Сказка должна продолжаться! Искоренение зла.

- Ваня, прости. Иван вздрогнул, и проснулся. Бррр... Кажется, только-только заснуть удалось, и вот - разбудили. Но утро уже никак не получилось бы назвать ранним, даже очень кривя душой. А над ним нависала Василиса, грустная, губы поджаты, и глаза на мокром месте. - Прости, Ваня. - повторила она. Он сел и помотал головой, чтобы прогнать сон, и начать худо-бедно соображать наконец. Поежился, от земли шел холод, она не успела напитаться солнечным теплом. Чуда тотчас накинула ему на плечи одеяло. А Яга сунула под нос глиняную кружку с растворимым кофе. Магии на напиток не требовалось, и приготовление нехитрое - чего там, ложку порошка кипятком развести. - Спасибо. - искренне поблагодарил Иван, и зажмурился от удовольствия, делая первый глоток. Когда вновь открыл глаза, обнаружил, что кроме Василисы, сидящей рядом, чуть поодаль, так же виновато перетаптывается Финист. - Простил бы ты ее, - посоветовала Яга, - По дури это девической. Каждой девке, даже такой боевитой, замуж охота. И не за абы кого, а за королевича. Али за богатыря. Она уж раскаялась. Иван посмотрел на Василису. Раскаялась? Но бабкино заступничество для него много значило. Если Яга за воспитанницу ходатайствует, значит, она того достойна. Перевел взгляд на Финиста. - А ты чего? Тоже раскаялся? - И не один раз, - серьезно ответил Финист. Он прислонился плечом к стволу сосны, скрестив на груди руки. - Мы с Василисой решили, - продолжил он помолчав, - с вами в бой идти. Примешь? - А тебе-то что за радость вообще? - будто бы удивился Иван, - Ты ж хотел настоящим богатырем быть. А когда мы победим, все расколдуются. Финист поморщился, щурясь на беспечно голубое небо. - Иван, ты когда-нибудь под облаками летал? Не на ковре-самолете, не на метле, а так, на своих крыльях? - дождался отрицательного движения головой и вздохнул, - Раньше я мог соколом обращаться. А теперь не могу. Я оборотничество свое на богатырскую силу променял. Да какой из меня богатырь? Богатырь - это ведь не только сила да удаль. Вот ты - богатырь настоящий. Защитник. - Ну, - криво усмехнулся в ответ Иван, - пропустим мимо ушей твои льстивые отступления. Василиса-то не против? Девушка замотала головой, а Финист признался: - Мы решили, как победим - поженимся. Нам много не надо. Будем жить в какой-нибудь избушке, у самого берега моря. Я буду ловить неводом рыбу, Василиса - прясть свою пряжу... - Ненавижу прясть, - сразу возмутилась Василиса, - И рыбу чистить - тоже. - Ну, я почищу. - покладисто отозвался Финист. - Ладно, прощаю! - махнул рукой Иван, допил кофе и важно распорядился, - Поедете в столицу, скажете отцу, что я вас отправил, под его командование. Повеселевшая Василиса чмокнула его в щеку, тут же подскочила на ноги, и схватив Финиста за руку, унеслась прочь. Иван задумчиво потер поцелованную щеку ладонью. Улыбнулся. Глянул на неумолимо поднимающееся солнце. Пора. * * * Иван и Яга сидели на крылечке бегущей по полю избы. На руки бабка надела толстые рукавицы, чтоб ни к чему не прикасаться. С высоты избушкиной трубы озирал окрестности Колобок. Высоко в небе парила белая сова. Следом за избой бежал по полю волк, а сбоку широким шагом шла Чуда. Горыныч вцепился в крышу избы спереди, на манер конька, и вращал в разные стороны своими тремя головами. До места встречи с войском Ильи и Вольги добрались достаточно быстро. Особо приближаться не стали - не до разговоров. Ивана слегка потряхивал мандраж в преддверии битвы. Он торопливо перебирал в уме: все ли учли и продумали? Не забыли ли чего? И самое тревожное - Кощей. Что будет, когда он расколдуется? Обрадуется ли Ивану? Или придется совсем уйти из Черной крепости, и остаться жить в столице, в княжеском тереме? Как же он, Иван, жить-то тогда будет? Сможет ли он, сопровождая отца на встречи с равнодушным к его присутствию колдуном, просто сидеть рядом, проходить мимо, обсуждать какие-то дела? Или сердце на куски разорвется в первую же такую встречу? Потом думать будем - оборвал себя Иван. Он привстал на крылечке. Усмехнулся невесело. Битва пяти воинств, блин. Посчитал, и впрямь - пяти. - Что там? - спросил у Колобка. - Что там? - крикнул Колобок сове. - Войско Кощеево через Тихоструйную перешло. Торопятся с нами свидеться. Навстречу черному Кощееву войску уже неслась кавалерия Вольги. И правильно - чего кота тянуть за усы? Тридцать конных, в сияющих золотом на солнце доспехах, с грозным кличем понеслись вперед. Они как ножом разделили войско Кощея пополам, разгоняя всех с пути избушки. Подоспел Илья, верхом на Сивке-Бурке, с войском Белогорских богатырей. Иван фыркнул смехом, заметив издалека под боком Сивки-Бурки здоровенного козла. Витые рога венчали острые металлические наконечники, спину покрывала специально переделанная к такому случаю кольчуга. Зверь мотал бородой и грозно ревел. Особо не злобствовали, задачей Ильи и Вольги было - освободить путь Ивану. Сова летала над полем битвы, распыляя какой-то колдовской песок. Черные солдаты от этого слепли или засыпали на ходу, валясь с ног. Словом, первую преграду избушка с сопровождением миновала быстро и безболезненно. Вот только и Кощей не так прост. - Новый отряд через Тихоструйную переходит! - крикнула сова. - Ну, - отозвался Иван, - теперь Водяного очередь! Взошедшие на мост стройные ряды черных солдат оказались сбиты прямо в реку мощной волной - Водяной расстарался на славу. Уже упавших в реку, тут же подхватывали русалки, принимаясь щекотать, и уволакивали куда-то по заводям. Визги, крики бедных солдат и их натужный смех разносились далеко по окрестностям. В чем-то Ивану их было даже жаль. Подневольные же люди. Да и что за доблесть, если грудастая, бледная девка, давно мертвая, тебя до полусмерти защекочет, не выпуская из реки? Избушка пронеслась по освобожденному мосту. Водяной козырнул из воды, отдавая честь проезжающим, взметнул вверх свой жезл. Яга послала ему в ответ воздушный поцелуй, прямо не снимая рукавицы. Иван махнул другу рукой. Пролетев так до самой крепости, по пустой дороге, избушка притормозила, чтобы передохнуть и оглядеться. Сердце Ивана стучало тамтамом от тревоги, чуть не выскакивая наружу. - Готовность номер один! - скомандовал Иван своим. Посмотрел на замершую в ожидании, тяжело дышащую после пробежки Чуду. С музыкой она теперь не расставалась, и свой неразлучный бумбокс пристроила, надежно закрепив на крыше избушки, чтобы руки были свободны для манипуляций здоровенной такой дубиной. - Ну, девочка, - Иван подмигнул ей, и махнул рукой, - Наш выход. Давай! Чуда нажала на кнопку, и по округе, пугая птиц и прочее зверье, разнеслось на полную громкость: Всё для тебя - Рассветы и туманы, Для тебя - моря и океаны, Для тебя - цветочные поляны, Для тебя!.. Избушка тронулась вперед. Чтобы столкнуться с новым отрядом защитников Черной крепости. Под задушевное пение Стаса Михайлова разлетались по кустам разметанные дубиной солдаты, их не спасали прочные доспехи. Серый и Колобок сшибали с ног и рвали в клочья все, что попадалось им в зубы. То, что не дорвали, подпаливал пламенем разошедшийся не на шутку Горыныч. Но солдат было много. Они лезли со всех сторон, окружая избу, не пуская ее вперед. В какой-то момент куриные ноги оказались спутаны прочными веревками, и избушка едва не завалилась на бок. Иван спрыгнул со ступенек, подхватывая на лету падающую Ягу. - Й-ех! Молодость вспомнить! Давно меня добры молодцы на руках не носили! - в восторге крикнула она. - Ага. Только Водяному не рассказывай, - попросил Иван на бегу, - А то он меня из ревности и в луже утопит. Так, вдвоем, они выскочили прямо на площадь перед Черной крепостью. Кощей ждал их. Он стоял у самых ворот, один, только обнаженный Меч-Кладенец сверкал в руке. - Кощей. - Иван поставил Ягу на ноги и шагнул к нему, больше никого и ничего вокруг не видя, ни дерущихся друзей, ни летящие ото всюду, и каким-то чудом не задевающие его стрелы. - Зачем пришел? - грозно вопросил Кощей, - Неужели меня одолеть думаешь? - Кощей... - повторил Иван растерянно. И его недоумение, неверие в происходящее сейчас - между ними и вокруг них, будто бы отразилось в блеклых Кощеевых глазах. * * * Кощей замер, изо всех сил сжимая рукоять меча. Острие ткнулось в камень площади. Иван. И все прочее, что было вокруг, потеряло всякий смысл. Он судорожно искал выход. Околдовать. Усыпить. Отправить прочь из Белогорья, и больше не допустить его возвращения. Не допустить, чтобы жизнь Ивана снова оказалась в такой грозной опасности, как сейчас. Он, конечно, не простит. Никогда не простит. Но зато будет жив. И со временем забудет старого колдуна, проигравшего битву за собственную душу. Только надо очень хорошо притвориться. Иначе не поверит, попытается все изменить. И неминуемо погибнет в этой безнадежной попытке. Если даже он, Кощей, не смог совладать с силой, таящейся в колдовском мече, то куда уж Ивану. - Зачем пришел? - сделав над собой нешуточное усилие, произнес Кощей, - Неужели меня одолеть думаешь? А Иван стоял перед ним, ничего не говоря. Произнес только "Кощей", и будто онемел. Кощей увидел, что запястье у Ивана перебинтовано, и повязка сочится кровью. Он ранен? Ужас захлестнул с головой: что же ты наделал, безмозглый колдун! Это все из-за тебя! Ему больно! Ему нужна помощь! Он хотел кинуться к Ивану, почти выпустив меч из руки, почти забыв о нем... Черный хохочущий вихрь выскочил непонятно откуда, из-под земли, не иначе. Закружил вокруг Кощея волчком, продолжая нечеловечески хохотать. Колдуна затянуло в грязную воронку, полную песка, щепок, и почему-то морской гальки. Меч окончательно вырвался из рук, пропадая куда-то из виду, вихрем его унесло прочь. Кощей попытался околдовать джинна, притормозить его, заморозить, да что угодно! Но ни одно заклятье на него не действовало. Колдовство Кощеево было бессильно против порождения магии чуждой страны. Он попытался было кинуться следом, отнять меч силой, но Вихрь тотчас разделился на множество тонких извивающихся отростков. Они трепали, хлестали Кощея, не давая сделать вперед и шага. И Кощей вдруг догадался о сути Иванова плана. И как только понял все, в ужасе закричал выжимая весь воздух из легких: - Иван, остановись! * * * - Готово, Яга, лови! - потеряв взгляд Кощея, Иван будто отмер, вспомнив, зачем он вообще здесь оказался. Разумеется, к ним мгновенно кинулись со всех сторон Кощеевы солдаты, пытаясь остановить. Ягу и Ивана стали оттеснять от джинна, вырвавшего Меч-Кладенец из рук Кощея. Яга утром, услыхав об новой безумной идее Ивана, отговаривала, ругалась. Но по правде говоря, он отдал бы странному помощнику и больше крови, зная, что это единственный способ добиться задуманного. И сейчас его нешуточно мутило. Стоило большого труда стоять на ногах, и следить за происходящим. - Иван, остановись! - закричал Кощей. Он наконец догадался наколдовать над джинном тучу, и из нее, прямо в центр черной воронки, несущей меч, хлынула дождевая вода, как из ведра, превращая крутящийся смерч в грязь. Но упасть, коснувшись земли, меч не успел. Его подхватила за гарду обеими лапами сова-Варвара. В нее тот час полетели стрелы, одна вонзилась в крыло. Сова заверещала, роняя меч. И его тут же поймал Горыныч. Глаза успевшей обратиться человеком Варвары почему-то расширились от неведомого страха. Зажимая рану на руке, она крикнула: - Ножны, Иван! Ножны, скорей! Но как раз в этот момент, меч из лап Горыныча успела поймать уже снявшая рукавицы Яга. Показалось, что само время замерло, как только Яга ухватилась обеими руками за оплетенную кожей рукоять. На площади у Черной крепости воцарилась тишина. Иван ждал каких-нибудь спецэффектов, искр, салюта, землетрясения на худой конец... Но ничего не произошло. - Иван... - простонал Кощей, качая головой. - Как был дураком, так дураком и помрет. - сказала Яга, медленно распрямляя уже не одно столетие согнутую дугой спину, - И все остальные вместе с ним. Дураки доверчивые. Глаза Яги незнакомо сверкали, будто кто-то другой, не она, смотрел этими глазами вокруг. Артритные пальцы хрустнули, сильнее стискивая меч, и медленно поднимая его. Иван смотрел на это, понимал, что что-то пошло не так. Знал, что надо бежать. От смерти? Но не мог двинуться с места. Остальные, те кто пошел за ним, кто поверил ему, тоже околдованно застыли. "Дураки доверчивые"... Что же я наделал, - подумал он. - Это ж мое колдовство, - не по-ягиному хищно усмехнулась бабка, - А ты вздумал, что мое колдовство можно против меня обратить? - бросила насмешливо, глянув через плечо, - Кощей, ты чему его учил? - хохотнула, - Знаю - чему, не отвечай. На другие науки и времени не осталось, да? Меч медленно поднимался, целя острием Ивану в грудь. - Не трогай его! - закричал Кощей, - Меня возьми! Яга будто подумала с несколько секунд. Но покачала головой: - Ну, нет. Нет. Теперь уж тебя не послушаю. Живым он мне не нужен. Ивану же было почти все равно. Недосып, потеря крови, усталость - давали о себе знать. Он бросил взгляд на взвывшего в страхе Кощея, и подумал, что, наверное, что-то все-таки значит для него, раз он так переживает. - Можем договориться. - предложил вдруг меч устами Яги, - Возьми меня в руки, Иван Муромец. Покорись мне. Впусти меня в себя. И тогда я оставлю тебе жизнь. - Не смей, Ваня! - закричал Кощей. Иван покачнулся, но устоял на ногах. - Чет как-то двусмысленно звучит, не находишь? - он без страха повернулся спиной к грозному оружию, и устало протопал до ограждения из придорожных камней, опустился на один из них. - Неужто смерти не боишься? - удивился Меч-Кладенец, - О чем задумался-то? - Тебя жалко, - честно признался Иван. Он свесил руки с колен, понимая, что еще немного, и свалится совсем. - Чтооо?? - седые брови Яги поползли вверх, потом она захохотала чужим, низким смехом, - Меня?? - А че? - Иван вздохнул, - У Колобка, вон, ни рук, ни ног, но он хоть передвигаться может самостоятельно. И у него родители есть, которые его любят, несмотря на все твое колдовство. А у тебя - что? Ну, вселишься ты в мое тело, тебе легче станет? Ни любви, ни дружбы. Только смерть вокруг, кровь, страх. И все одно и то же, сто лет, тыщу... Че хорошего? Меч в руках Яги дрогнул, медленно опускаясь назад к земле. - Прав. - сказал он. - Никто меня никогда не любил. Только силой моей пользовались. Я, вот, внутрь Кощея заглянул, увидел, что у него в сердце. Аж завидно стало. У меня-то сердца нет. Белогор создал, не думая. И что мне теперь делать? - Да при чем тут сердце? - Иван махнул рукой, - Сердце - это орган, гоняющий кровь по венам. Тут другое. Я слыхал, что ты и добрые дела делал. Бате моему помогал, Кощею тоже. Защищал Белогорье. - Иван вздохнул, и то, что подумал о себе самом, произнес вслух, - На покой пора. - На покой. - эхом повторил Меч-Кладенец, чиркнув острием по камню, и высекая искры, - Ведь знал я, Иван, что ты моей погибелью станешь. Чувствовал, предвидел. - Да не хочу я ничьей погибели, - возразил Иван, - А вот покоя для тебя хотел бы. Рука Яги разжалась, и меч, падая, лязгнул о камни площади. Яга моргнула. Посмотрела удивленно на свои руки. И все вокруг тоже зашевелились. Только черные солдаты теперь не спешили нападать. - Ножны! - напомнила практичная Варвара. К лежащему мечу поспешил Кощей. Он не без опаски поднял волшебное оружие, оглядел с удивлением. А потом быстро сунул в ножны. Встал напротив Ивана, и тот подняв голову, улыбнулся ему снизу. Колдовство меча облетало с Кощея, меняя его, возвращая прежний, привычный облик. Седоватые короткие волосы, так приятно жесткие под ладонью, когда прикасаешься к ним. Такие же серые густые брови, хмурые, и чуть усталые, и по ним так легко читать настроение, когда знаешь - как. Темные, живые глаза. Любимая морщинка на переносице. Жестко поджатые, но такие желанные губы. Кощей вновь был молодым, таким, каким оживил его не так давно сам Иван. - Блин, - сказал Иван, - Вот облом. У Кощея дернулась щека. И вроде ничего не изменилось в привычно сдержанной осанке, но... Чуть-чуть поникли плечи, широкий подбородок шевельнулся из стороны в сторону. - Не нравлюсь? - вроде бы равнодушно бросил Кощей. - Не, я о другом. - Иван с трудом поднялся, и чуть не упал, пришлось ухватиться за плечо с готовностью бросившегося к нему Кощея, - Я ж хотел проверить, как в сказках действует, это... True love's kiss. Ну - поцелуй истинной любви. А все так просто оказалось. - Ваня, не искушай, - шепнул Кощей, дохнув знакомым теплом на ухо, - Не на людях же? И тут, безжалостно портя всю патетику и романтику момента, едва слышно клацнула кнопка, и примолкший было проигрыватель заорал хрипловатым баритоном: А белый лебедь на пруду Качает павшую звезду, На том пруду, Куда тебя я приведу... - Девочка моя, - едва не плача, сморщился Иван, - Надо тебе фонотеку обновить. Ой, надо... А тем временем, к Белогорью, мягко ступая меховыми тапочками облаков, с уютным темно-сиреневым покрывалом, подкрался теплый, мирный вечер. * * * В столице было тихо-тихо. Жители притихли в страхе, ожидая вестей об исходе битвы у Железной горы. На главной площади - ни души. Уродливый корявый нарост в темном углу внешней стены княжеского терема, смотревшийся дико и нелепо среди ярких красок сказочной архитектуры, вдруг ожил, зашевелился, и осыпался трухой, не долетевшей до земли, превратившись в пыль и тая в воздухе. Освобожденный маг Светозар обрушился вниз с высоты второго этажа, едва не убившись насмерть. Полежал немного. Поднялся с трудом, почти не понимая и не помня, что произошло с ним. Ему только что снился самый страшный кошмар его долгой-долгой жизни - он мало что бездействовал, не имея возможности хоть что-то изменить, хоть как-то помочь героям Белогорья в битве со страшной нечистью... Это было бы полбеды... Он ничего не видел и не слышал, он был лишен возможности наблюдать за ходом местных дел! - а это куда страшнее. Но кошмар кончился. Он проснулся. И где все?