Узник

Они сделали все для того, чтобы ее работа стала для нее сущим кошмаром. Все, чем она сейчас занималась – это рутина, множество скучных административных обязанностей. Это не было неожиданностью, ведь в конце концов она сама их к этому подтолкнула. Но, по мнению Гермионы, это все еще было мелочно, глупо и совершенно бесполезно против нее. Она по-прежнему виделась с Томом, даже если это происходило не в рабочее время. Ей все еще платили. И какое-то время она не возражала против скучных заданий. Это действительно было облегчением от постоянного стресса, в котором она находилась до этого. Составить списки в алфавитном порядке, упорядочить все, сверить факты в досье невыразимцев – даже немного отрезвили ее. Никакой реальной ответственности и много интересной информации.   Для них это было шуткой.   – Гермиона?   Она подняла взгляд от стопки папок на своем столе. – Привет, Невилл. Что ты здесь делаешь?   – Мне сказали передать тебе результаты по растению.   – А, та трогательная история, о которой ты недавно рассказал мне?   – Да, это она. Я назвал растение Снагглс, - ответил Невилл, протягивая ей папку.   Гермиона разразилась смехом. – Так что, мне теперь можно бить тебя по голове?   Невилл улыбнулся. – Я не смог удержаться от этого имени после нашего последнего разговора. Но должен сказать, что провел интересное расследование. У этого скрещивания есть некоторые аспекты, не встречавшиеся ранее у других растений. То, что ты описала, оказалось питанием магической энергией.   – Правда?   – Да, чем больше магии получало растение, тем больше оно расцветало. На самом деле растение очень нуждается в ней, потому что оно не может прожить и недели без нее, прежде чем начнет вянуть, независимо от того, сколько воды или питательных веществ ему обеспечат.   – Очаровательно.   – Я знал, что ты тоже об этом подумаешь. Звуки, которые оно издает, также заметно отличаются в зависимости от источника магии, и ему не обязательно прикасаться к человеку, чтобы питаться его или ее энергией, но оно хочет подойти ближе, если оно либо изголодалось по магии, либо чувствует большой ее источник.   – Растение истощает магию человека или это симбиотические отношения?   – Мы считаем, что симбиотические, потому что он не истощает человека, с которым находится в контакте. Также мы не заметили никакого влияния на способность человека к магии после продолжительного контакта. Симбиоз также имеет больше смысла с точки зрения выживания. Если бы растение истощало человека, у него бы быстро закончилась пища.   – Что ж, я все еще думаю, не является ли это растение неудачным экспериментом и оружием, - размышляла Гермиона. – Его ведь можно послать в качестве подарка кому-то, кого ты хочешь убить или лишить магии?   – Возможно.   – Зачем еще создавать скрещивание, которое питается магией?   – Я понятия не имею, но это не оружие. Я заберу его домой. Оно прекрасно.   – Ты заберешь его домой? – спросила Гермиона, явно удивившись.   – Конечно, оно впишется в мою коллекцию. Мы закончили испытания, в противном случае его могут уничтожить.   – Или дальше разрабатывать странные эксперименты. Подожди... Ты указал в своем досье, что забираешь его домой?   – Естественно.   – Тогда я изменю это на то, что проект был уничтожен, - сказала Гермиона, открывая файл и передавая его обратно Невиллу.   – Гермиона?   – Ты хочешь, чтобы кто-то пришел к тебе домой и забрал твое растение, чтобы превратить его из неудачного оружия в нечто, что может действительно делать то, что задумал его первоначальный создатель, кем бы он ни был?   – Это только предположения, но разве у кого-то были злые намерения?   – Я знаю, что это догадки, как и мое предположение, что отдел захочет использовать растение именно для этого, но это не большой скачок, Невилл. Ты сам понял, что растение достаточно мирное. Хочешь рискнуть, и оно пострадает и станет оружием.   – Нет, конечно, нет. Просто я никогда раньше не подделывал отчеты, - сказал Невилл, взмахнув палочкой над своим документом и стерев слова.   – Не волнуйся. Я просто занесу его в ту категорию, в которую никто никогда не заглянет.   – И что это будет за категория? – Невилл сканировал глазами ее стол.   – Чем меньше ты знаешь...   – Гермиона, у тебя нет пера?   – Эм… нет, я пользуюсь ручками. О, ты использовал перо для отчета.   После того, как Невилл взял свое перо и поменял показания в файле, он передал лист обратно. – Чувствуешь себя как в старые добрые времена, - сказал он, улыбаясь. – В следующий раз позовем кого-то еще из нашего факультета в союзники. Гермиона засмеялась. – Если только нам не придется идти с ними в поход, я согласна.   – Никаких походов больше, обещаю, - его улыбка померкла, и он покачивался на ногах, теребя свои руки.   – Что-то случилось? - спросила Гермиона.   Он сглотнул и сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить более уверенным тоном. – Я слышал о тебе и Роне, и мне очень жаль. Я просто хотел спросить, все ли с тобой в порядке?   Гермиона потерла шею. – Я в порядке. Спасибо, что спросил. Ты хороший друг.   – Если я могу что-то сделать, только позови.   – Я действительно не заслуживаю таких замечательных друзей, - сказала Гермиона, благодарно улыбаясь ему.   – О, ты заслуживаешь. Ты всегда была рядом со мной в Хогвартсе. Я просто возвращаю тебе должок.   – А я же не стану следующей жертвой твоего эксперимента?   Невилл на мгновение выглядел растерянным, пока не опустил глаза на растение. – Ах, да, я все предусмотрел, - поддразнил он.   – Тебе это понадобится, - предупредила Гермиона. – К следующей встрече я буду готова, – она похлопала по карману, где лежала ее палочка.   Невилл поднял руки в знак капитуляции. – Уверен, что так и будет. Надеюсь, скоро увидимся, – он повернулся и пошел к двери.   – Невилл?   Он оглянулся через плечо. – Да?   – Я приглашу Гарри и Джинни сегодня на ужин. Если у тебя есть время, я была бы рада, если бы ты тоже пришел.   – С удовольствием приду.   – Отлично, – Гермиона улыбнулась. – Тогда до вечера.   – До вечера.   xxx   – Чем могу помочь тебе, Кэти? – Кингсли Шеклболт суетился по своему кабинету, когда вошла глава Отдела Тайн.   – Я хотела обсудить текущую ситуацию, связанную с моей сотрудницей, Гермионой.   – Ах, как у нее дела? – сказал Кингсли, сложив руки перед собой на столе. – Присаживайся, Кэти, ты никогда не была такой застенчивой.   – Спасибо. Что касается того, как поживает Гермиона - ну, я полагаю, ей скучно. Она уже пару месяцев перепроверяет и складывает в папку все до единого файлы. Это огромный растраченный потенциал, Кингсли. Я действительно хочу отправить ее обратно в поле.   – К Риддлу, – ответил Кингсли. – Я так не думаю.   – Она все равно его посещает, и...   Кингсли резко прервал ее. – То, что Гермиона делает в свое личное время, не в моей власти, но я считаю, что ей нужен отдых после... Как давно она ходит к Риддлу?   – Уже почти год, - с сожалением ответила Кэти.   – Почти год без моего ведома, – покачал головой Кингсли. – Ты просто невероятна, Кэти. Как у тебя хватает наглости приходить сюда и просить о таком. Радуйся, что у тебя еще есть работа.   – Вы не были так недовольны результатами ее работы.   – Гермиона всегда делает все возможное, чтобы добиться результатов. Ты не обязана говорить мне это, но она нуждается в защите от самой себя. Это я защищаю ее сейчас, когда мне следовало бы раньше присмотреться к тому, что ты делаешь. Ей нужна дистанция. Ей нужен отдых и время, которое она проводит рядом с Риддлом, должно быть максимально ограничено, или ты не согласна?   Кэти вздохнула. – Нет, не совсем, но это такая пустая трата таланта, Кингсли. Почему бы тогда не поручить ей один из наших текущих экспериментов? Все лучше, чем быть прославленным, переплачиваемым административным работником.   Кингсли должен был отдать должное МакГрегор, она не была глупой. Очевидно, она догадывалась, почему он хочет, чтобы Гермиона прочитала все документы в Отделе тайн.   – Если она перегорит, это будет еще большей потерей. – Профессиональное мнение целителя Оливера заключалось в том, что ей нужен отдых в одной из сфер ее жизни, так что пока что работа должна быть тем местом. Это вполне уместно, учитывая, что работа - это причина, по которой она нуждается в отдыхе, не так ли?   – Полагаю, что так.     – Я рад, что мы сходимся во мнении.   Кэти встала, получив явный отказ. Прежде чем покинуть его кабинет, она обернулась, держа руку на дверной ручке. – Если вы планируете снять меня с должности главы Отдела, министр, я должна предупредить вас, что у вас нет достаточных оснований.   Кингсли удивленно поднял брови. – Кэти, если бы я хотел тебя сместить, я бы уже это сделал. Ты прекрасно знаешь, что при необходимости всегда можно что-то найти.   Кэти отпустила дверную ручку и прислонилась спиной к двери, скрестив руки и внимательно разглядывая его. – Конечно. Полагаю, Гермиона знакомится со всем, что касается моего отдела, просто ради интереса?   – Я никогда не считал тебя неуверенным в себе человеком. Должен сказать, ты меня удивляешь.   – Я не неуверенная, просто осторожная и не слепая, Кингсли.   – Кэти, я прекрасно знаю о твоей компетентности. У меня нет планов убрать тебя. Я был бы глупцом, если бы сделал это, поскольку работа Отдела тайн никогда не была такой гладкой, как с тех пор, как ты возглавила его.   Кэти недоверчиво хмыкнула.   – Однако я также должен принять во внимание, что этот отдел печально известен сменой руководства. С тех пор, как Шиллинг возглавил его в 1877 году, у нас никто не оставался главой дольше пяти лет. Ты почти достигла этого срока, и я уверен, что ты уже получаешь множество гораздо более выгодных предложений от различных мест.   – Ни одно из них меня не заинтересовало.   – Я рад это слышать, но ты должна понимать, что если поступит интересное предложение, я не могу допустить, чтобы в Отделе тайн начались беспорядки, как это уже случалось раньше.   Кэти разжала руки, ее поза расслабилась. – Полагаю… в этом есть смысл.   – Так что ты думаешь о моем желании заменить тебя, если ты уйдешь?   Кэти сделала паузу, глядя вверх, прежде чем снова подойти к его столу и сесть. – Гермиона умна, вынослива, достаточно хитра для этого отдела и очень добросовестно относится к своей работе. Немного слишком перфекционистка, и у нее могут быть трудности в общении с сотрудниками из-за ее иногда резкого характера, но я уверена, что у нее будет много поклонников из-за ее действий во время войны и ее собственной рабочей этики, и сотрудники отдела не обратят на это внимания. В целом, я считаю, что она хорошо справится со своей работой, когда вживется в роль. Однако за Риддлом придется следить. Мы не можем допустить, чтобы он управлял учреждением.   – Естественно, - сказал Кингсли. – Есть предложения, как мы можем защитить себя от этого?   –Хммм… Мне нужно еще подумать и провести исследование по этому поводу, прежде чем я смогу дать обоснованное заявление.   – Конечно, я бы не хотел, чтобы было иначе, но каково твое личное мнение на сейчас?   – Ну, из того, что я знаю о Гермионе, она достаточно самостоятельна. Ее упрямство, решительность и боевой дух станут для Риддла серьезной проблемкой. Мы уже видим это в психологических отчетах целителя Оливера о ее состоянии, и становится ясно, что влияние Риддла даже отдаленно не похоже на ситуацию, возникшую с Катлером и компанией. Тем не менее, влияние есть, и, думая о долгосрочной перспективе, что, я уверена, делает и Риддл, я считаю, что ей понадобится психологическая помощь, чтобы оставаться собой.   – Хорошо, спасибо, Кэти. Я приму это к сведению.   – Я посмотрю, что еще можно сделать. Однако у меня нет намерений уходить, Кингсли, чтобы ты знал.   – Я рад это слышать, - сказал Кингсли, улыбаясь. – Твой уход был бы большой потерей для Министерства.   Он встал и протянул Кэти руку. Она взяла его руку и пожала ее. – Я рада, что мы смогли прояснить ситуацию, - сказала Кэти. – Я была уверена, что вы недовольны тем, как я разрешила ситуацию между Риддлом и Гермионой.   – Я никогда не скрывал этого, - ответил Кингсли.   – Правда.   Когда Кэти МакГрегор закрыла за собой дверь, Кингсли вздохнул и провел руками по лицу. МакГрегор действительно умела вынюхивать правду. Он действительно имел в виду это, когда сказал, что считает ее прекрасным и компетентным руководителем отдела, но проблема в том, что он не мог оставить без внимания фиаско с Риддлом. Это было его личное дело. Увы, МакГрегор полностью контролировала свой Отдел. Инцидент с Гермионой и Риддлом был неординарным, и не стал образцом неправомерного поведения. Адвокат уже изучил этот вопрос и в основном указал на то, что увольнение МакГрегор будет дорого стоить, потому что она допустила только одну серьезную ошибку и была одним из самых эффективных руководителей департамента в Министерстве. Тем не менее, время от времени ей приходилось оступаться. Еще одна ошибка, сказал ему адвокат, и он сможет уволить ее. Он хотел быть готовым к тому, что это произойдет. Он хотел, чтобы замена на этой должности тоже была готова к этому. ***   В тот вечер Гермиона вошла в камеру Тома взволнованная больше, чем обычно. Им нужно было многое обсудить. Она наконец-то закончила эту проклятую книгу. Это был сущий кошмар, самый долгий из всех, что она когда-либо осиливала, но теперь она дочитала и поняла. Она чувствовала себя на вершине мира.   – Я закончила! - крикнула она, бросая книгу на стол.   Том стоял, сгорбившись, у раковины, разбрызгивая воду по лицу. Схватив полотенце, он обернулся и стал вытираться, озорно глядя на нее.   – Теперь я все поняла. И больше никогда ее не открою. Никогда, - сказала она.   Том фыркнул, повесив полотенце обратно на вешалку. – Уверена, что поняла все ее тонкости? Потому что иначе придется открыть ее снова. – Тогда ты меня больше не увидишь. – О-о-о, какая ужасная угроза. Ты теряешь хватку, милая. – Спроси меня о чем угодно.   – О чем угодно… – после шквала вопросов, связанных с книгами, на которые она ответила удовлетворительно, он спросил, – Как прошел твой день на работе?   – Отлично. Я реорганизовала шкафы и создала более простую инструкцию для определения классификации документов. Та, что у них была, практически делала все совершенно секретным, пока ты не проследуешь всем правилам.   Том нахмурился. – Они все еще заставляют тебя просматривать файлы?   – О, я уже просмотрела их, отредактировала, перечитала и сделала с ними все, что только можно. Ты не поверишь, какая ерунда там хранилась. Так много бессмысленной информации заслоняло действительно ценные документы. Я позаботилась о том, чтобы ее больше не было.   – Значит, ты прочитала обо всем, что касается Отдела тайн. Включая в себя записи о сотрудниках, оперативные и бюджетные документы?   – Да, с ними было больше всего хлопот. Некоторые файлы были в трех копиях, что не имеет смысла, поскольку они засекречены до чертиков.   – Файлы «только для глаз МакГрегор», – сказал Том.   – Именно, но у нее нет времени на организацию этого дерьма, а я все равно не могу об этом говорить.   Пожав плечами, он сказал: – Ты не поняла, о чем я. Все эти файлы, которые ты читаешь и систематизируешь, или под каким бы предлогом тебе ни предоставили доступ, предназначены для главы Отдела тайн.   – Да, и что?   – Я начинаю подозревать, что инициатива исходит вовсе не от МакГрегор. Это не похоже на ее способ заставить тебя уволиться. Если бы это было так, она бы дала тебе более паршивую работу. Что-то, что тебе не понравилось бы, что-то, что не было бы связано с чтением. Может быть, какой-нибудь физический труд.   – Хм, возможно.   – Подумай об этом, Гермиона. Теперь ты знаешь все, что нужно знать об управлении Отделом тайн. Это не идея МакГрегор. С какой стати ей так легко давать кому-то возможность занять ее место, особенно такому квалифицированному сотруднику, как ты?   – Никто в здравом уме не предложит руководящую должность в Министерстве твоей жене, - возразила Гермиона. – Что за теория заговора.   – Ха! Называй это, как хочешь, но я прав, и ты это знаешь. Они могут не отдать место моей жене, но они точно отдадут его Гермионе Грейнджер, героине войны.   – Это один и тот же человек.   – Скажи это министру магии.   – Думаешь, что за этим стоит Кингсли? – Гермиона покачала головой. – Он бы этого не сделал. Он нанял Кэти, и, возможно, у меня с ней были разногласия, но она очень эффективна в своей работе. Было бы глупо заменять ее.   – Но ему наверняка не понравилось, как она пыталась тебя надуть.   – Даже если и так, как министр он несет большую ответственность, чем занимается моей защитой. Принимать решения, основанные на личных предпочтениях, было бы крайне неэтично.   Том застонал, сжимая виски. – Конечно, он несет большую ответственность. Это также включает в себя обеспечение функционирования Отдела тайн после того, как его нынешняя глава уйдет в отставку. И что ты будешь делать, когда он предложит тебе работу после следующей ошибки МакГрегор?   – Ты что, не слушал ни слова из того, что я сказала? Кэти не склонна ошибаться.   Его глаза мерцали. На краткий миг в его безучастных чертах промелькнула злая усмешка.   – Что это? Ты планируешь что-то, чтобы свергнуть Кэти? - спросила Гермиона, уставившись на него.   Том драматично прижал руки к груди. – Кто? Я?   – Да, ты.   – Мне не нужно свергать МакГрегор. Она сделает это сама.   – Что это значит?   – Это значит, что я ставлю на Шеклболта. МакГрегор совершит серьезную ошибку, которую он ждет, и тогда у него будет предлог, чтобы избавиться от нее. Итак, ответь на мой вопрос, Гермиона. Что ты сделаешь, когда он предложит тебе работу?   – Откуда мне знать? Я не думала об этом. У меня были более насущные проблемы, чем моя карьера.   – Я предлагаю тебе начать думать об этом, дорогая, потому что Шеклболт явно уже думает об этом.   – Ты сумасшедший, - прокомментировала она, но не похоже, что она это имела в виду. В ее голосе звучало сомнение.   Том сократил расстояние между ними, его пальцы играли с локоном ее волос. Как и всегда. Не было необходимости продолжать спор, он посеял семя сомнения в ее голове. Теперь он хотел перейти к более интересным перспективам.   – Ты принесла те вещи, которые просил твой сумасшедший муж? - спросил он дразнящим тоном.   Ее сердце учащенно забилось. О да, она принесла. Теперь Гермиона понимала, что уже давно Том не заговаривал об этом во время их встреч, разговоров и обсуждений. А прошло немало времени. Месяцы.   – Да, - Гермиона достала сумку, в которой было все, о чем он просил, – хотя тебе лучше сразу объяснить мне, что это за огромный нож.   – Объяснить? – он пожал плечами, принимая предмет от нее. – Возможно, я просто хочу заняться резьбой по дереву в свободное время. Ну да, конечно. Ведь в его комнате так много деревянных предметов. – Возможно, тебе стоило попросить меня принести еще несколько бревен. – Возможно…   Тишина заполнила комнату, когда Том положил все на стол: длинный толстый кусок нейлоновой веревки, прямоугольную коробку значительных размеров, флоггер, огромный нож, на который она жаловалась, и несколько шелковых шарфов.   – Хорошо, ты все принесла.   – Даже не думай, что ты используешь этот нож на мне, — заявила Гермиона, решительно сложив руки друг на друга.   – Хм…, — только пробормотал Том, глядя на ее черные кожаные сапоги на высоком каблуке, в которых он так любил ее видеть. Он взял веревку и размотал ее примерно на три метра. Затем взял нож и отрезал этот кусок. Лезвие прошлось по веревке, как по маслу, заставив Гермиону сглотнуть. Положив предметы на стол, он вновь к ней медленно повернулся. – Ты доверяешь мне, Гермиона?   Только не этот вопрос. Снова.   – Я так думаю.   – Ты так думаешь.   – Ладно, ладно. Я доверяю тебе в том, что ты не перейдешь границы дозволенного.   – Тогда нож не должен тебя беспокоить.   – Знаешь, это произвело бы другое впечатление, если бы ты убрал этот озорной блеск в глазах и не ухмылялся.   Его улыбка стала шире, а игривость в глазах стала еще более яркой. Она не могла не нахмуриться на такую открытую реакцию. – Ты - задница, Риддл.   – Вот почему я тебе нравлюсь, – сказал он, приближаясь еще ближе к ней.   – Поправка: высокомерная задница.   – И я все еще нравлюсь тебе за это, – после этих слов он притянул ее уже ближе для глубокого поцелуя. Его руки медленно ласкали ее спину, а затем расстегнули молнию на юбке и спустили ее вниз по ногам. Она отошла в сторону и отшвырнула юбку, а Том принялся стягивать через голову ее джемпер. Ее руки возились с пуговицами на его рубашке. Он позволил ей расстегнуть несколько, а затем игриво убрал ее ладони.   – Моя очередь заняться тобой, – сказал он, вздергивая брови.   – Ну, тогда сначала этой рубашки должно не стать, – возразила Гермиона, подражая его взмаху бровей.   – Уже скоро ты ничего не увидишь, так что это будет бессмысленно. – Чего?    – Сядь на кровать, дорогая, положи подушку за спину, а ноги на матрас.   – Но…. Я все еще в сапогах.   – Они не мешают, – сказал Том, подмигивая, – я могу сдерживать тебя и сделать то, что нужно, не снимая их.   Ее сердце пропустило удар. Наконец-то. Ей нравилось это чувство сдержанности, но раньше он не заходил так далеко. Он еще ее не связывал. Говорил какую-то чушь о том, что она может испугаться, как будто она не испытывала чего похуже. Ей было приятно. Но она хотела большего и довольно громко выразила свое мнение. Возможно, сейчас он именно это и сделает? Она села на его кровать, положив подушку за спину.   Том повернулся, чтобы взять кусок веревки, который он отрезал ранее, и сложил его пополам, держась за оба края. Он тоже сел на кровать, заставив ее согнуть колени, чтобы освободить место для него, а затем притянул ее ноги к себе, ее лодыжки оказались прямо над его ногами.   – Скрести ноги в лодыжках, - приказал Том. Его тон стал меняться.   Пока ничего не понимая, Гермиона так и сделала и наблюдала, как он обвил сложенную вдвое веревку вокруг ее лодыжек и продел края через конец, чтобы завязать. Затем он пропустил веревку между ее ног, продев ее под пятками, после чего снова пропустил ее между ног, но на этот раз поверх веревок, связывающих ее лодыжки вместе. Наконец, он снова обмотал свободные концы в противоположных направлениях вокруг ее лодыжек и закончил каким-то узлом. Она нахмурила брови.   – Как ты собираешься дотянуться до чего-то, когда мои ноги связаны вот так?   Том рассмеялся. – Позволь мне продемонстрировать, – сказал он, схватив ее за пятки и прижав ее ноги ближе к телу.   – Ой, - ее ноги рефлекторно раздвинулись при таком движении. – Виноват.   Он встал, перебирая вещи на столе, прежде чем взять один из шелковых шарфов. Риддл сел рядом с ее верхней частью тела. – Я хочу завязать тебе глаза, но если это слишком, ты можешь сказать об этом в любое время.   – Я не против. – Если ты будешь не согласна, используй стоп-слово.    – Я помню.    Шарф был мягким, она почувствовала ткань, пока он аккуратно завязывал ее глаза. Не видеть ничего было немного странным ощущением, и уже слегка возбуждающим.   – Протяни левую руку, - приказал Том.   Гермиона протянула ее и почувствовала мягкую ткань на своем запястье, которое внезапно напряглось, когда она почувствовала, что он затягивает ее в узел. Теперь он действительно собирался связать ее. Возбуждение разлилось где-то в глубине. Это было то, что она всегда хотела попробовать. Кровать зашевелилась, видимо после того, как его вес исчез с нее. Она сосредоточилась на том, чтобы прислушаться. Гермиона услышала, как он сделал два шага, и почувствовала, как он схватился за веревку вокруг ее лодыжек.   Она вскрикнула, когда он внезапно дернул ее дальше по кровати, одновременно поднимая ее ноги, заставляя принять лежачее положение. Ее голова частично приземлилась на подушку и матрас. Затем его руки оказались под ее головой, подтягивая подушку в более удобное положение. Веревка вокруг ее левой руки потянула руку вверх, и раздался металлический лязг.   Это что? Решетка за его кроватью?   – Другую руку подними над головой, - спокойно сказал Том.   Гермиона немедленно подчинилась, почувствовав, как в ее руку втиснули кусок мягкой ткани.   – Хватайся крепче.   Гермиона застонала. Только не это. – Просто уже свяжи меня.   – У тебя впервые завязаны глаза, и я связал тебе ноги. Это уже более чем достаточный прогресс для одного раза. Если ты почувствуешь, что больше не выдерживаешь или в какой-то момент запаникуешь, то сможешь легко отпустить или снять повязку.   – Разве не для этого нужно слово?   – Это на случай, если ты его забудешь.   – Как я могу забыть?   – Ты удивишься, если я скажу, что многие забывают.   – Но ты ведь можешь развязать меня, если я почувствую себя плохо или запаникую. Я доверяю тебе.   – Я рад, что ты доверяешь, и панику можно заметить, но простое чувство не всегда так очевидно, а у меня здесь нет магии, поэтому я предпочитаю перестраховаться.   Она не могла привести никаких аргументов против. То, что он сказал, имело смысл, но ей так хотелось большего.   Он, казалось, понял это, потому что вдруг сказал: – Дай мне секунду.   Том выдернул мягкую ткань из ее руки. Она решила, что он что-то делает с ней, судя по звукам, которые она слышала, и по периодическому потягиванию, которое она чувствовала на другой руке. Затем он взял ее за запястье и вложил ткань обратно в ее руку. Гермиона почувствовала толстый узел, так что она не могла скользить рукой вниз. На самом деле это очень хорошо имитировало ощущение, когда тебя связывают.   Матрас опустился по обе стороны от ее головы, его дыхание коснулось ее лица, заставив ее прижаться к ближе. – Уже лучше, мисс Высокомерность?   Гермиона исказила свое лицо. – Зависит от обстоятельств, – поддразнила она.   Все ее тело вздрогнуло, когда его губы коснулись шеи в месте соединения с плечом. Было щекотно. Его тихий смех вибрировал на ее коже, вызывая мурашки по позвоночнику. Он медленно двигался вниз по ее телу, оставляя поцелуи повсюду. Когда он спустился ниже, она затаила дыхание, ожидая, что он поцелует ее именно там, где она действительно хотела. Когда он остановился совсем рядом с ее точкой и встал с кровати, она застонала.   – Дразнишь меня.   – Учился у лучших, – ответил он.   Она услышала, как он опять возится с вещами, которые она принесла, тихий щелчок дал ей знак, что он открыл коробку, в которую ей не разрешили заглянуть. Что он делал? Неужели он только что взял нож? Ее сердцебиение участилось в предвкушении. Она почувствовала, что становится влажной, хотя он ничего не делал. Шокированный вскрик вырвался из ее губ, и ее тело содрогнулось, когда что-то мягкое погладило ее по внутренней стороне руки.   – Не помню, чтобы я давал тебе разрешение двигаться, - поддразнил Том, прекращая прикосновение.   Она тут же оцепенела, ее руки вцепились в шелковую ткань. В конце концов, это было приятное ощущение.   – Так-то лучше, - сказал он, продолжая ласки.   Что это было? Не какая-то ткань, она занимала слишком мало места, когда касалась ее руки. О, Боже, как щекотно. Гермиона застонала, заставляя себя оставаться неподвижной. Потребовалось все напряжение ее мышц, чтобы добиться успеха, но он не прекратил. Вскоре ее мозг уже не справлялся с различными ощущениями: горячими, холодными, мягкими, жесткими, вибрирующими, гладкими и так далее. Не зная, что это такое, и не видя, когда и где он прикоснется к ней, она испытала воздействие, не похожее на то, что испытывала раньше. Она не могла удержать себя на месте.   – Такая плохая, непокорная девочка, – медленно произнес Том, – тебе действительно нужно указать твое место.   Затем она услышала, как он заговорил на парселтанге, после чего почувствовала, как что-то скользнуло по ее животу. Это были змеи? Это было невозможно, не так ли? Они не могли быть здесь. Но змея скользила от живота к шее, к рукам, обратно к животу и вниз по ноге. Как они могли попасть сюда? Неужели она принесла их в коробке? А если они ядовитые? Он бы этого не сделал, не так ли? С другой стороны, он говорил на парселтанге, так почему бы и нет?   Его голос звучал все ближе и ближе к ее разгоряченному лицу. Его губы коснулись ее губ, и он углубил поцелуй, когда она открыла рот. Змея скользнула в сторону, больше не касаясь ее, и до ее ушей донеслось жужжание. Ее бедра вздрогнули, когда к ее низу прижался гладкий предмет. Она застонала в его поцелуе, заставляя его поглощать ее рот еще больше, в то время как, скорее всего вибратор, становился все быстрее и быстрее. Она чувствовала это. Ее приближение. Ее тело покрылось испариной, ноги подрагивали, и она чувствовала электризующие ощущения до самых кончиков пальцев. Он заглушал ее крики своим ртом, когда она приближалась к краю.   Снова, и снова, и снова, и снова, и снова.   Все ее тело пылало. Она хотела бы, чтобы это закончилось, и хотела, чтобы это никогда не прекращалось. Этого было слишком много и недостаточно. Ее руки вцепились в ткань, нуждаясь в чем-то, что могло бы поддержать ее, удержать. Том прервал их поцелуй, но продолжал пытку. Она больше не могла этого выносить. Она чувствовала себя такой пустой, такой неудовлетворенной. Ей нужно было больше.   – Пожалуйста, – вздохнула она.   Он отдалился. Она испустила длинный вздох, пытаясь хоть немного прийти в себя. Затем кровать опустилась рядом с подставкой для ног. Он схватил ее за лодыжки и согнул ноги так, что колени оказались рядом с плечами. Она почувствовала, как он проникает между ее ног, и ее сердце учащенно забилось.   О да, это было то, что ей нужно. Он внутри нее.   Она услышала, как Том расстегивает молнию, и его руки скользнули под ее бедра, поднимая ее высоко в воздух. Его язык кругами скользил по ней, снова, снова и снова, меняя давление и скорость, с которой он прикасался к ней, так что она не успевала за ним, не могла предугадать, что будет дальше. Это снесло ей крышу, и она билась, дрожала и ощущала. Всего было слишком много и слишком мало.   – Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, - повторяла она.   Внезапно он подстроился под нее и вошел одним плавным движением. Гермиона откинула голову назад, наслаждаясь ощущением. Затем он начал двигаться, вперед-назад, вперед-назад, все быстрее и быстрее, его пальцы глубоко впивались в ее бедра.   – О Боже, – вздохнула Гермиона, чувствуя, как давление внутри нее нарастает. Все больше и больше, все больше и больше, пока, наконец, ее стенки не сжались вокруг него, и она не упала в пропасть. Когда они вместе прошли эту высшую точку, Том отстранился и лег на нее сверху, а затем сдвинулся вбок и заключил ее в свои объятия. Долгое время они просто лежали рядом, совершенно обессиленные. Гермиона никогда в жизни не чувствовала себя так комфортно, в такой безопасности, пока ее голова покоилась на его груди, их ноги все еще были переплетены, а руки скрещены над головой. Она все еще держалась за веревку. В какой-то момент она поняла, что ей хотелось остаться здесь навсегда и уснуть. И она не успела опомниться, как сон настиг ее в его объятиях.   Когда Гермиона проснулась, то лежала на Томе, ее руки были свободны, повязка снята, а ноги развязаны. Она прижалась к его груди и поцеловала его, а затем подняла глаза, взглянув в лицо.   – Это было потрясающе.   – Не могу не согласиться, – сказал он, улыбаясь ей.   – Как тебе удалось так аккуратно развязать меня?   – Ты очень крепко спала. Не думаю, что что-то могло тебя разбудить, – он крепче обнял ее. – Ты в порядке?   – Более чем.   – Ты хочешь встать или?   – Мне здесь вполне удобно, - Гермиона вернула свою голову ему на грудь.   Его рука провела по волосам, заставив ее вздохнуть. – Тогда мы можем просто полежать еще немного здесь.   – Звучит неплохо.   В такой тишине они могли насладиться друг другом, их объятием, пока Гермиона не ощутила нарастающее давление внутри.   – Мне не хочется этого говорить, - сказала она, подняв голову, - но мне нужно в туалет.   Том рассмеялся, отпустив ее. – Предлагаю тебе сделать это в подобающем месте.   Они оба встали. Том начал приводить себя в порядок.   – Где та змея? – спросила Гермиона, растерянно оглядываясь по сторонам.   Его смех сказал ей достаточно. Не было никаких змей. Она посмотрела, как он протягивает толстую веревку, и взяла ее.   – Это была она? Но это не похоже на то, что я чувствовала.   – Намажь ее жидким мылом, - предложил Том, указывая на бутылку.   Она сделала это и ... – О, ты хитрец.   Он подмигнул ей. – Невозможность видеть делает странные вещи с человеческим мозгом, особенно с теми, у кого слишком бурное воображение.   Гермиона высунула язык. – Как будто кто-то может думать о чем-то другом, когда ты болтаешь вокруг на парселтанге.   Том рассмеялся. – Ну, надо было придерживаться шоу.   – Ясно.   Они сложили все предметы обратно, и Том протянул ей блокнот. Гермиона подняла брови. Когда он успел что-то написать? Она действительно надолго уснула.   – Мне нужно, чтобы ты прочла то, что я написал, как только вернешься домой, – приказал он.   Она кивнула головой, убирая блокнот в карман пальто. – Хорошо.   – Я серьезно, Гермиона. Сразу, как вернешься.   Она нахмурила брови. Срочность в его голосе была тем, чего она не слышала раньше, когда он давал ей что-то новое для изучения. Обычно это было больше похоже на «присмотрись к этому или ты многое теряешь». Очевидно, сейчас было что-то важное.   – Я открою блокнот сразу же, как только вернусь домой.   – Хорошо, – он шагнул к ней и обнял, прежде чем подарить ей долгий, горячий поцелуй. Она прильнула к нему, отвечая с такой же силой. Затем он ее отпустил.   – До скорой встречи, дорогая, - Том подтолкнул ее по спине, когда она направилась к двери.   – Да, – она оглянулась на него с несколько обеспокоенным видом. Что с ним вдруг случилось?