***
- Мой папа тоже любит готовить, - улыбнулась я, но потом моя улыбка исчезла, и на ее месте появилась безмолвная печаль, - Любил… Миша, вооруженный кастрюлями и сковородками, сейчас неловко выключил газ и остановился. Он, кажется, боялся даже вздохнуть, не то чтобы ответить мне на мои мысли вслух. Печально. Наверное, я слишком накаляю обстановку между нами, и в этом заключаются все проблемы. Я отодвинула стакан с недопитым соком и поднялась на ноги. Голова слегка закружилась и, чтобы не упасть, я оперлась на стул. Ноги стали ватными, и передвигать ими было задачкой не из легких, если честно. Не обращая на меня внимания, ну или просто-напросто делая вид, что не замечает меня, Миша продолжал готовить какое-то вкуснейшее блюдо, от одного запаха которого у меня уже слюньки текли. Вскинув голову на настенные часы, я невозмутимо вскинула брови. Уже почти восемь вечера, а Марк даже не пытается до меня дозвониться. Это ли не странно? Совершенствуя свой кулинарный навык, Миша совсем потерял счет времени. На автомате он расстегнул три первые пуговицы своей рубашки и закатал по локоть рукава, заставляя меня любоваться его сильными руками. Эти бы руки, да с моими мстительными мыслями… Ух, повеселилась бы я! - Миш, зачем ты меня сюда привез? – я подошла к мужчине почти вплотную, - Не понимаю тебя. Ты привез меня сюда, чтобы показать, как умеешь готовить? Вот интересно, что подумал о моих словах Миша? Звучит это, по меньшей мере, странно. Зачем он мог меня сюда привезти? Дурак бы догадался, а я как наивный ребенок, честное слово! Миша и не собирался ничего отвечать, лишь безмолвно обжаривал лук на своей идиотской сковороде! Иногда он бывает невыносим! Я что, сама с собой здесь разговариваю? Он прихватил меня так, чисто чтобы мышкам не скучно было, или как? - Скучно! - прохныкала я, повертев в руках схваченную со стола дольку лимона, и снова положила ее на место, - И здесь нет телика. Мужчина снова не ответил, заставляя меня заливаться неописуемой яростью! Он не обращает на меня внимания. ОН! На МЕНЯ! Это вообще КАК?! - Хочу домой! – Я поджала губы, мысленно промотав весь прошедший день. - Слушай, Лор, хватит! – не вытерпев, отрезал Коллинз, - Я привез тебя сюда, чтобы ты отвлеклась от проблем, а ты все время пищишь, что тебя что-то не устраивает! Самой не надоело?! Нет? Ты дашь мне просто приготовить ужин, а потом просто поужинаем. Или я могу заказать такси и отправить тебя домой. Третьему не суждено. Злой какой! Вернее, даже расстроенный. - Прости, - просипела я, - Я не хотела! Миша тяжело вздохнул, взглянул мне в глаза и неловко улыбнулся. Будто эта улыбка стоила ему громадных усилий, которые он все же вложил и в следующий свой жест. Схватив меня за запястье, Миша потянул меня за собой. Резкая боль в запястье заставила меня взвизгнуть и одернуть руку. - Идем! – приказческим тоном заявил Миша. - Никуда я с тобой не пойду, - скрестив руки на груди, фыркнула я, - Вот еще. - Истеричка… - тихо, но достаточно, чтобы я услышала, прорычал мужчина, - Ничего я с тобой не сделаю. - А вот в этом наши мысли расходятся, - с противнейшей улыбкой просипела я. Ненавижу себя за это. Почему я все время перечу людям, которые просто хотят сделать для меня что-то хорошее? Я не вижу этого хорошего, я просто закрываю на него глаза. Сама не понимаю почему. - Пошли, я сказал! – грозно нахмурив брови, уже более твердо повторил Коллинз. Мне ничего не оставалось, как проследовать за ним. Я ожидала чего угодно, начиная от того, что он поведет меня в туалет, и заканчивая тем, что мы завернем в спальню, но моему удивлению не было предела, когда мы вышли из домика. На улице уже стемнело, и прохладный ветерок резким порывом подхватил пряди моих волос. Тот же самый ветер играл с массивными кронами деревьев, за вершинами которых блистали последние лучи солнца. Мы вышли как раз вовремя. Последний луч солнца, блеснув в синеве озера, поблек, и лес погрузился в сумрак. Поправив сбившуюся футболку, я шагнула вперед, а Миша слегка притормозил. Непроизвольная улыбка блеснула на моем лице, и я тяжело вздохнула… «- Зачем ты взял меня на эту рыбалку, пап? – я, укутавшись в теплую отцовскую куртку, допила горячий чай и закрыла термос. - Разве тебе не интересно все это? – прошептал отец, - Тут тихо, спокойно и легко. Вон, смотри, какая красота вокруг! Я огляделась. Река, как река. - И чего тут особенного? Вятка, она всегда такая, - повышая тон, прорычала я, - Мы здесь каждое лето бываем! Я никогда не умела молчать, мой голос непроизвольно повышался, сам собой, без весомой причины. Я и сама могла не заметить, как начинала кричать, возмущаясь по любому поводу. Отец шикнул на меня, но неотрывно продолжил следить за поплавком. - Глупая! – заявил он, - Ты видишь только оболочку – первое впечатление, но никогда не всматриваешься. Вокруг тебя жизнь, Лора! А ты и не хочешь видеть все это. Ты даже не смотришь. Я поджала губы и выпрямила ноги, принявшись рассматривать старые резиновые сапоги. - Рыбу можно и в магазине купить, - продолжала парировать я, - Смысл торчать здесь до позднего вечера? За все время рыбалки папа только сейчас перевел на меня взгляд. Он посмотрел на меня так, будто я сморозила настолько большую глупость, что просто уже дальше некуда. В серых глазах моего папы блеснул азарт, и мне не составило труда догадаться, что сейчас он скажет что-то умное. Мой отец отличный психолог, и давить на мою психику у него всегда получалось! И сейчас получится! - Магазин – это одно! А здесь ты сам поймал рыбу, потом ты сам ее приготовишь и подашь на стол! Это интересно, Лора! – Папа дернул свою удочку, и уже через пару секунд в его руках красовалась небольшая рыбешка, - На, попробуй! Это не сложно! Стоит только следить за поплавком, и когда он задер… - Не, пап, спасибо! – прыснула я, отрицательно замотав головой, - Я уж как-нибудь обойдусь без твоих удочек! Папа лишь пожал плечами и вернулся к своему увлечению, а я уткнулась в сотовый телефон, где меня ждал очередной крупный облом. - Здесь даже сеть не ловит! – проворчала я, - Че за черт! От ворчаний меня отвлек треск веток. Обернувшись, я увидела Антона, который держал в руках веточку каких-то неизвестных мне ягод. - Привыкай жить без цивилизации, сестренка! – посоветовал мне Антон, - Хочешь ягод? - Ты хоть уверен, что они съедобные? – нахмурившись, пробубнила я, - Из тебя лесник-ягодник, как из меня балерина. - Если не хочешь, я сам съем, - пожав плечами, ухмыльнулся мой брат, - Мне больше достанется! - Я не говорила, что не буду! – взвизгнув, я соскочила с камня, на котором до этого так мило распласталась, - Делись, жадина!». Миша легонько подтолкнул меня вперед - на тропинку, и доверяя своему чутью, я побрела вдоль небольших диких кустарничков. Не сказать, чтобы мне было страшно, скорее даже интересно, ведь я так давно не видела леса, что совершенно забыла, чем он пахнет… А лес пахнет сосной, такой свежей и приятной. А еще он пахнет ягодами и грибами, сырой корой деревьев, цветами… Вскоре мы добрели до озера. Миша, обойдя меня, заступил на небольшой мостик и опустился на корточки, разглядывая темную воду озера. В его глазах сейчас была немая боль, о которой не говорило ни сердце, ни душа. А глаза никогда не врут, верно? Заколебавшись, я все-таки ступила на мост и, пытаясь не поскользнуться на мокром дереве, походкой пьяного пингвина подбрела к Мише. Мужчина по-прежнему думал о чем-то своем и на меня не обращал никакого внимания. Забавно, однако. - Ты же понимаешь, что мы все время будем ссориться, - прохныкала я и, преодолев свой страх, дотронулась до плеча Миши. Мужчина тяжело выдохнул, будто отпустил что-то тяжелое, что сжимало его сердце, что давило на него с невероятной силой, и ссутулился. Неловкий момент, если честно, и мне ничего не оставалось, как убрать руку. Отпустив глаза, я засунула руки в карманы и, тупо глядя себе под ноги, встала солдатиком. Как ребенок маленький. - И, по-твоему, нам нужно расстаться? – спустя минуту молчания вопрошал мужчина. - Вот я такого не говорила! – снова заливаясь яростью, заверещала я, сжав руки в кулачках так, что костяшки пальцев побелели, - Сам это решил! - Я ничего не решал, - тут же перебил меня Миша, - Это ты ведешь себя, как… как… - Как кто? – взвизгнула я, всплеснув руками, - Ну давай, назови теперь меня дрянью и стервой! - Как ребенок! – фыркнул Миша, поднявшись на ноги, - Как маленький капризный ребенок! Вот честно, лучше бы он меня стервой обозвал, чем ребенком. Эти слова с его стороны звучали гораздо обиднее, чем любое другое оскорбление. Хотя что в нем обидного-то? - Ребенок?! – ошарашенно оглядев Коллинза, переспросила я, - Ну так сам связался с малолеткой! Как ты меня достал уже! Хотелось высказать все то, что я думаю о этом человеке, но все оскорбления застряли в горле, собравшись в противный сгусток. И ни туда, ни сюда, как говориться. Подопнув оградку моста, я рванула было к дороге, как сильная рука схватила меня за запястье и притянула к себе. Мгновенье, и я оказалась в крепких объятьях моего горе-возлюбленного. - Не смей на меня орать, поняла? - уже ласковым и смягчившимся голосом попросил Миша, - Лор… - Что Лор? – заливаясь слезами, прошипела я. Сказать, что мне было обидно – ничего не сказать. - Маленькая моя… - усмехнувшись, пробасил мужчина, - Помнишь, ты спрашивала зачем я тебя сюда привез? - П-помню, - неуверенно кивнув, сказала я, - А что? - Здесь прошло мое детство, - Миша указал на небольшой выступ скалы на противоположном берегу озера, - Вон с той скалы я однажды шлепнулся… Обведя глазами выступ, я поджала губы. Высота достаточная, да и каменный берег внизу. Ничего так ему повезло! - Как? – вытерев слезы, спросила я. - Тебе действительно интересно? Я лишь безмолвно кивнула. Говорить ничего уж точно не хотела, а послушать очередной правдивый рассказ моего спутника было делом интересным и манящим. К тому же, с Марком мы в ссоре, и вряд ли он ждет меня дома.***
С грохотом стула, который оказался посреди коридора, мы ввалились в кухню, сметая все на своем пути. Взвизгнув, я перелетела через раскиданную вещь и, проскользив по гладкому кафелю, докатилась до холодильника. Понятия не имею что первым остановило меня от неминуемого удара головой: Миша, схвативший меня за лодыжку ноги или же небольшая лужица, в которой я завязла. Итогом всего этого маскарада стало лишь то, что я не только замочила футболку, но и содрала коленку. Все же я ужасно несуразная! Подскочив ко мне, Миша помог подняться и, прокашлявшись в кулак, чтобы не засмеялся, тихо выдал: - Тебе идет эта мокрая футболка. Оглядев свой верх, я недовольно надула губы, рассматривая темные пятна на светлой ткани. - А я тебе говорил, что не нужно было так нестись, - пожав плечами, усмехнулся Миша, - Вот тебе наукой будет! - Как тут не побежишь, когда на тебя несется здоровый мужик? – потирая разодранную коленку, пропищала я, пытаясь сдерживать смех. И, как вы уже догадались, у меня это не получилось, и я расхохоталась, согнувшись в три погибели. Миша тоже подхватил мой смех, задорно описывая то, как мило я распласталась по всей кухне. И чтобы его успокоить мне пришлось вылить на лицо мужчины стакан воды. Не уверена, что таким образом я хотела его успокоить, просто сейчас мне было действительно весело и легко. Так мне не бывало очень давно… И я почти уверена, что сейчас ничто не сможет испортить столь замечательный вечер. - Теперь мы квиты, - встав в позу «руки в боки», торжественно усмехнулась я, - Есть еще желание поржать и поиздеваться надо мной? - Кто над тобой издевался?! – возмущенно, но с нотками теплоты возмутился Коллинз , - Ты же сама упала, я тебя не толкал! - Еще бы толкнул! – хохотнула я, - Получил бы по самое «не хочу»! - Во-от как, значит! – вскинув брови, закивал Миша. - Так! - поддакнула я. Лицо его тут же изменилось, перестало выражать его будущих действий, и по его глазам определить то, что он выкинет в следующий момент, увы, стало невозможно. Ссутулившись, я отступила назад. По-моему, самое время брать руки в ноги и… Бежать! Но, как всегда, убежать я не успела, и Миша, нагнав меня, в одно движенье руки закинул меня на плечо. Он сделал это с такой простотой и изящностью, что я невольно почувствовала себя пушинкой, но кричать что «я тяжелая, отпусти немедленно!» не перестала. Выбиваться из крепких рук Миши было совершенно бесполезно, и я сдалась. Да к тому же он гораздо сильнее меня, которая порой не может даже дверь холодильника открыть (да, ребят, был такой косяк!). Но дело сейчас совершенно не в холодильнике, а в том, что Коллинз вскоре меня отпустил, и зафиксировав свое положение на твердой поверхности, я подняла глаза. Передо мной была совершенно незнакомая комната, но до того уютная, что захотелось остаться здесь. Именно в этом месте было тихо и спокойно, и желание лечь на кровать, закутаться в плед и просто лежать, слушая рассказы Миши, никак не выходило у меня из головы. Тогда еще я не могла и подозревать, что в спальню он привел меня далеко не затем, чтобы рассказать очередную историю и напоить чайком. Улыбка с лица Миши тут же пропала, и на смену ей пришла тихая и страшная серьезность. Таким серьёзным я его еще не видела, и теперь мурашки по моей спине просто польские танцы выплясывали. То самое чувство, которое я могу назвать бабочками в животе, снова посетило мое бренное тело, и я невольно пискнула, вжав живот. С другой стороны это чувство было одно из приятнейших, которое я когда-либо чувствовала. И вот Миша слишком близко. Настолько, что бежать – не вариант. Слишком поздно. Теплые пересохшие губы коснулись моих ключиц, и я снова пискнула. Этот писк сорвался с губ необдуманно, но теперь он слишком сильно был похож на стон. Ухмыльнувшись, Миша оставил в покое мою шею, которую пять секунд назад опалил горячей дорожкой поцелуев, и поцеловал в губы. Ответить я, если честно, боялась. Но еще больше боялась обидеть Мишу. Подавшись вперед, я ответила на поцелуй, который в конечном итоге стал рваным и страстным. Не знай я историю про Нору, мне было бы стыдно признаться Мише не то что бы в том, что у меня еще никогда не было близости с мужчиной, я даже целоваться толком не умею, а в данной ситуации пришлось выкручиваться самой и импровизировать. Детский сад, серьезно! Шершавая ладонь скользнула под мою футболку, и новый стон сорвался с губ. Я совсем не хотела этого делать, все получалось как на автомате, однако… Мгновенье, и я осталась без верха. Вот сейчас действительно страшно! Вот сейчас уже все зашло достаточно далеко, чтобы… ЧТОБЫ ЧТО, ЭЛЕОНОРА, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! - Миша… - прошептала я, отстранившись от губ своего возлюбленного, - Миш, остановись! - Что-то не так? – тоже в полголоса, пытаясь более мягко и сдержанно шептать мне это над ухом, спросил Миша, - Все будет хорошо! - Я не… - зардевшись, как юный двоечник у доски, я отвела глаза, принявшись сканировать отброшенную на пол футболку, - Ну, у меня… я… - Я понял. – Мужчина облизал губы и слабо прижал меня к себе, - Доверься мне… После его слов мне захотелось… Захотелось доверить ему все, что я могу, все мое самое сокровенное, будто это являлось действительно важным. Но, несомненно, так оно и было. Я и сама хотела довериться этому человеку, я лишь ждала… Предложения, что ли. В горле пересохло и захотелось лишь одного – напиться ледяной воды. Но не сбежать же отсюда со словами «Миша, ты пока раздевайся, а я водички попью». Глупо звучало бы, мне кажется. Удивляет его сосредоточенность. Я на его фоне кажусь дерганой и нервной идиоткой. А он спокойный. Мне бы такое спокойствие в такие-то моменты. Руки Миши тут же снова оказались на моей талии. Теплое прикосновение губ пробудило очередной табун холодных мурашек, и я испугалась, что он почувствует их. Я боялась, что он почувствует мой страх и неуверенность, а я лишь хочу держаться более стойко. Сбивчивое дыхание снова обожгло мою нежную кожу. Приятно. Это действительно приятно. Оторвавшись от моих губ, Миша вернулся к моей шее, одаривая ее влажными поцелуями, заставляя меня сжимать руки в кулачках, лишь бы снова не издать этот дикий для меня звук. Рывком мужчина закинул меня на кровать, а я и не собиралась сопротивляться. Столкновение с мягким и прохладным постельным бельем вернуло мне хоть капельку спокойствия. Коллинз неловко улыбнулся и, стянув с себя джинсы и рубашку, вернулся ко мне. На мгновенье я испугалась. Страх снова ненадолго завладел мной, но мысль о том, что я давно не ребенок и могу сама решать, что и когда мне делать, сбивала с толку, затуманивая здравый смысл. Самой было неловко просто лежать. Нужно же все-таки что-то делать! И снова этот поцелуй. С теплом, которое Миша передавал мне с этим поцелуем, я чувствовала легкий привкус сигарет и мятной жвачки. Вещи, кажется, не особо-таки совместимые, однако привкус был довольно приятным. Случайным рывком я прикусила губу своего возлюбленного. Вкус крови заставил меня опешить и округлить глаза. Миша, неловко хмыкнув, отстранился от моих губ. Кончиком языка дотронувшись до небольшой ранки на нижней губе, он сощурился от мимолетной боли. Странно. К моим губам он, кажется, возвращаться не собирался, и теперь дорожка поцелуев пробежала по моей груди, и чуть ниже. Рефлекторно я втянула живот. Почувствовав мое напряжение, Коллинз негромко усмехнулся, и шепотом посоветовал мне расслабиться. Ну а я что? Послушалась. Новый стон не заставил себя ждать и тут же сорвался с губ. Холодные руки коснулись низа живота. Пуговица моих джинс не хотела поддаваться, но, расправившись с ней, Миша слегка меня приподнял, избавив от лишней части одежды. Сейчас, оставшись без низа, я почувствовала себя действительно уязвимой. С такой же легкостью Миша расправился с моим бюстгальтером. - Не бойся… - прохрипел мужчина, - Ну же, Лора! Все-таки свой страх придется побороть. И как бы сейчас не хотелось сбежать – бежать уже поздно. Все теми же холодным пальцами он развел мои ноги в стороны. Трепеща от страха, я зажмурилась. Везде и все говорят, что это больно. А я всю свою жизнь боялась боли, да и в голову сейчас пришли мысли совсем не радужные. Если об этом узнает мать, мне будет не сладко. А еще круче, если об этом узнают мои любимые одноклассники. Резкая боль с невероятной молниеносностью пронзила каждый укромный уголок моего тела, и я негромко пискнула. Так, чтобы он не услышал, хотя быть уверенной, что этот «писк» был действительно писком, а не криком, я не могу. Сквозь прикрытые веки брызнули слезы. Он вошел в меня резко, так, как я не ожидала. Теперь боль стала частью меня, но я никак не могла к ней привыкнуть. Слезы уже огромными каплями скатывались со щек. В голове мелькали какие-то непонятные вспышки, будто мой мозг пытался что-то сказать, но его раз за разом ударяло током в 220 вольт. - Тише… Тише… - Прошептал Миша, оперевшись руками о постель. От его слов мне еще сильнее захотелось разрыдаться, только вот пришлось собраться с силами и вытереть эти противнейшие слезы. Легкий толчок заставил меня окончательно успокоиться и простонать. Сама не понимаю, для чего это делаю. Постепенно, после каждого такого рывка, боль перестала выделяться настолько сильно, и на смену ей пришло некое блаженство, которое тоже было обязательным пунктиком в каждом рассказе. Сначала больно – потом приятно. В спальне стало настолько жарко, что кислорода просто-напросто стало недостаточно, чтобы спокойно дышать полной грудью, и благодаря этому мое дыхание превратилось в сбивчивое и частое. Почувствовав еще одно проникновение, перемешенное с болью и чувством удовольствия, я вцепилась в смятую простыню. Будто это могло чем-то помочь. Жар будто с кровью побывал во всех местах моего тела. Жарко, как в аду. Я боялась сделать что-то, будто могла испортить, но и просто лежать тоже не могла. Тогда я впервые подалась вперед. Сама. Без помощи моего сильного любовника. Удивленно вскинув брови, Миша одарил меня восхищенным взглядом и, пропустив руки мне под талию, слегка приподнял. Я совсем перестала сопротивляться, терять уже явно было нечего. Мне пронзила легкая головная боль, смешенная с головокружением, и если бы я была сверху, обязательно бы повалилась. Сейчас же, лежа в омуте этого блаженства, доверившись Мише, я была в его руках. Перед глазами поплыли все детали, теперь я не видела его глаза так отчетливо, как пару секунд назад. Страх, что я отключусь прямо сейчас, заставил меня собраться с мыслями. Еще толчок. И снова. И еще. Мужчина явно ускорялся, будто вошел во вкус . Мой страх исчез полностью. Миша стиснул зубы и, издав свой первый и единственный стон, навалился на меня всем телом. Я почувствовала всю тяжесть его тела, но ничего не сделала, чтобы избежать этого. Мне было приятно чувствовать его тепло настолько рядом. Зарывшись в мои растрепанные волосы, Коллинз восхищенно вздохнул и облизал пересохшие губы. В комнате было все так же трудно дышать, но на смену жару в моей крови пришла такая блаженная и такая долгожданная прохлада. Мне требовалось большого труда, чтобы выбраться из-под Миши, потому что он не собирался просто так меня отпускать. Все еще вздыхая от немного жгущей боли, я лениво перекатилась на другую половину кровати, отвернувшись он своего любовника, и закуталась в простынь, которую предусмотрительно стянула с кровати. Вцепившись зубами в край подушки, я пустила скупую слезу и, вытерев влажные губы, с трудом прикрыла глаза. А что, если все это было ошибкой? Заснуть я не могла около получаса. Открыв опухшие глаза, я уставилась в занавешенное шторами окно. Стало еще хуже, и я тихо пискнула. Теперь боль перебралась в душу, сжигая все мои счастливые эмоции. Теперь я сама себя не совсем понимаю… Я ведь прекрасно знала чем все это может обернуться, но все равно поехала с Мишей. Я могла его остановить, но не стала. К чему тогда эти слезы? Плакать совершенно бессмысленно. Эта вода ничем не поможет, лишь пощиплет глаза. И все на этом. Переборов чувство тошноты, я попыталась выбраться с кровати, но тут же упала обратно. Ноги внезапно стали ватными. На меня подуло прохладой из открытой форточки, и окончательно успокоившись, я провалилась в сон.