скади уже чуть ли не зубами скрежетала от злости. Однако самым интересным для Всеотца все равно оставалось поведение Локи. Всегда такой самоуверенный и сумасбродный мальчишка на этот раз молчал, а тишина эта была подернута тревожной поволокой. Бог коварства, на удивление Одина, переживал не за себя. — Продолжай, прошу.       — Что ж, это не самый приятный разговор, — Фригг тяжело вздохнула и подошла к Сигюн. Начать этот диалог было слишком сложно даже для такой величественной и храброй женщины, как царица Асгарда. Богиня взяла девушку за руки и заглянула в ее льдисто-голубые глаза. В них плясала боль прошлого. Унижение. Стыд. Душевные стенания. И их никто не видел все это время… — Сегодняшнее… покушение, — женщина старательно пыталась подбирать слова, чтобы они не звучали, словно ужасающий рокот молота о наковальню, — не первое, да?       После заданного вопроса Ньерд попытался снова возразить, но Фрейр, схватив отца за предплечье, остановил его. Бог лета был напряжен не меньше царя Ванахейма, но прекрасно давал себе отчет в том, что спустя три сотни лет стоило бы послушать хоть кого-то, кроме своего раздутого эго.       Молчание тянулось и звенело вокруг Сигюн, словно миллионы маленьких колокольчиков. Девушка только сильнее стиснула пальцами ладони Фригг. Сейчас ей нужна была эта поддержка.       — Да, — на выдохе кинула богиня и прикрыла глаза. И без того неприятная тишина превратилась в тягучий кисель, который затекал в уши и рот, затыкал малейшие звуки. Казалось, что никто из присутствующих даже не дышал.       — Это был светлый альв?       — Да, — более уверенно отчеканила принцесса и подняла взгляд на Фригг. Отчего-то говорить стало легче, хотя сначала было ощущение, что след воспоминаний был болезненным и будто бы свежим. Однако он уже подсыхал, оставляя тень на характере и потаенных страхах самой девушки. И пусть отвечать на прямые вопросы было не так сложно, внутри все равно оставались отметины, которые в будущем еще не раз дадут о себе знать. А следующий вопрос был той самой вещью, которая разрывала плоть и вскрывала когда-то залечившиеся раны:       — И у него получилось? — вопрос заставил девушку затаить дыхание, а перед глазами на долю секунды все потемнело.       — Да, — на этот раз ответ был тихим, Сигюн совершенно не хватало сил признаться во всем даже самой себе. И еще страшнее было смотреть в глаза всем собравшимся, ведь они считали ее лишь девчонкой, которая противилась браку по расчету. В отдалении Сигюн услышала тихое и злое: «Если бы он был жив, я бы его убил». Это был Локи. И как бы странно это ни было, на лице ванахейской принцессы появилась слабая улыбка, которую у нее не получилось скрыть.       — Предполагаю, что именно это спровоцировало выплеск магии, — это был уже не вопрос, Фригг отошла, обвела всех своим мудрым и до жути проницательным взглядом, после чего вернулась к трону Одина. — Прошедшие триста лет Вы, Ньерд, держали под стражей не опасную преступницу, которая без раздумий убила своего возможного мужа. Вы держали взаперти собственную дочь, которая в это время нуждалась только в одном — в поддержке, — каждое слово, сказанное царицей, звучало как приговор для бога морей. — Магдалина, будьте любезны, сопроводите Ее Высочество в ее покои, слуги наполнят ей ванную. Если будет что-то нужно, обращайтесь прямиком ко мне.       Старушка тут же оживилась, при этом пытаясь утереть тихие слезы со своих щек. Да, женщина была, возможно, слишком эмоциональной, но никто лучше нее не знал Сигюн, никто, кроме нее, так не боролся за ее свободу.       — Я выслушал все, — Один встал со своего места, при этом уверенно сжимая в руке Гунгнир. — Думаю, что и так всем понятно, что все обвинения я снимаю по праву Верховного бога, однако…       — Куда же без пресловутого «но», — хмыкнул Локи, не веря собственным ушам. Сейчас его раздражало буквально все, включая сопение одного из стражей, что держали его. — Просто освободи Сигюн и выгони всех этих ванов из Асгарда, и дело будет решено! — в очередной раз бог коварства попытался вырваться, но ничего, кроме раздражающего дребезга кандалов, он не получил.       — Это не тебе решать, Локи, — осек его Один, хоть мысленно и соглашался с Лафейсоном. Видеть Ньерда и Фрейра было невыносимо, особенно после того, как вскрылась вся правда.       На выдвинутое замечание принц громко фыркнул, ведь ему настолько чертовски сильно хотелось развеять эту позицию по ветру. «Я имею куда больше прав переживать и содействовать в происходящем, чем у всех здесь собравшихся», — так и хотелось сказать мужчине, но, к сожалению, пока никто, кроме него самого и Фригг, не знал о такой маленькой детальке, как то, что Локи вообще-то был нареченным младшей принцессы.       — Верните его в камеру, — взмах руки, за которым последовали уважительные кивки головами от стражи. Снова звон цепей, от который и у бога коварства, и у Сигюн уже ныли зубы. — Сигюн, ты тоже можешь идти отдыхать, — чего богиня точно никак не ожидала, так это увидеть хоть и слабую, но все же улыбку Всеотца. Он тепло намекнул девушке, что той стоило бы покинуть тронный зал. Видимо, царь Асгарда хотел еще сказать пару ласковых ванам.       Дверь за спинами Локи, Сигюн и их сопровождающими тихо захлопнулась.       — И кто теперь из нас двоих по велению Всеотца на свободе? — иронично подметил Лафейсон и ухмыльнулся. Не злобно, без сарказма. Возможно, он даже больше обрадовался такому стечению обстоятельств, чем должен бы был. Только вот, кажется, девушка его не услышала. Она, придерживаемая Магдалиной под локоть, была готова сползти по стеночке на пол. Дрожащей рукой принцесса прикоснулась к гладкой поверхности стены и тяжело задышала. — Сигюн? — желая помочь Сигюн, он дернул цепи, однако стражи неумолимо вели его вперед, прямиком на нижние этажи.       — Все хорошо, — голос дрожал, и последнее, что смогла увидеть младшая принцесса — это встревоженный взгляд бога коварства, которого чуть ли не силком увели прочь.