Узник

— Отдел тайн, девятый уровень, — произнес жесткий женский голос, и решетка открылась. Черная мантия развевалась вслед за миниатюрной фигурой, когда она вышла из лифта и зашагала по темному тихому коридору. Ненадолго зажигались свечи, освещая только то место, где проходила девушка. Место выглядело пустынным для посторонних глаз, но по мере того, как она продвигалась, девушка чувствовала себя окруженной магией. Ее тело на секунду вспыхнуло красным. Но она проигнорировала все опознавательные знаки и прошла дальше таким шагом, которому бы позавидовал даже Северус Снейп. Невыразимец Гермиона Джин Уизли-Грейнджер была вне себя от злости. Ее эксперимент с Завесой воскрешающего камня был в самом разгаре, когда босс, прославленная Кэти МакГрегор, сочла необходимым вызвать Гермиону. Почему эта проклятая женщина не могла дождаться еще двух жалких часов, которые ей были так нужны, чтобы закончить? И ни для кого не было тайной, что теперь ей придется ждать еще два года, прежде чем она снова сможет повторить эксперимент, поскольку Завеса была важным предметом исследования, за которым охотились многие магические ученые со всего мира. Все хотели провести хоть немного времени наедине с Аркой. Но пока им известно всего три Завесы, которые появлялись и исчезали через случайные промежутки времени в случайных местах. В Великобритании была только одна, которая пока что зафиксирована во времени и пространстве. И естественно, существовал огромный список требований для тех, кто хотел изучить этот феномен. Зарычав от досады, Гермиона остановилась перед деревянной дверью. Позолоченная табличка гласила: «К. Макгрегор, Глава Невыразимцев». «Которая скоро окажется на грани смерти», — мстительно добавила про себя Гермиона, поднимая кулак и яростно колотя в дверь. Она прикрыла глаза, чтобы защититься от яркого желтого света. Неприятный шум гудел вокруг нее, пока Гермиона не услышала щелчок открывающейся двери, за которым последовало веселое: «Входи!». Открыв глаза, Гермиона вихрем влетела в кабинет. Она уже была готова вспыхнуть гневной речью, когда… — Том Марволо Риддл, — быстро произнесла Кэти Макгрегор, поднимая руку. Потрясенная, Гермиона уставилась на серьезное выражение лица своего босса. — Он сбежал из Азкабана, — немедленно поняла Гермиона, мысленно проклиная каждого идиота, который думал, что они смогут его удержать. В тот день это был не ее выбор. И она прекрасно и во всех деталях помнила момент, когда на следующий день после Битвы за Хогвартс авроры впали в истерику, обнаружив вместо змееподобного существа молодого юношу без сознания. Все подняли тревогу, думая, что Темный Лорд снова обманул смерть и сбежал. Но Гарри опознал в молодом человеке Тома Риддла. Никто на самом деле не понимал, что произошло, и как он пережил это проклятие, но самой большой проблемой было то, что с ним теперь делать. Несмотря на хаос и гибель людей, за которые был ответственен именно Лорд Волдеморт, каким-то образом его молодая версия все еще была в состоянии разделить страну на два лагеря. Именно продуманная ложь пронзила всех насквозь и заставила показать свое истинное лицо. И все же это не привело к тому, на что надеялась Гермиона: два коротких слова и засыпанная дыра в земле. Они должны были быть выше подобной жестокости и специально под него сконструировали изолятор, из которого он, очевидно, теперь выбрался. — Нет, нет, — возразила Макгрегор, качая головой, — он все еще под сильной защитой и заключен в Азкабане. И останется там до конца своих дней. — Тогда что я здесь делаю? — раздраженно спросила Гермиона. — Мне потребовалась целая вечность, чтобы найти подходящие условия для моего эксперимента и ... — Он хочет поговорить с тобой, — перебила ее Кэти. — Что, прости? — ошеломленно переспросила она. — Ты же знаешь, что недавно мы начали отправлять к нему невыразимцев? — Да, — сказала Гермиона, вздохнув, так как она и с этим решением была не согласна. В первый год заключения Риддла целитель Катлер предпринял катастрофическую попытку исследовать внутреннюю работу мозга лорда Волдеморта и часть его разума. Катлер и трое его учеников разговаривали с Риддлом в течение нескольких месяцев, пока внезапно не совершили самоубийства один за другим. Они помешали последнему из них повеситься, но тот попал в больницу Святого Мунго. Расследование инцидента не дало точного ответа на вопрос, как Риддлу удалось превратить четырех человек в отчаявшихся и психически неуравновешенных. Из записей Катлера было ясно, что Риддл очень мало говорил о себе и в основном слушал и реагировал на комментарии своих посетителей. После этого все исследования, связанные с лордом Волдемортом, были приостановлены на неопределенный срок. — Невыразимец Мур был у него уже три раза, и он утверждает, что Риддл готов поделиться теорией, которая лежит в основе усовершенствования нескольких магических заклинаний, из тех, что он сам создал в прошлом. — Еще бы, — недоверчиво пробормотала Гермиона. Лорд Волдеморт и готов поделиться. Так она ему и поверила. — И в чем подвох? — Он хочет тебя, а не Мура. — И почему бы не дать ему все, что он хочет? — ответила Гермиона, закатывая глаза. — Гермиона, послушай, то, на что он был способен. Мы могли бы исследовать... — Я прекрасно помню, на что он способен, Кэти. И это не то, к чему мы должны стремиться. — Я не имею в виду темные искусства или убийства. Ты не хуже других знаешь, что он был способен на экстраординарную магию. Все будет напрасно, если такие знания умрут вместе с ним. И я понимаю твои опасения, — добавила Кэти, подняв руку, чтобы предотвратить очевидные аргументы, которые Гермиона собиралась озвучить, — и если ты думаешь, что не справишься с ним, то тебе не придется продолжать встречи. Но, по крайней мере, попробуй. Посмотрим, что из этого выйдет. Если не ради нас, то ради Долгопупсов. Со слов Малфоя, именно Риддл знает, как устранить повреждение мозга от проклятия Круциатуса. И мы не можем проигнорировать и упустить такую возможность, ведь лекарство… — Хорошо, хорошо, — перебила Гермиона, вскидывая руки в знак капитуляции, — я пойду. Но я сразу скажу вам, что это пустая трата нашего времени. У него для всего есть скрытый мотив. — Ну, пока он делится информацией, мне действительно наплевать на какие-то мотивы или на то, что его дурная голова думает о какой-то выгоде, — прямо сказала Кэти. — Твой транспорт в Азкабан уже стоит у черного входа. — Какая трогательная забота о моей безопасности, — сухо сказала Гермиона. — Постарайся не убить его на этот раз, Гермиона. По крайней мере, не раньше, чем ты получишь все ответы, — ответила Кэти с ухмылкой, уже открывая другую папку на своем столе. Гермиона моргнула. Это был шок — первая эмоция на ее лице после того, что можно воспринимать как предупреждение или… угрозу. Она не стала бы главой этого отдела, если бы была безупречно чистой. Внезапный холодок пробежал по ее спине, но босс больше не замечала ее присутствия, и Гермиона быстро выскочила за дверь. Она думала, что никто не знает или даже не подозревает ее. Кроме самого Тома Риддла. *** Свирепый ветер завывал вокруг каменного строения. Сквозь решетки приёмной Гермиона видела белую пену высоких волн, разбивающихся о темные скалы острова. Она содрогнулась. Азкабан действительно был совсем негостеприимным местечком, даже без дементоров. — Вашу палочку, пожалуйста, — любезно попросил охранник за стойкой, с интересом наблюдая за знаменитой подругой Гарри Поттера. Гермионе совершенно не хотелось отдавать палочку, особенно учитывая пленника, с которым ей предстояло встретиться лицом к лицу. Нет, она точно предпочитала бы держать древко в руке и указывать им вперед. С таким человеком всегда нужно иметь фору. Когда она протянула палочку, выражение ее лица, скорее всего, выдавало тревогу, потому что охранник произнес ей успокаивающе: — Он не способен использовать магию в своей камере. Вокруг нее специально разработанные чары и щиты, чтобы гасить и останавливать его силу. И у него нет волшебной палочки. — Я знаю, — ответила Гермиона. Прежде чем прибыть сюда, она тщательно изучила все, что было сделано для удержания Тома Марволо Риддла внутри. И меры были довольно разнообразными. Обереги удерживали его силу до такой степени, что он даже не смог бы использовать простейшую беспалочковую магию. Они, по сути, превратили Темного Лорда в маггла, и только его, поскольку эти щиты были персонализированы. Некоторые волшебники успели пожаловаться, что мер слишком много и это пустая трата ресурсов и финансирования. А его заключение хорошенько ударило по бюджету Азкабана. Гермиона была с этим согласна. И два коротеньких слова были бы намного дешевле, и заставили бы ее чувствовать себя гораздо более защищенной. — Но я бы держался от его камеры подальше, — добавил охранник, озабоченно оглядывая ее миниатюрную фигурку с ног до головы. — Хотя он никогда ни на кого из нас не нападал и всегда был исключительно любезен, я не знаю, как он отреагирует на ваше присутствие, учитывая, что вы ..., — он замолчал, неловко переминаясь с ноги на ногу, прежде чем быстро продолжить деловым тоном. — Он намного выше тебя, а обереги настолько мощные, что мы не сможем видеть тебя сквозь них. Ты будешь там совершенно одна. — Прекрасно, — мрачно пробормотала Гермиона. — Все будет хорошо. Если ты останешься в коридоре, он не сможет до тебя добраться. Просто общайся с ним через решетки и стекло. И помни: пока ты не включила кнопку, он не видит и не слышит ничего, что происходит в коридоре. — Я читала досье в министерстве, — кивнув, ответила Гермиона. — Хорошо. Еще вопросы есть? — спросил охранник. Она покачала головой в ответ. — Ну, тогда удачи вам, миссис Уизли, — сказал он, махнув палочкой в сторону двери и пропуская ее. Гермионе потребовалось мгновение, чтобы понять, что ей не нужно поворачивать голову, чтобы удивиться маме Рона здесь. Это же обращались к ней. Хотя Гермиона и Рон женаты уже три года, она все еще не привыкла к тому, когда люди называют ее миссис Уизли. Это не раз приводило к запутанным или неловким ситуациям, когда она просто игнорировала кого-то, кто ее звал. — Спасибо, — вежливо поблагодарила Гермиона и начала спускаться по лестнице. Путь вниз был долгим. Ей пришлось сделать несколько остановок, чтобы перевести дыхание, так как она особо не увлекалась физическими упражнениями и точно не была спортсменкой. По мере того, как она спускалась все дальше и дальше, магия различных оберегов кружилась вокруг нее, выискивая подтверждения тому, позволено ли ей находиться на этой лестнице. Это было похоже на путешествие к центру земли. Возможно, более подходящим названием было бы путешествие в ад, ведь она собиралась встретиться с самим дьяволом. Об этом думала Гермиона, когда наконец добралась до последней ступеньки лестницы. Еще одна вспышка красного света на мгновение охватила ее тело, и дверь, перед которой она остановилась, со щелчком открылась. Гермиона осторожно вошла в маленький коридор, слегка подпрыгнув, когда дверь за ней захлопнулась с оглушающим «ба-бах». Ее локоны вновь упали на прежнее место, а она просто стояла, удивляясь тому, почему вообще согласилась сюда прийти. Затем вспыхнули факелы. Облегченно вздохнув, Гермиона пошла дальше, проходя камеру за камерой, пока, наконец, не добралась до двери, которая вела в самый темный коридор с личной тюрьмой Волдеморта. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоить свои нервы, она взялась за деревянную ручку и повернула ее. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы открыть дверь, так как она оказалась тяжелой и слегка прижатой к грубой деревянной раме. Жуткий скрип сопровождал ее движение, как будто Гермиона вошла в дом с привидениями. «Кто-то должен смазать эти петли», — подумала она, раздраженная своими опасениями и безумными мыслями, которые приходили ей в голову, одновременно закрыв за собой деревянную дверь и всадив занозу в палец. Она быстро вытащила ее ногтями и высосала каплю крови, теперь полностью проклиная свое присутствие в этом месте. Когда она подняла глаза, то ахнула, потому что вид был очень непривычным. Ее глаза хмуро оглядели помещение и заметили черные ржавые скобы, отбрасывающие тусклый свет вдоль коридора, где стояла Гермиона. Стены, на которых висели эти кронштейны, были массивные и сделанные из больших и неровных камней. Однако стены вокруг заточения Риддла были полностью ровными и гладкими, будто из какого-то металла: алюминия, железа или, возможно, стали? Гермиона прошла вперед и положила руки на дверь, ведущую в камеру. Она была холодной, твердой, гладкой, неподвижной и безжалостной. Как и он сам. Сталь. И она была готова даже поспорить, что это какой-то из видов закаленной стали. Ее взгляд упал на переключатель рядом с дверью, но она еще не была готова щелкнуть им. Сначала она хотела осмотреться, увидеть его, прежде чем выставить себя напоказ в месте, которое стало его домом за последние четыре года. Она медленно сделала пару шагов к самому большому источнику света в коридоре — к месту, где находилось окно в его камеру. Стекло было толщиной с металлическую стену и тянулось от пола до самого верха. Когда она ступила в этот луч света, ей пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем ее глаза привыкли к такой степени яркости. Она слегка побледнела. Если бы кто-то из этой камеры прошептал ей «Кларисса», это было бы вполне уместно. Мерлин, всё это ... ее присутствие здесь ... это было просто глупо, безумно, безрассудно. Не помогало и то, что она прекрасно помнила, чем закончилась та книга. Доктор Ганнибал Лектер, серийный убийца, сбежал. Она проигнорировала холодную дрожь, которая пробежала вверх и вниз по ее спине, и изучила новое жилье Риддла. В камере было невероятно пусто. Там стояла кровать из нержавеющей стали (очевидно, привинченная к полу) с тонким матрасом и белым постельным бельем. Рядом с кроватью находился маленький прямоугольный белый пластиковый столик. Там же был открытый шкаф, расположенный прямо в стене, где на металлических полках лежало минимум одежды. На противоположной от кровати стене был фонтанчик с водой, рядом — зеркало и полка, где лежали несколько предметов личной гигиены: зубная щетка и паста, расческа, кусок мыла и бритвенный набор. Рядом с этим был туалет, полностью открытый, без какого-либо уединения. Не то чтобы ее это волновало. Это было похоже на рай по сравнению с тем, где он держал своих пленников. Гермиона приняла защитную позу, сложив руки на груди, и впервые взглянула на причину, по которой была создана эта клетка: Том Марволо Риддл. Он томно полусидел-полулежал на кровати, прислонившись спиной к подушке, прижатой к стене. Его руки были сложены за головой, а длинные ноги со скрещенными лодыжками покоились на пустом столе. Его черные как смоль локоны падали на лицо, отчего оно казалось еще бледнее, но он не производил того неухоженного впечатления, которого она ожидала, вспоминая Сириуса Блэка. На самом деле ее совершенно сбивало с толку то, насколько Риддл был спокоен. Он был хорошо выбрит и, главное, выглядел безукоризненно опрятным. На нем была безупречно белая рубашка и черные брюки, которые казались отутюженными, а бледные ноги выглядывали наружу. Единственное, что не было доведено до совершенства — это его волосы. Они были длиннее, чем у большинства мужчин, хотя и не такими длинными, как у Рона. В совершенно небрежном состоянии. И все же неряшливая, явно непрофессиональная стрижка его вполне устраивала. Это делало его живым и менее похожим на манекен. Она немного постояла, наблюдая, как он смотрит в пустоту, не подозревая, что Гермиона здесь. Ей было интересно, над чем сейчас работает его впечатляющий ум. Вероятно, размышляет, кого задушить первым, когда он сбежит. Она не сомневалась, что Лорд Волдеморт предпочитал не использовать слово «если». Даже несмотря на то, что за четыре с лишним года пребывания в этом учреждении он ни разу не переступил порога, его огромное эго не рассматривало возможность неудачи. Это был лишь вопрос времени. Что еще хуже, в этом она была с ним согласна. Вот почему она предпочла более окончательное решение. Что-то еще у них было общее. Они оба предпочитали, чтобы их враги были мертвы и похоронены. Эта мысль мелькнула у нее в голове, но она не позволила себе на ней зацикливаться. Были проблемы и поважнее. Она должна сосредоточиться на более насущной дилемме, когда раскроет свое присутствие здесь Риддлу. Гермиона знала, что до тех пор, пока она не нажмет на выключатель, он не увидит и не услышит, что происходит за окном и решеткой. И даже тогда она была в полной безопасности в этом коридоре. Он не мог добраться до нее здесь. Обереги позволяли всем, кроме него, входить или выходить из камеры. Она знала это. Так почему же она не может избавиться от этого проклятого предчувствия? Гермиона вздрогнула. Обстановка, в которой она находилась, и его расслабленное поведение вызывали у нее мурашки. Она уже промерзла до костей, и ее слегка подташнивало. Что она здесь делает? Она точно сумасшедшая, раз согласилась на это. Ей всего лишь надо было сказать своему боссу, что ей не страшны эти угрозы и приказы, независимо от того, знала ли МакГрегор о ее неудачных попытках убийства. Она сомневалась, что Кэти сможет это доказать. Гермиона не была настолько небрежна, чтобы оставлять следы своего преступления. Единственное, что могло возникнуть у Кэти — это подозрения и, возможно, только возможно, показания Риддла. Но в последнем она сомневалась. Она все еще помнила его молчаливую оценку ее действий. Как он холодно и отстраненно наблюдал за ее движениями, как будто это не имело никакого отношения к его личности. Его темный взгляд преследовал ее во сне еще несколько месяцев. Как жаль, что эти забытые богом авроры нашли его вовремя. Еще одна минута, и ему был бы конец — он никогда больше не смог бы воскреснуть. В тот день Гермиона пришла к выводу, что жизнь несправедлива. Это действительно было так. Она тряхнула головой, чтобы избавиться от дурных воспоминаний. Лучше всего быстрее покончить с этим, ведь тем скорее она сможет покинуть это отвратительное место с его презренной, прогнившей до мозга костей компанией. В любом случае это была бессмысленная затея. Уверенная в этом, она подошла к выключателю и нажала. Подойдя к окну и скрестив руки на груди, Гермиона остановилась. Он не пошевелился и не заметил ее присутствия. Просто продолжал смотреть вперед, как будто ее там и не было. Через некоторое время это начало ее сильно раздражать. Она чувствовала себя не на сто процентов хорошо, и она была здесь только потому, что мистер «высокий и могущественный» пригласил именно ее. Самое меньшее, что он мог сейчас сделать — это открыть свой прогнивший окровавленный рот. Это была не ее идея. — Риддл, — наконец произнесла Гермиона с ноткой раздражения. Ее желудок скрутило, и она сглотнула, пытаясь сдержаться. Может, она заболела каким-нибудь гриппом? Потрясающе, момент был самым подходящим, как всегда. Он медленно повернул голову в ее сторону. Сначала их взгляды встретились, но потом он опустился вниз. Риддл придирчиво изучал ее положение и тело. Жар охватил ее лицо, когда она почувствовала себя абсолютно голой под этим напряженным взглядом. Наконец, его зрачки снова впились в ее, и начался поединок взглядов, с чем она никогда не сталкивалась раньше. Ей пришлось напомнить себе, что вся его магия (включая навыки легилименции) была подавлена, и он, скорее всего, пытался вывести ее из себя такими действиями. К сожалению, ей пришлось признать, что он преуспел. Она ободряюще потерла ладонями плечи и отвела взгляд. Гермиона уже чувствовала себя невероятно уязвимой. Быть здесь без волшебной палочки, должно быть, было самой глупой вещью, которую она когда-либо делала. Она медленно помассировала виски и на мгновение закрыла глаза. В голове стучало, и она поняла, что совершенно точно чувствует себя заболевшей. Как только она вернется домой, сразу выпьет немного бодроперцового зелья, чтобы избавиться от странных симптомов. — Не собираешься ответить? — хрипло спросила Гермиона, снова сосредоточившись на нем. Она снова произнесла себе, что в коридоре безопасно. Он был заперт. Она должна была оценивать ситуацию реалистично и не позволять посторонним вещам влиять на ее эмоции. Единственный ответ, который Гермиона хотела от него услышать, не сорвался с его губ. Вместо этого его глаза снова блуждали по ее телу. Брови на мгновение нахмурились, как будто он что-то заметил, затем его бесстрастная маска вернулась на место. Раздраженная, Гермиона уперла руки в бока, проглотив подступившую к горлу желчь. — Слушай. Это не было моей идеей. Ты спрашивал обо мне. — Почему бы тебе не войти? — предложил он бархатным, нежным голосом. На его лице вспыхнула очаровательная улыбка, когда он сделал приветственный жест в сторону двери своей камеры, все еще сидя со скрещенными ногами на кровати. — Это значительно облегчит наш разговор. Гермиону совершенно потрясло, насколько это небольшое изменение в поведении могло сбить с толку и казалось добрым, милым и очаровательным: такой идеальный джентльмен. «Казалось» было главным словом в этом предложении. Если бы она не знала его, то такой поступок ввел бы ее в заблуждение. Однако она прекрасно знала, с кем имеет дело, и не купилась. — Подумай еще разок, — резко произнесла она. Он склонил голову набок и ухмыльнулся, его глаза блеснули мрачным весельем. — Боишься, Гермиона? — Что за фамильярность. — Что ж, хорошо, — безучастно ответил он, пожимая плечами. — Боишься, Грейнджер? — Я не дура. — Значит, ты не отрицаешь. — Нет, это не так. — Ну, честное слово, — прошептал он скорее себе, чем ей, потому что глаза его были задумчиво опущены. Тем не менее, он посмотрел прямо на нее, когда следующая фраза слетела с его губ, — и все же, я думаю, что внутри ты почувствуешь себя лучше. — Я здесь не для того, чтобы играть в твои игры, — холодно отрезала Гермиона. — Ты сказал Муру, что хочешь поговорить со мной, так что говори. Я прекрасно справляюсь с тем, чтобы делать заметки здесь. Она порылась в кармане пальто и вытащила блокнот и ручку. Гермиона наложила на вещи те же чары, что и на свою расшитую бисером сумочку, чтобы не таскать ее с собой. Она быстро открыла блокнот и демонстративно щелкнула ручкой. Гермиона вернулась к магловским письменным принадлежностям после окончания Хогвартса. Они были намного прочнее и проще в использовании. Ей было жаль, что она не смогла принести ноутбук в это помещение, но обереги помешали бы технологии. Оторвав взгляд от чистого листа бумаги, она выжидающе смотрела на Риддла, уверенная, что это сильно его разозлит. — Тогда тебе надо уйти, Грейнджер, — резко сказал он, отворачиваясь от нее. И снова игры. Сюрприз за сюрпризом. Гермиона усмехнулась. Что ж, уход ее вполне устраивал. Она захлопнула блокнот и сделала шаг в сторону двери, чтобы убраться отсюда к чертовой матери, но голос Риддла остановил ее. — Я был бы более чем рад рассказать тебе о лечении повреждений от Круциатуса ... Разозлившись, она склонила голову набок. На мгновение мир расплылся и закружился. Несколько капель пота выступили у нее на лбу, которые она рассеянно вытерла. — Но? — огрызнулась она в ответ. — Сомневаюсь, что ты доживешь до конца моего объяснения, Грейнджер, — мягко сказал он, распрямляя ноги и поднимаясь одним плавным движением. Был ли это удар по ее интеллекту? Пальцы Гермионы в отчаянии сжали блокнот и ручку. Прямо сейчас ей хотелось вонзить ему одну руку в глаз, а другой ударить по голове. Жестко и многократно. — Что с тобой не так? — прошипела она, подходя ближе к окну. Еще одна волна головокружения накрыла ее. Ручка с грохотом упала на бетонный пол, когда она оперлась ладонью о гладкую поверхность. Стекло перед ней выпучилось. Неужели оно сломалось? Спотыкаясь в панике, Гермиона упала на спину. Пол двигался под ней, как волны океана, поднимаясь все выше и выше. Стены закружились. Да все здесь закружилось. Тошнота поднялась до невероятных высот. Все больше и больше желчи подступало к горлу. Она отчаянно пыталась сдержаться. Но было уже слишком поздно. Она больше не могла. Быстро повернувшись на четвереньки, она опорожнила желудок, пока не почувствовала, что ее голова просто взрывалась. Она должна выбраться отсюда и позвать на помощь. Быстрее. У нее были большие неприятности. Теперь она, наконец, узнала симптомы. Ее тело реагировало на дурацкие, персонализированные только для этой великой задницы, магические защитные чары. Кто бы ни создал эту комнату, им придется нелегко, когда она до них доберется. Но сначала ей надо покинуть этот коридор и убежать подальше от проклятой клетки в этом проклятом круглом коридоре — желательно до того, как она потеряет сознание. О Мерлин, на этой лестнице еще столько ступенек. Где мои вещи? Растерянно она похлопала рукой по покрытому рябью полу и схватила блокнот. Сунув его в карман, она принялась искать ручку. — Убирайся отсюда быстрее, Грейнджер, — уже приказал Риддл. Кажется, в его голосе звучала тревога, и если бы она не боялась, что ее череп расколется от этого движения, то громко бы рассмеялась над его жалкой попыткой одурачить ее. Тень упала на ее тело, когда он двинулся, показывая, что теперь, должно быть, стоит прямо перед стеклом. Но ей действительно было все равно, где он находится. В данный момент главным вопросом было ее местонахождение, и его предложение выбраться показалось ей отличной идеей. И все же, она так и не нашла свою ручку. Должно быть, волны заставили ее откатиться. Стоя на четвереньках, она все искала и искала, стараясь не вдыхать кислого запаха рвоты и не опустить в нее случайно свои пальцы. — Оставь эту чертову ручку. Мерлин, да где же она? Гермиона не могла оставить ее здесь. Что, если это была его уловка с самого начала? Нет, она должна найти свою ручку. Почему она ничего не видит? — Дурацкая ручка слева от тебя, — раздраженно сказал Риддл. Это правда? Ее правая рука потянулась вперед. Она не нашла. Лжец. — Лево с другой стороны. Тут же кончики пальцев ее левой руки коснулись чего-то похожего на ручку, когда она похлопала в противоположном направлении. — Нашла, — воскликнула она, торжествующе вскидывая голову и сожалея о своем следующем шаге, когда весь мир пошатнулся вокруг. Все ее мышцы напряглись. Сжав веки, она попыталась не обращать внимания на то, как все вокруг искривлялось. Сделав глубокий вдох, Гермиона сосредоточилась на задаче двигаться вперед и выбираться отсюда. Где же выход? Она уже ничего не различала. Все вокруг кружилось. Может быть, ей просто пойти вдоль стены? Да, да, в конце концов она доберется до двери. Гермиона отползла в сторону, пока не ударилась головой о стену. Ой. Она неуклюже поднялась и прислонилась к холодной гладкой поверхности, чувствуя боль в голове. Это было так приятно. Жаль, что стена вздымалась и казалась шаткой. Где-то в глубине ее затуманенного сознания зазвенели тревожные колокольчики, но она не могла сосредоточиться на них. Она должна была уйти. Гермиона осторожно сделала шаг. Когда это не обернулось катастрофой, она сделала еще один, и еще. Она должна это сделать. Если просто продолжать идти, то все закончится. Если она только смогла бы добраться до другой стороны этой проклятой двери, ее симптомы бы исчезли. Ее удерживала лишь сила воли. Рука скользила по ровной поверхности, ища ту единственную дверную ручку, которая освободила бы ее от этих переживаний. Она едва не пропустила ее. Кончики пальцев скользнули по ободку, а затем бедро ударилось о дверную ручку, когда она сделала еще один шаг. Какое облегчение. Все было почти закончено. Скоро ей станет лучше. Схватив дрожащей рукой холодную железную дверную ручку, она быстро повернула ее и сильно нажала, вспомнив, как тяжело было ее открыть. Дверь тут же поддалась. Не удержавшись на ногах, Гермиона упала внутрь. Белый яркий свет пронзил ее глаза, как острые ножи. А тревожный сигнал промелькнул в ее сознании прямо перед тем, как она упала на пол и полностью отключилась.