Бурные воды и тихие гавани капитана Рез'окуна.

      Быстро завоёвывающее небосвод и пригревающее все жарче солнце начинает испарять туман. Тот сопротивляется изо всех сил, жмётся к земле, пытается уцепиться за тенистые впадины и трещины, прячется за камнями, но всё же понемногу сдаётся, истончаясь до лёгкой, белесой дымки.       Умэ’ки расслабленно сидит в импровизированной скальной ванне и с лёгкой, влюблённой улыбкой глядит на спящего на его груди, притомившегося Ки’тани. Немного пометавшись между подремать и полюбоваться, он выбрал последнее. Когда они ещё так уединятся? На судне это практически невозможно. Даже в их «логове». А ещё он сам заплёл Ки’тани косу! Получилось может и не идеально, «расчесывать» пришлось пальцами, но Ки был искренне рад стараниям супруга и довольно мурлыкал в течение всего процесса. А потом устроился у него на груди и задремал. Наблюдать за чутко спящим «младшим» троллем — очень интересно. Парень спит совсем не так, как в каюте. На первый взгляд Ки’тани расслаблен. Тонкие, сильные руки крепко обнимают торс супруга. Глаза плотно закрыты, а дыхание глубокое и спокойное, но уши… Длинные синие уши не спят и живут своей, таинственной и беспокойной жизнью. Они постоянно шевелятся, подергиваются и настораживаются. В безопасной же постели они спокойно, расслабленно лежат. Умэ’ки это просто очаровывает, в который раз подчеркивая, насколько «дикий» у него парень. Он вот так не умеет…       С первыми лучами солнца птицы начали свой громкоголосый «базар» с ухаживаниями, руганью и перекличкой. Ки’тани он не интересует, ухо лишь чуть раздражённо подергивается на особо громкие, пронзительные крики. Однако через какое-то время, нечто всё же привлекает внимание спящего тролля, ухо чутко дергается и Ки тревожно распахивает глаза. Этот резкий вскрик, как и переполох среди «стражи джунглей» ему знаком. Дронго просто заходятся в тревоге. Опасность!       -Утра… — улыбается ему зандалар и сразу замолкает, как только синяя ладонь касается его рта.       -Ш-ш-ш-ш… Пригнись. — тихо шипит Ки’тани, внимательно вслушиваясь в крики из леса и шаря глазами по округе. Туманное «одеяло» уже истаяло и от окаменевшей лавы, прогреваемой солнцем поднимается тонкая, кисейная дымка испарений. Видимость отличная, но и они как на ладони…       -Ки’та? — тихо шепчет Умэ’ки настораживаясь и кося глазом на свой, лежащий рядом, на бортике «ванны» тесак. Нужно ли вооружиться? Что случилось?       -Тихо собираемся и валим… — шепчет Ки’тани, приподнимая ногу в воде и закрепляя на бедре ремни ножен. — Стая вышла на охоту. Нам до деревьев нужно… Иначе — конец…       Умэ кивает и тянется к мешку за штанами, но получает беззвучный шлепок по руке и сердитый взгляд. Им быстрее надо! Пока их не заметили. Дались ему штаны. От Стаи они не защитят! Выскользнув из воды и пригнувшись за камнем, Ки’тани быстро закрепляет перевязь с глефой и пригнувшись, мягко перетекает от одного скального обломка к другому. Поняв что дело принимает крайне серьёзный оборот, воин тоже застёгивает ремень с тесаком на голое тело и подхватив мешок, молча крадётся вслед за супругом, стараясь не плескать, покидая гостеприимное озерко. Что бы это ни была за стая, им явно лучше с ней не встречаться…       Наконец крупные камни заканчиваются и прятаться становится негде. До зелёной стены джунглей остаётся метров тридцать ровного склона, поросшего сочной, изумрудной травой, однако в ней не спрятаться. По крайней мере — троллям. Присев за камнем, Ки переводит дух и прикрыв глаза, прислушивается, чутко поводя ушами. Судя по тихим, отрывистым крикам теряющимся на фоне птичьего гомона их выследили, перемещения заметили и начали охоту. Значит тянуть нельзя.       -Умэ, видишь вон то дерево, где ствол оплетён фигой, а ветки пониже? — шепчет охотник, тыча для наглядности пальцем. — Как скажу, беги к нему и залазь. Повыше. Что бы не случилось, не вздумай слазить. Ясно? Мешок оставим тут. Его не тронут.       Зандалар молча кивает. Он понял. Шутки давно кончились и им нужно уносить ноги. Что бы тут не охотилось, джунглевый тролль явно видит и понимает больше него. Он вот — вообще ничего пока не заметил. Ну, разве что птицы кричат, так они всегда кричат, разве нет? А Ки сильно встревожен — аж до дрожи, а его напугать…       Об одном молчит воин, если охотник не успеет и ввяжется в бой, все равно с кем — он слезет. И плевать что там сказал Ки’тани, звездами ТОЙ стороны при неудаче любоваться они будут вместе! Спасаться самому и бросить Ки’ту?! Никогда!       Ки’тани достаёт свой кинжал и зажимает в зубах. В себе он уверен, а значит охрана тылов — на нём. Пусть Умэ бежит впереди. Ещё немного послушав перекличку их невидимых преследователей и поняв где засела основная их часть, парень подбирает несколько небольших камней и потерев ими под мышками и смачно поплевав на них, не показываясь из-за убежища, швыряет их в лес, подальше от облюбованного дерева. Слышно как камни с шумом приземляются где-то в подлеске и сразу же раздаются пара коротких вскриков и тихий шелест в том направлении.       -Хой! — бросает Ки’тани и воин со всех ног устремляется к указанному дереву. Охотник кидается за ним. Главное не споткнуться, не подвернуть ногу на невидимых в траве камнях и не упасть. Смотреть по сторонам нет времени, адреналин и близость смерти гонят вперед. Умэ’ки, как и было сказано, первым добирается до дерева и быстро лезет по стволу, волнуясь за супруга, держащегося позади. Как он?! Успел? Взбираться легко, кора рельефная и есть за что ухватится, а какой моряк не умеет карабкаться?! Оказывается что за Ки’тани волноваться не нужно. За пару метров до дерева, джунглевый тролль группируется и совершает высокий, мощный прыжок, вцепляясь крепкими когтями рук и ног в грубую, морщинистую кору, белкой взлетая по стволу сразу на пяток метров и легко обгоняя зандалара. Сзади и снизу раздаются отчаянные, злобные вопли и что-то со стуком бьётся в ствол под воином. На секунду отвлёкшись и глянув вниз, на преследователей, Умэ’ки хватается за ненадежный, подгнивший и изъеденный личинками участок коры и тот не выдерживая с треском отваливается. Внутри всё цепенеет от испуга. Парень потеряв опору, отклоняется назад и балансирует едва не срываясь, впиваясь изо всех сил одной рукой и пальцами ног в древесные борозды.       -Руку! — доносится сверху и зандалар, выронив наконец бесполезный, оторванный кусок, инстинктивно подаётся вперед и отчаянно вцепляется в протянутую ладонь. Благодарно вскинув глаза, воин холодеет. Сумасшедший! Ки’тани висит зацепившись ногами за ветку и тянет его за руку на себя, предоставляя необходимую опору и не давая опрокинуться назад, в разверстые в нетерпеливом ожидании, зубастые пасти ящеров. В другой руке — кинжал. Охотник не обращая внимания на супруга, зорко следит за преследователями. Не допрыгнет ли кто… Падать нельзя — не отобьются. Хищников слишком много.       -Давай Умэ! Я держу, не торопись… Аккуратно. Ищи опору. — выдыхает Ки, не шевелясь и позволяя более тяжелому троллю самому восстановить равновесие и сцепление с деревом. — Ты уже высоко. Не допрыгнут. Главное не упасть…       Снова прыжок и удар по стволу. Падение. Снова раздаётся разочарованный визг. Не достал! Умэ’ки осторожно подтягивается и приникает к дереву. Рука Ки кажется такой тонкой по сравнению с его, но мышцы на ней стальные и держит она крепко. Наконец хорошенько уцепившись и отпустив спасительную руку, парень продолжает восхождение до ветки Ки’тани. Видимо Ки не просто так выбрал именно это дерево. Удобное. Но до кошачьей грации лёгкого «дикаря» ему ой как далеко. И когтей таких у него нет… Вот значит зачем они нужны и почему Ки’та их только аккуратно подпиливает, не пытаясь остричь и затупить. По чьему бы капризу и каких богов не были созданы «младшие» джунглевые тролли, но приспособлены для выживания в своих лесах они идеально, с лёгкой завистью отмечает Умэ’ки, следя за грациозными движениями супруга. При нужде, «дитя джунглей» превращается в грозный вихрь когтей и клыков, легко перемещающийся по деревьям. А если еще и заострить бивни…       Ки’тани же, лишившись груза, моментально подтягивается и усаживается верхом на ветке, радостно блестя глазами. Получилось! Тута они в безопасности. Сюда рапторам хода нет! Хотя некоторые, подбадривая себя злобными криками всё-таки пытаются вскарабкаться вслед за верткой добычей. Мощные задние ноги с огромными когтями отлично впиваются в кору, но маленькие, рудиментарные передние лапки не выдерживают веса тела, отягощенного длинным хвостом и охотники, едва забравшись на пару метров, заваливаются назад, тяжело падая обратно на землю. Сверху над их попытками издевательски фыркает Ки’тани. «Бич джунглей» страшны на земле, они быстры и выносливы, от них не сбежать, но поднимись чуть выше и они бессильны. И слава Лоа, иначе спасенья от прожорливых, хитрых и бесстрашных ящеров не было бы нигде. Ух, он и напугался! Умэ чуть не упал… Мстительно сорвав горсть зелёных, недозрелых плодов фиги, парень ловко швыряет их в оскаленные морды суетящихся внизу хищников. Получив по чувствительным носам, те заходятся в разочарованном, яростном крике, топорща перья на головах и скача на месте от бессилия и обиды. Мясо так близко — и так недосягаемо! Ки’тани насмешливо хмыкнув, плавно поднимается на ноги и уступая ветку супругу, лезет по стволу выше, на разведку. Раз уж застряли тут… Повыше — оно поспокойнее будет…       Сидя на ветке и прижавшись спиной к стволу, переводя дух и стараясь унять запоздалую, шоковую дрожь, Умэ’ки косится вниз. Благослови Лоа его дикое, синекожее чудо! Сам он был бы сожран еще на склоне. Он их просто не слышал, а когда увидал бы — было бы поздно. Охотничьи стаи рапторов — настоящий кошмар джунглей. Он слышал о них, но сам никогда не встречал. Быстрые, бесстрашные и вечно голодные, они жрут с костями и кожей всё, что могут поймать на своем пути, проходясь в своих охотничьих рейдах по лесу частым гребнем. Не особо крупные и довольно боязливые, падальщики поодиночке, в стае они становятся поистине ужасающими хищниками. От Стаи не отбиться — учуявшие кровь, неважно добычи или собратьев, ящеры впадают в неистовство и идут до конца, убивая и пожирая созданий, намного крупнее себя и не считаясь с собственными потерями…       Вернувшийся с «прогулки» Ки’тани предлагает лезть выше. Во-первых, там наверху он присмотрел отличную развилку, где они могут комфортно устроится, а во-вторых — чем меньше они будут мозолить глаза хищникам, тем скорее те уйдут. Деревья тут, на краю леса, растут довольно редко — не перепрыгнуть, а скакать по лианам довольно опасно. Сорвешься, обратно подняться уже не дадут… Да и мешок опять же… Джамбэй Тай’джина, Ки’тани не потеряет! Ни за что!       «Пираньи джунглей» — так их называют у него в племени, кивает Ки’тани на беснующихся под деревом рапторов. Хорошо что на островах Чёрного Копья этих тварей нет. Однако они были первыми, на распознавание кого его тщательно натаскал Тай’джин, после того как вывез из Сен’джина. Ки тоже научит Умэ! Это жизненно важное умение и это уже пятая Стая, с которой он лично столкнулся и выжил. И самая многочисленная. Вдвоем парни насчитали примерно двадцать особей. Жуткая, прожорливая сила…       Умэ’ки полностью согласен. Чем дальше от «пираний» — тем лучше. Развилка в вышине, в переплетении ветвей и впрямь отличная, они там вдвоём поместятся без риска свалится на землю. И раз им пока тут «прохлаждаться», то нужно обеспечить себе максимальный комфорт. Осторожно поднявшись в самую крону, воин устраивается в чашеобразном переплетении ветвей и хлопает себя по груди. Ки лёгкий, пусть на нем и располагается. Парня дважды просить не надо и он укладывается на широкую грудь супруга, свесив ноги по бокам его тела. Отлично! Можно даже вздремнуть…       -Спасибо Ки’та… — тихо произносит Умэ, благодарно прижимая к себе и целуя своего «дикаря» в лоб. — Если бы не ты…       -Хороший бы я был охотник, сожри они супруга у меня на глазах! — ершится Ки’тани, гневно топорща уши. Однако легко подаётся вперед и прижимается лбом ко лбу, довольно жмурясь от благодарности и ласки. Уж он приглядит за своим Умэ!       И кстати, каково «столпу цивилизации» сидеть с голым задом на дереве, по примеру предков, так сказать? — смешливо щурится «дикарь», устраивая подбородок на сложенных на чужой груди руках.       Зандалар несколько секунд обдумывает вопрос, а потом разражается громким и немного нервным хохотом. Ох Предки, он и забыл про свой голый зад! Вот как увидел, ЧТО к ним несётся, так и забыл. Вообще и полностью! Штаны-то его в мешке остались! Не до них было. А вообще… «Светить» своим мужеством с дерева и ничего так… обдувает приятно… Но справедливости ради, тут Ки’тани немного не прав — предки зандалари не особо дружили с деревьями… Не древолазы они. Поэтому и в броне… А вот кстати о штанах… Ки’тани заходится от хохота и мотает головой. Пусть Умэ не переживает, «пираньи» голодные, но не глупые. Будь мешок в крови, тогда бы порвали, а так… Он их не интересует. Целы будут его драгоценные штаны! Кровь и движение, тепло и запах живого -в от на что они реагируют. Ну и резкие звуки тоже… Так Тай’джин говорит. Поэтому Ки и отвлекал их камнями со своим запахом! Твари конечно быстро поняли уловку, но несколько жизненно необходимых секунд парни выиграли.       Умэ’ки вновь ласково тормошит и целует своего охотника. Какой же его Ки чуткий умница! Спас их шкуры. Ки довольно вздыхает и прикрывает глаза, устраивая поудобнее голову. Можно ещё подремать. Твари упорные и кружить под деревом будут долго. Осаждённые тролли в более выгодном положении — на верхушке, ближе к солнцу инжир уже созрел и можно полакомится. Голодными они не будут, а вот Стая… Тут уж, кто кого пересидит…

***

      Совершенно не подозревая об опасных приключениях молодых троллей, капитан Рез’окун собирается на инспекцию мачты.       Не выспавшись, но проснувшись как всегда с рассветом, он вновь обнаружил себя в «плену» рук и ног Тая, прижавшегося к нему и закинувшего на него свои свободные конечности. Позволив себе немного поваляться и побалдеть от такой по-детски невинной и в то же время провокативной позы, капитан аккуратно выпутался из сонной хватки Тай’джина и неслышно оделся, с улыбкой глядя как сладко спящий тролль теперь «оплетает» его подушку, прижимая её к груди и сворачиваясь вокруг неё клубком. Хорошее зелье дал Хамизи, чуткий Тай от его перемещений даже не проснулся. Пусть спит. Ночь у него была тяжёлой и полной потрясений… А самого капитана ждёт главный плотник Ннамди с результатами работы своей команды и Зикимо с отчетами. Хватит отлынивать, пора принимать бразды правления в свои руки. Чиф и так его прикрыл, не спеша возвращать ключ, а с ним власть и ответственность за корабль и экипаж, позволив подольше побыть с растерянным и испуганным Таем.       Рез’окун сердечно благодарен, но пора и честь знать! У него работы невпроворот — провизия, снасти, курс, погода в конце концов! Все нужно учесть и рассчитать. Всё, кроме погоды. Капитан ясно осознает что они сильно задержались со спасательной экспедицией и теперь застряли в бухте, с поломанными мачтами и увечным управлением в самый разгар сезона ураганов. Ливни им не помеха, но вот налетающие в это время года словно из ниоткуда бури с огромными, двадцатиметровыми волнами и для исправных судов представляют огромную угрозу, а уж для них -"калеки»… Но и оставаться они тут долго не могут. Сезон ураганов длится несколько месяцев, не жить же им тут. Хотя… Прокормиться — они прокормятся, охотники-рыболовы пропасть не дадут. Его первая задача — сберечь корабль и команду. В открытое море с такой «оснасткой» соваться самоубийственно, а идти вдоль берега в ураган ещё опаснее. Без полного комплекта мачт и парусов они могут и не вырулить в прибрежных бурных водах. Либо на мель выкинет, либо вообще о подводные скалы растрощит. Куда ни кинь, всюду клин. И стоять не хочется, и плыть опасно. Однако доблести в том чтобы бессмысленно потонуть — тоже никакой нету. Да, так капитан Рез’окун еще не попадал! Необходимо собрать совет и выслушать офицеров. Каково мнение команды? По итогам совета и будет принято решение. К чему бы ни пришли-последнее слово все равно за ним, за капитаном. Жаль Тай’джин ему сейчас не помощник и не советчик. Но сам Тай всегда считался со мнением своего вожака. Ру’тендо старше их, опытнее, в своих скитаниях видел больше и его мнение — очень ценно. Оставив в памяти зарубку, пригласить вожака союзников на совет, капитан спешит к ожидающим у восстановленной мачты плотникам и Зикимо.       Ннамди с командой постарались на славу. Используя фок как упор для подъёмных лесов, срубленную «под корень» бизань прикрепили к обломку грот-мачты, пронзив железными костылями и плотно обмотав самыми толстыми канатами какие нашлись в хозяйстве шкипера Чидженды. Сверху, для надежности скрепили цепями. Обломок грот-мачты длинный, если не попадут в страшный ураган — до порта выдержит, клянётся старший плотник. Если капитан принимает работу, то остаётся оснастка и перераспределить балласт. Трёхмачтовик с двумя мачтами и неполными парусами будет весьма неповоротливым, но тем не менее им можно будет управлять, как и набирать какую-никакую скорость…       Рез’окун внимательно всё осмотрев, довольно кивает. Ннамди с парнями — отлично управились! В их условиях — это лучшее что можно было сделать. А что думает по этому поводу Ру’тендо? Наблюдающий за инспекцией вожак подходит и уверенно кивает. Это действительно максимум, который они могут себе позволить. И сделано на совесть. Ему — не к чему придраться.       Рез’окун с улыбкой, одобрительно хлопает Ннамди по плечу. Он принимает работу! Немного ошалев от такого неожиданного контакта с самим капитаном, плотник тем не менее расплывается в довольной улыбке. Они старались! Теперь дело за Кирабо и его парусным хозяйством. Боцман ухмыляется и кивает. Задача ясна! Они тоже не подведут! Можно приступать? Получив дозволение, Кирабо прихватив Чидженду направляется к аккуратно рассортированным, разложенным и развешенным снастям, выкликая по пути наиболее опытных и толковых матросов. Дел у них — невпроворот!       Разобравшись с самим судном, капитан приглашает Зикимо в кают-кампанию и начинает разбираться с делами на нём. С огромным облегчением избавившись от ключа, чиф приступает к отчётам. Главные вопросы — провизия и вода. Где взять ещё воды они уже знают. С ней проблем не предвидится. Дорога нахожена. А пропитание… Охотники давно просятся в джунгли, на разведку. Места дикие, крупная дичь тут обязательно должна быть. Если найдут, можно снарядить охотничью экспедицию, раз им тут все равно еще несколько дней стоять. Пока такелаж наладят… Свежее мясо лишним не будет! Рыбная же ловля уже налажена и команда с удовольствием рыбалит и занимается подводной охотой и собирательством. Рыба с найденными съедобными водорослями поступает на камбуз. Моллюски какие в общий котел, какие поедаются на месте. Вчера вот удалось поймать большущую черепаху на похлёбку. Впрочем капитаны в курсе. Они её ели. А вообще, команда не голодает. Заканчиваются овощи и было бы неплохо плодов каких… Опять же — охотники просятся… Ру’тендо уже вот подходил, предлагал. Чёрные Копья — все охотники поголовно. Ки’мури готов возглавить. Может позволить?       Выслушав чифа, Рез’окун задумывается. Мясо и зелень им и вправду не помешают. «Особенно — Таю,» — заботливо отмечает капитан про себя и тут же согласно кивает. Отлично, он поговорит с Ру’тендо и Ки’мури. Охота будет полезна, пусть парни разомнутся. Может повезёт и добудут чего.       Также, пока погода им благоволит, Рез’окун распоряжается послать пару голубей с описанием координат их места стоянки и постигшей их бедой. В столице должны знать что они живы, в относительном порядке и просто задерживаются. Написав и продублировав послание, он прикладывает личную печать и отдаёт их Зикимо. Отправить и побыстрее. Больше никаких важных донесений у старпома не имеется. Судно цело, течей не обнаружено. Крупных конфликтов в команде нет. Заболевших и покалечившихся нет. Мелкие ссадины и сломанный, в процессе установки мачты, палец — не в счет. Обожженный молнией матрос идет на поправку, благодарение Лакоу и трудам Хамизи. Всё мирно и все заняты добычей пропитания или починкой судна. Все при деле.       Капитан довольно кивает — он доволен работой Зикимо, доволен командой и доволен тем, что сейчас ему ничто не мешает вернуться в свою каюту, к Таю. Время позднего завтрака или раннего обеда и «мальчишку» пора будить. Он наверное снова проголодался…       К удивлению Рез’окуна Тай уже не спит, а сидя на полу изучает свой доспех. Штаны он уже натянул и теперь внимательно рассматривает застежки и шнуровки на жилете. «Домашний», холщовый комплект вместе с исподним лежит горкой на постели.       -Эйо! -радостно улыбается довольный «пацан», поднимаясь на ноги и с гордостью демонстрируя надетые штаны с двумя застёгнутыми ременными пряжками. Он понял как! И с ремнями, и с железками — тоже понял! Он посмотрел на то, как оно у капитана сделано, кивает на висящую на стуле портупею Рез’окуна, Тай. Вот это железное и ремешки с дырочками. Удобно придумано. Такое не развяжется!       -Ай, молодца! — восхищается капитан, умилённо глядя на радостно блестящего глазами «маленького дикаря». Это «железное» — называется пряжка. Тай всё правильно сделал, только исподнее зачем снял? Оно нелишне будет…       -Исподнее? — озадачивается Тай и растерянно глядит на супруга. Это что еще за зверь такой? Раз снял — значит было на нём. Снял он вот это — тряпичное: штаны, ещё штаны и безрукавку. Что из этого?! Или эти штаны на те надо? Но ведь так — неудобно! И жарко! Как надо? Эйо?       Оказывается, что штаны на штаны не надо, а надо одевать сначала вот эти тонкие, короткие «нижние» штанцы, а на них уже кожаные. Оказывается что так — цивилизованно. Хорошо, Тай будет делать как надо — кивает тролль и уже довольно умело расстегнув ремни пояса, быстро остаётся в чем мать родила.       Рез’окун сглатывает, пытаясь смочить внезапно пересохшее горло и не знает что ему делать и куда девать глаза. Ему и забавно, и неловко, и… Нет! Нет, об ЭТОМ думать — ни-ни! Тай сейчас невинен и нечего на него пялиться голодными глазами. Нечего его пугать! Отставить глазеть!       -Эйо? Что-то случилось? Что не так? — моментально реагирует чуткий «пацан» и в три шага оказавшись рядом, кладёт тёплые ладони на плечи капитана, заглядывая в лицо. — У тебя лицо такое… Странное…       Странное? Конечно оно у него странное! — отчаянно думает Рез’окун, стараясь улыбаться, глядеть только в родные глаза и не думать о всем остальном. Об обнаженном, желанном теле, находящемся лишь в паре сантиметров от него. Как же хочется его обнять, приласкать, слиться в горячем поцелуе… Не ценил, нет — не ценил он того, чего они достигли с Тай’джином. Что имел. Хотел большего! А теперь ему заказано и это… Не с таким Таем, не с ребёнком…       -И ничего не странное… — улыбается зандалар. — Просто не учёл что ты и это забыл. Поэтому немного растерялся. Ну да ничего, ничего хитрого в этом нету. Сейчас разберёмся!       Наконец штаны одеты правильно и Тай приступает к жилету. Не желая делать ошибок, он сначала рассказывает как по его мнению должно быть и вопросительно смотрит на супруга. Он правильно понял? Аку’джин его так учил: сначала Тай думал сам, потом проговаривал свои измышления и потом старый наставник его исправлял, дополнял или подсказывал как оно ещё лучше будет. Иногда способ Тая был лучше и тогда новому учился сам Аку.       Какой же мудрый у Тая был наставник, восхищается Рез’окун. Да рассуждения Тая правильны и он понял как одеть доспех. Сам! Может и не весть какой подвиг, но для «маленького дикаря» который и пряжки-то не видал… Это замечательно. Тай очень сметливый! Его вот, в детстве, часто заставляли просто зубрить и он этого терпеть не мог, хотя скрупулёзно всё выполнял. Только со временем, повзрослев, он понял ценность этих знаний. Да и то не всех. А тогда, ребёнком — оно казалось совершенно скучным и ненужным. Подход Аку’джина понравился бы ему больше. Ну да что было, то прошло — усмехается Рез’окун. Тай как, голодный? Они сейчас есть будут!       -А потом? — с любопытством блестит глазами Тай. Можно ему выйти из хижины? Или нет, правильно будет — кай-уты? А где Ки’тани? Он вернулся? Можно ему к Ки’тани? И к Ру’тендо!       Рез’окун улыбается и кивает — конечно можно! Всё перечисленное — можно! Таким Тай ему больше нравится. Любопытным, активным и восторженным. А вот Ки’тани он еще не видел, может отсыпается, а может ещё не вернулся. С ним же Умэ’ки, может решили э-э-э-э… Ох! Ну кто его за язык тянул?! Не с ровней ведь. Глупый зандалар — спохватывается капитан, но слово не воробей…       Тай удивленно смотрит на замявшегося тролля, а затем прыскает и начинает хохотать. Какой Эйо смешной! Пусть не переживает, Тай знает чем могут заниматься взрослые воины! Да и не только они, а пары вообще. Ки с Умэ — пара, так чего там… Хм, а ведь и они пара… — задумчиво замирает Тай, чуть наклоняя голову и серьёзно глядя на супруга. А им как? Ведь как-то было… как-то надо… э-э-э-э… Может спросить?       Стараясь сохранять нейтральное лицо, капитан внутренне холодеет, практически ощущая мысли, крутящиеся сейчас в голове у Тая. И он сам, сам его на них натолкнул! Ну не идиот?! «Цыц! Не до тебя!» — мысленно шипит он заинтересованно «шевельнувшейся» ехидне и та неожиданно послушно замирает. Ситуацию неожиданно спасают два маленьких древесных терродактиля, гонящихся за чайкой с крупной рыбиной в клюве. Та явно не собирается ни делится своей добычей, ни становится добычей самой и изо-всех сил пытается стряхнуть неуклюжих преследователей с хвоста, выписывая в воздухе забавные кренделя и пируэты. Ящеры же, созданные для прямых перелётов и планирования, упрямо стараются не отставать от верткой жертвы.       -Ого, Тай! Смотри! — с облегчением тычет пальцем в окно Рез’окун, с радостью глядя как заинтересовавшийся «мальчишка» бросается посмотреть, чем же закончится грабёж несчастной чайки. То что он дважды идиот, капитан понимает услышав звон бьющегося стекла и тихий, болезненный вскрик Тай’джина. Недоумок! Стекло!       -Тай! Тай ты как?! — бросается капитан и обхватив за плечи, разворачивает к себе испуганного тролля, держащегося за нос.       -Прости! Прости меня! Я должен был подумать… Больно? Порезался? -виновато бормочет Рез’окун, пытаясь мягко отнять руку Тая от лица и осмотреть повреждения. — Дай погляжу! А глаза? В глаза не попало?       К счастью и в глаза не попало, и не порезался. Ущерб оказывается нанесен только любопытному носу, которым Тай со всего маху ткнулся в стекло, а бивни уже довершили разгром невидимого противника. Поняв что не пострадал, «пацан» виновато и заинтересованно косится на осколки. Он снова что-то сломал… точнее разбил. Ему жаль… Но оно такое прозрачное! Как крыло стрекозы! Он даже не понял что оно — там, в окне! Что это, Эйо?       Удостоверившись что с Таем все в порядке, капитан усаживает растерянного «мальчишку» на стул, избегая даже смотреть в сторону постели. Отвлёк — так отвлёк! Но как бы там ни было, уловка сработала и Рез’окун с удовольствием пускается в повествование о видах стекла в хозяйстве вообще и окнах в частности. Тай внимательно слушает и восхищенно крутит в руках тонкостенный бокал эльфийского стекла, извлечённый капитаном для демонстрации. Вот значит как… Стекло очень хрупкое, он знает, но вот то, что таким дорогим материалом закрывают окна… И он его разбил — грустно вздыхает Тай. Ему очень жаль. Он не знал. Может Эйо переселит его куда попроще, пока он не разнёс ему всё жилище? — нерешительно предлагает несчастный «варвар» и тут же нарывается на гневную отповедь. Никуда Эйо его не переселит! Это их дом и капитан сам виноват. Это он должен просить прощения за то, что не подумал предупредить, а Тай ушиб нос и ему было больно! А стекло — ерунда! Переплёт окон частый и плотник заменит одно стеклышко на раз! Пусть Тай не переживает. Он думает это первый раз тут стёкла бьются? А окно, если Тай хочет высунуться, открывается вот так…       Знакомую уже Таю корзинку с провизией приносит Бон’гани. Сегодня у них в меню рыбный суп с рисом и водорослями, а на второе — жареная рыба. Рыба пареная, вареная и жареная — смеётся Бон, выгружая на стол горшочки. Однако лучше иметь много рыбы, чем не иметь её вовсе… Ну и капитанская кафа, конечно. Нет, Ки’тани с Умэ еще не вернулись. Хорошо что Бвана про Умэ’ки сказал, а то не знали бы что и думать. Умэ даже ему ни пол-словечка… Засранец! Бон лично в поисках друга весь корабль обшарил, волновался. Ну а раз они вдвоем, то не так тревожно. Хотя пора бы и вернуться… Ладно у Ки ветер в голове, но Умэ-то должен понимать!       Капитан согласно кивает, он тоже немного тревожится за парней, но надеется что вскоре они вернуться. А ещё, пусть Бон скажет Ннамди, что нужно заменить одно стекло в его каюте. Разбилось. Они с Таем сейчас поедят и выйдут прогуляться, так пусть плотник заменит.       Кивнув и пожелав приятной трапезы, воин покидает каюту, оставляя капитанов завтракать. «Хотя, скорее уже обедать.» — весело думает Рез’окун, глядя на вертящегося на стуле Тая. Тот принюхивается и предвкушающе облизывается, радостно глядя на капитана. Он очень голодный! И очень много ест. Он теперь всегда такой будет? — озадачивается «пацан». Таким ненасытным?       -Нет, Тай. Что ты! — улыбается задалар, протягивая супругу ложку. — Ты сильно истощен, поэтому сейчас постоянно хочешь есть. Как поправишься, голод уйдет. Ты ешь, ешь…       После еды, наступает время кафы и тут капитана снова ждёт неожиданность. Обожающий черную как деготь, крепкую кафу Тай, внезапно подозрительно косится на свою кружку и осторожно суёт в неё свой нос, принюхиваясь. Что это? Выслушав что это его любимый напиток, тролль осторожно отхлёбывает ароматную жидкость и кривится. Гадость какая! Он это любит? Запах ему нравится, но оно ж такое горькое! Как лекарство. Фу! Как он может это любить?! Можно он просто воды выпьет? Удивленный такой реакцией на любимый напиток, Рез’окун лишь растерянно кивает. Конечно. Вот кувшин с водой. Пусть пьёт сколько захочет.       Наевшись, Тай желая побыстрее встретится с Ки’тани и угодить супругу, предлагает интересную авантюру — если капитан говорит что Ки связан с ним кровно, то он может его найти и посмотреть его глазами. Для Тая это не тяжело, он уже давно так умеет! Кровные узы и поиск по крови — первое, чему учат тёмные охотники своих учеников. Очень полезное умение. Кто знает, на какие Тропы и куда может забросить любопытных и неопытных начинающих их изыскания. Наставник всегда должен суметь найти своего ученика. Для этого не нужно выходить на Грань или Тропы. Тай просто нащупает сознание Ки’тани и глянет, всё ли у них в порядке. Это легко! Эйо, так — хочет?       Немного поразмыслив и еще раз переспросив не будет ли это во вред здоровью, Рез’окун соглашается. Он тревожится за парней, им давно пора бы вернуться. Если это и правда не тяжело — конечно, пусть Тай посмотрит. Им всем будет спокойнее. Бон’гани вон тоже волнуется. Умэ хоть бы ему сказал. Ки явно дурно влияет на супруга. Один повесился, второй молча исчез с корабля — куда такое годится?! Отбытие Ки’тани вчера было санкционированным, а вот Умэ’ки кажется забыл что он на службе и покидать судна без разрешения права не имеет. Самоволка карается строго и он пока не на пиратском корабле, что бы себе такое позволять. Спусти одному и дисциплина начнёт рушится! Раньше, Рез’окун спихнул бы разбор проступков с последующим наказанием на второго капитана, это его соплеменники и подчинённые, но сейчас — всё на нём. Ну и на Ру’тендо… Сейчас — он представляет Черное Копьё. Хорошо, ставит себе вторую зарубку капитан, на совете и это обсудят. Умэ’ки должен быть наказан.       Пока капитан прикидывает наказание, Тай покидает странную приспособу для сидения и плюхается на постель. Интересно — зачем оно вообще? Насест эдакий. Неудобно ведь… И место занимает. На полу гораздо сподручнее. Не хочешь на жёстком, циновку кинь какую или вон — подушечку. Красота! А раз это большая лодка, то как на волнах? Оно ж и упасть можно с этих штук. Странно тут всё устроено…       Ох, да они ж на лодке! — вспоминает Тай и любопытство разгорается в нём с новой силой. Он сейчас быстренько глянет как там Ки’та и капитан обещал показать ему всю лодку! Интересно-то как! Насколько она большая?       Сделав пару спокойных вдохов и прикрыв глаза, Тай сосредотачивается на своём естестве. Нужно почувствовать свою кровь! Нащупав багровый, горячий «комок» он позволяет ему «выстрелить» в пространство. Ищи подобное! Ищи родную кровь! К изумлению тролля, нитей появляется аж четыре. Странно, Эйо говорил только о одном кровнике — Ки’тани. А кто ещё трое? Нити тонкие, значит «хозяева» далеко. С двумя он чувствует вообще какое-то странное сродство, вроде как их с Эйо браслеты — но сильнее, глубже. Совсем родные. Это странно. Кто это?! Почему Эйо ничего о них ему не сказал? Может он не знает? Получается Тай что-то скрывает от супруга? Что? Чувствуя что сейчас снова запутается, Тай решает отложить выяснение этого на потом. Сейчас — Ки’тани.       Нить Ки’тани — толстая и живая. Скользнув по ней, Тай осторожно приближается к чужому сознанию и легонько «скребётся». Он и сильно может, буквально вломиться, но зачем? Это опасно. Вдруг Ки бежит или на ветке балансирует. Может сражается или охотится, а тут — потеря контроля. Нет, он — осторожненько… Ему можно?..       В ответ на невысказанный вопрос Тёмного охотника окатывает радостью и радушием. Ки ужасно рад появлению Тай’джина и тут же расслабляется, пропуская в своё сознание и начиная медленно оглядываться. Пусть фадда смотрит. Волнуется за него наверное.       Оказывается что парни тоже обедают. Они сидят высоко на дереве и лакомятся спелыми фигами. Тай видит Умэ’ки, который перестаёт жевать и тревожно всматривается в лицо охотника. Тот видимо что-то говорит, потому что зандалар с облегчением улыбается и приветственно машет рукой. Тай пытается передать тревогу и озабоченность. За них волнуются! Чувства Ки сразу становятся немного виноватыми и парень опускает взгляд на причину их задержки. Далеко внизу, под деревом прохаживаются рапторы. Видно лишь нескольких, но в поле зрения сразу появляются руки с растопыренными пальцами. Пальцы многозначительно растопыриваются четыре раза. Ого! Большая Стая! Теперь ясно, почему тролли «бездельничают» на дереве. Их сюда загнали. Взгляд снова перемещается на голубоглазого супруга и Тая окатывает волной счастья и довольства. Кажется Ки не против такого времяпровождения. Ни тени тревоги. Они в безопасности. Хорошо, Тай передаст!       Мягко разорвав контакт, Тай открывает собственные глаза и встречается с внимательным и тревожным взглядом светлых, голубовато-зелёных…