"Уронили мишку на пол, Оторвали мишке лапу. Всё равно его не брошу, Потому что он хороший" Агния Барто
— Вам бы хотелось… ну не знаю, сходить в аквапарк, например? — Аквапарк? Хорошая идея, дорогая, только вот у меня плавок нет. Сомневаюсь, что у Адриана они есть. — В чем проблема, сходите и купите! А может, даже вместе пойдем? Вот у меня купальник давно вышел из моды, Маринетт вон вообще три года в слитном ходит! С такой-то фигурой! — Ну нет, я вместе с вами не пойду, — поморщился он, — вы, девчонки, любите ходить все подряд примерять. Мы с Адрианом вдвоем быстрее все купим. Скажи ведь, Адриан? — Лишаешь нас возможности полюбоваться на красивые мужские торсы! Ну ты и чудовище. Скажи, Мари… Эй, Маринетт, — Алья помахала у нее перед лицом рукой. Та не сразу отозвалась, кинув вопросительный взгляд. — Адриан? — Реально, ребят, что с вами сегодня такое? — усмехнулся Нино, весело подергивая бровями. — Вы как будто в нирвану ушли. — Ничего! — Одновременно произнесли они и так же одновременно покраснели. — Ты посмотри на них, — издевательски ухмыльнулась Алья, толкая Нино локтем в плечо. — Переглядываются всю дорогу, улыбаются загадочно, говорят одно и то же. Ты думаешь о том же, о чем и я? — счастливо улыбнулась она. На улице уже во весь голос пела цветущая и прекрасная весна: шумела листвой на деревьях, разносилась по округе голосами птиц, распускалась нежными цветами, жарким солнцем грела плечи и макушки людей, разными запахами оживляла шумные улицы, пушила перья городских голубей. Они вчетвером шли по улице: Алья с Нино в середине, а Маринетт с Адрианом на почтительном расстоянии по бокам. — Я думаю, мы с Нино отлично справимся одни, — улыбчиво зажмурил глаза Адриан. — Думаю, мне не нужен другой купальник, Аль, но если ты хочешь, — повторила Маринетт за ним, пожимая плечами. Алья закатила глаза, откровенно веселясь. — Пожалуйста, если вам так удобно. Через несколько минут Сезер подхватила своего парня под локоть, уводя по другой улице в сторону набережной. Маринетт с Адрианом проводили их взглядом, прежде чем застыть на месте, светясь искренними улыбками. Маринетт переступила с ноги на ногу. Адриан кашлянул в кулак, почесал затылок. Никто из них не прервал зрительного контакта. Они уже как три дня обменивались приветственными кивками в классе, садясь на свои обычные места в ряду, друг за другом, но до сих пор ни разу не оставались наедине. И вот этот момент наступил. Маринетт переступила с ноги на ногу. Закусила кончик нижней губы, отворачиваясь. Сделала два несмелых шага вперед, а затем, не выдержав, подбежала к Адриану, врезаясь в него с объятием и утыкаясь лицом в ключицу. — Боже мой, как я соскучилась по тебе, ты не представляешь, — пробормотала Маринетт на выдохе. Он неловко, но с жадностью обхватил ее руками. — Я никуда тебя больше не отпущу, Котёнок. Адриан почувствовал, как в груди что-то ёкнуло, а губы расплылись в невероятно счастливой улыбке. — Я никуда не уйду. Она вдруг немного отстранилась, всё ещё оставаясь в его объятиях, её улыбка вдруг наполнилась светлой грустью. Нежно поглаживая его по лицу и плечам, зарываясь пальцами в светлые локоны, она быстро-быстро зашептала: — Боже… Адриан, котёнок, я так виновата перед тобой… Прости, пожалуйста, за всё, — из её глаз потекли слёзы, — прости. Я так виновата перед тобой, ты столько всего делал для меня, столько раз спасал, чуть не жертвовал жизнью, я… я просто тебя подвела… — Тише, тише, — прошептал он, прижимая её к себе и нежно поглаживая по спине и волосам. — Всё хорошо. — Прости за то, что наговорила тебе тогда, и за то… ч-что п-п-плюнула тебе в лицо, и за то, что делала, и вообще я… я так ужасно отнеслась к твоему секрету… — Ну на то это и секрет, чтобы к нему ужасно отнестись. — П-п-прости, — всхлипнула она. — Ты живешь в таком аду, а я… я делала всё только хуже и хуже. Я прогнала тебя и использовала, и ты столько всего натерпелся… Я не знаю, как теперь всё исп-п-править, — она вцепилась в ткань его рубашки на спине. — Хей, — сказал Адриан, беря её лицо в ладоши и вытирая слёзы подушечками пальцев, — всё ведь хорошо, слышишь? Я люблю тебя, Маринетт, — они оба грустно усмехнулись. — И я рад, что ты больше меня не ненавидишь. Я не злюсь, честно. — Но ведь я… — попыталась поспорить Маринетт. Он аккуратно приложил палец к её губам. — Просто замолчи и дай мне уже тебя поцеловать, — со счастливейшей улыбкой произнес он, пальцами приподнимая корни её длинных волос. Сквозь слёзы она улыбнулась, кивая, и нежно провела пальцем по его лицу. Закрыла веки. Он нежно накрыл её губы своими, утягивая в долгий поцелуй. Маринетт обвила руками его шею, вкладывая в этот момент все чувства, которые только могла. — Я люблю тебя, — отстраняясь, серьезно произнесла Маринетт. Ветер трепал ее распущенные волосы. — Я хочу, чтобы ты знал это: я по-настоящему тебя люблю. Я не могу сказать, что мне неважно, гуль ты или нет, потому что я люблю тебя как гуля, — она погладила его по щеке тыльной стороной ладони. — Я люблю тебя как гуля и как обычного человека, люблю, несмотря на то, чем ты питаешься, люблю тебя в любом облике. И я хочу, чтоб ты знал это, — проговорила она со светлой улыбкой. Его глаза заблестели. — Я всегда буду рядом, что бы не случилось, я никогда не брошу тебя и не оставлю, понимаешь? — Маринетт, — растроганно улыбнулся он, накрывая её ладонь своей, — я не знаю, что я такого сделал, чтобы заслужить такую девушку, как ты, — он накрыл её губы своими, чувствуя, как по лицу катятся солёные слёзы. Алья, которая вернулась за забытой сумочкой, не могла понять, почему они плачут, так же, как не могла понять, почему при взгляде на них Нино одобрительно улыбается и смахивает рукой слезы.***
Нуар, Адриан уже несколько часов сидит, спрятавшись от всего мира за чёрными перчатками, в которых утопил своё лицо, сгорбившись, словно старик. Он не видит, но знает: Ледибаг лежит на кровати неподалёку от него, слышит, как та мирно сопит, и этот звук приносит умиротворение. Пускай Кот иногда перестаёт различать её дыхание среди окружающей действительности и панически затаивает собственное, поднимая взгляд, и только ровно вздымающаяся грудь снова убеждает его, что всё хорошо, его леди не умерла, его леди даже не больно, его леди… Может ли он, смеет ли называть её своей леди, пусть даже в мыслях, после всего того, что наделал сегодня? Да и мог ли когда-нибудь? Никогда не мог. Он закрывал лицо перчатками, а от них всё ещё пахло ею: её кровью, её кожей, телом, плотью. И запах такой сладкий, и кровь сладкая, и сама она сладкая, сладкая, сладкая! Из чего она сделана, его миледи? Её запах сводил его с ума, хотелось закричать, зарычать, сорваться, вновь погружаясь в душистый водоворот запахов, в мягкую, нежную, мясистую плоть, плоть, плоть… Хотелось заплакать, зарыдать, завыть, проклясть своё существование, свою жизнь и никогда не рождаться на свет таким, какой он есть. Он молчал. Слушал мерное дыхание Маринетт. Оно приводило его в чувства, успокаивало. Адриан существовал ради неё. Ради того, чтобы каждое утро, проснувшись, вспоминать о блеске её светлых голубых глаз, о смехе, широкой улыбке, шёлке её волос, о том, как её губы произносят слово "люблю". А теперь он существовал ещё и благодаря ней, и эта жизнь вдруг стала безумно дорога. Чем он заслужил такую девушку, как она? Это точно было какое-то совпадение, щедрый подарок судьбы, не иначе. Подул ветер, стучась в плохо проклеенное окно их с Ледибаг чердака. Он помнил, как совершенно случайно набрёл на эту небольшую комнатку во время их долгосрочной ссоры, ища место, где бы перевязать свои раны. Да, он был зол и обижен на Ледибаг, очень зол, но это не отменяло того факта, что он поклялся защищать родной город, защищать её; поэтому так же, как и раньше, выходил на патрули, стараясь не попадаться на глаза Леди, но находиться в радиусе её действий. Он был ранен тогда, неплохо так ранен, и устал как последняя собака, сначала остановив акуматизированного в одиночку, а затем подравшись с гулями-гурманами, которые захотели отведать мяса «гуля-супергероя» (чёртовы психи). Нино тревожить не хотелось, возвращаться в особняк к отцу — только в самом страшном сне, пусть там у него лежала никогда не используемая аптечка и остатки сыра для Плагга. Маринетт была вариантом, но Маринетт его не впустит, она его ненавидит. Так бы он и бродил по городу, истекая кровью, если бы не свернул в незнакомый район, натыкаясь на жилой дом, верхние этажи которого были выжжены до основания. Внизу в аварийной обстановке всё ещё жили люди, и здание не сносили, несмотря на огромное количество жалоб. Нуар подозревал, что это не просто так: около подъезда он точно видел несколько гулей, которые наверняка тут же и жили. На верхнем этаже он обнаружил одно-единственное окно, не закопчённое огнем и не разбитое пожарными, что казалось каким-то чудом. Ещё больше он удивился, когда, присев на карниз, вдруг обнаружил, что оно открывается как снаружи, так и изнутри. Потянув ставни вверх, он слез на письменный стол, заполненный до краев макулатурой. Огляделся. Рядом стоял потрёпанный жизнью стул, вдоль одной стены — широкая одноместная кровать и шкаф, вдоль другой, в которую упирался стол, — деревянный сундук, запертый, как позже оказалось, на ключ. Сама комната была закрыта на широкую металлическую дверь с расплавившейся наполовину ручкой, и попасть любым другим способом, кроме как через окно, не представлялось возможным. В шкафу, к искреннему удивлению Кота, нашлись бинты и антисептик. Неудивительно, что позже он пришел сюда ещё раз, чтобы убраться и вымыть всё от вездесущей пыли, затем принёс некоторые лекарства и вещи, а затем и Ледибаг, что сейчас казалось наиболее логичным развитием событий. А сейчас… сейчас она чуть не умирает на этой кровати, и всё это по его вине. Он положил голову на сложенные руки и по-детски всхлипнул. — Кот?.. — послышался вдруг слабый голос. Нуар резко поднял голову, на мгновение подумав о том, что ему послышалось. Ледибаг сидела на кровати, осоловелыми глазами оглядываясь вокруг. — Нуар? — жалобно произнесла она, и Кот, не раздумывая, кинулся ей навстречу. — Ледибаг, — отчаянно произнёс он, осторожно заключая её в объятия. — Котёнок, — чуть не плача ответила она, приобнимая его здоровой рукой. — Ты здесь. — Ты жива! — воскликнул он, утыкаясь ей носом в шею. — Я так боялся, что потерял тебя. — Я т-тоже, — произнесла Ледибаг дрожащим голосом. — Ты в порядке?! — вскричали они одновременно, отстраняясь и обеспокоенно глядя друг на друга. Но не успел Нуар что-либо сказать, как Ледибаг осторожно вцепилась пальцами в его костюм, говоря: — Сначала ты! — закусила губу, пытаясь не расплакаться. — Пожалуйста, мне нужно знать. — Хей, — он попытался выдать одну из самых своих подбадривающих улыбок, гладя её по щеке. Получилось, честно говоря, плохо. — Всё хорошо. Я в порядке. — В порядке, в смысле: «Я не буду тебе говорить насколько всё плохо, чтобы не расстроить» или в порядке, как… — забормотала она взволнованно, не разгибая пальцев. Нуар аккуратно её перебил, взяв за ладонь. — Маринетт, я в полном порядке, — грустно улыбнулся он, проводя пальцем по царапине на её щеке. Вздохнул, видя неуверенность в её глазах. — В порядке — значит, всё зажило и ничего не болит. — Покажешь? — тихо спросила она. Они застыли друг напротив друга, не говоря ни слова. — Ладно, да… — спустя минуту как-то устало выдохнул он, — хорошо. Нуар помог ей спуститься с кровати, а затем сесть на коленки на пол. Медленно потянул за колокольчик вниз, оголяя тренированный бледный торс и чуть снимая ткань с плеч. Ледибаг пробежалась взглядом по чистой коже. Ещё недавно она видела кровь, много крови, глубокие рубцы на животе и груди, зияющую рану в области плеча и кишечника. Теперь же… — Видишь — не вру ведь, — произнес он тепло. Она протянула руку вперед, собираясь дотронуться, и застыла в нескольких миллиметрах, зажмурившись. Видя её нерешительность, он аккуратно взял Ледибаг за запястье, поднося её руку к животу. Тепло обжигало. Леди полностью прижала ладонь к его телу. Немного надавила, словно не верила своим глазам. Погладила небольшой участок фалангами пальцев, затем чуть пошире, двинулась левее. Целый, тёплый, живой. Улыбнувшись, поднялась чуть выше, находя сердце. Прижалась к нему ладонью, слыша, как оно быстро застучало в ответ. Кот накрыл её руку своей. Она взглянула ему в глаза, замечая нежный румянец на щеках и чувствуя, как краснеет сама. Выскользнув из его когтей, снова поднялась вверх и в сторону. Провела ладонью по плечу, чувствуя под тканью перчаток упругие мышцы. Расслабленно выдохнула. Кот взял её за руку, целуя костяшки пальцев, и медленно положил на колени. Застегивая костюм, Нуар вдруг погрустнел, опуская взгляд в пол, и это не могло не укрыться от Леди. Она погладила его по щеке. — Всё в порядке? Нуар медленно покачал головой, жмурясь и втягивая голову в плечи. Потянулся к её шее и, нащупав конец молнии, так же потянул вниз. Осторожно снял ткань с пострадавшего плеча, открывая вид на бинты. — Ты снова спас меня, — прошептала Ледибаг с улыбкой, притягивая его к себе для поцелуя, короткого, но чувственного, после которого Кот с неохотой отстранился. В глазах заблестели слёзы. Слова еле шли. — Как ты можешь… как ты можешь говорить, что я спас тебя, когда я… Я тебя чуть не п-п-потерял, — произнес он с побитым видом, плача. — Это т-т-ты спасла меня, я не знаю, как ты можешь со мной разговаривать после этого, — он всхлипнул, закрывая лицо руками. — Я не просто сделал тебе больно, я-я заставил тебя страда-а-ать. К-к-каждый раз, когда я смотрю тебе в глаза, я вижу боль, всё, что я вижу вокруг — это б-боль, всё, что я делаю, это прич-ч-чиняю людям боль! Я… Он зарыдал. Ледибаг взяла его за плечи, притягивая к себе и чувствуя, как он обмяк в её объятиях, хватаясь за неё как за спасительный круг. — Ну, тише, тише, — ласково произнесла она, широкими движениями поглаживая его по спине. Он затрясся, утыкаясь носом ей в шею, и ещё больше зарыдал, выплескивая наружу давно сдерживаемые эмоции. — Я н-ни-чтожество, — дрожащим голосом произнес он и сглотнул. — Ты правда так считаешь? — грустно спросила она, пробегаясь пальцами по его шее и затылку. — Д-да, — воскликнул он гневно. — Что ж, мне очень жаль, что ты так думаешь, потому что это неправда, — произнесла она с напускной деловитостью. Продолжила успокаивающе гладить, шепча что-то под нос и чувствуя, как он слегка расслабляется под её руками. В тишине прошло некоторое время, прежде чем, еле справляясь с эмоциями, Кот снова заговорил. — Я м-м-монстр, — дрожа и запинаясь произнес он, — я поед-д-даю людей, которых должен сп-пас-сать! Я уб-бийца, М-м-маринетт… — Ну-ну, всё в порядке, — прошептала она, прижимая его к себе крепче. — Я убиваю, почти убиваю, чтобы поесть и выжить. А з-зачем всё эт-т-то? — он замолчал, тихо всхлипывая. Его хриплый голос стремился к высоким нотам. — Я съел часть тебя! Я чуть тебя не потерял! Ты истекала к-к-кровью у меня на руках, ты была без сознания, ты почти-и не дышала!! — он ухватил ртом воздух. — Ты чуть не умерла из-за м-м-меня… Зач-чем я существую?! Он, казалось, затрясся ещё сильнее, с характерным звуком подавив в себе то ли крик, то ли вой. Ледибаг с беспокойством положила голову ему на плечо, больной рукой обхватив за голову. — Адриан, всё хорошо, сейчас же всё хорошо, Котёнок, — горячо бормотала она, еле сдерживая слезы. — Я здесь, рядом, я не умерла, слышишь, Котёнок. — Она погладила его по спине. — Я жива. Я никуда от тебя не денусь, будь уверен. Он на мгновение замер, а потом прижался к ней ещё крепче, словно боясь, что она вдруг исчезнет, растает в его объятьях. — Я люблю тебя, слышишь? — произнесла она тихо. — Ты дорог мне. Ты всегда будешь дорог мне. Я не знаю, что бы я делала, если бы не встретила тебя. Не сразу, но его дрожь слегка поутихла. — Маринетт, — сглотнул он, приглушенно произнося спустя несколько минут, — я причиняю тебе только боль. — Нет. — Я знаю… — Адриан, — перебила она его, ласково трепля по волосам. — Представь, что бы было, если бы ты не существовал. Он ненадолго замолчал, слабо отшучиваясь. — Всем было бы легче? — Нет, — шутливо цыкнула она на него, задумчиво перебирая пряди. — Представь, что, если бы тебя не существовало? Если бы тебя не было на сегодняшней битве. — Ну? — задумчиво произнес он. — Думаешь, — продолжила Ледибаг, подняв голову, — ребята смогли бы отделаться легкими царапинами и ушибами, если бы ты не принял большую часть атак на себя? Что было бы, не будь ты рядом? Была бы я жива, не будь ты рядом, скажи? Кот замолчал, задумавшись. Затем слегка приподнял голову, вскинув брови. — Нет?.. — послышалось неуверенно из его уст. — Нет, — грустно покачала головой Ледибаг, заглядывая ему в глаза. Он шмыгнул носом, вновь устраиваясь у нее в объятиях и вроде бы успокаиваясь. — Правда в том, — произнесла она мягко, поглаживая его одной рукой, — что от тебя зависят тысячи жизней, Адриан. Не только наши с тобой. Не только жизни близких нам людей. Миллионы глаз смотрят на нас с тобой, на тебя с гордостью; они верят в тебя, они любят тебя, они знают, что ты их обязательно спасешь. Ведь правда ещё и в том, что ты замечательный герой, Котёнок, — она целует его в висок, поправляя прядь волос. — Ты даже не представляешь, насколько ты потрясающий. Ты каждый день спасаешь десятки обычных людей, ничего не требуя взамен. Подумай о том, сколько женщин и мужчин благодаря тебе добрались домой невредимыми и живыми, сколько детей вновь очутилось в руках у родителей, сколько людей смогли прожить до зарплаты из-за возвращенного бумажника. Сколько людей не бросились под поезд только из-за того, что ты уделил им минуту своего времени и поднял настроение. Я уже не говорю о том, что ты готов броситься в адский огонь ради граждан, которые толком тебе незнакомы… Она провела рукой по его спине, ощущая хриплое, но ровное дыхание Нуара, и продолжила. — Адриан, ты не монстр, не чудовище. Ты не ничтожество. Правда в том, — она смотрит на него с восхищённой улыбкой, и на мгновение взглянувший в её глаза Кот заливается краской, — что да, ты не человек, но, — она берет его лицо в ладони, — пожалуй что, в целом мире не найдется никого человечнее и добрее, чем ты. Понимаешь? Его глаза ширятся от удивления, а в горле снова застревает какой-то ком. Мурашки бегут по телу, а лицо краснеет так, что Нуар начинает сливаться с костюмом самой Ледибаг, в который он предусмотрительно утыкается носом, через где-то минуту выдавая тихое: — Воу-у...— и сильно задумывается. Ледибаг тихо хихикает в ладонь. — Я и не знала, что ты так сильно умеешь краснеть. — Я тоже. Я... и не знаю, что сказать… — И не нужно. Минута за минутой проходят в молчании, пока они сидят, прижавшись друг ко другу. Нуар вдруг отстраняется, весь помятый и с заплаканным лицом. Его глаза блестят, но не от слез. Нуар берет её руки в свои и произносит — умоляюще, но решительно: — Маринетт, — в горле настоящая пустыня. Кот сглатывает слюну, — пожалуйста, пообещай мне, что ты… что мы больше никогда так не будем делать? — Котёнок, — она гладит его по мокрой щеке. Её рука слегка подрагивает, как и голос, — я не могу ничего обещать. Он пытается ухватить её за ладонь, но лишь хватает воздух. Ледибаг немного поворачивается. — Но почему?.. — отчаянно шепчет он. Тяжело дышать. — Ты сам знаешь… — приглушенно отвечает Леди. — Потому что ты любишь меня, — выдыхает Кот, глядя на свои руки, голос всё ещё хрипит. — Ты ведь не обязана... Маринетт. Ты не обязана отдавать себя мне в жертву. Это… несправедливо. Любовь никогда такого не подразумевала. — Но я хочу, — простодушно отвечает она, складывая руки на груди. — Можешь назвать меня жалкой, но я никто без тебя. По крайней мере, с недавнего времени. Я не представляю, что… мне будет больно, если ты умрешь. Мне больно даже при одной мысли об этом, — она обнимает себя руками. — Это даже больнее твоих зубов, — она искренне посмотрела ему в глаза. Нуар вздрогнул, опуская голову. — Это последнее, о чем бы я хотел, чтобы ты узнала… — Поэтому, — проигнорировала она его слова, — когда — если — такая безвыходная ситуация, как сегодня, вдруг повторится, то я... снова отдамся тебе. Без вариантов. Кот тяжело вздохнул. Подполз на коленях к ней вплотную, не поднимая глаза — Что… кхм… я должен сделать, — необычайно серьезно произнёс он, — чтобы ты никогда больше не заставляла меня… причинять тебе страдания? — он взял её за руки и поднял полный решительности взгляд. Она сомкнула пальцы на его ладонях. — Не попадайся. Не надо доводить себя до такого состояния. Ты же больше не сражаешься один, у тебя же есть друзья, у нас есть: Алья, Нино, Хлоя. Люди, которые способны и готовы помочь. Которые могут прикрыть твою спину в случае чего. У тебя есть я. Мы все волнуемся за тебя… Тебе больше не надо принимать все удары, которые бросает судьба, — проговорила она пылко. — Будь осторожнее. Пожалуйста. — Хорошо, — в конце концов тихо кивнул он и опустил пальцы вниз. — Я обещаю. Некоторое время спустя Ледибаг просто молча сидела, исцеляясь от раны на плече, и гладила лежащего на коленях Кота по голове. Тот задумчиво уставился в старый потрескавшийся потолок. Интересно, сколько раз смотрел туда тот, кто жил здесь до пожара? Возможно, этого человека вовсе не интересовало, что творится у него над головой. Или, может быть, он был счастлив просто глядя вперед? Нуар повернул взгляд в сторону, натыкаясь на знакомые голубые радужки. Дотронулся пальцем до пятнистого костюма чуть выше груди, вынуждая Ледибаг легко улыбнуться. — Оно, — прервал тишину Нуар, прочищая горло, — как думаешь, скоро заживет? Она промолчала и покачала головой, вздыхая. Затем, ещё немного подумав, ответила. — Может, через день, может, два. — А полностью? — спросил он, аккуратно проводя пальцем вдоль её руки. Она повернула голову в сторону, прикладывая палец к губе. — Думаю, да… По крайней мере, болеть не будет. Может, шрам останется. Кот вздохнул, нахмурившись. — Я бы не хотел, чтобы у моей Леди был из-за меня шрам, — проканючил он, словно обиженный ребенок. — Ну-ну, это ерунда, — ласково проговорила Ледибаг, широко улыбнувшись. — Я бы вообще не хотел быть тем, кто оставляет на тебе шрамы, — затем добавил он еле слышно, прикрывая глаза. В воздухе застыло молчаливое напряжение. Продолжая гладить его за накладными ушами, Баг тихо выпустила воздух через нос, продолжая улыбаться чуть более кротко. — Я не люблю шрамы, — произнесла она задумчиво. — Чем дольше я играю роль сильной героини, тем больше обнаруживаю утром в зеркале уродливых отметин. Иногда ради тайны личности приходится отказываться от старых вещей, которые я любила, или в жару укутываться как снеговик. Это неприятно, но терпимо. Это небольшая цена за человеческие жизни, — произносит она серьезно. Нуар у нее на руках испускает мурлыканье, как настоящий кот, стремясь её подбодрить. Ледибаг улыбается, но несильно. — В то же время каждый шрам напоминает мне о трудных битвах, в которых я рисковала даже большим, чем городом. Жизнью. Рассудком. Тобой. Нуар широко раскрыл веки. Его глаза с грустью глядели на нее. — Эти шрамы — самые неприятные. Я бы хотела стереть их со своего тела. Из своей памяти, — Ледибаг опустила голову. Ее улыбка на мгновение потухла. Нуар приподнялся на локтях, обеспокоенно глядя на неё. — Они достались мне от чужих людей, гулей, от тех, чьи сердца наполнились злобой, отчаянием, безысходностью, обидой. Чью волю и мысли полностью подчинил себе Бражник. Каждый раз, когда я вижу эти отметины, я вспоминаю об этих людях, о тех, кому не смогла помочь или помогла слишком поздно. Однако… Ледибаг дотронулась до костюма, в месте, где были наложены бинты. Нежная улыбка вновь засияла на её лице — Этот шрам совершенно другое дело. Она легонько поглаживает Нуара по волосам рукой. — … — Кот недоверчиво вздыхает, опуская голову. Ледибаг проводит по своему костюму рукой, закусив губу, и слегка ухмыляется. Нащупывает кончик молнии и нерешительно тянет вниз. То же движение, другие обстоятельства. Маринетт в этот раз оголяется до пояса, стягивая ткань до самых кончиков пальцев. Адриан сам накладывал ей швы несколько часов назад, но его сердце снова и снова замирает при виде бинтов, простирающихся почти до самой груди. В голове яркими образами воскресает произошедшее. И он в этом непосредственный участник. Это больно осознавать, но он должен отпустить ситуацию. Должен постараться! Если постоянно сидеть и вновь прокручивать всё в голове, он ничего не добьется. Она, его Леди, не просит его об этом. Она просит, чтобы он положился на них, чтобы стал менее безрассудным. Разве это так трудно для него? Ледибаг неожиданно касается его ладони. Кот поднимает глаза, возвращаясь назад в реальность. Рукой без перчатки его Леди проводит по разным участкам кожи, по самым грубым отметинам, словно прогуливается по карте пальчиками, описывая достопримечательности на пути. Она поглаживает шрам на плече, у самого основания шеи. Берет его руку, аккуратно кладя пальцы на это место. Нуар подушечками ощупывает неровные края. То место, где её ударили рыцарской шпагой. На ключице кожа слегка сморщилась, стала красновато-коричневого цвета. Огненный луч Пожарника, прошедший даже сквозь костюм. Справа на животе короткая царапина, словно от операции, — встреча с безумным хирургом. Продолговатый изогнутый шрам слева Кот узнает безо всяких трудностей, с обеспокоенным взглядом проводя по нему рукой. Закончив разглядывать переплетение узоров на спине, Кот видит, как Ледибаг поворачивается к нему лицом, но, несмотря на его ожидания, одеваться не спешит. Вместо этого она заводит руки за спину, копошась, и через секунду розовый помятый лифчик чуть спадает вниз. Еще через несколько мгновений Ледибаг высвобождается из оставшейся единственной целой лямки, снимая чашечки. Нуар резко поднимает взгляд, встречаясь с чистой глубиной глаз. — Кхе-кх-рмм, — негромко прочищает он горло, отворачиваясь в сторону. Скорее из вежливости, нежели от смущения, которого почти нет, — он уже видел её... — Ты уже видел, не так ли? — говорит Ледибаг, почти читая его мысли. Он кивает, не понимая, как она об этом узнала, но затем вспоминает: — Прости… — шепчет Маринетт, закрываясь руками, пока он пытается её зашить; на мутных глазах чуть не выступают слёзы, — прости. — Ничего страшного, ты можешь смотреть, — практически шепчет Ледибаг, теребя в руке хвостик. Неспешно выдыхая, Кот оборачивается, слабо улыбнувшись. Упругая и белоснежная, её грудь чуть ниспадает вниз. Соски от холода скукожились. Ледибаг ломает руки, прикусывает нижнюю губу. Затем раздвигает груди в сторону, пальцем проводя по самому глубокому, болезненному шраму посередине. Нуар обеспокоенно хмурится, кривя губы. — Этот шрам напоминает мне о том… как я чуть не умерла. Когда из-за глупых предрассудков я отказалась от своего единственного напарника, — в её голосе звучит злость и обида на саму себя. Кот хочет возразить, но молчит, еще больше нахмурившись. — Когда вышла на битву с акуматизированным совсем одна, а он… практически проткнул меня насквозь, — её лицо кривится от почти что фантомной боли. — Не знаю, каким чудом я смогла за несколько минут, истекая кровью, использовать Супер-шанс и очистить акуму. Всё как в тумане. Кот с осторожностью протягивает руку, останавливаясь в миллиметре от её груди. Тонкие пальцы касаются его собственных, обтянутых в чёрное, и притягивают поближе. Он, приоткрыв рот, отчетливо чувствует, как торопливо бьётся её сердце. К щекам приливает кровь. Нуар снимает перчатку, подушечками пальцев медленно проводя по отметине, и щурится, словно пытаясь что-то понять. Ещё бы чуть-чуть, чуть глубже, и они бы не сидели тут... — Это напоминание о том времени, когда я была глупой, слабой, безрассудной, упрямой, — произносит Ледибаг. — Из-за этого я чуть не погибла. Каждый раз, когда я вспоминаю о нём или смотрю на него, мне хочется провалиться под землю. Нуару снова есть что сказать, но он снова молчит, выпуская через рот воздух. Надевает перчатку, опуская голову, и помогает Ледибаг надеть костюм и застегнуться. Та молчит, но после нескольких минут её голос вдруг разрезает тишину. — Совсем другое дело… этот шрам, — Кот обращает внимание на то, как пальчиками Леди пробегается по бинтам. — Он напоминает мне о самом дорогом человеке, который есть в моей жизни, о моём лучшем друге, напарнике и любящем парне. О тебе. Когда я думаю, что мне хоть как-то удалось тебе помочь, хоть чем-то, что ты не умер, мне становится легче дышать! — он застывает перед ней, со всей серьёзностью глядя в глаза. Ледибаг смущённо отворачивается, поправляя волосы. — В каком-то смысле... часть тебя теперь всегда будет со мной. Даже если тебя вдруг не станет, — её голос опустился до шёпота, — рядом останется этот шрам. Рядом останешься ты. Она поднимает на него извиняющийся взгляд и устало шепчет. — Прости. Возможно, это слишком… глупо и наивно. Я не хотела… это просто то, как я чувствую. Нуар берет её за руку, крепко сжимая ладонь. Возможно, это не те слова, которые нужны сейчас, но он испытывает жгучую потребность в них. — Чёрта с два я от тебя куда-то денусь, — говорит он, поглаживая её по щеке. — Маринетт.