Будь моим смыслом

Утро было тихое, город, окутанный тьмой, мирно нежился в постели. Пришло лето, и ветер был летний — теплое дыхание мира, неспешное и ленивое. Стоит лишь встать, высунуться в окошко, и тотчас поймешь: вот она начинается, настоящая свобода и жизнь, вот оно, первое утро лета. «Вино из одуванчиков». Рэй Брэдбери

      Простыни приятно шелестели, проскальзывая по коже, а яркое солнце совершенно бесцеремонно слепило глаза. Они же, вроде, задергивали шторы накануне. И сколько сейчас вообще времени? Сигюн недовольно вздохнула и закрыла глаза рукой, после чего услышала тихий мужской смех слева от себя. Ясно, Локи уже не спал. И что-то подсказывало, что это именно он открыл окно.       — Просыпайся, моя леди, — отчего-то по утрам голоса звучали иначе. Они были более глубокими и чувственными. Пожалуй, принцесса любила больше утро, нежели день. И даже если это было связано с приятной и несколько ленивой негой и видом на «утреннего» Локи, она никогда никому в этом не признается. — Уже скоро состоится величайшая казнь в истории Девяти миров, — казалось, что эта новость была куда более радостной для Лафейсона, чем начало спокойной жизни.       — Зачем было портить такое утро очередным упоминанием Брейты? — все еще с закрытыми глазами Сигюн подползла к нареченному и положила голову на его плечо. Он был теплым и, вроде, даже пах теплом. Удивительно.       Богиня услышала, как захлопнулась очередная книга, а сильные руки обвились вокруг нее. Где-то над ухом прозвучал смешок бога коварства, будто бы он только и ждал, когда его сонная и обворожительная нареченная выплывет из сна прямиком к нему в руки. Довольный лис. И такой глупый маленький белый кролик. Но кто сказал, что кролик не был доволен своей судьбой? Он радостно дергал носиком и шевелил ушами, в то время как жадный лис отгонял от него других хищников.       — Как-то я ела виноград, сидя в саду, — Сигюн приоткрыла один глаз, благодаря чему и увидела вазу с фруктами на прикроватном столике. — Ты тогда, помнится, был лишь иллюзией.       — И ты сказала, что мне бы понравилось, — усмехнулся мужчина и, немного отодвинувшись от нареченной, подцепил фруктовницу. Стоило только посуде перекочевать на кровать, как девушка выловила виноградинку и в считанные мгновение покрыла ту тонким слоем льда.       — Открой рот, — льдисто-голубые глаза ванахеймской принцессы уставились на довольную физиономию бога коварства. Он улыбался так, словно выиграл джекпот. — Ну же! Это правда вкусно, — в это время в голове самого бога обмана явно было кое-что другое, что он бы хотел распробовать, только вот в слух говорить об этом пока не собирался. — Как хочешь, — с этими словами девушка обхватила виноградинку губами, готовая вот-вот ее прожевать. Только вот у самого Локи явно были другие планы.       Звон упавшей на пол вазы с фруктами огласил комнату в тот самый момент, когда асгардский принц, схватив свою нареченную за ногу, повалил ее на спину. Девушка чуть не подавилась чертовым виноградом, если бы не варварская попытка бога коварства стащить его изо рта Сигюн.       — И правда вкусно, — довольная лисья улыбка начала красоваться на лице Локи в то время, как сама принцесса Ванахейма даже забыла, как вообще дышать. Девушка лежала на спине и во все глаза смотрела на своего нахального соблазнителя. Подушка, которую от неожиданности схватила Сигюн, покрылась даже тонким слоем инея. Но, по всей видимости, это только сильнее забавляло Лафейсона. — Не хочешь еще? — сказать, что этот треклятый йотун выглядел, словно счастливый наглый кот — это ничего не сказать.       — Локи! — без раздумий богиня мороза швырнула в своего нареченного той самой подушкой и, наконец-то совладав со своим телом, уселась на кровати. Ее щеки пылали, а глаза были подернуты ледяными искорками. — Нет, не сейчас, — девушка вовремя успела остановить Локи, ведь он так красноречиво навис сверху, что сомнений не оставалось никаких. Могло показаться, что это старый страх вспыхнул с новой силой, но нет. — Я не собираюсь делать это перед казнью Брейты, — Сигюн поднялась с кровати, после чего позвонила в колокольчик. Это было точкой в их с Локи приятном времяпрепровождении, ведь уже скоро должны были прийти служанки.       — Почему нет?       — Потому что, — на мгновение богиня мороза задумалась, — потому что не хочу, чтобы нас прервал кто-то из прислуги, как это было все прошлые разы. Скоро кто-то из них пришел бы сообщить о начале казни, — что ж, это и впрямь звучало логично. — Будешь собираться, не забудь про это, — принцесса схватила с комода золоченный обод с рогами, который всегда восхищал. Странно, что Сигюн никогда не видела Локи в нем. — Как думаешь, мне идет? — в шутку спросила богиня мороза, нацепив крайне обворожительный атрибут бога обмана на голову, и даже покрутилась перед ним. Знала бы она, что ходила по очень тонкой грани, перестала бы так себя вести. Самому же Лафейсону оставалось тяжело вздыхать.       — Конечно, продолжай меня мучить, — закрыв глаза, мужчина многострадально застонал и рухнул на постель. Еще немного, и эта женщина доведет его до монастыря. Вот пойдет молиться норнам у корней Иггдрасиля. — Ты жестока, Сигюн.       — Так подумай о том, что тебя будет ждать после пира, — Локи даже не заметил того, как Сигюн подошла к нему, прошептав эти слова ему на ухо. — Мы ждали друг друга столетиями, что такое дождаться вечера? — многообещающий ропот обжог своим появлением. — Насладиться казнью, покрасоваться на пиру, а потом закрыться в этих покоях… — тихие шаги по комнате заставили Лафейсона открыть глаза. Он смотрел на свою нареченную, закинув руки за голову. В свете солнца она выглядела белоснежно невинной и робкой. Но, пресвятые норны, Локи знал, что эта внешность была чертовски обманчива. Только вот кто сказал, что это его разочаровывало. Бог коварства обожал все в этой женщине. Начиная от ее невинно горящих глаз и заканчивая жестокостью, которая окрашивалась кровью на ее руках.       — Что ж тогда я согласен еще немного подождать.       — И я Вам признательна, Ваше Высочество, — девушка шуточно поклонилась богу коварства, а в это время в покои уже зашли новые служанки Сигюн. Было слышно, как открылась дверь, а их шаги огласили пустую гостиную. — Постарайтесь выглядеть сногсшибательно, чтобы Брейта перед смертью увидела, что ее смерть для нас — праздник! — сегодня настроение богини мороза явно было на высоте, отчего и на лице Локи расплылась улыбка.       Чуть ли не пританцовывая, принцесса выскользнула из спальни прямиком к фрейлинам. Девушки, к слову, тоже выглядели очень даже счастливыми. То ли это от того, что даже в воздухе чувствовалась свобода, то ли из-за всеобщего воодушевления от новости про казнь Брейты. Будто весь мир вздохнул с облегчением.       — Как Вы смотрите на то, чтобы примерить сегодня вот это платье? — когда Сигюн вместе со служанками зашли в гардеробную, Тина указала на роскошное платье бледно-василькового цвета. Как показалось самой девушке, оттенок ткани невероятно подходил под глаза Ее Высочества. — А к нему вот эти украшения, — казалось, что Тина продумала весь образ Сигюн до мелочей.       — Прекрасно, — улыбнулась девушка и, наконец-то имея возможность довериться служанкам, присела на пуф перед зеркалом. — Приступим.       Чуть погодя, когда оставалось лишь заколоть последнюю заколку в волосах, в дверном проеме показался и Локи, одетый в привычные для себя зеленые и черные цвета. Сигюн с восторгом обратила внимания и на шлем, который и впрямь создавал ощущение величия ее нареченному. Принц Асгарда и правитель Йотунхейма. Было бы странно, если бы он выглядел неопытным мальчишкой, когда носил такие красноречивые титулы.       — Моя королева, — бог коварства протянул ладонь принцессе Ванахейма, помогая ей встать из-за туалетного столика. — Не хватает последней детали, — уже знакомый для Сигюн взмах рукой и зеленоватая дымка, которая на этот раз окутала голову самой девушки. — Так-то лучше, — Локи подвел нареченную к зеркалу, при этом оставаясь за ее спиной. Как же ему нравилось видеть их вместе.       — Королева? — богиня мороза невинно засмеялась, пряча улыбку за ладонью, только вот взгляда от их отражения в зеркале отвести не могла. В то время, как ее мужчина стоял уверенно и важно за ее спиной, олицетворяя защиту и силу, она оставалась хрупкой, обманчиво хрупкой, ведь даже во взгляде читалось могущество той магии, что бурлила под кожей.       — Если я правитель Йотунхейма, то Вы, леди Сигюн, по праву становитесь не только властительницей моего сердца, но и правительницей мира Ледяных великанов, — наклонившись, Локи оставил осторожный поцелуй на щеке ванахеймской принцессы. — А всем королевам нужна своя корона, — да, богиня сразу же обратила внимание на то, что наколдовал ее нареченный. Золотое, в тон рогатому шлему, украшение на голове девушки и впрямь походило на корону.       — Вы сегодня сентиментальны, Ваше Высочество, — богиня мороза поймала взгляд Лафейсона в отражении зеркала и шутливо ему подмигнула. — Раз уж Вы заговорили об этом, то и вы владеете не только Йотунхеймом, — тень румянца легла на щеки девушки, а ее неловкость не дала ей договорить то, что она хотела. Смелость куда-то испарилась в считанные мгновения, когда Сигюн заглянула в порочные глаза бога коварства.       — Но и тобой, я знаю, — проникновенный шепот пустил мурашки по шее и заставил подавиться воздухом. — И нечего так пугаться, я тебя не съем… по крайней мере не на глазах твоих служанок, — от удивления Сигюн мило ойкнула, при этом смотря на своего нареченного широко распахнутыми льдисто-голубыми глазами. — Очаровательно.       — Н-нам пора, — ловко выкрутившись, принцесса Ванахейма выскочила из гардеробной в гостиную, а оттуда прямиком в коридор. Казнь и впрямь должна была скоро начаться. Хотя это и оставалось простым предлогом, чтобы избежать крайне неловкого диалога с Лафейсоном. Он умел нажимать на нужные кнопочки, чтобы смутить неожиданно расхрабрившуюся Сигюн.       — Не стоит так смущаться, моя леди, — Локи откровенно издевался над богиней мороза, когда будто бы нечаянно провел кончиками пальцев по оголенному участку на спине девушки. Она чуть ли не подпрыгнула на месте. — Это только я, всегда буду только я, — самодовольно огласил мужчина, а уже в следующую секунду его взгляд ядовито-зеленых глаз стал жестким и напряженным. — А он что тут забыл? — ванахеймская принцесса проследила за тем, куда так пристально смотрел ее нареченный, и выругалась себе под нос. — Будь здесь, — на этот раз от поспешных действий Сигюн все же остановила бога коварства.       — Это Фрейр, а не всемирно разыскиваемый преступник, — как бы тяжело это не было признавать, но девушке и впрямь нужно было поговорить с братом. Да, они могли избегать друг друга до конца своих бессмертных жизней, могли вообще забыть о существовании друг друга, но это не становилось решением проблемы, а, скорее, напоминало детский сад. — Я поговорю с ним.       — Сигюн, нет! — только рука богини мороза останавливала от того, чтобы Локи направился прямиком к Ньердсону и скинул того с Бивреста прямиком в неизвестность.       — Сигюн, да, — тяжело вздохнув, принцесса уверенно посмотрела в глаза бога коварства. — Если мы не разберемся с этим сейчас, то это будет висеть грузом на моем сердце, — краем глаза Сигюн заметила Тора, который радостно щебетал о чем-то с Воинственной троицей. — Ваше Высочество! — это было шансом на время скинуть Локи на кого-то другого. — Я рада Вас видеть сегодня, — Локи лишь закатил глаза, когда его брат остановился возле них. А вот Одинсон добродушно улыбнулся во все тридцать два зуба.       — Чем могу помочь?       — Вам с Локи стоит направиться прямиком на площадь, думаю, там не помешают ваши советы касательно казни, — девушка красноречиво начала подталкивать нареченного в сторону асов, что явно ему не нравилось. Это читалось в его плотно сомкнутой челюсти и ядерно-зеленому взгляду. Что ж, если Сигюн суждено потом выслушать причитания бога обмана, то она перенесет это с достоинством, но сейчас ей нужно было встретиться с Фрейром. И, кажется, Тор и впрямь понял причины такого поведения богини мороза, стоило ему только заметить правителя Альвхейма за спиной венценосной пары.       — Да, конечно, — девушка выдохнула только тогда, когда вся компания скрылась за поворотом. Только вот и впереди ее ждал не менее легкий разговор. Невозможно было представить, как вообще поведет себя Фрейр.       Сигюн направилась к брату, при этом оглядываясь по сторонам. То и дело складывалось ощущение, что Локи обязательно вернется и за шкирку выгонит Фрейра из Асгарда. Ведь бог обмана и впрямь мог так поступить.       — Мне казалось, Локи доходчиво тебе объяснил, что в Асгарде не рады ни тебе, ни отцу, — она пыталась казаться хладнокровной и равнодушной, но внутри все еще сидела маленькая Сигюн, которая любила своего брата. Ребенку нравилось проводить время с энергичным и забавным старшим братом. Но взрослая богиня расстраивалась, смотря в серьезные глаза бога лета. Он уже не был тем забавным мальчишкой, с которым они бегали наперегонки.       — Брейта все еще альва, поэтому я и здесь. Должен присутствовать на казни женщины, которая предала не только корону Асгарда, но и мою, — Фрейр болезненно поморщился, после чего провел ладонью по лицу. Складывалось ощущение, что у него чертовски болела голова. — И я бы хотел…       — Нет, Фрейр, не начинай этот разговор, — отчего-то Сигюн испуганно выставила перед собой руки, будто бы защищаясь. Она одновременно хотела и боялась услышать слова брата. Он был таким пугающим в их прошлую встречу, так чертовски по-хамски обращался с ней, когда отправлял в асгардские темницы. Но, черт, как же было сложно стереть те светлые воспоминания из детства. — Что ты…? — богиня мороза не успела ничего сказать, когда мужчина опустился перед ней на колени, при этом его взгляд был поднят на сестру. Теплый, словно прогретая почва, взгляд карих глаз заставлял горло першить из-за подступающих слез.       — Я встану перед тобой на колени, сестра, буду молить о прощение столько столетий, сколько тебе потребуется, — Фрейр впервые выглядел таким разбитым горем, будто и впрямь осознал, что в одночасье мог лишиться своей младшей сестры. Той сестры, которую боготворил и обожал до всех тех обвинений и отцовских приговоров. Он будто бы находился под чьим-то злым воздействием, когда так резко поменял свою любовь на ненависть. И даже не спросил у Сигюн о том, что случилось! Не поинтересовался! Именно поэтому все это время после освобождения сестры он не мог спать и нормально есть. Совесть убивала его день ото дня и не давала покоя.       — Встань, я тебя умоляю, все же смотрят, — Сигюн торопливо бросилась к брату в надежде насильно поднять того с земли, ведь вокруг ходили асы, которые направлялись на казнь Брейты. Что они могли подумать, заметив царя Альвхейма стоящим на коленях перед младшей сестрой? Она была ниже него по статусу, что, само собой, делало эту ситуацию неправильной. — Как бы я не любила тебя, но простить тебя я пока не могу, пойми меня. Не после того, как ты вел себя по отношению ко мне. На это нужно время, — принцесса хмурилась, выдавливая каждое слово сквозь тоску по брату, сквозь обиду и боль, что он причинил ей своим равнодушием и неприязнью.       — Сигюн.       — Ты ударил меня по лицу! — богине мороза разве что не хватало топнуть ногой от обиды. Отчего-то именно это казалось самым омерзительным из всего, что когда-то сделал Фрейр. — Угрожал мне, — девушка все еще пыталась поднять вана с земли, но что она могла сделать против такого громилы, каким был Фрейр. — Поверь, Локи очень хотел с тобой встретиться сейчас, и ты мне должен быть благодарен лишь за то, что моего нареченного тут нет.       — Нареченный… да, — и снова этот молящий взгляд карих глаз. Сигюн видела в них нечто большее, чем просто боль. Это был страх потерять ее навсегда. — Я и забыл, что моя младшая сестра уже не ребенок, — и хоть он не хотел подниматься на ноги до тех пор, пока не получит хотя бы намек на прощение, он встал. Сигюн, как он знал, была такой же упертой, как и их мать. Непреклонная и стоящая на своем до последнего, именно поэтому бодаться с ней дальше просто не было смысла.       — Потому что я пропустила период юности и из детства перескочила сразу же во взрослую жизнь. И даже не знаю, по чьей вине, — съязвила девушка, после чего сложила руки на груди. Она продолжала смотреть на Фрейра, ожидая его очередных оправданий, однако мужчина смиренно опустил глаза к земле. Осунулся, опустил плечи, будто и впрямь принял все обвинения в свою сторону.       — Братец, ты и впрямь облажался, — неожиданно Сигюн заметила того, кого увидеть вообще не надеялась. К ним с Фрейром приближалась никто иная, как Фрейя. Богиня войны саркастично улыбалась брату и сестре, а ее глаза горели азартом. — Выглядишь жалко, — богиня мороза уже и позабыла, что в отношении близнеца Фрейя была еще той занозой. Она подошла к богу лета и дружески потрепала того по плечу. — Не позорь семью еще больше своими жалкими мольбами о прощении, — грациозная до безобразия и утонченная, но Сигюн прекрасно знала, что ее сестра была воинственной и чертовски сильной. — Меня-то ты простишь? — карие, как и у брата, глаза уставились на младшую принцессу.       — Ты действительно не участвовала во всем этом безобразии, — богиня мороза неопределенно взмахнула руками и усмехнулась. Не думала она, что эти близнецы вообще заявятся в Асгард. — Но ты даже не пыталась меня навестить. Впрочем, как и мама, — немного стушевавшись, добавила девушка. Все это заточение казалось страшным кошмаром, который иногда вылезал на поверхность и щекотал нервы.       — Отец Магдалине-то разрешил к тебе приходить сквозь стиснутые зубы. Видела бы ты его лицо в тот момент, — Фрейя звонко засмеялась, будто бы лицо Ньерда и впрямь могло выглядеть комично. — А когда я начинала заводить эту тему, он злился, начинал стучать кулаком по столу и чуть ли не швыряться всем, что попадалось ему под руку.       — Как похоже на него, — кивнула Сигюн и неловко пнула камушек носком туфли. Разговор медленно сошел на «нет». Что ж, примерно так принцесса и представляла себе семейные встречи, от которых в воздухе зависала неуютная тишина. — Нам бы уже пойти на площадь, — на самом деле Сигюн хотела вернуться к нареченному, чтобы больше не чувствовать себя не в своей тарелке.       — Как ее казнят? — из уст Фрейи этот вопрос звучал почти также, как «какую погоду на сегодня обещают?». Даже не смотря на старшую принцессу, можно было понять, что она чертовски довольно улыбалась.       — Отрубят голову, — в тон сестре отозвалась младшая принцесса, чем вызвала еле сдержанный смех Фрейра. Мужчина прыснул в кулак, ведь нельзя было так издевательски смеяться над ситуацией. Его утонченные сестры, урожденные принцесса, так легко и беззаботно обсуждали казнь!       — Последние мозги растерял, братец? — богиня любви косо посмотрела на царя Альвхейма и приподняла бровь. — Или мы сказали что-то смешное?       За всей этой картиной со стороны наблюдали придворные. А смотреть было на что, ведь не каждый день трое детей Ньерда собирались в одном месте. Девушки как высокородные особы, так и служанки томно вздыхали только от одного взгляда на плечистого и темноволосого бога лета. А мужчины, которые, к слову, тут разделились на два лагеря, восхищались дочерями бога морей. Первые без утайки пожирали взглядом высокую и фигуристую Фрейю, а вторые на свой страх и риск мечтали хоть на денек занять место асгардского принца, чтобы побыть рядом с белокурой богиней мороза.       — Раньше вы не могли найти общий язык, — все еще чему-то глупо улыбаясь, ответил бог лета.       — Знаешь, Фрейр, пара-тройка трупов под половицами сближает, — ехидностью Сигюн явно заразилась у Локи.       — Так ты кого-то еще убила, сестренка? — восторгу Фрейи не был предела, а ее глаза аж засветились.       — Служанка пыталась меня убить в Трюмхейме. Пришлось ее опередить, — как бы между делом сказала девушка, после чего заметила крайнюю степень замешательства на лице брата. Он действительно поверил во все то, что ему накалякал Локи? И что он ему вообще написал? Что у Сигюн все в порядке, и она живет припеваючи? Как бы не так. — Локи скормил ее труп волкам, — кажется, стоило умолчать об этом, ведь близнецы все еще считали свою сестру невинной маленькой девочкой? Ох, знали бы они, что творилось у нее в голове…       — Если не уберете от меня руки, я их вам отрежу! — громкий, но ровный тон заставил троицу замереть. Этот голос они узнали бы даже на людной улице, что уж говорить про полупустую пока площадь. — Пропустите.       — Простите, Ваше Величество, но не велено никого подпускать к заключенной, — Сигюн видела то, как асгардский стражник то краснел, то бледнел, стоя перед Скади. Это действительно было страшно, когда богиня охоты угрожала расправой. — Всеотец приказал сторожить преступницу, чтобы она не сбежала, и никто не смог ее… убить раньше казни.       — Да кому это вообще надо? — пока Скади все еще пыталась убедить аса в обратном, к ней все-таки дошли ее дети. — Кто захочет пачкать о нее руки? — несмотря на спокойный голос и довольно логичные вопросы, голубые глаза царицы сверкали местью. Ответ на ее же вопросы был очевидным. Именно богиня зимы и собиралась испачкать руки в крови этой альвской стервы.       — Мама, — чуть ли не хором пропели сестры и подхватили матушку под руки с обеих сторон. На мгновение Скади даже растерялась, а ас перед ними, кажется, выдохнул с облегчением и чуть ли в слух не поблагодарил младших богинь.       — Фрейя? Сигюн? — женщина поочередно посмотрела на дочерей, но все равно не могла поверить собственным глазам.       — Ты можешь посмотреть на казнь с балкона, мам, — Сигюн взглядом указала направление, куда богиню зимы стоило отвести. Спасибо и на том, что Фрейя была умной и сразу поняла намек. Не хватало еще, чтобы старшая богиня освежевала асгардского стражника на глазах у всего народа. — Фрейр, ты тоже можешь идти с ними, — брат хотел в очередной раз что-то сказать, но девушка жестом его остановила, а сама направилась к балкону, где ее ждал Локи.       Стоило только Сигюн увидеть нареченного, как она выдохнула с облегчением. В его обществе она чувствовала себя намного лучше, чем в одиночестве. Смешная это штука — связь между предначертанными друг другу людьми.       — Видел отсюда, как вы останавливали Скади, — Лафейсон усмехнулся, а на его губах заиграла кривоватая саркастичная ухмылка. — Не ожидал увидеть здесь Фрейю, она обычно занята более «важными» делами и не суется в политику.       — Она хотела убедиться, что я не сержусь на нее, — для своего успокоения Сигюн обняла бога коварства и уткнулась носом в его плечо. — Вот теперь хорошо, — в ответ Локи лишь сильнее прижал нареченную к себе. Ему тоже так было намного лучше, чем еще пятью минутами ранее. А про общество Тора и Воинственной троицы и вспоминать не хотелось. — Скоро начнется?       — С минуты на минуту, — бог коварства ни на мгновение не отрывал своего взгляда от помоста, на котором уже совсем скоро Брейта лишится не только головы, но и жизни. И гордости, к слову, тоже. Сигюн в это время повернулась в руках мужчины так, чтобы можно было увидеть все собственными глазами. И очень вовремя.       Брейту выводили в окружении нескольких стражей на случай, если она что-то еще замышляла, а палач уже стоял возле плахи. В руках он держал топор и, судя по всему, Один прислушался и к просьбе Локи, ведь оружие было не ахти каким острым.       Альву подняли по ступеням на помост и поставили на колени. Это действие само по себе уже было оскорбительным для той, которая когда-то опускала на колени подданных одним только взглядом. Жалкая. И пусть она все еще гордо вздергивала подбородок, пусть в ее фигуре было столько стати, сколько обычным горожанам и не снилось, именно она будет скоро обезглавлена, а не они.       — Брейта, бывшая царица Альвхейма, подданная Его Высочества Фрейра, Вы обвиняетесь в организации убийства члена царской семьи, покушении на жизнь принцессы Ванахейма и предательстве царского доверия, — только сейчас Сигюн обратила внимание на щупленького аса, который поднялся на помост следом за экс-царицей, чтобы зачитать приговор. — За данные преступления Один Всеотец по праву, данному ему, приговаривает Вас к смертельной казни через обезглавливание. У Вас есть право на последнее слово.       Площадь затихла в ожидании, но женщина не проронила и слова. Что-то подсказывала, что она до сих пор считала себя правой, считала, что ее нагло оклеветали, ведь она всего лишь пыталась спасти имя своего единственного сына.       — К исполнению приговора приступить, — эти слова прозвучали громче молота, ударившего о наковальню. Толпа замерла. А Локи и Сигюн с упоением наблюдали за тем, как Брейта через силу клала голову на плаху. Они знали, что женщина перед своими глазами видела распахнутый мешок, в котором в скором времени будет лежать ее голова.       — Пожалуй, публичная казнь тоже не так плоха, — хмыкнула богиня мороза, наблюдая за тем, как палач примерялся топором. В воздухе прогудел первый удар. Топор и впрямь был тупым, он лишь сломал шею царицы, на что толпа в испуге завздыхала. Очевидно, это было чертовски больно, только вот сама Брейта не могла уже ни шевельнуться, ни сказать что-либо. Сейчас она оказалась лишь безвольной куклой, которая ощущала адскую боль.       — Но куда приятнее самому вершить чьи-то судьбы.       — Не буду отрицать, — еще несколько ударов пришлись по шее Брейты, и было уже видно, как сильно напрягались руки палача при каждом ударе. Не легкая это была задача отрубить голову тупым орудием. Нелегкая, неблагодарная и слишком грязная. — Выпьем же за то, что меня больше никто не решит убить, — если бы была такая возможность, Сигюн подняла бы прямо сейчас бокал. Очередной громкий удар пронесся по площади, оглащая конец казни. Топор ударился о плаху, а голова альвы скатилась вниз, прямиком в мешок.       — Казнь мы посмотрели. Осталось попировать, — Локи, который все это время обнимал свою нареченную, провел пальцами по ее животу, — и отбыть в свои покои.