Intimidating

      Ледибаг всегда тонко подмечала малейшие перемены в настроении напарника. Маринетт вообще сама по себе была хорошим эмпатом, настолько хорошим, что иногда это мешало ей самой, а волшебный костюм только всё обострял.       У Кота были периоды, когда он был угрюмым и нелюдимым, колючим и не принимающим никакой ласки, и сейчас, по-видимому, был один из таких. По крайней мере, когда они встретились перед началом патруля, он, съёжившись, стоял на краю крыши, задумчиво глядя на город и словно принюхиваясь, а когда Ледибаг как обычно попыталась поцеловать его в щеку, мягко оттолкнул.       Раньше она бы, наверное, с ума сходила, не зная, что ей думать, заваливала его вопросами или мучилась, пытаясь понять, что случилось и как ему помочь. Ледибаг несколько месяцев назад так и не смогла привыкнуть к тому, что её напарник раз за разом замыкается в себе, отказываясь от её ласки и предложений о помощи. Ледибаг сегодня была в курсе всего, и волнений это убавляло так же сильно, как прибавляло новых.       Да, сейчас она прекрасно знала, что происходит и почему, поэтому тихо встала рядом с ним, скрестив руки на груди и опустив голову вниз. Кот меланхолично выдохнул:       — Иногда этот город… просто разрывается от запахов. Жить невозможно.       — Каких? — поёжившись от ветра, удивлённо спросила Ледибаг. Удивлённо из-за того, что он вдруг заговорил с ней, удивленно из-за того, что сама она чувствовала лишь свежий после дождя воздух.       — Ну в таком городе, как Париж, миллионы, миллионы жителей и столько же туристов, судя по ощущениям, — неудачно пошутил он, сглотнув слюну. — В основном пахнет... от них. Еще человеческой пищей воняет... на каждом углу, кофе. Выхлопными газами, все как обычно... — он нехотя вздрогнул и опустил голову на грудь, замолкая. Над ними прошумел ветер, принося с собой шум вечерних улиц. Точнее, осознание того, что этот шум был. Как и запахи. Незаметный, проходящий на фоне всего остального, но был. И Кот, с его ещё больше обострившимися чувствами в трансформации, был вынужден замечать этот шум резче остальных.       — А какой… у меня запах? — сама того не замечая, поинтересовалась Ледибаг и тут же пожалела об этом, мысленно прикрывая лицо от стыда. Идиотка. Ему и так плохо, а ты его ещё и провоцируешь.       Нуар выдохнул изо рта струю воздуха, снова водя носом, и повел плечами.       — …сладкий. Даже… очень сладкий.       Ледибаг отвела глаза в сторону, прислонив пальцы ко лбу, а Нуар направился к противоположному краю крыши, чтобы начать патруль. Взгляд скользнул по тонкой фигурке напарницы, а затем, не заостряя внимания, в сторону. Мысли от голода роились совсем уж бесчестные, словно он переживал рецидив окр, и Адриан меньше всего хотел, чтобы эти мысли, такие мысли затронули его девушку.       Его пальцы вдруг нежно и аккуратно сжали чужой ладонью. Он и не заметил, как она подошла к нему. Нуар не знал, на что она надеется, ведь он ничего…       — Когда ты последний раз ел? — такой прямой вопрос поставил его в тупик, заставив позабыть окончание мыслефразы. Нуар на мгновение изумлённо обернулся, только чтобы поймать строгий и невероятно встревоженный взгляд голубых глаз.       — Чт…? — вырвалось у него.       — Сколько ты не ел? Две недели? Три? — вновь послышался тихий серьёзный голос, в котором теперь ощущалась некая дрожь.       Он успокаивающе сжал её ладонь.       — Всё в порядке… — и слабо улыбнулся. По её глазам было видно, что получилось не очень.       — Сколько? — более твёрдо произнесла она, обхватывая его запястье другой рукой. Кот понял, что так просто ему не отвязаться, а врать своей Леди он попросту не мог. Поэтому он выдохнул, произнося достаточно тихо, но отчётливо.       — Два... месяца*…       — Два...мес...ца…? — Ледибаг отпустила его руку, отходя назад. Ему сначала даже показалось, что она испугалась.       Напугана. Им, тем, как долго он не ел, возможно, она думает, что он может на неё сорваться или как-то ей навредить.       Никогда.       Но Ледибаг тут же переменилась в лице.       — Это же чертовски долго! — она подбежала к нему, хватая за плечо и слегка тряся от возбуждения. — Почему… почему ты совсем не бережёшь себя!!       Кот был слишком шокирован и слишком голоден, чтобы сказать что-то вразумительное.       — Я… ну… — он взглянул ей в глаза, которые светились грустью и какой-то надеждой. — Прости, — зачем-то извинился он перед ней. — Просто пищи не так уж много в последнее время попадалось.       Он опустил голову, краем глаза замечая, как она протягивает руку к его волосам, на полпути останавливаясь.       — Тебе надо поесть… — с нерушимой уверенностью произнесла она, грустно улыбаясь. Он и сам знал, что надо.       — Я знаю, я…       — Поэтому мы сейчас пойдем и поищем тебе еду, понял? — строго, но в то же время задорно воскликнула Баг, хватая его за ладонь и ведя за собой.       — Воу-у, Миледи-и… — только успел проговорить он, пытаясь её перебить, но, как известно, когда его Леди захватила какая-то идея, остановить её невозможно. Взять хотя бы её угощения. Прости его боже, он ненавидел её конфеты.       — Всё-таки вдвоём будет легче искать, да и как ты голодным будешь работать, а если вдруг в обморок упадёшь посреди битвы, что я с тобой делать буду, а так мы сейчас быстро тебя накормим…       — Леди? Ледибаг? — окликнул он её пару раз, но без толку. — Ой, ой, Маринетт! Притормози!       — А..? — наконец-то остановилась она, давая ему возможность морально перевести дух.       — Ты же понимаешь, — вздохнул он, по-доброму ухмыляясь и потирая переносицу, — я надеюсь, что под словами "накормить" и "еда" ты сейчас подразумевала людей?       — Я… ну… э-э... — она смутилась и замешкалась, рассматривая свои ноги.       — Что ты предлагаешь сейчас... Поискать для меня… Покончивших с собой и прочих мертвецов, чтобы я смог поесть? — произнёс он с паузами. Его голос посерьёзнел. — Ты действительно осознаешь то, что собираешься делать, Мари? — он положил ей руку на плечо. — Это не шутки.       Он замолчал, ожидая её ответа. Нуар внутренне был готов к её отказу и тому, что он победил в этом споре и они сейчас молча продолжат патруль как ни в чём не бывало, а потом он пойдет… "поохотится" сам. Может, ему даже удастся найти кого-нибудь не слишком сгнившего и забыть о голоде ещё на пару месяцев. При мыслях о плоти закрутило желудок, а живот требовательно завыл.       Кот был внутренне готов к тому, что сейчас Ледибаг отступит, потому что осознавал, что она последняя, кого он хотел бы в это втягивать. Однако, глядя ей в глаза, вдруг загоревшиеся странной решимостью, понимал, что она уже втянута без его участия.       — Конечно, я понимаю… это, — угрюмо пробормотала Ледибаг, немного подрастеряв прежний энтузиазм. Вздохнула, опуская руки вниз. — Дурак. Конечно, я понимаю. Ты реально думаешь, что я брошу тебя одного в таком состоянии? Я же за тебя волнуюсь, разве ты не понимаешь…       — Ледибаг, я…       — Поэтому мы сейчас пойдем и найдем тебе… какого-нибудь преступника, у которого ты сможешь съесть конечности!       Она снова обернулась в сторону крыши.       — Стой, стой, стой, — забормотал Нуар, сглатывая не вовремя подступившую слюну и хватая Ледибаг за руку. — Мы не можем больше так делать. Я не могу.       — Почему? — спросила она серьёзно.       — Потому что я опасаюсь полиции. И голубей… — он сложил руки на груди.       И не хочу подвергать тебя опасности.       — Ну тогда, — она игриво приложила свой аппетитный маленький пальчик к таким манящим губам...       О… о боже мой! О чем он вообще думает??!       Нуар резко обернулся, держась за голову. Он мог практически спиной чувствовать её дыхание, её тепло, её запах.       А ещё он практически затылком ощущал её обеспокоенный взгляд. Запустил руки к себе в волосы и с силой сжал их, глубоко вздыхая.       Ну серьёзно, чего она добивается? Хочет его спровоцировать? (Потому что его всё сейчас провоцирует!) Он сам себе может добыть пропитание, просто… у него выдался не самый счастливый месяц-два, вот и всё. Не так уж он и голоден, может потерпеть ещё немного.       — Слушай, Ледибаг… — начал было он.       Ему не нужна помощь, серьёзно.       — Значит, мы пойдем и поищем кого-то, кто уже откинул коньки, — обнадёживающе и упрямо произнесла Маринетт. Он буквально мог видеть, как она скрещивает руки у себя на своей привлекательной и упитанной груди... уй, чёрт.       — Ледибаг… я… — раздражённо вздохнул он и тут же замолчал, боясь, что скажет что-то не то. Прочувствовав атмосферу, замолчала и Маринетт, выталкивая остатки воздуха из груди. Где-то на деревьях под ними лепетали птицы. Они всегда вылезали весной, даже в таком пыльном и душном городе, как этот.       Он боялся, что всё так и произойдёт.        — Адриан, — выдохнула она. И Нуар знал, что она собирается сказать что-то серьёзное. У них была совершенно дурацкая привычка с самого раскрытия, звать друг друга по именам, когда разговор заходил в разряд не совсем шуточных. Вернее, совсем нешуточных. И пусть он звал её Маринетт намного чаще этого (потому что её имя было слишком красивое, чтобы звать её так меньше, чем тысяча раз в сутки), в особых случаях их имена всё равно срабатывали как надо.       — Адриан, — его имя непривычно резало слух в трансформации, и всё же её голос звучал так приятно, что почти вгонял Нуара в транс, — повернись ко мне.       — Не хочу, — тихо ответил он, качая головой и борясь с искушением всё-таки обернуться под воздействием её тихого мягкого тембра.       И сделал пару шагов вперёд, зажмуриваясь. Ещё один день, и он поест, и всё это закончится. К тому же они же не ссорятся сейчас, правда ведь?       — Я знаю, о чём ты думаешь, — выдохнула Ледибаг, стряхивая со лба прядь волос. Банальная фраза, ничего не значащая, даже немного клишированная.       Подумал бы Кот, если бы не её тон и, скорее всего, взгляд.       — И о чём же? — не менее клишированно ответил Кот, приподняв кончики губ.       — Обо мне. Ты постоянно думаешь обо мне, но… — она смутилась, замолкая.       — А о чём ты думаешь? — спросил он, тихо хмыкнув. Ледибаг подошла к нему сзади, ладонью дотрагиваясь до разгорячённой спины.       — О том, что не рассержусь и не обижусь, если смотря мне в глаза, ты будешь думать обо мне, как о еде...       — Маринетт!! — возмущённо воскликнул он, оборачиваясь, чтобы сердито посмотреть ей в глаза. — Ты совсем?! Я никогда… я… не.. грх-х-х…       Она тихо усмехнулась в ладонь. Кот скривил лицо, и её улыбка сразу же погасла       — Я не хотел… не хочу... так… — отчаянно пробормотал он, опускаясь на колени и рукам закрывая лицо с боков.       — Но всё же так выходит… — произнесла Ледибаг успокаивающе, оставаясь в метре от него. — Так выходит, потому что ты питаешься людьми, Адриан. Ты ведь гуль, — она подошла чуть ближе, приседая на одно колено и кончиками пальцев касаясь подбородка, приподнимая его. — А я человек. И это совершенно нормально, что ты воспринимаешь меня как еду.       — Маринетт, — со всей нежностью прошептал он, касаясь рукой её плеча, — я обычно так не думаю о тебе.       Словно под воздействием этого аккуратного касания Ледибаг тоже опустилась вниз, садясь на колени перед ним. Его рука проследовала за неё, зависая в воздухе.       — Я знаю, Котёнок, — сказала она, пальцем описывая по его локтю едва ощутимые круги, — но сейчас ты голоден, ты истощён и иметь такие мысли совершенно нормально. Даже по отношению ко мне, — почти что шёпотом закончила она.       С минуту Кот молча смотрел ей в глаза со слабой улыбкой, чтобы затем оскалиться, закрывая руками лицо и отворачиваясь от неё.       — Но не настолько же я голоден, чтобы позволять себе думать о таком! — с болью в голосе пробормотал он.       Ледибаг повернула голову в сторону, ломая руки. Затем встала в полный рост, делая пару легких шагов навстречу солнцу.       — Ты, возможно, думаешь, что для меня все люди одинаковые, но это не так, — произнёс он с болью и ненавистью в голосе, обнимая плечи руками. — Ты, Нино, Алья, вы... особенные. Вы близкие мне люди. Благодаря вам я ещё держусь на плаву. И мне противно... и мерзко! Думать о вас в т-таком ключ-че... — он перешёл на шёпот и замолк.**       — Они невыносимы, да? — она взглянула на него с состраданием. — Эти мысли?       — Да, — выдохнул он. — Они словно непрекращающийся белый шум, назойливые жуки... как будто у тебя в мозге крутится целая стая бешеных божьих коровок, — вставая на ноги, с усмешкой произнёс Нуар, встретившись глазами с обернувшейся Ледибаг. Они поочередно фыркнули от такого сравнения. — Словно фантомная боль, от которой хрен избавишься, — продолжил он со вздохом.       — Может быть, — в который раз подойдя к нему ближе, произнесла Ледибаг, — и не нужно... от них избавляться.       — В смысле?       — В смысле, мысли не важны. Один мудрый человек сказал, что ты можешь думать о чём угодно, допускать какие угодно скверные мысли до тех пор, пока твои поступки не говорят об обратном. Мне просто, — она замолкает, смотря на свои пальцы, — больно смотреть, как ты изводишь себя, отказываешь себе в том, чтобы лишний раз прикоснуться ко мне или посмотреть на меня только потому, что боишься собственной тени, боишься сделать мне больно.       — Это… не… у-ух, — он тяжело вздохнул и обратил на неё слегка потеплевший взгляд. — Ты не боишься, что я могу сорваться, Ледибаг? Причинить тебе страдания из-за этих мыслей?       Это был такой же провокационный вопрос, как и пару минут назад, однако в этот раз она дала на него ответ меньше, чем через секунду.       — Нет, конечно же нет, — воскликнула она с воодушевлением, смешанным с обидой. — В том-то и дело. Я уверена, что такого никогда не будет.       — Почему ты так думаешь? — спросил Кот, слегка сведя брови в одну точку.       — Потому что, — она положила ему ладонь на грудь, — я верю в тебя. Ты стойкий, и смелый, и потрясающе-восхитительно добрый! Ты ценишь чужие жизни больше своей и заботишься о близких тебе людях лучше, чем кто бы то ни было. И никакие, никакие мысли не смогут этого поменять. Понимаешь?       Он улыбнулся на этот раз искренне и тепло.       — Вроде.       — И мне бы… не хотелось, — смущённо произнесла она, поправляя прядь волос, — чтобы ты скрывал от меня, насколько тебе плохо. Пожалуйста. Не нужно. Я ведь могу помочь.       — Я просто не хочу ввязывать тебе во всё это, милая, — он провел рукой по её волосам, — моя жизнь не из простых, и я не хочу, чтобы твоя стала такой же.       — Я связала свою жизнь с твоей ещё тогда, когда получила этот талисман. И я хочу сделать её лучше.       — Ты делаешь её лучше уже тем, что существуешь, — почти что промурлыкал он.       — И ты, — с улыбкой произнесла Ледибаг. — Но было бы ещё лучше, если бы ты существовал в моей жизни накормленным. Ты ведь голоден, скажи, только честно?       — Смертельно голоден, — произнёс он устало, опуская голову ей на грудь.

***

      Леди удача, видимо, была более благосклонна к Ледибаг, поэтому через полчаса-час осмотра подворотен и подвернувшихся под глаза мостов, им всё-таки посчастливилось найти лежащий в переулке труп мужчины.       — Смотри, — радостно произнесла Ледибаг, указывая на него пальцем уже порядком измученному и от того немного раздражённому Нуару. И он собирался в таком состоянии выйти на патруль?       Поправочка: и он в таком состоянии выходил на патрули? Нет, она не сомневалась, он мог, конечно. Он был достаточно... упрямым... и стойким для того, чтобы продержаться столь долгое время на ногах, не жалуясь и вдобавок скрывая от неё это — когда она ничего не знала.       Но всё же — это было ужасно. И больше всего Ледибаг сейчас была рада тому, что может ему помочь.       Для других, если бы кто-то мог на постоянной основе читать её мысли, конечно, такая перемена — от девушки, которая ненавидела гулей и боялась их, до девушки, которая с большой радостью и добровольно помогала одному из них, — могла бы показаться слишком резкой. Ледибаг сама признавала это странным, даже несмотря на то, что их ссора и разборки с Котом по этому поводу продлились около месяца. Всё не изменилось в одночасье, конечно же.       Её отношение к гулям не изменилось в одночасье. О нет, по этому поводу у неё оставалось ещё много противоречий с самой собой, с устоями, которое навязало ей общество, с ночными кошмарами, с собственными мыслями, которые иногда заходили в такую глушь, о существовании в своей голове которой она и не подозревала. Но как бы страшно ей не было это признавать, она начинала понимать их, гулей. Отчасти из-за того, что встречалась с одним из них.       Отчасти из-за того, что после случая с Жаком стала замечать их... всё чаще. Не без "помощи" Кота, безусловно, когда они во время особо скучных патрулей сидели на низких крышах, выглядывая людей на улице и пытаясь угадать, кто из них гуль. Кот чаще выигрывал, конечно, ведь у него было обострённое обоняние, которое усиливалось благодаря костюму, но и Ледибаг была довольно внимательна. И именно это сыграло с ней злую шутку, когда она поняла, что гули — повсюду. Они окружали её на улице, принюхивались или просто странно смотрели на неё, когда та проходила мимо. Они садились за соседний столик в кофейне и выпивали несколько чашек кофе подряд, провожая совсем не пошлым взглядом официанток и официантов. Они чурались от неё в метро или садились ближе, чтобы познакомиться; и Маринетт понимала, что была привлекательной девушкой, но в пятидесяти процентах случаев это вполне могло быть смертельной ловушкой. В конце концов, она видела несколько людей на улице, которые будто нарочно прятали свои глаза за большими капюшонами или горловинами одежды.       Но проходила неделя за неделей, и почти никто из этих странно выглядящих или смотрящих на неё людей не пытался съесть её при первой же возможности, а некоторые даже знакомились, искренне пытаясь завести дружбу. К тому же, Адриан, услышав её подозрения, попытался её успокоить, заверив, что какая-то часть парижан-гулей по-любому питается трупами, как и он. (Да и остальные гули бывают не такими уж и монстрами).       Адриан… её Котёнок… Она влюбилась в него как в доброго, но одинокого парня, который искренне пытался завести друзей и найти себя в обществе. Она по-настоящему полюбила его в образе взбалмошного и весёлого Кота Нуара, который любил сыпать каламбурами так же, как любил всыпать преступникам по первое число и спасать людей, полюбила за его искреннюю улыбку и прямоту, за его невероятное отношение к ней и заботу. А затем всё это разрушилось, чуть не улетело на дно вместе с осознанием того факта, что под личиной обоих скрывался гуль, существо, питающееся человеческой плотью, которое за секунды могло окончить её существование. По крайней мере, так она считала; считала, что всё то время, что они провели вместе, было ложью, было только для того, чтобы заполучить её тело.       И ей было стыдно, очень стыдно впоследствии, что она приравнивала все их совместные и яркие воспоминания к этой лжи.       — Должно быть, он мёртв. Молодец, миледи, — похвалил её Кот искренне, но без всякого энтузиазма.       — Ты уверен? — произнесла Ледибаг, приземляясь вниз. — Ак-х-х, не говори ничего! — тут же выпалила она, зажимая нос рукой. — Он должно быть тут уже пару дней провалялся, почему об этом ещё никто не позаботился?       — Это одна из самых бедных окраин города, — задумчиво произнёс он, подходя ближе к трупу и расстёгивая на нём одежду. Ледибаг отошла чуть дальше, чтобы поменьше вдыхать этот запах.       — У-у-ух, понятно, тогда я надеюсь крысы тебе что-нибудь оставили, — отшутилась она.       — Н-нет, он цел-лый, — произнёс Кот, крупно сглатывая слюну. — Можно я?.. — произнёс он неоднозначно и указал в сторону трупа.       В воздухе установилось неловкое напряжение.       — Конечно, можно, зачем… — прежде чем она успела закончить, он практически набросился на тело, зубами вгрызаясь в плоть. Изо рта вырвался приглушённый и слегка болезненный стон удовлетворения, а глаза налились чёрным, теряя человеческие оттенки.       Трупный запах в воздухе стих под тяжелым запахом железа.       Маринетт снова могла наблюдать ту же самую картину, что и в тот вечер, только с несколько другого ракурса. Вот только теперь Кот ел безо всякого стеснения, не ограничивая себя в количестве, снова и снова наклоняясь к мягкой плоти, и всё глубже погружаясь в неё. Тёмная, бурая кровь мешалась с обильно капающей слюной, делая его лицо в темноте практически чёрным и вместе с глазами зловещим. Урча и чавкая, он добрался до внутренних органов, потом перекинулся на руку с ногой, оставляя от них только кости, и только затем замедлился, приходя в себя.       Осмотрев округу, чтобы убедиться, что их никто не видел из окон и прочего, Ледибаг наконец отвернулась от этого зрелища, оставляя позади только чавканье и хруст костей. Голова неожиданно закружилась, вынуждая ухватиться рукой за стенку, а к горлу подступила тошнота, вынуждая Ледибаг согнуться, чуть не выблёвывая содержимое своего желудка. Пронесло. Мда, она и не думала, что увиденное её как-то заденет. Ледибаг вытерла себе рот и лицо купленными по дороге салфетками, смоченными антисептиком, запах которого напоминал ей орхидеи, и встала около дороги, прислушиваясь и вглядываясь. За исключением её и Нуара улица была практически пустой.       От любви до ненависти один шаг, но ведь и от ненависти до любви тоже? Хотя Маринетт никогда не ненавидела Адриана. Злилась и обижалась, может быть, но не могла ненавидеть, даже если хотела. Она до сих пор не понимала, как и когда от глубокого разочарования в Адриане и том, кем он являлся, пришла к тому, чтобы принять его, все его личности. Пусть одна из них и была кровожадным существом, единственной пищей которого являлись такие, как она; пусть её сначала пугал до усрачки его настоящий облик, чёрные глаза, в которых не было видно дна, клыки, которые на вид становились острее при такой его трансформации, и мощное кагунэ, от которого при всем желании — не убежишь. Даже его человеческий облик первые несколько недель наводил на неё ужас, заставляя каждый раз отворачиваться и вызывая инстинктивное желание убежать куда подальше. Что-то ужасающее было в его тяжёлых шагах и размеренном дыхании, в манере двигаться и драться, в его проницательных зелёных глазах, которые, казалось, видели тебя насквозь, в его силуэте, скрывающем в себе намного больше, чем было видно невооружённым взглядом.        Наверное… она привыкла. Наверное, она увидела в нём нечто большее, когда он бросался на амбразуру, чтобы спасти её, и жертвовал рассудком, зашивая её рану — чтобы сохранить её личность в тайне, хотя мог запросто отнести в больницу. Наверно, её поразил тот факт, что он согласился помочь ей. Девушке, которая бесчеловечно поступила по отношению к нему и бросила совершенно одного из-за того, кто он есть, пока он всеми силами пытался найти своё место в этом мире. Наверное, этому было много причин, больших и многогранных, самых мелких и незначительных, которые позволили ей снять розовые очки с глаз и увидеть его настоящего, того, кем он являлся на самом деле. Гуля. Человека с изъянами и недостатками.       И тогда она полюбила его по-настоящему. Втрескалась в него по уши, как сказал бы сам Нуар, полюбила все его личности в одном цельном экземпляре.       С наступившей тишиной она вынырнула из своих мыслей, оборачиваясь. Нуар встал на ноги и, слегка пошатываясь, побрел к ней, опустив глаза и вытирая рот рукой. Ледибаг шагнула к нему навстречу, пытаясь заглянуть в глаза, но он тут же отвел их в сторону:       — Прости… что тебе пришлось услышать всё это, — он смущённо почесал за затылком, — ну и увидеть? Это, наверное, реально мерзко... прости. Я бы не хотел, чтобы тебе было плохо после этого, кошмары снились или ещё что... похуже. Мне, наверное, следовало попросить тебя уйти или что-то типа того, — пробормотал он вполголоса, ковыряя асфальт носком, когда вдруг почувствовал толчок. Тонкие руки обняли его, смыкаясь сзади, около спины.       — Миледи? — произнёс он слегка смущённо, приобнимая её в ответ, а затем добавил с беспокойством. — Всё хорошо?       — Я просто рада, что с тобой всё в порядке, — произнесла она с теплотой, а затем отстранилась, ловя его взгляд и подбадривающе улыбаясь. — Дай я... — осторожно спросила Леди, доставая салфетки и нежно проводя по его лицу и губам бумажной поверхностью. — Дурак…       Чёрные глаза смотрели на неё с удивлением и какой-то осторожностью. Она промокнула последнюю каплю крови у него на щеке и застыла, внимательно их разглядывая.       И если раньше эти глаза вызывали у неё страх, то теперь она готова была в них утонуть.       — Дурак, — тепло прошептала она, когда красные зрачки метнулись в сторону. — Зачем… ты извиняешься, — она провела пальцем по его щеке, побуждая посмотреть на неё. — Я ведь люблю тебя.       Она наконец поймала его взгляд, и где-то в области рёбер стало очень тепло и шумно. Особо не думая, Ледибаг придвинулась к нему чуть ближе, а затем мимолетно коснулась его губ своими. Его глаза, а следом и алые зрачки расширились от неожиданности и удивления, смешанного со страхом, он прислонился к стене позади, слегка раскинув руки в стороны. Но и секунды не прошло, как Ледибаг отскочила, испытывая смешанные чувства в виде стыда и смущения.       —Извини, я не хотела! Точнее, хотела, но не прям так, возможно, в щёчку, а не... — залепетала она, теребя свой хвостик и поспешно отворачиваясь, — ты, возможно, ещё не отошёл, а я вытворяю такое, ну и дура же я, на самом деле, ещё и тебя… — она замолчала, почувствовав обволакивающее знакомое тепло, нет — жар.       Нуар рывком прижал её к себе, руками обхватив плечи и опуская голову. Ледибаг закрыла глаза, полностью отдаваясь накрывшей ее волне умиротворения.       — Спасибо, — прошептал он с улыбкой, — спасибо…       Прижимаясь к нему, Ледибаг вдруг поняла, что ради него пойдет на всё, что угодно.