Бурные воды и тихие гавани капитана Рез'окуна.

      У Ки’тани ничего не получалось. Впечатление было такое, что чем больше старался воин, тем меньшей концентрации он достигал. На это ему и указал Темный охотник, что бы побольше расслабился и поменьше «старался». Тай’джин же помедитировал на славу, подзадолбался ждать ученика на Грани и решил что пора обедать. Может так Ки’тани будет легче, он так боится не угодить фадде, что слишком напрягается и ни о каком переходе через Предел и речи не идет. Пусть побудет один, уложит все в голове и вечером попробуют еще. Одному соваться на Грань, а уж тем более — за, Тай’джин строго-настрого запретил. Мелкие духи жадны до живых, им еще одержимого на судне не хватало. А сам парень еще не отобьется, у него и оружия-то для боя на Грани еще нет.       После того как ушел Тай’джин, моментально появился Умензи с обедом и заволновался из-за грустного вида воина. Неужели его ругали? А за что? Узнав причину — приободрился, приласкал, поцеловал и заверил что все у его Ки получится. Ки’тани и себе воспрял духом. И правда, чего трагедию устроил? Думал с первого разу, да с наскоку? Он разве за один день на топорах сражаться научился да на абордаж ходить? А тут то же самое, к тому же он уже побывал на Грани, знает чего искать и нащупывать… Так что отдых, и вечером с Тай’джином снова за «работу». Был соблазн попробовать в одиночку, что бы вечером порадовать фадду, но здравый смысл пересилил. Вляпаться еще куда-то не хотелось. Довольно с него позора!       За отдых сошли обед, валяние в постели и невинные ласки с поцелуями в лоб. На большее Умензи не соглашался ни под каким видом, ему хватило и одного раза. Он любит и хочет своего Ки, но только когда тот будет здоров! И никаких! По правде сказать Ки’тани не очень и настаивал, его распирало от желания поделиться новой информацией и воспоминаниями. Теперь, когда он знал что это все не сон и не бред -воспоминания заиграли новыми красками и он с жаром пересказывал все что помнил. Зандалар дивился, ахал и жалел что не может увидеть то же, что и любимый. При рассказе о том как Пао’кай пролетел сквозь воина, ревниво дернул ушами и неодобрительно прищурился. Ишь, разлетался… Заметив это, Ки’тани расхохотался и коварно дернув его под локоть на себя, все-таки добрался до губ своего Умэ. На какое-то время Лоа и все вокруг было позабыто…       Выяснив на камбузе что обед им еще не носили, Тай’джин лично забрал корзинку и отчалил в их «логово», как он про себя называл каюту капитана. Рез’окун был уже на месте и сидел за столом, пытаясь рассчитать пересчитанную воду и провизию по дням. Воды выходило маловато, а сколько им еще стоять на якоре, только Лоа было ведомо. Покидать уютную бухту и болтаться в бурном море особого смысла не было. Никого в такую погоду они не найдут, а найдут, так сражаться на море не смогут. Только вспугнут. К тому же трюмы были полны добычей с корабля работорговцев, что делало корабль весьма неповоротливым. К счастью там же удалось разжиться и дополнительным провиантом. Еда была, но вот о воде стоило бы подумать. О побережье информации не было никакой, кроме как от двух молоденьких спасенных охотников. Сами они так далеко не забирались, но слышали, что где-то тут есть старые зандаларские развалины храма какого-то Лоа. Это внушало надежду, если есть храм, значит есть и источник пресной воды. Если распогодится и совсем «припрет», то можно снарядить экспедицию и поискать. Капитан надеялся что Тай’джиновы ребята не откажутся побыть разведчиками. Они к джунглям более привычны.       Тай’джин, прознав про сии умствования, возмущенно фыркнул и заметил, что имея на борту целого Темного охотника, не стоит гонять воинов по джунглям. Он поищет духов источников и если они тут есть, то он точно будет знать куда идти. Хотя его команда с удовольствием пошарится по лесу, соскучились и засиделись. А может и поймают чего, свежего мяса и фруктов хотелось всем.       Рез’окун обрадовался, повинился что все еще не привык к возможностям новых союзников и согласился, что конечно же так лучше, чем блудить — то бишь блуждать, не зная направления по лесу. Охотник сначала заржал, а потом с виноватым вздохом покосился на капитана. Довел вот, уже и заговаривается бедняга на определенные темы…       Тоже прыснув от своей оговорки «в тему» и заметив как пригорюнился капер, Рез’окун быстро перевел разговор на молодежь, поинтересовавшись успехами Ки’тани. Успехи как выяснилось были, не огромные — но весьма достаточные. Тай’джин был доволен. Для взрослого тролля это было очень хорошо. Ки’тани всегда был чутким и чувствительным, часто с «глазами на мокром месте» — такая восприимчивость должна была помочь «наверстать».       Прибрав корабельные журналы и свитки со стола, принялись за обед. Тай’джин пересказывал видения Ки’тани, Рез’окун как и Умензи жалел что не сможет посмотреть на такие чудеса своими глазами. Ведь не сможет же?.. Как оказалось — нет. На Грань его конечно опытный охотник вытащит, но кроме тумана он ничего не увидит. А если отойдет хоть на шаг, может и вообще потеряться. У Границы много граней и путей, в тумане, не видя, можно легко оступиться и «провалиться» незнамо куда. В некоторые места даже вооруженные Темные не суются… Так что и опасно, и ненужно. Вздохнув о несбыточном, капитан смирился. Пусть ТУДА он и не попадет, кроме как умерев, зато тут Темный охотник — его!       Тай’джин и не противился, когда после обеда капитан ненавязчиво начал подталкивать его к «гнезду». Как любой солдат, есть и спать он мог в любое время дня и ночи. К тому же его ждали собственные «упражнения». С горькой иронией охотник подумал о трагикомизме их ситуации с Ки’тани. Что давалось легко одному, было тяжким испытанием для другого и наоборот… Ну разве не смешно, подумал Тай’джин зарываясь в сырые одеяла. Вот уж и правда, боги смеются… От холода и влаги передернуло так, что аж уши поджались. В ту же минуту на плечи легли теплые руки и его осторожно прижали к горячей груди. Тело напряглось, но в то же время охотник поймал себя на том, что не хочет удаляться от источника тепла. Даже сквозь холщовую безрукавку он чувствовал какой горячий Рез’окун.       Лоа свидетели, как же он хотел ответить взаимностью капитану! Никто и никогда так на него не смотрел и не был готов бесконечно терпеть, отказывая себе в плотском и наслаждаясь только общением и почти невинными касаниями. Никто и никогда! Несколько раз он выслушивал нелицеприятные высказывания о себе, от своих неудавшихся партнеров. Гордый охотник выслушивал все молча и извинившись, уходил. В конце концов — они были правы… Один раз его в запале чуть не изнасиловали. После этого он перестал принимать знаки внимания от мужчин, пока не встретил своего «союзника» Рез’окуна. Тай’джин затруднялся сказать, почему вдруг сам, первым, начал флиртовать с капитаном. В те минуты он вообще об этом не думал, полностью отдавшись инстинктам и понемногу соблазняя зандалара своими феромонами и лёгкими прикосновениями. О «потом», что следует за флиртом он не думал вообще. Он «охотился» и бешено кайфовал от этого, чего с ним давно не бывало… Охотник всегда продумывал свои ходы на пару шагов вперед, а тут просто отдался, положился на волю Лоа. Что его так привлекло в этом статном, красивом, но таком «закрытом» и забавном в своих неловких «ухаживаниях» тролле, Тай’джин не знал. От Рез’окуна веяло сдержанной силой и усталым одиночеством. Может охотник почувствовал такую же одинокую, мятущуюся душу, отчаянно желающую тепла и ласки. А может его подкупила искренность и готовность жертвовать своими желаниями и интересами ради его комфорта. Всю жизнь от Темного охотника чего-то требовали: секса, услуг, службы, верности. Даже Имани, все понимающая, мудрая Имани хотела от него детей. Рез’окун не требовал ничего, он был счастлив просто быть рядом и делиться своим теплом и нерастраченной нежностью. Такого с Тай’джином ещё не бывало… Может и впрямь — судьба?..       Задумавшись, Тай’джин пропустил момент, когда руки обвили его торс и прижали к чужому телу. Стало тепло и уютно. С удивлением, Темный охотник понял что это спокойное, почти братское объятие его не пугает. Довольно вздохнув, он подался назад, прижимаясь к капитану. В ответ раздался не менее довольный вздох и сильные руки прижали крепче. Постель медленно согревалась их телами и уже не хотелось жаться в комок от промозглой сырости. Почувствовав это, охотник попытался развернуться и кольцо рук моментально ослабло — позволяя, давая свободу действий.       -Я не против еще «потренироваться», — ухмыльнулся Тай’джин, глядя в спокойные, мягко мерцающие глаза.       -Всегда рад. — улыбнулся Рез’окун, потираясь подбородком о волосы тролля. — Начинай… Может рому?       Охотник помотал головой. Нет, он больше не будет так оскорбительно относиться к капитану во время «тренировок». Каково это, знать что кто-то напивается, что бы побороть неприятие твоих прикосновений? Тай’джин не знает, но думает что это обидно и неприятно, а он не хочет доставлять такие чувства кэпу. Нет, он будет трезвым и искренним, куда бы его это не привело…       Прикрыв глаза, тролль тянется за поцелуем, который немедленно получает. Одна рука ложится на грудь, другая начинает «исследовать» спину. Загорелые руки зандалара повторяют. Тай’джин старается сосредоточится на поцелуе и приятных ощущениях на лопатках и затылке, которые он сам создает и зеркально получает в ответ. Ужас и отвращение где-то затаились и пока не показываются. Это маленькая — но победа. Разорвав поцелуй, охотник пытается обдумать свои ощущения. Что изменилось? Почему сейчас ему спокойней? Открыв глаза, он встречается взглядом с Рез’окуном и не может удержаться от улыбки. Взгляд скользит ниже, по мощной, загорелой до черноты шее, ключицам и останавливается на шнуровке кэповой безрукавки. Вот оно! Одежда! Они оба одеты и его это «успокаивает». Обычно его всегда торопились раздеть. Спеша проверить догадку, Тай’джин опускает руку ниже и начинает ласкать спину ниже лопаток, переходя на талию. В глазах капитана появляется тревога, но он послушно зеркалит. Ощущения непривычные, немного тревожные — но не ужасные. Горло не перехватывает, сражаться или убежать не хочется, даже приятно. Вроде…       Рез’окун с удивлением и затаенной радостью смотрит на озадаченного, но почти расслабленного тролля. Он сейчас ласкает всю спину и талию, и его не отталкивают. Взгляд Тай’джина сосредоточен, он явно анализирует ситуацию и свои ощущения. Для него это действительно «тренировка», с легкой грустью думает зандалар. Но прогресс налицо! Охотник убирает руку со спины и укладывает обе ему на грудь. Оглаживает шею и скользит вниз, повторяя утренний «урок». Ладони замирают на груди, а потом плавно продолжают двигаться вниз, лаская ребра и пресс. Рез’окун, боясь поверить своему счастью внимательно всматривается в лицо Тай’джина. Тот сосредоточен, глаза прикрыты. При прикосновении к груди он немного напрягается, но заставляет себя расслабиться и продолжить. Дыхание почти ровное, его не трясет. Лоа, что за чудеса?!       -Тай, как это? Ты… — не выдерживает счастливый капитан, самовольно переводя руки на спину капера и осторожно прижимая к себе. — Как так?!       -Одежда, мон. — удивленно тянет Тай’джин. — Мы одеты и мне так легче. Меня всегда пытались раздеть… Иногда даже содрать одежду и это до жути пугало и вызывало панику. А так… вроде и ничего…       -Ну и прекрасно! — радуется Рез’окун. — Хоть доспех надень, если тебе так легче! Я тебя и в латах любить буду!       Тай’джин не раскрывая объятий весело хохочет, представляя себе эту картину. Отсмеявшись, от полноты чувств утыкается носом, насколько позволяют бивни, в ямку между ключицами капитана. Тот еще крепче прижимает к себе и тихонько охает, когда заточенный кончик до крови пропарывает кожу под челюстью. Тай’джин моментально пригнувшись, соскальзывает в сторону и виновато коситься на свой запачканный кровью бивень.       -Прости… Не подумал, они острые. — тихо извиняется охотник. — Дай гляну, чего натворил…       -Глупости, царапина! — ершится капитан. Вот еще, ну пустил крови немного, он что хуманс какой слабосильный?! Через пару минут затянется!       -Надо что-то придумать, что б таких «глупостей» больше не было… — вздыхает капер. — Я ведь серьезно ранить ими могу, пару раз они мне жизнь спасали. И убивать ими доводилось. Не хочется тупить…       Рез’окун истово мотает головой. Никаких тупить! Ни за что! Все, что спасает жизнь его Таю должно быть остро наточено и готово к бою! Он уж как-нибудь… Хотя-я-я…       -А я знаю! — хитро улыбается капитан. И правда, как он раньше не додумался… — Как в порт попадем, я тебе чехлы на твои кинжалы закажу. Краси-и-и-вые! Из золота! Перед боем снимать будешь да и все! Или перед сном надевать — как захочешь.       Обдумав предложение, Тай’джин согласно кивает. Идея и правда отличная! Представив себя с золотыми бивнями, он заходится от смеха.       -Ну кэп, ты таки нашел способ навертеть на меня немного золота, а? — смеется охотник.       -А то! — горделиво фыркает зандалар. — Ты думал я тебе пробки на твою красу наверчу?! Ты в Зандаларе, на зандаларском судне, вот и ходи как зандалари! Я тебе еще и украшений накуплю! А хочешь, татуировки сделаем золотые… На твоей синей коже — замечательно будет! А еще…       -Эй, эй — приспусти паруса, кэп! — смеется Темный охотник. — Ты меня избалуешь! Хотя татуировки… Я не против! И правда красиво будет. И еще зажимы на косы можно…       -В общем не пускай меня в ювелирные лавки! Я тебя разорю! — хохочет капер, пихая капитана локтем под ребра.       Не пускать?! Да он сам, как только они прибудут в Зулдазар потащит Тая по всем лавкам! Его Тай в своих «дикарских» украшениях очарователен, но кто знает где им придется побывать? Не приведи Лоа во дворец вызовут или прием какой. Он не позволит, что бы на его партнера смотрели со снисходительной жалостью, как на «зверушку» из джунглей! Денег у него полно, не на кого тратиться было уже давно. Да и в удовольствие ему это! Бисер и перья — отлично, но зандалари не поймут. Так что пусть Тай не выдумывает!       -Я тебя сам туда загоню! — грозится с улыбкой Рез’окун. — Мало ли куда нас закинет, нужно соответствовать! Не позорь Орду!       -Ну если речь уже о позоре Орды пошла, то держись! — ухохатывается капер. — Обвешаюсь так, что еле ходить буду, но Орду не опозорю!       -За переборкой, сундук стоит. — весело фыркает капитан. — Можешь начинать! Выбирай что нравится! А впрочем…       Рез’окун подхватывается и поднимая, тянет за собой охотника. Вот и развлечение нашлось! Тай’джин озадачен, но послушно идёт за капитаном с интересом глядя, как тот достает из потайного места ключ и открывает замаскированный замок. Он думал что это стена, ан нет. За «стеной» оказалось потайная комнатка, в которой хранились добытые ценности и стоял сундук с украшениями, отбитый у работорговцев. Открыв его, капитан занялся приведением соратника в «божеский вид»…       Дело шло весело, со смехом и шутками. Тай’джин позволял творить с собой что капитану в голову взбредало, и навешивать на себя что угодно и как угодно. Наконец работа была завершена, и капер потребовал зеркало. Увидев свое отражение, он звеня как походная кузница, согнулся от приступа неудержимого хохота. Нет, вид у него конечно стал весьма богатый, а когда диадема сползла на один глаз, еще и лихой… Вслед за диадемой, на пол сполз и всхлипывающий от смеха Рез’окун. Бренчащий и звенящий Тай’джин был просто неотразим! А уж когда он на манер танцовщицы повел бедрами и начал плести руками в воздухе узоры, мелодично позвякивая браслетами на запястьях… Колокольчики звенели, гибкое тело изгибалось в танце под собственную, создаваемую золотом музыку…       Лоа, как он двигался! Капитан забыл про смех и теперь просто сидел на полу с отвисшей челюстью, пожирая глазами дурачащегося корсара. Когда-нибудь, когда у них все будет «получаться», он снова обрядит так своего Тая и будет умолять станцевать для него, а потом…       Заметив разгоревшиеся глаза мало не скулящего от желания капитана, охотник никнет. Идиот! Ему смешно, а для кэпа — это очередная пытка его телом.       -Прости… Заигрался… — грустно вздыхает Тай’джин, расстроено опуская уши. — Только дразню тебя… Я не хотел.       -Да ты что!.. Это было прекрасно! И ты — прекрасен! — подхватывается с пола Рез’окун и осторожно кладет руки на плечи сникшего тролля, с фырканьем поправляя вновь сползшую диадему. — Когда-нибудь повторишь для меня?       -С удовольствием! — благодарно улыбается Темный охотник. — А теперь давай-ка снимай с меня эту ювелирную лавку! Оно щекотное и тяжелое… Да и с Ки’тани пора заниматься. Я обещал…       Капитан споро выпутывает охотника из золотых ожерелий и цепочек. Снимает браслеты. Все вновь отправляется в сундук… Все, кроме золотой серьги с небольшим, чистой воды, изумрудом, изумительно подходящим к волосам и янтарным глазам Тай’джина. Снять такую красоту у капитана не поднимается рука. Серьга чертовски ему идет.       -Это тебе… — внезапно севшим голосом, тихо говорит Рез’окун, подводя Тай’джина к зеркалу и показывая на серьгу. Он приобнимает тролля за плечи и пристраивает подбородок на синем плече. Тай’джин не может не признать, что серьга ему действительно идет. В молчаливой благодарности он накрывает руки капитана своими. Они впервые видят, как смотрятся вместе: тонкокостный, поджарый, синекожий «младший» тролль с россыпью кос цвета солнечного моря и серокожий, загорелый почти до черноты, мощный зандалари, с темно-каштановыми, растрёпанными волосами. Такие разные…       -Спасибо, кэп… — мягко улыбается Тай’джин, запрокидывая голову и подставляя шею для поцелуя. — То есть, я правильно понял, если мне понадобится золотишко — то я иду к тебе и танцую?       -Ах ты, зараза! — смеется зандалар и сгребает взвизгнувшего от неожиданности островитянина в охапку, приподнимая над полом и разворачивая к двери. — Иди к своему Ки’тани… Раз обещал…       -Понял, кэп! Уже бегу! — Тай’джин все отлично понимает. Кэп «завёлся», но он не может… Пока не может остаться с капитаном, не сейчас. Пока — это слишком. Но когда-нибудь ему не придется уходить…