Бурные воды и тихие гавани капитана Рез'окуна.

      Тщательно всё изучив, Рез’окун поднимается и идёт к Зикимо. Он может одолжить ему ром и сигару? У него есть, но он не хочет заходить к себе, что бы одержимый чего-либо не заподозрил… Чиф внимательно смотрит на своего капитана и медленно кивает. Конечно. Но не в долг. И не сигару, а коробку сигар. Это его вклад в общее дело! Может еще кубки? Так будет приличнее… Подумав, Рез’окун кивает. Он никогда лично не общался с Лоа, а тем более с официальным Королевским Лоа, но почему бы и не нет. Хуже не будет. Нужно выказать всемерное уважение. К тому же многих предметов у них нет. Цветов например…       Капитан не знает, чем всё закончится, поэтому подготовил бумаги и документы. Они в верхнем ящике письменного стола кают-кампании. Вот ключ. Если с ним что случится, вся полнота власти и ответственность за судно и команду переходит к Зикимо. Он надеется что это не понадобиться, но всё же… Старпом коротко кивает — он понял. Он будет просить Предков, что бы вернуть этот ключ в руки капитана. Так же он проследит что бы в кают-кампанию никто не входил. Как говорится: «Спасание — половина спасения». Удачи и попутного ветра! Он будет молиться за своих капитанов. Они должны выплыть!       Забрав дары и заглянув на камбуз, капитан возвращается в кают-кампанию. Аккуратно всё расставив, он берется за мел и склоняется над столом, поминутно сверяясь с дощечкой. Наконец рисунок завершен и Рез’окун зажигает ритуальные свечи. Проведя обряд «Открытия врат», зандалар прислушивается к своим ощущениям. Ничего. Почтительно склонив голову он зачитывает обращение к Лоа Мёртвых с приглашением посетить его для разговора. Он хочет сделку! Очень! Настаивает!       Внезапно стылый сквознячок пересекает комнату, заставляя огоньки свечей в канделябрах заметаться и погаснуть. После, гаснут и ритуальные свечи. Взвиваются вверх крохотные дымки от фитилей и комната погружается в полумрак. Кажется его призыв был услышан. Серебристый свет заглядывающий в окно луны играет на золотых гранях кубков. Рез’окун тихо выдыхает, сосредотачивается на них и молча ожидает что будет дальше. Ждёт — Гостя. Спину вновь овевает прохладным дуновением и комнату заполняет легкий запах пряностей, увядающих цветов и табака. Все инстинкты моментально начинают кричать что тролль в комнате не один…       -Доброй ночи, капитан. — с чуть слышной насмешкой произносит из-за спины хрипловатый, низкий голос. — Вы были так настойчивы в своих намерениях, что я решил заглянуть… Что вам угодно? Зачем вы потревожили старого Бвонсамди? Заскучали? Судя по приборам, вам понадобился собутыльник?       -Если окажете честь, с удовольствием выпью с Вами. — тихо и серьезно отвечает Рез’окун, тщательно следя чтобы не поджимались от страха уши и стараясь унять дрожь в пальцах, лежащих на столе ладоней.       -Даже та-а-а-к… Вы меня приятно удивили, капитан… Давно, очень давно никто не предлагал мне выпить в приличном обществе… Обычно суют бутылку, пару сигар, цветочек за ухо и трясясь стараются спровадить поскорее. Первое время было даже обидно как-то… Я ж не чумной какой, не заразный, ну может — немного мёртвый на ваш взгляд, но опять же — как посмотреть… Себя я ощущаю более чем живым… Что ж, сначала обижался, потом привык… — доверительно делится Лоа в самое ухо, стоя за спиной у капитана. — А уж когда занялся делами во дворце… Поверьте, там те еще хамы… Элита! Пф! Я ж их сгноить могу, а не-е-е — ножками топают, да ручками машут. Требуют всё чего-то… А вот что б налить, да посидеть… Никто о будущем не думает… Никто… А оно ведь у всех одина-а-а-ковое…       -Ох, да что ж это я пришёл в гости и ною… Нехорошо. Вы уж простите старика… Заносит иногда. — фыркает голос невидимки в другое ухо, всё-таки заставляя капитана испуганно прядануть ушами от неожиданности. И внезапно уже откуда-то сверху, над головой раздаётся благожелательное:       -Наливайте капитан. Да себя не забудьте… Посидим…       Получив дозволение, Рез’окун подрагивающими руками откупоривает бутыль и стараясь не звенеть горлышком о края кубков разливает ром. Из-за спины появляется тронутая тлением длинная троллья рука и подхватывает один из кубков. Оставшийся, капитан берет себе и глядя на мягко светящиеся линии веве предлагает:       -Может присядем? В ногах правды нет, что ж мы как равазавры какие…       -Очарова-а-а-ательно! — радуется из-за спины голос. — Вы меня еще разок удивили. Приятно. Что ж, если обещаете не пугаться и поперхнувшись не давиться ромом до смерти, то — с охотой. Оно конечно не страшно если и удавитесь, мне далеко ходить не надо, но хотелось бы все же пообщаться… Вспомнить как оно — по нормальному-то… Да дела мыслю, у вас ко мне важные… Заинтриговали…       Капитан не знает что на это сказать, куда посадить — поэтому приглашающим жестом указывает на ряд стульев, тянущийся вдоль стола:       -Располагайтесь, где пожелаете…       Усаживаясь, Рез’окун поднимает взгляд и на другом конце стола видит уже сидящую высокую троллью фигуру с кубком в одной руке, другой подпирающую подбородок и молча, испытующе глядящую на него голубоватыми, мягко горящими в темноте глазами. Теперь не глядеть на собеседника просто неприлично… «Не пялься и не разглядывай!» — шипит Голос. «Не обидь. У него настроение быстро меняется…»       Капитан приподнимает кубок, собираясь провозгласить обычный тост за здоровье присутствующих, но осекается, глядя на траченные тленом руки с голыми костяшками пальцев, лишь кое где прикрытыми истрёпанными сухожилиями… Это будет звучать издевательством… С противоположного конца доносится весёлый смешок, ярче вспыхивают голубые огоньки в глазницах, освещая голые надбровные дуги черепа и Лоа хрипловато провозглашает:       -Давайте за жизнь! Она так многогранна. Давайте выпьем за жизнь, капитан! Во всех её проявлениях! За страсть! До и после…       -За жизнь! — салютует кубком Рез’окун и отпивает, чувствуя себя актером какой-то безумной, сюрреалистической постановки. Вот он сидит в кают-кампании своего корабля, в обществе Лоа Смерти и пьёт с ним «за жизнь». С ума сойти…       -Отличный ром, капитан. Благодарю. Вижу вы и закуской озаботились… Уважили старого Самди. Уважили… — тихо посмеивается Лоа и тянет руку к тарелке с вяленым, покрытым корочкой жгучего красного перца, мясом.       Видя что тарелка стоит далековато, Рез’окун берет её и только собирается встать и поднести, как вздрогнув замечает, что Лоа сидит уже почти возле него, а «лишние» стулья сгрудились в другом конце каюты.       -Простите, напугал? Я не хотел… — вкрадчивый, полный затаённого веселья голос проникает в уши, мягко обволакивая сознание. — В моем нынешнем состоянии, есть и плюсы. Весьма жирные — смею заметить. Удобство перемещения — один из них. Пространство — весьма занимательная штука! Ох, опять отвлекся…       -Да, так о чем я… Я так понимаю что вы хотели обсудить со мной некие вопросы и просьбы? А делать это крича через стол весьма-а-а неудобно. И к тому же — меня манит мясо. Люблю мясо… А это — просто замечательное! — заливается, растягивая нижнюю губу в доброжелательной улыбке Самди, подцепляя острыми кончиками пальцев сразу несколько ломтиков и отправляя в рот. — Замечательное!       -Благодарю Господин. — Почтительно кивает капитан, стараясь не особо рассматривать диковинного гостя. Рез’окун уже немного пообвыкся и ему страшно хочется начать обсуждение своих вопросов, но Лоа так откровенно наслаждается нехитрым гостеприимством… Это будет невежливо. — Мы в плавании, так что чем богаты…       -Мне нравится! — легко кивает Бвана и вспорхнув из-за стола к самому потолку каюты, оглядывает помещение. — Тут очаровательно. И полагаю весьма весело, когда собирается команда и раздаются карты или стучат кости. Дааа, здесь кипит жизнь! Еще бы женщин… Хотя вижу вы и без них не скучаете… М?       -Да, тут бывает весьма весело.- с улыбкой кивает Рез’окун и улучив минутку, когда Лоа поворачивается спиной всё-таки не удерживается и пристально разглядывает своего визави. Со спины он совсем походит на обычного тролля. Если не брать в учет обнажившиеся кости кистей рук и сами руки, прихваченные к плечам крупными стежками суровой веревки. На обычного — но не зандалари. Капитан сказал бы что «при жизни», грозный Лоа был явно синекожим соплеменником Тай’джина. Да и Тай об этом говорил как о само собой разумеющемся. Может попробовать сыграть на его племенной памяти?       -Да, капитан? — внезапно поворачивается к нему Бвонсамди, до этого любующийся резными балками под потолком кают-кампании. — Вы что-то сказали?       -Желаете сигару? — быстро находится капитан, протягивая гостю открытую коробку. Лоа должен быть доволен. От его настроения зависит исход разговора. Оно пока прекрасное, но сделать его еще лучше — никак не помешает.       -Охотно… Охотно… — мурлычет гость, плавно планируя вниз и устраиваясь на краю стола. С хрустом куснув острыми зубами кончик сигары, он подносит к нему палец, на конце которого возникает голубое пламечко и глубоко затягивается. — Превосходно! Замечательно! Прикурите?       Рез’окун секунду смотрит на протянутую ему руку с «огоньком» и склонившись — прикуривает. «Благодарю.»       Некоторое время Лоа сидит молча, блаженно затягиваясь и пригасив синие огоньки в глубине своих глазниц, что капитан понимает как прикрытые глаза. Он и себе молча покуривает, не забывая прихлёбывать ром. Лёгкий флёр опьянения помогает ему легче воспринимать чудную действительность этого вечера. Кому расскажи… Никто не поверит. Ну, кроме команды, Тая и Ки конечно. Они все успели многое повидать. Тай и Ки! Сердце сжимается от страха и боли за своих родных парней. Как они там? Сколько у него времени?! Задумавшись, Рез’окун не замечает что уже довольно долго сидит и весьма бестактно пялится сквозь своего гостя. А тот в ответ с интересом рассматривает его, вновь вспыхнувшими, мерцающими «глазами».       -Простите Господин! — спохватывается капитан, отводя взор. Ну что он творит! Еще Тай ему замечания за такое делал. — Простите, я задумался…       -Да забей! Много думать — вредно. Налей-ка ещё лучше. — фыркает Лоа могил любимую фразочку Тай’джина, еще раз подтверждая их сродство и подставляя опустевший кубок. Рез’окун ошалело глядит в таинственно мерцающие глазницы ухмыляющегося черепа. Неужели Тай и Самди… А что, с бедового корсара станется. Он вот, ведь пьёт с Лоа и прикурил от могильного огонька на его пальце. А чем Тай хуже? Для него это и вовсе не диковина. Вполне возможно…       -Рассматривай, коли охота. За погляд — денег не беру. Ты и сам весьма-а-а занимательное создание… Зандалари — ведь так? А куда, позволь спросить, ты проебал Великую Благодать дарованную и бла-бла-бла… Как вы там любите это провозглашать, зануды? — посмеивается Императорский Лоа, стремительно придвигаясь и почти вплотную приникая к лицу Рез’окуна, с интересом заглядывая своими пылающими очами в бледно-аквамариновые глаза зандалара. — И называй меня Самди. Ты просишь за Тай’джина, моего соплеменника — тебе можно. На корабле, ты — хозяин, капитан. Я порядки знаю… Пищу с куревом мы разделили, как и кров. Постель — ну-у-у… У меня намедни был желающий поинтереснее, если честно… Так куда Благодать девал, а? Жуть интересно, прям вот до смерти!       -Благодать я Тай’джину отдал, когда он умирал от душевного истощения, — отвечает Рез’окун, про себя радуясь куда сворачивает разговор. — О нем и поговорить хотел. О нём и его сыне…       -Отдал Благодать! — радостно лупит себя по коленям Самди и разражается громоподобным хохотом, стуча кулаком по столу. — Ну насмешил! Вот так взял и отдал, да?! Ох, щас помру… Торкали — слышь чего творят?! Раз-да-ют! А скоро продавать и обменивать будут! Додумаются же! Такого я еще не слышал! Очаровательно! Отдал!!! Ох, мадда моя — женщина! Видать он тебе сильно дорог, а? Друг? Лучший?       Капитан с удивлением понимает, что без труда читает эмоции на верхней половине черепа божества. Сейчас например, он хитро прищурился… По голой кости и пустым глазницам этого никак сказать нельзя, но Рез’окун точно знает, ощущает.       -Очень дорог! И больше чем друг. Он мой, а я — его. Мы обеты принесли и он самое дорогое, что у меня есть в этой жизни… Мой Тай’джин и его сын — Ки’тани. О них я и хотел тебя просить. О их жизнях, о их душах…       -Та-а-а-к… А вот это уже деловой разговор начинается! — серьезно подбирается Лоа мертвых и садится за стол. Правда без стула, но капитана такими «чудесами» уже не смутить. — Что ж, давай поговорим про твоего Тай’джина… С Ки’тани, я вчера имел честь познакомится. Милый пацан, порывистый и наивный — но с хорошим заделом на будущее. Хороший воин. Он мне понравился. Такой мне не помешает. Может слышал, я его припугнул вчера — что б не лез куда не надо. Но вижу, он всё же полез — паршивец… Ты уж прости за стену — разозлился… Да и Тай твой… Что ж вы все такие умные — и не Лоа ещё? М?       Рез’окун покаянно вздыхает. Он вот — всей душой согласен с Бваной Самди. Ну чего Ки туда сам полез? Почему не дождался Рез’окуна, не посоветовался. Сейчас могли бы сидеть втроем и думать. А так… Как его теперь искать? Их обоих? Где — он знает. Но — как?!       -Всецело с вами согласен, Самди. — вздыхает капитан. — Я б ему сам ухи намял за такое… Не поглядел бы — что тёмный охотник и сын Тай’джина… Такие козыри подарить врагу… Кстати, он сильно переживал, что может не выдержать, когда отдаваться Вам будет. Вы это серьёзно? Или он не так понял и вы его «хотите» в переносном значении?       -Уй-й-й, какой любопытный… Сующего нос в каждое облако может здорово долбануть молнией — слыхал такое? Вот и не суй нос. Это — наши дела. И с Тай’джином у меня были, есть и будут — свои дела. Понял? Как ухи крутить будешь — погляжу с удовольствием… Я б и сам, да боюсь силу не рассчитаю. Не хочу Тай’джина безухим сыном огорчать. Он и так бедняга едва жив… Я чувствую. — хмыкает Лоа и совершенно обыденным жестом подпирает голову. — Рассказывай давай, всё что знаешь и видел. Думать будем. Иногда, всё же — полезно.       Рез’окун начинает рассказ со смутных предчувствий супруга. Кратко, по-военному излагает основные факты, не размениваясь на собственные домыслы. Лоа явно знает и понимает больше него, лучше он потом сам послушает выводы Самди. Заканчивает капитан разговором с Иму и его предложением провести обмен: Ки’тани — на Тай’джина.       -Я ему устрою «обмен»! — гневно фыркает Лоа, пристукивая кулаком по столу, яростно вспыхивая огоньками глаз и начиная увеличиваться в размерах. — Он эту мену до конца своих дней помнить будет, стервь! Совсем охренел, опарыш старый от безнаказанности! Знаешь сколько он мне столетий в душу гадит, жук навозный!       Капитан молча качает головой. По его спине отчетливо маршируют батальоны мурашек и доходя до затылка — пытаются приподнять волосы. Воздуха в комнате начинает отчетливо не хватать. Он становится каким-то пустым, разряженным, а вместо него появляются маленькие, призрачные, светящиеся голубыми отсветами смерчики и огоньки. Где-то под сердцем, начинает глухо ныть и тянуть… Похожее чувство было, когда зандалар поил своей Благодатью Тай’джина. В глазах начинает темнеть…       -Бвана… Самеди… — глухо стонет капитан, протягивая дрожащую руку к уже подпирающему головой потолок, гневающемуся Лоа. — Я… пожалуйста…       Наконец божество обращает внимание на корчащегося на столе тролля и жуткие метаморфозы прекращаются.       -Ох, прости! Прости, задумался… — мановением руки, Лоа возвращает воздух на место и даже зажигает давно погасшие свечи. — Какие ж вы хрупкие -смертные… Но нехорошо… Нехорошо. Ты меня уважил, а я тебя чуть не «задавил». Вместо помощи-то… Выпей-ка. Дрожишь… Давай налью.       Самди аккуратно подхватывает бутыль и умело разливает по кубкам ром. Дрожащий в ознобе капитан, ухватывает кубок и подносит к трясущимся губам, делая большой глоток. Ром ухает в сведённое, стылое нутро и взрывается в нём тёплым, дарящим облегчение фейерверком. Так вот что такое «Болезнь Перекрестков» — запоздало понимает Рез’окун. Добрые Предки — и как Тай это всё постоянно выносит? Это ж насколько надо любить все эти Тропы и Перекрёстки что бы постоянно испытывать такое?! Неужели именно поэтому многие шаманы и тёмные охотники постоянно под хмельком? Тем кто не испытал, кто не знает как тянет душу, стынет всё внутри и начинает выкручивать и ломить кости от соприкосновения миров — этого не понять…       -Ну как, полегче? — хлопочет вокруг него божественный собутыльник, пододвигая к капитану тарелку с остатками мяса. — Ты пожуй. Поможет. Тай’джину вот — всегда помогало. Горячего бы тебе…       -Там кафа… — кивает на толстостенный кувшин-термос Рез’окун, приободряясь, услышав имя любимого. Значит Тай всё-таки близко знаком с Бвонсамди! И тот похоже с ним в дружбе… Превосходно, тем больше шансов на помощь.       -Кафа? Горячая, заваренная кафа? — радостно интересуется Лоа, подлетая к кувшину и легко подхватывая его на руки, возвращается к столу, где красуются две большие глиняные чашки.       -Ну да… — растерянно, тянет капитан и вдруг спохватывается: а не одурел ли он вконец, если сейчас ему сам Бвана мертвых кафу наливать будет?! — Позвольте! Позвольте, я сам разолью! Не трудитесь! Сахар вот…       -Да сиди ты! — весело отмахивается гость, подтаскивая к себе чашки и вытаскивая пробку из горла кувшина. — Я чего удивился… Отвык просто, понимаешь? Некоторое время назад, не скажу сколько… Запамятовал. Так вот, один паскудный тролль решил что мне хватит и зёрен кафы. Я сначала и внимания не обратил. Как бы тебе так объяснить… В общем, кафа есть кафа. Хоть с водой, хоть без. Мне в целом — без разницы, но согласись — горячая, заваренная кафа куда приятнее. Её можно пить, как раньше… Я ж не Пао’кай какой, зерна клевать… Так вот, чем дальше, тем больше мне стали приносить именно зёрна. Ну и пошло-поехало… Столетие, два… Заваренной, поверишь ли — часто только Тай’джин балует. Ну и пара его друзей, кому он мозги на место вправил. Как оно — мне по вкусу. А ты вот — сам додумался, уважаю.       Капитан ошалело берет придвинутую к нему кружку и отпивает глоток — какое блаженство! Довольно щурясь, он с интересом следит как Лоа острыми кончиками пальцев, ловко — как щипчиками, набрасывает себе в кружку кусочки тростникового сахару. А он — сластёна, делает себе на память зарубку капитан. Тело согревается и зандалар снова способен ясно мыслить. Мысли моментально возвращаются к насущным вопросам.       -Так что скажешь, Бвана Самди? Что мне делать? Поможешь? Назови цену. — тихо просит капитан, с тревогой глядя в окно. Время уходит, а ему нужно дать ответ бокору на рассвете. Но что странно, они уже сидят довольно давно, но луна кажется не сдвинулась с места…       -А-а-а заметил? За время не переживай. — прозорливо хмыкает Лоа, проследив за взглядом Рез’окуна. — Мы сейчас не совсем на корабле… Точнее на нем, но немного в стороне. Ближе к моим владениям так сказать… В общем за это не волнуйся… Так вот…       -Что скажу? Тай’джину я помогу. Вот поверишь — люблю я его. У нас с ним свои дела и счёты. Ну и Ки’тани уже до кучи, раз они вместе попались. Сын — всё-таки… Заплатит мне — Ки’тани. Так бы и было, не суйся он куда не следует. С тебя — выдрать его за уши, как и обещал. В назидание. Он мне планы прилично изгадил своей молодой дурью… Я всё помню… — задумчиво отвечает Бвонсамди, рассеянно помешивая сахар в чашке фалангой указательного пальца и наконец с удовольствием отхлёбывая.       С облегчением выдохнув, капитан с интересом смотрит как Лоа могил пьёт кафу. Несмотря на довольно широкие прорехи в его тросе и виднеющиеся ребра, ничего наружу не проливается.       -Что, ждешь когда потечёт? — хохочет Лоа, весело склоняя голову к плечу и ехидно глядя на засмущавшегося зандалара. — Не дождешься! У меня глубокий внутренний мир. Весьма! И там всё о-о-очень интересно устроено…       -Простите Самди. — неловко улыбается капитан. — Просто это всё так странно. Я не привык к этой… э-э-э… стороне нашего бытия… к общению с Лоа… Простите, если что не так. Я стараюсь.       -Понимаю, мой маленький честный капитан… — кивает Лоа, ехидно глядя на смущенного Рез’окуна. — Мне нравится твоя искренность. Что ж — отплачу тем же. Я вот тоже удивился, когда узнал КОМУ Тай’джин дал себя окрутить. Простому троллю, да еще и зандалари. Легба видать сильно перебрал, когда рисовал его путь-дорогу. Уж не обижайся, но я думал парень найдет себе кого из своего круга, «видящего» и уж точно — не мужчину!       -Н-да… У него знаешь ли была неплохая партия… И у них так хорошо всё выходило, что я даже снарядил им две души на перерождение. Хорошие заметь души, их ждут славные дела! Жаль конечно, что дети не унаследовали талантов родителей, ну ничего… — прервавшись, Бвана подтаскивает к себе бутыль и заглянув в кружку, доливает недостающую кафу ромом. Ухватив снова полную посудинку, Лоа взмывает к потолку, делает глоток и гасит огоньки в глазницах, всем своим видом показывая, что вот оно — счастье.       -А у родителей вот не срослось… — задумчиво продолжает он прерванный монолог, вновь «открывая» глаза. — Кстати о детишках. «Видящего» сына Тай’джин всё-таки себе завел. Не буду хвастаться, но…       -Вы подсказали усыновить Ки, когда он умирал от ран! — догадливо кивает Рез’окун.       -Нет! Нет, что ты… Это прямое вмешательство в судьбу! Не по правилам. Я силён, но не всесилен. Тс-с-с-с об этом! — подмигивает по-свойски Лоа и внезапно переворачивается вниз головой, продолжая спокойно попивать креплёную ромом кафу. — Я лишь тихо намекнул Тай’джину, что не буду настаивать на получении Ки’тани немедленно, так сказать. Тай — мальчик умный, всё понял и быстро сориентировался. К сожалению Тай’джина я пропустил. Так ему и передай. Старый Самди — прошляпил! Но вот Ки’тани… У парня неплохие данные, он далеко пойдет и идти будет долго. С обучением у своего нового фадды и моей помощью, конечно. На его Пути есть несколько развилок, где он может оскользнуться. Но я пригляжу за этим. Поверь, покровительство Лоа Смерти ничем не уступает, а иногда и превосходит иные…       -Так Вы «готовили» его себе! — пораженно тянет капитан, испытывая легкое головокружение от откровений собеседника и его позы. Слегка захмелевший мозг зандалара никак не может определиться -неправильно висит Самди или неправильно сидит капитан.       -В точку! — похохатывает Самди, с искренним весельем наблюдая как Рез’окун непроизвольно старается вывернуть голову, глядя на божественного собеседника. — Да, пацан мне приглянулся, он уже много душ мне принёс. Хороший воин. Весёлый. Сильный. Смекалистый. Теперь ещё и тёмный охотник, ну — будет им. А то что он — Тай’джинов, еще поднимает его в цене… Удачное «приобретение». Все это поняли и на него не претендовали… Да и «помучится» с ним надо, вырастить — что бы толк был.       -Но ведь Пао’кай… — качает головой, Рез’окун. Как интересно, он и не думал, что у Лоа свои хитросплетения отношений. Если Ки приглядел Самди, то причем тут Младший Лоа?       -Именно что -Пао’кай! — с раздражением, фыркает Лоа и аж переворачивается в воздухе от возмущения, доставляя неописуемое облегчение капитану. — О нём вообще никто не думал, а он — нарисовался. Заскучала видать птичка… И мозги — тоже птичьи, уж пусть простит меня евойный папаша. Ну на кой ляд ему пацан — тёмный охотник?! Что, больше смешливых да проказливых на всём белом свете нет? Я! Я должен был заключить с Ки’тани сделку! Сделать своим! Подарить ему долгую, интересную жизнь. А тут этот… это… эта — курица!!! Разве так дела делают?! Хапнул — что приглянулось и умчался себе в пампасы. А какой Ки’тани прок от него? Вот ты мне скажи? А?!       -Ну-у-у… — осторожно тянет капитан, чувствуя что начинает увязать в интригах высшего состава и опасаясь встревать в божественные разборки. Это Самеди хорошо, он Лоа не из последних. А как быть несчастному, скромному троллю. Оскорби он даже Младшего Лоа — тот прихлопнет и не заметит. — Пао’кай внимателен к Ки’тани. Отвечает на его мольбы. Подкормил, когда тот остро нуждался в свежем мясе. Показал путь на его Грань и давал советы. Полезные. К Вам вот, тоже он посоветовал обратиться вчера… Ки бы сам не решился. Наверное…       -Пха! — чуть ли не давится в возмущении кафой Самди. — Внимателен? Внимателен?! Швырнуть с небеси гуся, пнуть под зад на Тропах и долбануть клювом по темечку — и это внима-а-а-ание?! Вот как ты думаешь, ежели я сейчас ухвачу какую утку и отправлюсь во дворец, где отхлещу скажем — Таланджи, ей по морде, в назидание так сказать… Меня будут уважать?! Вот скажи?!       Капитан молча качает головой. Ему сейчас лучше молчать и аккуратно, ненавязчиво поддакивать. Пао’кай — конечно Младший Лоа, но вот его отец… Что будет если разозлить Легбу, Рез’окун и думать не хочет. Ох и встрял — как кур в ощип. Тьфу ты! Птичьи ассоциации…       Господин мертвых, в своей праведной обиде разошелся же не на шутку. Воздух вокруг ярящегося Лоа начинает потрескивать и вновь появляются голубоватые огоньки-смерчики. Грань миров истончается и Пограничье подступает совсем близко…       -А знаешь, почему ОН сказал что бы Ки’тани ко мне обратился?! И даже согласился поделить своего любимца? А?! Знаешь? Да потому, что получил под хвост от своего отца! — радостно кудахчет Самди, торжествующе глядя на оробевшего, и начинающего потихоньку задыхаться капитана. — Легба смекнул, что птаха ничем помочь своему подопечному не может, а ежели с Ки’тани что случится — то и Тай’джин на все тут же плюнет и преставится. Причем преставится с концами! Он и так на упрямстве и желании защитить вас держится! Совсем измучился. А стоит ему снять защиту — как старый опарыш его просто сожрет. Его душу. Понимаешь? Даже я ничего не смогу сделать! Легба с Лакоу теряют Тай’джина, мы с птичкой — Ки’тани. Ты — ну вообще обоих. В итоге, мы все вроде в дерьме по уши, а старая паскуда — в новом теле! Столько рыл — проёбывают одной древней развалине! Весьма позорно — не находишь?       Наконец обратив внимание на своего смертного собеседника, Лоа сбавляет обороты. Бедняга снова задыхается и лишь молча, с испугом глядит на расстроенное божество. Со вздохом, Самди поплотнее сгущает Завесу и смотрит на постепенно приходящего в себя тролля. Ну чего он пугается, не на него же гневаются… Глупый малыш. Он наоборот — важен и нужен…       -Я тебе так скажу. Если бы не Пао’кай — ничего бы этого не было. Будь Ки’тани «моим» — я б не допустил! Ну а у птицы — и мозги птичьи, хоть он и Лоа. А еще он довольно молодой, ну — для нас конечно… Точнее для НИХ. Но не суть. Не бери в голову. Ки’тани тоже много глупостей натворил. Хоть я и старался его оградить — ради Тай’джина. И Джа’джина к нему засылал и запугивал… Дети… Наваяли вот… — вздыхает Самди, и снова «присаживается» к столу. — Ты не пугайся, к тебе никаких претензий. Ты — молодец. Я выбор Тай’джина тоже поначалу не понял… Однако… У парня сейчас большие проблемы, а ты — его супруг, хоть и боишься, но сидишь тут передо мной и просишь за него. Готов заплатить назначенную цену… Любую. Я прав?       Рез’окун решительно кивает. Так и есть. Он на все готов, какова ни была бы цена. Он не будет торговаться за жизнь любимого. Не на ярмарке. Может это и глупо, может наивно -но ему главное спасти Тая и Ки. Они должны жить!       -Во-о-о-т… — довольно тянет Самди, отпивая еще кафы. — Это примиряет меня с его выбором и заставляет думать что парень может и не сглупил… Что ему повезло с тобой. А тебе — с ним. И может Легба был не так уж и пьян… Пожалуй, я даже одобряю его выбор… Скучно вам точно не будет.       -Благодарю Вас. — склоняет голову польщённый капитан. Ещё бы, не каждый день Великий Лоа его хвалит и вообще доволен его скромным существованием…       -Ты меня не бойся… Это все от рома с кафой. Смешал и перевозбудился немного. Если я на тебя разозлюсь, то поймешь ты это уже у меня в «гостях»… — ласково ухмыляется Лоа. — Плесни-ка ещё рому. Надо успокоиться… Нам еще планы планировать и бокора воевать.       Капитан споро разливает остатки рома по кубкам. Это они целый бутыль усидели?! А ни в одном глазу. Рез’окун снова трезв как стекло. Хотя вряд ли кто способен опьянеть возле разъяренного божества. Пусть ярость и не на тебя — но все равно пробирает до печени.       -Ну, полюбезничали и будет… О деле теперь давай, храбрец. Я, туда куда ты намекаешь, не попаду. — Резко меняет тему разговора Самди, переходя к делу. — В живое тело мне ходу нет. Правила. Иначе я бы его уже давно поимел… Он это знает, поэтому и наглый такой. Сам ты — никак не справишься. Во первых — не попадёшь, а если и попадёшь — то ничего не поймёшь и потеряешься. Да и сражаться тебе там нечем… И уж не с колдуном, так точно.       -Я ТАМ уже был и вернулся… — тихо говорит Рез’окун. — И на Тропах, и на Грани у Тая. Я не растеряюсь и драться смогу, если надо. Только скажите что делать и как.       -И снова ты меня удивил! — в изумлении прокачивает головой гость. — Кажется я знаю, чем ты ему ещё так приглянулся. Такой же любопытный и упрямый. Уже и по Тай’джиновым угодьям прогулялся. И как попал-то? Увидал чего?       -Тай провел. — грустно улыбается капитан. — Мы напились, выкурили трубочку с каким-то его зельем и пошли «гулять»… На Тропах мне мало что доступно, я их не вижу. Искорки вот только, о которых Ки’тани рассказывал. Они — милые. А на Грани Тая мне больше видно, хоть и туман. Но на цветы его всё же посмотрел. Красиво там… Жаль неба не увидал и его знаменитые — три луны…       -Если надо — я пойду! И буду осторожен. Я знаю что там всякое есть. Лярвы и прочее. Я не дрогну! — горячо убеждает Рез’окун.       -Ну Тай’джин… — в полном восторге воспаряет под потолок Самди и оттуда весело глядит на задравшего голову тролля. — Вот значит зачем ему именно «супруг» — чтобы накурится и отправиться шататься по Нижнему миру. Вдвоём оно конечно веселее. М-да. Это на него похоже…       -Кстати, говорят секс на Грани — чудо как хорош! Совсем другие ощущения… — заговорщицки подмигивает Лоа. — Слияние душ и всё такое… Если ещё не пробовали — мой вам совет. Бесплатно…       Рез’окун снова грустно улыбается. Секс… Какой секс, после всего что с Таем произошло… После того, что ему рассказал Иму. Он будет счастлив, если любимый его вспомнит и позволит обнять. Просто спать рядом — уже будет чудесно! Просто прикасаться и знать что он рядом, живой, его…       -Э-э-эй! Не вешай нос капитан. Кручиной моря не переедешь. Так кажется у вас говорят? — Дождавшись кивка, Лоа посверкивая глазами продолжает.        — А у нас в племени говорили: «В море две воли: чья возьмет, тот и доплывет; чья сильней, та и правей.» Так вот, мы — сильней! Понял?! Слушай что я тут придумал, пока орал да разорялся. Да, я и так могу. Многозадачность называется. Я ж Лоа как — никак… И не из последних. Только без Бон’гани у нас не выйдет ничего. Он возьмется? Поможет?