Там — это свобода

      — Помнишь, что я говорил тебе? Насчёт свободы.       Голос Эрена низкий. Глубокий и тягучий, как патока. Вместе с тем, для Фалько он сладок, как мёд. Он готов слушать его днями напролёт, но, к сожалению, в распоряжении у них лишь час. После школы мальчик сломя голову бежит к этой злополучной скамейке, а мужчина с длинными волосами, стянутыми в небрежный пучок, — такой, что Фалько порой беззастенчиво пялится на выбивающиеся пряди с тяжёлым желанием заправить их за ухо, но сделать это не решается, — неизменно сидит на месте, глядя на бескрайнее небо.       — Мы много говорили об этом, мистер Йегер. И я понял вас, — в словах юноши нет лжи, чтобы угодить новому знакомому. Обычно так люди и делают, когда хотят стать чьим-то другом. Фалько, хоть и желал того же самого, просто понимал всё, о чём говорил Эрен. Может, не сразу, может, и задавая потом тонну вопросов, но, в конце концов, понимал. — Только вот…       Фалько моргает. Руки вдруг начинают трястись. Он отводит взгляд, смотрит под ноги. Кулаками сжимает ткань школьных брюк, и безбожно краснеет, но списывает это на закат — из-за него всё кажется красным: лица, здания вокруг и листва деревьев.       Как сказать, что свободным он себя чувствует лишь рядом с мистером Йегером?       — Только вот…? — мужчина поворачивает голову, смотрит с интересом и на секунду Фалько кажется, что его глаза в свете солнца блестят лукавством. Только кажется. Потому что, моргнув, он видит в них всё то же безразличие к целому миру. Вместе со своим отражением. Но Фалько знает, что именно на него мистеру Йегеру не всё-равно.       — Ничего. Расскажите мне снова.       Фалько пятнадцать.       Он совершенно обычный мальчик, который даже не выделяется среди небольшой толпы одноклассников, — из-за чего учительница несколько раз переспрашивает и оглядывает класс, а друзья частенько забывают, что Фалько, вообще-то, идёт бок о бок с ними, в результате чего кто-то постоянно неуклюже стукается о его плечо, — и прекрасно понимает, что так и пройдёт вся его жизнь.       Фалько обычный, наверное, даже слишком. У него нет хобби, которое заставляло бы глаза гореть от восторга, нет мечты и желания свернуть горы. Даже в неприятности он попадает не по своей воле — следует за Габи, своей подругой, которая по всем параметрам является его полной противоположностью. Наверное, поэтому они дружат. Наверное, поэтому Фалько иногда залипает на её светящиеся от решимости золотисто-медовые глаза, чувствуя, как щёки теплеют. Да, Габи определённо ему нравится. И, даже если она этого совершенно не замечает, даже если сама забывает о существовании Фалько из-за его незаурядности, юноша и дальше будет защищать и помогать юной Браун.       И, пожалуй, всё самое интересное в его жизни происходит рядом с ней, потому что Габи, словно магнит, притягивает к себе абсолютно всё: неприятности и людей. У неё столько же друзей, сколько троек в дневнике, и даже больше. Фалько, кажется, со стороны наблюдает за рождением легенды. Потому что Габи особенная, а он… обычный. Выделяется, разве что, хорошими оценками, потому что должен соответствовать репутации семьи, чтобы в будущем унаследовать компанию вслед за старшим братом.       От этого Фалько тошно. Не хочет он сидеть в офисе, не подходит он на эту роль. Не видит себя в роли крутого босса. Но это зависит не от него. У Фалько просто судьба такая.       И никакого выбора нет. Так он всегда думал.       Пока однажды, по дороге со школы, не свернул в отличную от привычного направления сторону и не оказался на незнакомой улице. На самом деле, это был первый раз, когда Фалько пошёл по другому пути. Он начинал привыкать к однообразию в своей жизни, но, почему-то, именно сегодня звёзды сошлись так, что решил разнообразить дорогу домой. Задрав голову, он увидел крышу городской больницы, расчитывая, сколько времени займёт путь до дома. Нужно всего-то свернуть возле той скамейки…       После этой мысли Фалько останавливается. Вдалеке, на той самой скамейке, кто-то сидит и машет рукой. Мальчику хотелось бы верить, что этот «кто-то» просто отмахивается от насекомых, но чувствует на себе колкий взгляд, и всё-таки идёт навстречу. Разумеется, всё ещё думает, что показалось. Но, чем ближе подходит, тем отчётливее понимает, что незнакомец смотрит прямо на него.       — Привет, — слегка задрав голову, произносит мужчина, кривя губы в улыбке.       Незнакомец будто и не ему это говорил. Глаза не улыбались и смотрели насквозь.       Они у него не то жуткие, не то необычайно красивые. Фалько от этой мысли чуть не спотыкается на ровном месте, выпрямляется по струнке и так же бормочет приветствие. Незнакомец, кажется, немного удивляется, но виду не показывает.       — Присядь, составь компанию калеке, — криво улыбнувшись, он кивает вниз, и тогда Фалько замечает загипсованную ногу. В принципе, здоровый человек вряд ли решил бы посидеть в столь живописном месте, чтобы наблюдать, как за забором снуют туда-сюда искалеченные люди. Тоскливое зрелище. Фалько отводит взгляд от сетчатого забора и вновь смотрит на мужчину, который пожимает плечами. — Если, конечно, ты не торопишься домой.       Фалько вздрагивает и, не выдержав давления бледно-бирюзовых глаз, отворачивает голову. Домой он не хочет. В школе можно поговорить с друзьями и отвлечься, дома же… дома тоскливо. Наверное, так же, как в больнице. Наверное, этому мужчине тоже одиноко. Прекрасно понимая его чувства, Фалько решает помочь ему. Подумав ещё немного, он с улыбкой кивает, кладёт сумку на край скамейки и садится рядом, предварительно стряхнув с деревянной поверхности пожелтевшие листья.       — Меня зовут Эрен, — мужчина протягивает руку, увитую кольцами и браслетами. — Йегер.       Фалько несмело тянет свою ладонь в ответ и, когда рукав чужой кофты слегка задирается, видит часть татуировки. Юноша надеется, что его интерес не был слишком заметен. Фалько всегда нравились татуировки, но себе бы он никогда не решился сделать хоть одну, поэтому лишь смотрел на них со стороны. Он пригляделся к мужчине и отметил, что внешность у него в принципе довольно неформальная. Что-то в груди ёкнуло.       За считанные секунды незнакомец — уже нет — смог заинтересовать его одним только своим видом. Он выглядел, как настоящий оторва, но почему-то излучал спокойствие.       — Фалько, — промямлил юноша, ощутив, как его руку крепко-крепко сжимают. Собственная бледная кожа на фоне чужой тёмной и загорелой выглядела, словно лист бумаги. — Грайс.       — Как-как? — собеседник наклонился ближе, будто правда не расслышав. Фалько увидел, как в его ухе сверкнули несколько серег, и ещё больше занервничал.       — Г-Грайс, — повторил он более чётко.       — Ах, мне показалось, что ты родственник моего лечащего врача. Испугался, что сдашь меня, — облегчённая улыбка тронула чужие тонкие губы. — Не хочу, чтобы Хистория заперла меня в палате.       — Больным нельзя выходить за пределы двора, — кивнул Фалько, и в его тоне проскользнули нотки осуждения.       Чего он ожидал услышать в ответ на свои слова? Что новый знакомый вдруг стушуется и поспешит вернуться на территорию больницы? Что удивится, убедив в своём незнании таких очевидных вещей? Или заведёт шарманку о том, что правила созданы для их же нарушения?       Но он лишь рассмеялся. Хрипло и так приятно, что у Фалько в груди потеплело.       — Нельзя, — кивнул Эрен, затем задрал голову и взглянул на небо. Его глаза прищурились, на мгновение в них блеснул яркий огонёк, разгоняющий бледный туман вокруг зрачка, а затем Фалько увидел такую безмятежную и счастливую улыбку, что сразу понял: эта встреча оказалась роковой, и, если не сегодня, то они обязательно встретились бы потом. — Но никакие стены не лишат меня свободы.       — Свободы? — Фалько тоже посмотрел наверх.       — Просто смотри на небо. Так, чтобы не видеть ни верхушек деревьев, ни небоскрёбов, ни края земли. Только небо и облака. И представь, что ты просто где-то там. А там — это свобода.       Какое-то время они молчали. Фалько то и дело ёрзал, тянулся вверх. Затем печально вздохнул.       — Я не могу смотреть так далеко, как вы, — признался он. И в этих слова было гораздо больше, чем просто «посмотреть в небо». В этих словах — вся его чёртова жизнь. Он вспомнил о том, что не может ничего решать, что, так или иначе, жизнь заставит его свернуть на путь, выбранный родителями. Даже если бы выход вдруг нашёлся, Фалько не смог бы разочаровать семью. Глаза защипало, но он постарался улыбнуться. Не хватало ещё расплакаться перед незнакомцем. — Я просто… слишком низкий.       Внезапно, он ощутил прикосновение к волосам.       — Всё хорошо, — Эрен не улыбался. Но его взгляд говорил даже больше, чем слова, а от руки на макушке по всему телу шло приятное тепло. — Рано или поздно, ты увидишь.       У Фалько перехватило дыхание.       — Не останешься же карликом на всю жизнь.       И в следующее мгновение он рассмеялся.       Тогда это и началось.       Фалько чувствовал себя настоящим безумцем, каждый раз возвращаясь к больнице. Он всегда делал вид, что ему всего лишь по пути и нет ничего страшного в том, чтобы посидеть после долгого дня, бесконечно слушая Эрена, которого лишь изредка в мыслях называл по имени. Ему казалось, будто он не достоин этого. У Эрена проколоты уши, на теле есть целая вязь татуировок, — Фалько видел не все, только те, что на видных местах, но когда узнал, что у мужчины имеется татуировка в виде игральных кубиков на уровне тазобедренных косточек, не мог уснуть несколько ночей подряд, — и своя музыкальная группа, хорошо известная в определённых кругах.       Жизнь приобретает совершенно другие краски.       Дома Фалько больше не загоняется от мыслей о скором неминуемом будущем. Он вспоминает разговоры на закате, добрую улыбку и мудрые глаза удивительного сине-зелёного оттенка, раз за разом переслушивая песни, в которых поётся о свободе и ненависти, о справедливости и человеческой глупости, а голос, срывающийся на безудержный крик, сливается с электрогитарой и ударными в единую, совершенно идеальную симфонию. Тогда Фалько впервые задумывается о музыке, как о хобби, но почему-то этих мыслей стыдится и дальше простых мечтаний не заходит.       Мистер Йегер был слишком крут, чтобы какой-то школьник вот так просто звал его по имени, да и они ведь даже не друзья. Просто видятся каждый день и разговаривают вот уже на протяжении месяца. Фалько, правда, сначала только слушал и рассказывать о себе боялся. Потому что он не такой крутой, как мистер Йегер. У того столько историй, столько мыслей о тех или иные вещах, что голова идёт кругом. А что Фалько?       Когда Эрен просит рассказать о себе, или спрашивает о чём-то, он теряется.       — Н-ну, в школе… всё нормально. Сегодня была контрольная, — он облегчённо улыбнулся, когда вдруг вспомнил о чём-то, что могло бы заинтересовать собеседника. — В середине урока Габи, моя подруга, вдруг вскочила, а когда учительница спросила, что случилось, ей на стол приземлилась лягушка, представляете? Габи такая чудная, сама ведь постоянно говорит перестать быть детьми. И тогда её…       — Фалько…       — … попытались прикрыть Уда и Зофия, но лягушка выпрыгнула у них из рук и до конца уроков её искали по всему зданию, потому что у директора на них аллергия…       Фалько говорил, и говорил, совсем не слыша чужого голоса, который звучал всё ближе и ближе, пока не осознал, что дыхание Эрена ласково обдувает покрасневшую щёку. Он резко замолчал, медленно повернул голову к мужчине. На таком расстоянии разглядел почти незаметные тёмные веснушки на переносице, шрам от пирсинга над бровью и трещинки на сухих губах.       Какие ещё трещинки на губах… о чём он вообще думает?       — Фалько, — низко проговаривает мужчина, и Фалько чувствует, что вот-вот взорвётся.       — Что? — спрашивает он тихо, ненавидя то, как жалко звучит собственный голос.       — Я спрашиваю не про Габи или-как-там-её, — звучит с пренебрежением, но Фалько даже не обижается: в этот момент он и вовсе забывает, кто такая Габи, лишь бы запомнить как можно больше деталей в чужом лице и ту ярость, что зарождается на дне глаз. — Я спрашиваю о тебе. О чём ты думал в тот момент?       Напряжением, вставшим между ним, можно было обжечься, и Фалько действительно горел с ног до головы.       — Мне… — он сглотнул, всё ещё дрожа, потому что Эрен не спешил отстраняться. — Мне было жалко лягушку.       Глупее ответа придумать нельзя и у него даже уши краснеют от стыда.       — Тебе было жалко лягушку, — звучит эхом. — И всё?       Иногда Фалько казалось, что этот человек мог читать мысли. Заглянуть в самые глубины души и узнать любые секреты. Иначе как объяснить это ожидание в горящих от нетерпения бирюзовых глазах? Как объяснить то, что он вытягивает из Фалько те вещи, о которых ему так стыдно говорить, и которые он так тщательно скрывает?       А может, всё написано у Фалько на лице? Даже то, чего мистеру Йегеру знать не стоит?       Он выдыхает, не выдерживает, — никогда не выдерживает, — и отводит взгляд в сторону.       — Я нашёл её и отпустил.       Мужчина прикрывает глаза и позволяет лёгкой улыбке появиться на лице. Удовлетворённый ответом, он отстраняется. Фалько не сдвигается с места, глядя в пространство перед собой. Он всё ещё ощущает фантомное дыхание на своей коже, а пронзительные омуты бирюзовых глаз так и маячат перед взором. Сердце заливается безудержным стуком.       Фалько кажется, что в этот момент он умирает и перерождается заново.       — Вот так. Мне плевать на девчонку, мучающую лягушек. — мистер Йегер кидает на Фалько почти угрожающий взгляд, но сразу смягчается. — Мне интересен ты, твои мысли и действия. Впредь запомни это.       И после этого Фалько осознаёт, что влюбился. Медленно, но верно, этот удивительный мужчина из простого увлечения перерос в смысл жизни, в само определение свободы. Эрен по воле случая дал Фалько почувствовать себя не обычным человеком, а частью чего-то грандиозного. Своей заинтересованностью, улыбкой, предназначенной словно лишь для него, цепким взглядом. Фалько больше не казался себе тенью, не думал о Габи, как об «особенном» человеке. Всё так же восхищался ей, но не горел желанием всегда быть рядом и защищать от всего и вся. Больше всего на свете Фалько теперь желал снова и снова возвращаться к потёртой лавочке у городской больницы. Сначала ему было достаточно лишь того, что Эрен рядом, терпит его, дарит внимание и понимает.       Но с каждым днём Фалько хотелось всё больше и больше. Они встречались по будням, на каждый разговор отводился час, и этого было недостаточно. Разговоров вдруг стало слишком мало, настолько, что каждое расставание приносило чуть ли не физическую боль.       — Как ваша нога? — интересуется однажды он, поглядывая на гипс и не видя, как собеседник поджимает губы, пряча взгляд. Прошло полтора месяца. Достаточно, чтобы костная ткань срослась. Но, тем не менее, они всё ещё встречаются на этом месте.       — Почти зажила, — сухо бросает мужчина, явно не желая разговаривать об этом. Фалько кажется, что ему тоже неприятно думать о скором выздоровлении, хоть это и странно: разве не здорово встать на ноги и вернуться к прежней жизни?       Вернуться к прежней жизни.       Лично Фалько бы этого не хотел. У мистера Йегера своя жизнь, интересная и пестрящая яркими красками. Своя семья, друзья, обязанности, и цели, к которым нужно стремиться. Он ведь не будет вечность приходить на эту скамейку, для него все эти разговоры, наверняка, не имеют особого значения. Он не потерянный мальчик, жаждущий любви и внимания. Он взрослый мужчина, которому стало скучно, а разговоры со школьником — единственное развлечение.       Эти мысли сжираются изнутри. И, похоже, вся гамма негативных эмоций отражается на лице, потому что мужчина протягивает руку и ерошит колючие волосы цвета пшеницы. Обычный жест за всё время их знакомства, используемый не единожды, но каждый раз вызывающий целую бурю эмоций. Фалько расцветает на глазах, показавшись самому себе верным щенком, которому для полного счастья не хватает только внимания хозяина.       — Мистер Йегер, а… сколько вам лет? — вдруг интересуется юноша, понимая, что, на самом деле, мало что знает об этом человеке. Тот хоть и рассказывал о себе, но каким-то образом утаивал наводящую информацию.       — Ты хоть раз назовёшь меня по имени? — как-то устало вопрошает мужчина, потирая переносицу. Явный признак раздражения. Но вряд ли он понимал, с каким трудом Фалько делает это даже просто мысленно. — Может, я и выгляжу куда старше, но мне девятнадцать.       — Ого, — одними губами шепчет Фалько, потому что ему казалось, что человек, сидящий рядом, старше как минимум лет на десять; отсюда и такое уважительное обращение. Впрочем, если приглядеться, черты его лица действительно всё ещё казались юношескими. Вспомнив о манерах, Фалько покраснел и запричитал. — Т-то есть, я не имел ввиду ничего плохого! Вы очень хорошо выглядите, п-просто, эм… нет-нет, вы красивый! Очень! Я не считал вас старым!       Он занервничал ещё больше, когда увидел обескураженный взгляд Эрена.       Наверное, всё дело именно в нём. Во взгляде. Этом усталом и таким мудрым, словно его обладатель пережил нечто, что смогло его состарить. Мурашки прошлись по коже, Фалько нервно потёр локти. Ему хотелось спросить, почему Эрен стал таким. Он беспокоился. Потому что это, наверняка, что-то действительно серьёзное. Однако, в рассказах мужчины никогда не проскальзывало что-то, о чём следовало беспокоиться. Впрочем, он никогда не говорил о своей семье, ровно так же, как и Фалько.       Они оба лишь обмолвились ожиданиями своих отцов.       «Он хотел, чтобы я стал доктором».       «Он хочет, чтобы я унаследовал компанию».       Фалько тоже всей душой желает стать свободным и говорить об этом в прошедшем времени.       — Позволь мне проводить тебя до дома, — неожиданно звучит со стороны. Это не похоже на просьбу, не похоже на приказ. Что-то среднее, но звучит, как уговор, а тон Эрена кажется Фалько до странности смущённым. Он не находит в себе ни сил, ни желания отказать, но то и дело обеспокоенно поглядывает на мужчину, вызывая у того улыбку. — Не волнуйся, разминка мне не повредит. Ты ведь живёшь не далеко.       Фалько не спрашивает, откуда тот узнал об этом; возможно, юноша случайно упомянул этот факт во время очередного разговора. Он чувствует себя немного неловко, но очень рад, что может побыть с Эреном ещё немного. Хоть и ощущается это странно, словно они… словно… Фалько краснеет, не решаясь заканчивать эту мысль. И без неё жить тяжело. Позволит себе лишнее — лишь глубже завязнет в этой глупой, детской влюблённости.       Он не обращает внимание на то, что дорогу у него не спрашивают, и вообще, большую часть пути они молчат, наслаждаясь уходящими солнечными лучами. Вечереет. К дому они подходят через двадцать минут, с учётом больной ноги мистера Йегера. Остановившись, тот долго смотрит на дом, очевидно, не самой бедной семьи, и вскользь интересуется:       — У тебя есть хобби? — и причина такого вопроса вполне ясна: роскошный дом наводил тоску своими скучными, хоть и довольно вычурными деталями. Неудивительно, что Эрен с первого взгляда понял, как живёт Фалько. Он всегда понимал.       Фалько отвечает, не задумываясь:       — Нет, — и боится показаться ещё более скучным, но, вопреки всему, мужчина смотрит на него с теплотой и пониманием.       — Тогда в следующий раз я принесу кое-что, — и загадочно улыбается. — Думаю, тебе понравится.       Фалько хочет сказать, что ему ничего не нужно. Что и без подарков ему рядом с Эреном нравится, что он сам по себе Фалько нравится. Но ком в горле не даёт вымолвить и слово, юноше остаётся лишь растерянно моргать, глядя прямо в чужие глаза. Во тьме они будто светятся, как огни уличных фонарей, ярко и загадочно. Смотрит он, задрав голову.       И понимает, что его затягивает опасный блеск на их дне. Фалько облизывает вмиг пересохшие губы. Эрен незаметно, и очень сильно сжимает пальцы, обхватывающие костыли, но взгляда не отводит. Тьма вокруг них словно сгущается, лишает возможности оторваться друг от друга.       Кажется, что между ними целая пропасть. Причём, не только в росте.       — Фалько! — Кольт выходит на веранду, видит младшего брата в компании незнакомого, подозрительно выглядящего мужчины, и спешит подойти ближе. — Ты задержался.       Он смотрит на Эрена, прищурив глаза, выискивает в нём опасность.       — Да, извини, — Фалько не знает, что ещё сказать и как представить Кольту своего спутника, потому что надо бы.       Только вот назвать мистера Йегера другом язык не поворачивается, кем-то больше — тем более. Но тот делает всё сам: приветственно кивает, улыбаясь одними губами. Взгляд отнюдь не дружелюбный. Колкий, изучающий.       — Эрен, — мужчина виновато пожимает плечами и кивает на костыли. — Прости, что не могу пожать руку.       — Просто Эрен? — Кольт переводит настороженный взгляд с одного на другого.       — Просто Эрен.       Фалько кусает губы и, похоже, вся правда отражается на его лице, потому что Кольт выглядит потерянным и раздражённым. Он намекает, что вот-вот вернутся родители и предлагает внезапному гостю выпить чаю, разумеется, лишь из-за приличия. Эрен не горит желанием проводить с ними время, — впрочем, бросая напоследок нежный взгляд на Фалько, — поэтому машет юноше на прощание и удаляется. Фалько кажется, что к больнице он идёт бодрее, чем по пути к дому Грайсов. Будто нога у него больше не болит. И как реагировать на эту мысль он не знает. Но и подумать о ней как следует не успевает, потому что, когда они с братом заходят в дом, тот резко произносит:       — Не общайся с ним, — заставляя что-то внутри юноши оборваться. — Я знаю этот взгляд. Он смотрит на тебя, как хищник на добычу. Ничем хорошем это не кончится.       Что ж, он мог не говорить этого, потому что Фалько знает.       — Забудь об этих глупостях и вернись к учёбе, — голос Кольта звучит твёрдо, но почему-то есть ощущение, словно ему жаль. — Твои оценки ухудшились, и теперь я понимаю, почему.       Ложь. Фалько из кожи вон лез, чтобы угодить мистеру Йегеру и получить похвалу. Для него оценки, по большему счёту, не имеют никакого значения, но он всё-равно хлопает по плечу или треплет по голове, хваля старающегося юношу. Мужчина не раз говорил, что оценки — не главное в жизни, но, когда дело касалось Фалько, неизменно поддерживал его желание стремиться к знаниям.       Кажется, он всегда так делал. Когда Фалько смущённо говорил о своих интересах, о безуспешных попытках и скромных мечтах, Эрен всегда говорил, что не стоит бояться. Что у него всё получится. Удивительно, как совершенно чуждый, незнакомый человек, за столь короткое время успел занять особое место как в мыслях, так и в сердце. Никто прежде не дарил юноше таких ощущений. Ни родители, которых волновало лишь наличие нужных знаний и подходящее состояние здоровья, ни друзья, чьи слова поддержи воспринимались по-другому.       Поэтому Фалько молчит. Он не соглашается с братом и в тоже время не отрицает ничего.       — Чёрт, — в конце концов, вздыхает Кольт. В его глазах мелькает что-то, отдалённо похожее на заботу. — Будь осторожнее.       Фалько ничего не отвечает.       Кольт, конечно, младшего брата любил. Правда, по-своему. Так, как может любить, с учётом того, как редко они видятся и разговаривают о чём-то, помимо вещей, касающихся семьи и компании. Любил, как того, кто рано или поздно займёт его место, любил, как младшего брата, которому не мог дать то, что требовалось от старшего брата. Фалько, впрочем, отвечал тем же. Они могли заботиться друг о друге и ссориться, но настоящей семьёй не станут никогда. Время упущено, в этом нет ни чьей вины. И теперь попытки Кольта отгородить Фалько от «плохой компании» выглядели совершенно неуместно.       Эрен Йегер, сам того не зная, стал для Фалько светом в этой непроглядной тьме.       Но до следующего дня юный Грайс не понимал, насколько трудно делиться им с кем-либо.       Подходя к месту встречи, вдали он увидел две фигуры, узнав лишь одну из них. Сначала, Фалько не подумал об этом, как о чём-то плохом. Даже порадовался, что кто-то решил проведать мистера Йегера. Но, чем ближе подходил, тем менее искренней становилась его улыбка, подготовленная для приветствия заранее.       Это была девушка. Её короткие чёрные волосы развевались на ветру, и поэтому Фалько изначально увидел в ней мужчину. Он почувствовал укол тревоги, когда осознал свою ошибку. Остановился в паре десятков шагов, потому что ноги отказывались двигаться.       Они улыбались друг другу, разговаривая о чём-то, но пухлые губы девушки идеальной формы складывались в обеспокоенную улыбку, полную чего-то, что так знакомо Фалько: нежности. Эрен прикрыл глаза, схватил её за плечо и притянул к себе, обнимая.       Страшная догадка поразила сознание.       Эрен никогда не рассказывал о своей личной жизни.       Но эта девушка действительно была очень красивой, и, надо признать, вместе они смотрелись неплохо. От собственных мыслей становилось тошно. Но, когда друзья, — пожалуйста, пусть это окажется правдой, — распрощались, а таинственная девушка отошла подальше, Фалько осторожно подошёл к скамейке.       — Что такое, Фалько? — моргнув, мужчина завёл прядь волос за ухо. — У тебя лицо потерянное.       Он всё понял, по глазам же видно. Кинув взгляд на отдаляющуюся девушку, Фалько поджал губы и покачал головой.       — Не выспался.       — Тебе что-то мешало? — посмотрев в сторону, Эрен кротко улыбнулся и почесал щёку. — Или кто-то?       — Что?.. — Фалько растерянно взглянул на него, но ответа так и не получил. Он заметил, что с другой стороны на скамейке лежит гитара. Сам Эрен вряд ли смог бы забрать её, значит, это та девушка принесла ему. Глаза юноши вот-вот загорелись бы от восхищения, однако, мысли и загадочной гостьи и не давали покоя. Но боялся взять и спросить. Нет. Боялся правды, которую может услышать. — Это ведь не ваша гитара, да?       Посмотрев на инструмент, Эрен взял его в руки, покрутил.       — С чего ты взял? — посмотрел на собеседника с интересом.       — Она не подходит вам, — улыбнулся Фалько, внимательно разглядывая гитару. — Мне кажется, будь она вашей, на ней бы красовалось несколько наклеек и рисунков маркером.       — Может, я недавно купил её.       — Тогда на ней не было бы потёртостей, — губы дрогнули. — Её хозяйка очень аккуратная, они почти незаметны.       Фалько сверлил гитару взглядом, делая вид, что не боится поднимать глаза на мужчину, который в свою очередь не отводил взгляда от него. Кажется, молчание между ними длилось достаточно долго, чтобы перерасти в неловкое. В конце концов, Эрен хмыкнул. Нежно огладив изогнуты края гитары, он тихо заговорил:       — Она принадлежит Микасе. Это моя подруга.       — Вот как, — потеряно слышится в ответ.       Эрен наклонился к чужому уху.       — Хочешь попробовать? — по телу Фалько прошлась мелкая дрожь, он не сразу понял, что тот имел ввиду и просто потеряно хлопал ресницами, пока в голове происходил настоящий хаос. Впрочем, будто специально, Эрен оттягивал следующую фразу. — Сыграть на гитаре.       — Я?! — от удивления он даже подпрыгнул на месте и чуть не стукнулся носом с мужчиной, но даже не заметил этого. — Н-но я не умею, да и ваша подруга, наверное, была бы против и вообще…       — Будь смелее, Фалько, — Эрен перебил его, но, несмотря на привычку Фалько смущаться не по делу и тараторить, не выглядел раздражённым. Это спокойствие всегда поражало Фалько, и вместе с тем, он успокаивался сам. — К тому же, я сам предложил.       Он робко взглянул на инструмент в руках мужчины и кивнул, как можно осторожнее беря гитару в руки. Она была тяжёлой, но вес этот ощущался так приятно и так правильно, что Фалько больше не захотел отдавать её. Но его пальцы тут же в нерешительности застыли над струнами.       — Держишь правильно, — пробубнил Эрен. — Учился играть?       — Запомнил, когда смотрел каверы, — тихо ответил мальчик. — Но я не знаю нот.       — Просто наиграй что-то, что у тебя в голове. Узнай, какой звук выдают разные струны. Не обязательно учиться нотам сразу.       Фалько подумал, что это не самый лучший метод обучения игры на гитаре, но, быстро посмотрев на спокойного мужчину, как обычно, будто знающего, что делать, не стал сопротивляться. Вдохнув и выдохнув, он поудобнее обхватил инструмент и сделал первое движения. Просто не нашёл в себе сил воспротивиться Эрену. Впрочем, нет. Фалько просто ему доверял. Слепо следовал за ним, был готов сделать всё, о чём Эрен попросит. И это так странно, так непривычно, но Фалько уже слишком глубоко погряз в своих чувствах, чтобы оправдываться, искать причины и их следствия, противиться.       Сначала струны издавали неприятные, режущие слух звуки, и Фалько занервничал, почувствовал, будто сидит на экзамене, пока Эрен исполнял роль строгого учителя. Он боялся, что, если поднимет голову, то столкнётся с недовольством в бледно-бирюзовых глазах. Но из-за этого, пытаясь исправиться, делал лишь хуже.       — П-простите, я… — в конце концов выдавил он, поджимая губы после кучи безуспешных попыток, пока Эрен терпеливо ждал. — Не могу собраться.       — Вот как.       Какое глупое оправдание… Фалько прикрыл глаза, сводя брови к переносице. Ему бы очень хотелось впечатлить мистера Йегера, и, вроде бы, в мыслях получалось всё легко и просто, но совладать со своими эмоциями Фалько банально не мог. Руки предательски тряслись, всё тело дрожало от волнения. Похожее состояние преследовало рядом с роднёй.       Всегда быть лучшим. Всегда быть первым. Не иметь права на ошибку.       Эрен разочаруется в нём. Теперь так уж точно. Наконец он осознает, какой неудачник сидит рядом с ним.       — Всё в порядке, Фалько, — низкий, успокаивающий голос оказался совсем близко, и тепло чужого тела вскружило Фалько голову. Он резко распахнул глаза и едва не стукнулся лбом с лицом Эрена, который придвинулся вплотную. Одна рука обхватила запястье, другая — переплела пальцы, что должны были перебирать струны. Ладонь Эрена была намного больше, чем у Фалько, и от неё исходило приятное тепло. Вместе с тем кончики пальцев покалывало от удовольствия, и Фалько с трудом удержал радостный звук, когда жаркое дыхание обдало покрасневшие щеку и ухо. — Не бойся. Если твои руки дрожат, я подержу их.       Он тихо рассмеялся, его губы находились в считанных сантиметрах от кожи Фалько, и тот не выдержал, коротко посмеявшись вместе с мужчиной, потому что это определённо был один из самых странных предлогов взяться за руки, который только может быть. То есть, в действиях Эрена не было ничего противоестественного, он лишь хотел помочь Фалько взять контроль над эмоциями, и в такие моменты юноша жалел об этом, потому что близость мистера Йегера лишь усугубляла ситуацию. Он не мог быть спокоен, потому что боялся.       Эрен это, разумеется, чувствовал. Но почему-то не отстранялся и не пытался надавить на Фалько, чтобы тот, наконец, начал играть. Просто сидел близко-близко, пленя теплом тела, и зачем-то иногда поглаживал кожу на тонком юношеском запястье.       И каким-то неведомым образом эта поддержка помогла Фалько. Он начал играть: неумело, долго перемещая пальцы на струны и терпя ошибки, но затем вновь предпринимая попытки получить нужный звук. Со временем, когда звук перестал резать уши, Эрен с приятным удивлением осознал, что знает эту песню.       — Значит, ты слушал мои песни, — он не смог сдержать улыбки, когда Фалько замер, будто ожидая, что это разозлит мужчину. — Может, после школы пойдёшь в мою группу.       Фалько медленно обернулся к его лицу, в глазах — радость и неверие одновременно.       — В вашу группу? В «Геноцид»?!       В это мгновение, полное счастья, он позволил себе забыть о том, что родители никуда его не отпустят, что, скорее всего, Эрен просто поддержал его, не имея ввиду ничего серьёзного. Потому что он даже не почувствовал лжи, когда Эрен кивнул на его вопрос.       — Почему нет? Я бы хотел увидеть тебя на сцене когда-нибудь, — он, наверное, даже не представлял, насколько для мальчика это важно. Когда Фалько протянул гитару обратно, мужчина покачал головой. — Оставь себе. Твои родители не позволят купить гитару.       Говоря это, Эрен выглядел так, словно его ударили. Фалько ещё в тот день, когда они стояли напротив дома Грайсов, осознал, что для Эрена это словно знакомо. То, что он говорил, и как смотрел на Кольта, говорило о том, что он уже видел нечто подобное. Возможно, они действительно похожи. Особенно, если вспомнить, что Эрен не хотел говорить о своей семье.       Фалько опустил голову, цепляясь пальцами за гитару.       — Спасибо вам. Я… обязательно научусь и сыграю что-нибудь для вас.       Вернувшись домой, мальчик запрятал гитару под кровать, а затем встал напротив зеркала в ванной и задумчиво пропустил светлые пряди волос сквозь пальцы. В мыслях тут же вспыхнул образ девушки, что разговаривала и обнималась с Эреном.       Какова вероятность, что родители Фалько разрешат покраситься в чёрный?       Больше они с Эреном не виделись с того дня.       На следующее утро Фалько чувствовал странную слабость в теле. Он сразу же рухнул в кровать и не спустился на ужин. Обеспокоенная мать проведала ребёнка и поставила диагноз: простуда. Наступала осень и погода значительно изменилась, но Фалько совершенно не обратил на это внимания, задерживаясь на улице дольше обычного. Ещё и без шапки, как и любой другой мальчишка его возраста, игнорируя причитания родителей. Якобы потому, что все остальные ходят раздетыми.       На самом же деле просто хотел и дальше ощущать тяжесть чужой руки, путающейся в светлых прядях.       И вот к чему привело его эгоистичное желание. Несколько дней его мутило, он не мог встать с кровати и с трудом разговаривал, но благодаря лекарствам уже скоро более-менее пришёл в норму. Когда рассудок вернулся, Фалько загрустил. От боли и обиды хотелось выть. Наверняка Эрен подумал, что тот решил бросить его и прекратить все эти встречи. Фалько ведь даже не предупредил его, он даже не чувствовал себя больным в тот день. Дурак, надо было преодолеть смущение и попросить у него номер телефона для таких вот случаев. Но каждый раз боялся, словно это воспримется как-то не так.       Боялся, что Эрен посчитает его не таким.       Ему бесконечно нравился этот мужчина, Фалько понимал, что по-настоящему влюбился в человека, старше на несколько лет и с которым, по сути, его ничего не должно связывать. Но та встреча перевернула всё с ног на голову и Фалько, успевший смириться с тем, что в его жизни никогда не произойдёт ничего интересного, словно молнией поразило. Он наконец-то нашёл человека, рядом с которым любой, даже сущий пустяк, начинает иметь смысл.       И плевать, если тот относился к нему иначе. Фалько всё равно дорожил этой странной дружбой. И надеялся, что потом ему удастся вновь встретить Эрена. Ведь тот мог больше не приходить в больницу. Наверняка, нога уже совсем зажила…       Фалько открыл глаза. Всё, чем он занимался, пока болел, так это лежал в кровати, крепко обёрнутый одеялом, и бездумно пялился в потолок. Либо же закрывал глаза и представлял что-то. Кого-то. Мечтал и размышлял, как всё могло бы быть. В комнате не было телевизора, а сил подойти к компьютеру, чтобы хоть чем-то себя занять, не находилось. Так он и проводил время, так что это даже отдыхом нормальным не назвать. Хотя, наверное дело ещё и в том, что его эмоциональное состояние оставляло желать лучшего. Ему казалось, что это конец. В тот день он видел Эрена в последний раз.       Мальчик перевёл взгляд на подоконник, где стояли цветы, затем вгляделся в окно: наступала ночь. Внезапно, кто-то постучал по стеклу. Мысли текли медленно, их суть долго доходила до сознания, поэтому Фалько отреагировал не сразу. Когда стук повторился в третий раз, юноша ощутил, как тревога стягивает лёгкие, не давая дышать, и поднялся с кровати, вглядываясь в окно.       Тук-тук.       Мальчик сделал осторожный шаг вперёд и увидел очертания знакомого лица: за стеклом был Эрен! Не веря, что это правда, Фалько подорвался с места, спотыкаясь о собственные же ноги, и быстро открыл окно. С приоткрытым ртом он смотрел на Эрена, который под его обескураженным взглядом смущённо почесал щёку.       — Привет, — после долгого молчания заявил он. — Эм, тебя долго не было на нашем месте. Я беспокоился.       Фалько удивился ещё больше после этих слов, сильнее смущая Эрена.       Наше место. До чего же хорошо звучит.       — Как ты?       — Я… я заболел, но всё уже… — мальчик помотал головой, успокаиваясь, и в следующее мгновение полностью забыл о своём самочувствии. Он заметил, что мужчина был одет в свою излюбленную футболку и не застёгнутую толстовку. — Мистер Йегер, вы с ума сошли? Это же второй этаж, вы можете упасть! И на улице холодно, а вы в такой лёгкой одежде! Залезайте скорее.       Похоже, от его возмущённого и вместе с тем приказного тона, Эрен совсем растерялся. Фалько редко проявлял недовольство, никогда не позволял себе резких слов в сторону Эрена, поэтому сейчас тот был удивлён, но… это оказалось приятной неожиданностью.       Мужчина забрался в комнату и Фалько закрыл за ним окно. Только когда его рука отнялась от ручки, он понял, какую ошибку совершил, оставшись с мистером Йегером наедине. Весь пыл тут же сошёл на нет, оставляя после себя робость и смущение. Вспомнив, как вообще выглядит, Фалько обнял себя руками, нервно рассматривая царапины на полу. Эрен окинул его пижаму изучающим взглядом.       — Выглядишь мило, — и улыбнулся, судя по голосу.       Фалько смутился больше, чем следовало. Пальцами он впился в кожу через ткань рубашки.       — Вы… вы тоже хорошо выглядите! — осознав сказанное, он поднял растерянный взгляд на Эрена, вскинувшего брови в удивлении. — То есть, я имел ввиду… мы давно не виделись и… — моргнув, он посмотрел на чужие кроссовки. — Я рад, что ваша нога зажила!       — Нога? — потеряно повторил Эрен. Он охнул, проследив за взглядом мальчика. — Точно. Спасибо.       Фалько предложил присесть и Эрен безмолвно подчинился. Они устроились на кровати, сев по разные стороны. Мальчик сел у изголовья, обняв подушку, а Эрен, всё ещё чувствуя себя не в своей тарелке, на самом краю.       И они замолчали. Что-то было не так, но Фалько не знал, что именно. Воздух был тяжёлым, вдыхать становилось всё труднее и труднее. Находиться в закрытом помещении вместе с человеком, в которого ты безответно влюблён, очень сложно. Но дело не только в этом. Он пригляделся к лицу Эрена, который с интересом разглядывал комнату. Освещение, может, и не могло полностью осветить комнату, — это была лампа у кровати, которую Фалько оставлял включённой на ночь, — но кое что мальчик всё равно заметил.       — Мистер Йегер, — робко начал он. — Вы смущены?..       — Может быть, — пожал тот плечами, бросая кроссовки на пол и скрещивая ноги на кровати. — Впервые в жизни. Обычно я знаю, что делать, но рядом с тобой чувствую себя так, словно любой мой шаг может испортить наши отношения.       — Как вы можете так думать? — мальчик сильнее обнял подушку, чувствуя, как от обиды хочется её разорвать. — Ничто не заставит меня отвернуться от вас. Поверьте.       Последнее слово он произнёс совсем тихо, но Эрен всё равно услышал, потому что, помимо их голосов, не было больше никаких звуков. При желании удалось бы услышать, как быстро бьётся сердце Фалько, но тот надеялся, что его эмоции не слишком очевидны. Конечно, ему бы следовало научиться контролировать хотя бы выражение лица, но рядом с Эреном даже пытаться бесполезно. Тот всё равно поймёт. Если уже не понял…       — Я знаю, Фалько.       Мальчик под этим пронизывающим взглядом поёрзал, чувствуя, как холодок пробегает по коже. Казалось, словно в этих словах кроется что-то ещё. Он так долго смотрел в глубокие, томные глаза мужчины, что не заметил, когда тот придвинулся. Словно хищник, который вот-вот поймает свою жертву: незаметно, но очень быстро. Если до этого между ними было расстояние в целый метр, то теперь оно едва ли достигало половины.       Эрен наклонился вперёд, словно хотел рассказать секрет.       — Я знаю. И поэтому мне очень тяжело сдерживаться, чтобы не подорвать твоё доверие.       — Что? — одними губами прошептал Фалько.       Он видел, как Эрен вздохнул, словно мирясь с поражением. Как медленно он поднял руку и осторожно забрал у мальчика подушку, откладывая в сторону, и протянул ладонь Фалько. Тот, словно в трансе, протянул свою в ответ и почувствовал, как длинные пальцы обхватывают её, сначала ласково поглаживая костяшки, затем поднимаясь выше.       Эти прикосновения казались такими родными.       — Ты нравишься мне, — пальцы пробежались по коже прямиком к локтю. Эрен с интересом наблюдал, как на чужой руке появляются мурашки. — Очень сильно, Фалько.       Схватив юношу за руку, он притянул его к себе. Шокированный его словами, Фалько рухнул в объятия Эрена, словно тряпичная кукла. Щекой вжавшись в его грудь, он слышал частые удары сердца: такие же быстрые, как у самого Фалько. Сильные руки обвили поперёк спины и прижали ближе. Мальчик вслушивался в глухие удары и просто млел от счастья.       — Как же это… — потеряно шептал он. — Так…       Эрен зарылся рукой в его спутанные волосы.       — Вот так, — хмыкнул он, успокаивающе массирую затылок.       — Я не могу вам нравиться, — тихо возразил Фалько, ещё больше слабея. — Я же… т-такой обычный. Такой…       Послышался громкий вздох, словно Эрен готовился кричать. Мальчик в его руках зажмурился, готовясь к этому, но почувствовал, как его тянут назад, а затем большие ладони ложатся на щёки, приподнимая голову. Открыв глаза, он столкнулся с горящим возмущением и яростью взглядом.       Впервые Эрен по-настоящему злился на Фалько. Было в его гневе что-то ещё. Много различных эмоций, которые явно переполняли мужчину. И Фалько замер в восхищении, не пытаясь отвернуться.       — Не смей. Не смей даже думать так о себе, — рычал от злости Эрен, грубо сжимая чужие щёки. — Ты потрясающий, чёрт возьми, я даже не могу поверить, что ты настоящий, понимаешь?!       Фалько вцепился в его плечи, внемля каждому слову и игнорируя боль в области щёк.       — Раньше мне казалось, что не бывает таких хороших людей, но затем я встретил тебя и весь мой мир рухнул! — Эрен выглядел так, словно находился в отчаянии. Складывалось впечатление, что он винил Фалько в чём-то. — Я раз за разом пытался найти изъян в тебе, пока не осознал, что не могу. Это похоже на безумие, но…       Его грудная клетка часто вздымалась, лицо покраснело от злости, несколько прядей волос выбились из пучка, спадая на клокочущие гневом изумрудные глаза. Потихоньку Эрен успокаивался. Моргнув, он поспешно убрал руки и вернул лицу равнодушное выражение.       — Прости, — прозвучало виновато. Эрен старательно смотрел в сторону, хмурясь. — Я давно так не злился. Очень давно.       Фалько молчал, лишь приоткрыл губы, чтобы выдохнуть. Он осознал, что не дышал всё это время. В ушах всё ещё звенел голос Эрена и те слова, что он произнёс. Это правда? Неужели он правда так думает?       Молчание напрягло Эрена. Он повернул голову, внимательно смотря на шокированного мальчика и поджал губы. Не стоило вываливать всё вот так сразу. Нужно было сдержаться. Только вот Эрен шёл сюда с уверенностью в том, что не сорвётся, но следовало признать, что рядом с Фалько это давалось с трудом. В этом они похожи. Эрен коснулся покрасневшей щеки Фалько ладонью и его лицо приняло извиняющееся выражение.       — Прости, — повторил он, собираясь убрать руку. — Обычно я хорошо себя контролирую.       Эрен, обычно такой спокойный и равнодушный ко всему, только что кричал на Фалько, разозлившись на то, что тот назвал себя обычным и неинтересным. Осознав свою глупость, мальчик схватил руку Эрена и потёрся о неё щекой, чувствуя, как по ней стекают слёзы.       — Н-нет, это вы простите. я… — он судорожно вздохнул. — Зря это сказал.       — И всё-таки, на тебя я злиться не должен был, — тихо отозвался Эрен.       Видя, что он всё ещё чувствует себя виноватым, Фалько задумался. Эрен разозлился, потому что Фалько обесценил себя. И если в его словах была правда, если в них был смысл, значит, требовалось показать, что всё в порядке и Фалько понял, что тот имел ввиду. Что ж, Фалько правда понял. Но он всё ещё боялся. Этот страх был иррациональным и совершенно непонятным, потому что Фалько доверил бы мужчине перед собой даже собственную жизнь. Он не боялся его гнева, не боялся прикосновений и боли, которую он мог причинить, потому что понимал, что этого никогда не произойдёт.       Дело не в Эрене. Дело в Фалько, который боялся того, каким неизвестным станет будущее, если он примет Эрена. Раньше всё было донельзя просто, сейчас же выборов было столько, что голова шла кругом. Но… увидев, как виновато выглядит Эрен лишь от того, что повысил голос на него, видя его болезненные тусклые глаза, Фалько понял, насколько им дорожат.       Если Эрен уйдёт, жизнь Фалько потеряет смысл. Понимание этого факта сподвигло его потянуться навстречу чужому лицу и мазнуть губами по загорелой щеке. Глаза Эрена расширились, он перестал дышать.       — К взрослым дядям пристаёшь? — и спросил об этом низким голосом.       Фалько смутился, потому что Эрен снова сделал вид, будто ему всё равно.       — Вы старше всего на три года.       — Стой, — глаза Эрена расширяются, на дне бледно-бирюзовой оболочки загорается странный, не предвещающий ничего хорошего, огонек. — Так тебе не двенадцать?       Он внимательно смотрит на Фалько, то бледнеющего, то краснеющего от столь близкого контакта, и тот коротко кивает, выглядя возмущенным. Однако, стеснение не позволяет ему действительно возмутиться из-за того, что его только что сравнили с ребёнком. Но, приглядевшись, он видит, что Эрен с трудом сдерживает улыбку и всего лишь дразнит.       Сегодня он увидел, как Эрен злится, а теперь шутит. Что же будет дальше?       — М-мне шестнадцать… — Фалько моргает, не понимая, зачем соврал. Что значит этот разговор? К чему приведёт? Где-то в глубине души он, может, и понимает, но будто не разрешает себе осознать, нет, даже допустить догадку о подобном. Впрочем, определённые картинки уже проникли в голову. Эрен и он могли бы… сделать то, что делают люди, находящиеся в одной кровати. Боже, он даже в мыслях не может сказать это. — Будет. Скоро.       Выражение лица Эрена долго не меняется, но затем он фыркает, и даже коротко смеётся. От звука его хриплого голоса по позвоночнику Фалько пробегают мурашки, он сильнее сжимает простыни в кулаки, не понимая, чем вызвал такую реакцию. Но даже не успевает успеть разочароваться, надумав себе каких-нибудь глупостей, потому что в следующее мгновение происходит нечто, переворачивающее всё с ног на голову. Эрен оказывается намного ближе, чем до этого, ближе, чем когда-либо. Фалько даже не представлял, что Эрен может оказаться настолько близко к нему. Горячее дыхание мужчины опаляет нежную покрасневшую кожу, и сердце Фалько, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди. Оно больно стучится о рёбра, его громкие удары оглушают. Фалько только и может, что смотреть на Эрена, задержав дыхание.       Будь смелее, Фалько.       И первый целует его.       Почти сразу удивившись и испугавшись собственной глупости, но всё происходит так быстро, что в полной мере отругать себя не успевает. Его губы неуклюже прижимаются к подбородку Эрена, он чувствует, как мужчина улыбается, как его руки обхватывают горящие щёки, направляя голову в нужном направлении, и тогда, наконец, Фалько получает свой первый поцелуй. Его сознание мутнеет, перед глазами всё плывёт, и кажется, Фалько вот-вот потеряет сознание, но эти неизведанные, невероятные ощущение помогают остаться на плову; Фалько не простит себя, если всё это закончится. То, чего он так долго хотел, но стыдился и боялся, теперь просто сжирает его живьём. Сейчас имеют значение только губы Эрена, его близость и тот факт, что он, чёрт возьми, вообще творит. Фалько старается двигать собственными словно онемевшими губами в такт чужим, сминая их в ответ. Он вообще не думал, что поцелуи могут быть такими приятными, и что когда-нибудь Эрен будет касаться его так, и что руки у него такие горячие, и сейчас они с щёк плавно перемешаются на шею, а теперь обвиваются вокруг торса и пробираются под рубашку, о господи, о боже…       Юноша непроизвольно дёргается, потому что после улицы руки у Эрена холодные, но когда тот от чего-то вдруг собирается отстраниться, Фалько, боясь, что момент вот-вот будет упущен, прижимается к его груди и обнимает за шею, не давая оторваться ни на миллиметр. На мгновение их губы теряют друг друга, Эрен потеряно шепчет:       — Фалько…       И с ещё большим рвением прижимается ко рту юноши, сразу проталкивая язык. Фалько трясёт. Стоит лишь осторожным движениям губ смениться страстным, влажным поцелуем, как он слабеет и, если бы не руки Эрена, крепко держащие его безвольное тело под рубашкой, непременно бы свалился на кровать без чувств. Он целуется неумело, сам прекрасно это понимая, но не знает, в скольких шагах от безумства находится Эрен от всей этой невинности: ему хочется разложить Фалько прямо здесь, увидеть, каким он может быть лишь рядом с ним, и больше никогда не отпускать — украсть, запереть, привязать к себе. Эрен хочет, чтобы этот ангельский мальчик принадлежал ему всецело и без остатка, он хочет быть единственным, для кого Фалько может показать себя с другой стороны.       Это безумное желание овладевает Эреном.       Его руки стремятся коснуться каждого сантиметра чужой кожи, оставив на ней невидимый след; клеймо, от которого не по силам избавиться точно так же, как от глубокого шрама. Он проводит ладонями по выпирающим рёбрам, опускается к напряжённому торсу, намеренно оставляя царапины на бёдрах, и отстраняется лишь для того, чтобы разорвать пуговицы на рубашке, мешающей насладится столь желанным телом сполна. Эрен от нетерпения чуть ли не рычит, широко распахнутыми глазами голодного зверя окидывая часто вздымающуюся грудь с призывно торчащими розовыми сосками. Наблюдая за выражением его лица из-под дрожащих ресниц, Фалько прерывисто дышал, чувствуя себя абсолютно беспомощно, но не давая страху завладеть разумом простым пониманием: Эрен не сделает ему больно. Каким бы безумием не горели его глаза, как бы не были грубы его прикосновения, он не сделает ничего, что могло бы причинить Фалько страдания. Тот понимал это на каком-то интуитивном уровне. Понимал, и, превозмогая смущение с диким желанием прикрыть оголённые места, позволял взгляду, полному безмолвного вожделения, скользить то тут, то там, вместе с обжигающими ладонями, ощущение которых вызывает яркую дрожь в теле.       Фалько жмурится, пугаясь того жаркого полустона, что срывается с пылающих губ, и отворачивается, пытаясь спрятать лицо в собственном плече, когда Эрен, подняв на него абсолютно дикие глаза, сначала вскользь проезжается по набухшим соскам ладонями, а, получая в ответ уже более громкий звук, напоминающий жалостливый скулёж, уже уверенно обхватывает два соска большими и указательными пальцами. Опыта у Эрена не так уж и много, действует он так, как считает нужным: сжимает их, крутит и раз за разом обводит горошины пальцами, но откровенные и ставшие громче стоны Фалько говорят только о том, что он всё делает с мальчиком правильно. Несмотря на то, что Фалько не понимал, что конкретно происходит: он никогда не интересовался сексом так, как это делают другие люди его возраста, лишь предполагал, что это может быть приятно. Зато теперь места себе не находил, ёрзая меж чужих ног и теряясь в собственных чувствах. Руки, которые он выставил назад, упираясь ими в матрас, дрожали от напряжения и слабости, которая накатывала вместе с удовольствием. Всё это походило на какой-то гипноз, иначе как объяснить такую странную реакцию?       — Тебе нравится? — задал вопрос в лоб Эрен, требовательно глядя во взмокшее лицо напротив и прекрасно зная ответ, но всё равно желая услышать его. — Тебе нравится, что я делаю?       Фалько с трудом нашёл в себе силы ответить. Переборов смущение, он, выгнувшись и тем самым подавшись навстречу прикосновениям Эрена, на одном дыхании выдавил:       — Д-да, — и, жалостливо заломив брови, всхлипнул от давящего ощущения внизу живота. — Очен-нь… м-мх!       Продолжая ласкать соски, Эрен наклонился и требовательно поцеловал мальчика, проглатывая его стоны, чередующиеся со всхлипами, и смакуя на вкус искусанные губы.       — Ты такой красивый, — шептал он, отрываясь от них лишь на мгновение, и снова жадно целуя. — Красивее всех, кого я когда-либо видел.       — М-мистер Йегер, — млея от его слов и действий, потеряно бормотал Фалько.       — Хотя бы сейчас зови меня по имени, — недовольно произнёс Эрен, показательно дуя губы и показавшись Фалько в этот момент капризным ребёнком. После этих слов последовал поцелуй в щёку, затем в подбородок, после — в покрасневшее ухо. — Я хочу, чтобы теперь ты звал меня только по имени.       Вцепившись в его плечи, Фалько не мог ничего сказать в ответ. Он не мог воспротивиться словам Эрена, и, в тоже время, покориться ему, потому что назвать его по имени словно бы вызывало физическую боль. Он не мог пересилить себя и позволить заветному слову слететь с губ, как бы не любил этого человека. И Эрен, похоже, прекрасно это понимал. Он не стал просить снова, зато его руки с груди мальчика переместились ниже. Фалько открыл рот и распахнул глаза, в уголках которых скопились слёзы, но с уст не слетело ни единого звука: он был поражён тем удовольствием, что охватило его, когда Эрен сжал член сквозь одежду. Судя по звуку, мужчина улыбнулся и хрипло выдохнул на ухо:       — Снимай штаны.       Конечно же, Фалько сделал это. Немного отодвинувшись и приподняв бёдра, он, под внимательным и очень, очень смущающим взглядом Эрена, стянул пижамные штаны, замешкавшись, когда те достигли колен. Эрен не стал торопить его, выглядя достаточно спокойно, но Фалько почему-то ощущал, что это далеко не так.       — И трусы тоже, — только сказал мужчина осипшим голосом, сдув прядь волос с глаза.       Фалько сильнее залился краской, кое-как стянув вещи с ног. Он всё ещё держал их в руках, не успев откинуть в сторону, когда Эрен подтянул его за ляжки ближе к себе, возвращая в прежнее положение. Покачнувшись, Фалько успел выставить руку за спину именно в тот момент, когда ладонь накрыла его влажный, изнывающий от боли член. Вещи тут же выскользнули из ослабевших пальцев, Фалько дёрнулся всем телом и прикусил губу так, что вскрикнул не только от удовольствия и неожиданности, но и от боли.       Эрена его реакция, похоже, забавляла. Он улыбался уголком губ, переводя туманный взор то на лицо, то меж ног мальчика. Эрен медленно гладил его, опуская крайнюю плоть и полностью обнажая головку, позволял насладиться новыми ощущениями, потому что понимал — для Фалько всё это абсолютно незнакомо. Он повторял несложные махинации, изредка растирая большим пальцем выступавший на головке предэякулят, поражаясь той гамме эмоций, что отражалась на чужом лице. Удивительный. Фалько просто удивительный. Эрен не ошибся, когда решил, что этот мальчик будет всецело принадлежать ему. О своём выборе он совершенно не жалел.       — Приятно, да? — словно змей-искуситель, шептал Эрен, двигая кистью уже чуть быстрее. Фалько, прикрывающий пылающее лицо ладонью, яро закивал. Поразительный. — Чувствуешь что-то странное? — он наклонил голову вбок, понимая, что Фалько находится в растерянности из-за непонятных ощущений. — Хочешь, чтобы это чувство достигло пика?       Фалько хотел. Он подмахивал бёдрами навстречу руке Эрена и кивал на каждое слово.       — Тогда, — не меняя темпа, спокойно произнёс Эрен. — Тебе следует попросить.       Фалько был готов на всё.       — М-мистер Йе… — он прервал мальчика:       — Эрен.       Почти на всё.       С губ сорвался стон отчаяния. Он попал в ловушку.       Удовольствие было таким сильным, но в тоже время Фалько понимал, что этого мало. Прикосновения Эрена раззадоривали, возбуждали и вместе с тем дразнили. Их было недостаточно, настолько, что мальчик чуть ли не плакал от разочарования. Но Эрен оставался верен себе и безысходность Фалько его совершенно не трогала, он желал получить своё.       — Я помогу тебе решиться, — бросил он перед тем, как сжать член сильнее и ускориться. Фалько протяжно простонал, его почти накрыло волной оргазма, но, когда Эрен понял, что тот вот-вот кончит, резко остановился, заставляя Фалько замереть. — Хочешь, чтобы я продолжил — попроси.       Эрен понимал, почему мальчику даётся с трудом такая, казалось бы, простая вещь. Но им нужно было пройти через это. Эрен решил, что затягивать с этим нельзя, поэтому, когда прошла целая минут, за которую Фалько, проявляя неожиданное упрямство, не сказал ни слова, вновь начал медленные движения.       — Пожалуйста, — взмолился Фалько. — Я н-не…       — Не мои проблемы, — отрезал Эрен. — Ты знаешь, что нужно сделать.       Фалько заплакал. Он чувствовал себя таким ничтожеством, но возбуждение всё ещё приносило неудобство, а попытки Эрена заставить его говорить вызывали какое-то иррациональное отторжение. Он думал, что, если сделает это, мир рухнет.       Большой палец плавно обвёл головку по кругу, затем надавил на неё. Эрен начал двигать рукой жёстко, резко поднимая и опуская её, не давая ни шанса на то, чтобы спокойно вдохнуть. Он доводил Фалько до исступления вновь и вновь, и, в конце концов, Фалько обнял его за шею, прижался мокрой щекой к его щеке и надрывно произнёс:       — Эрен, пожалуйста, Эрен, дайте мне… я хочу… — на большее его не хватило, он ткнулся лицом в шею мужчины, продолжая самозабвенно повторять его имя, словно мантру. — Эрен, Эрен…       Больше Эрен не стал медлить, на этот раз его ладонь двигалась и ускорялась до того момента, пока Фалько не напрягся и вдруг удивлённо вскрикнул, когда волна оргазма накрыла с головой, а сперма забрызгала живот Эрена и собственную рубашку. Это произошло так быстро, что стыд моментально накрыл с головой. Фалько вжался лицом в футболку Эрена на уровне его груди, комкая вещь в своих пальцах. Какой ужас…       Он желал провалиться сквозь землю, пока Эрен смотрел на свою ладонь, размазывая жидкость меж пальцев. Затем, вытерев руку о собственную одежду, он сгрёб Фалько в свои объятия, прижимая близко-близко и целуя во взмокший висок. Фалько кожей ощущал его улыбку, а затем услышал ласковое:       — Всё хорошо, — чередующееся с нежными прикосновениями губ. — Я рад, что ты кончил.       Превозмогая дикий стыд, Фалько немного отстранился, не смея поднять глаз на мужчину. Но, смотря вниз, он заметил, что Эрен тоже возбуждён до предела. Глаза мальчика расширились, когда он осознал этот факт. Несмело он всё же посмотрел Эрену в глаза и робко произнёс:       — Я могу… ну… — нервно облизывая губы. — П-помочь.       Господи, он даже не мог произнести это вслух. После оргазма его всё ещё потряхивало, язык заплетался, а в голове была странная пустота. Даже здравый смысл куда-то исчез и это позволило Фалько посметь предложить нечто подобное. Неудивительно, что Эрен покачал головой и промолвил:       — Не надо, — зарываясь пальцами в короткие волосы Фалько. Его губы прижались к щеке Фалько, стремясь коснуться губ, но мальчик вцепился в его футболку и повернул голову, не дав сделать это. На лице Эрена отразилось предательство целого мира.       — Вы же хотите, — вспомнив о вежливости, выдохнул Фалько в его губы. Он поёрзал, всё ещё сидя меж ног мужчины без нижнего белья, и покраснел, прикрываясь низом рубашки. — Хотите… — на этих словах Фалько запнулся. До него дошло одно простое понимание. — Меня.       — Хочу, — согласился Эрен, довольно грубо повернув его лицом к себе. Он водил губами по щеке и едва касаясь уст Фалько, лишь выдыхая в них. — Очень. Не представляешь, насколько. Ты такой прекрасный, Фалько.       Взгляд Эрена гипнотизировал, дурманил рассудок, как и те ласкающие слух вещи, что он говорил, словно понимая, как Фалько нуждался в этом. Никогда ещё ему не говорили таких вещей, мальчик смущался и в тоже время до одури радовался каждому доброму слову. Он приоткрыл губы, ловя чужое дыхание.       — Тогда давайте я… — но не успел больше нечего сказать, потому что Эрен поцеловал его. Мужчина всосал его нижнюю губу, слабо покусывая, и скользнул по ней языком, чтобы затем углубить поцелуй. Оторвавшись, он с благоговением выдал:       — Ты такой замечательный. Помочь мне хочешь. Потом — обязательно. А пока, — затем прижал руку ко лбу Фалько. — Тебе нужно лечь и отдохнуть. А то ты горячий.       Фалько надул губы, как бы намекая, почему именно, на что Эрен состроил невинное выражение лица.       — Слишком горячий для человека, который сгорает от смущения. Я просто беспокоюсь, ты же сам сказал, что болеешь.       Что ж, это правда. Фалько ещё не до конца выздоровел, хоть и чувствовал себя значительно лучше, чем раньше. На самом деле, рядом с Эреном он совсем забыл о собственном самочувствии, но когда успокоился после сногсшибательного оргазма, осознал, что слабость в теле слишком сильна для простой усталости, а лицо горит неестественным румянцем.       — Я в порядке, — почти испуганно пролепетал он, поняв, что Эрен вот-вот оставит его. За окном совсем стемнело, громко выл ветер; похоже, начиналась гроза. Фалько теснее прижался к мужчине и обнял его за шею. — Не уходите.       — Я не уйду, — удивлённо моргнул Эрен, в следующее мгновение слегка покраснев. — Конечно, я останусь. Мне казалось, что придётся уговаривать тебя на это.       Именно в эту секунду, Фалько осознал следующую вещь: всё это время Эрен так же, как и он, боялся чего-то, и боится до сих пор. Несмотря на внешнее спокойствие, внутри его всегда преследовал страх, но мужчина находил в себе силы на то, чтобы противостоять ему. Каждый первый шаг был за ним. И Фалько тоже следовало этому научиться. Пора взрослеть.       Эрен, придерживая мальчика, уложил его в кровать и накрыл одеялом, а сам остался сидеть рядом. Фалько, укутавшись в одеяло с носом, недовольно поглядывал на него.       — Что? Вдруг твои родители войдут в комнату, — пожал плечами Эрен, впрочем, прекрасно понимая, что дома никого не было, иначе кто-то уже давно ворвался бы в комнату мальчика.       — Что-то вас не волновало это, когда вы… — начав было игриво, Фалько смущённо замолк, а затем посмотрел на Эрена.       Господи, да он же боялся ложиться рядом. Это очевидно. Следовало понять, что человек перед ним — не бесстрашный рыцарь в железных доспехах, который всегда будет готов сделать первый шаг, а простой человек со своими страхами и надеждами.       Набравшись смелости, Фалько вытянул руку и сжал рукав чужой худи. Отводя взгляд в сторону и безудержно краснея, он попросил:       — Пожалуйста, ложитесь со мной.       Эрен не нашёл в себе сил отказать.       Он лёг напротив, подложив руки под щёки, и смотрел на Фалько, который не знал, как лечь. С одной стороны, смотреть Эрену в лицо будет очень неловко, с другой — отворачиваться от него тоже не хотелось. Поэтому Фалько неловко смотрел куда-то вниз, на ворохи одеяла и простыней. Лишь его красные щеки выглядывали из-под ткани.       А Эрен смотрел на него и улыбался.       Фалько постоянно его удивлял: он мог смущаться из-за любого жеста, как сейчас, боясь поднять взгляд, а мог проявлять неожиданную стойкость и уверенно идти до конца. Эрен не знал, какое поведение ему больше нравится, потому что, на самом деле, нравилось ему всё. Даже если Фалько начнёт творить что-то абсолютно глупое и ненормальное, Эрен найдёт в этом нечто прекрасное, во что неизменно влюбится.       Это же так легко. И следующие слова Эрен произносит тоже легко.       — Давай встречаться.       А Фалько смотрит на него оторопело, явно не веря своим ушам.       — Что? — спрашивает он одними губами.       — Что? — Эрен мог бы пожать плечами, если бы не лежал на боку. — Я хочу, чтобы ты был моим парнем. А потом и мужем.       С каждым его словом глаза Фалько становились больше.       — Я, конечно, всегда был против подобного. Но, боюсь, если не сделаю этого, тебя просто украдут, — с печалью в голосе заявил Эрен. — Ты же такой лапочка.       — Я? — переспросил мальчик.       Словно не ему Эрен несколькими минутами ранее говорил, какой он красивый и замечательный. Действительно, лапочка. Совершенно не внезапный, а вполне привычный порыв нежности заставил Эрена лечь поближе и потрепать мальчика за щёчки.       — Вас тоже могут украсть, — буркнул Фалько. — Вы… очень красивый и крутой.       Эрен насмешливо фыркнул. Таких комплиментов ему ещё не делали. И в этом была вся прелесть: Фалько очень простой, но в тоже время до ужаса искренний, и поэтому для Эрена он самый особенный. Мужчина подался вперёд, целуя мальчика в тёплую щёку, затем скользнул к губам.       — Так что? — выдохнул он, осторожно прижимаясь к ним. — Будешь моим парнем?       — Мои родители будут против, — с сожалением произнёс Фалько, прикрывая глаза.       — Я поговорю с ними. Они ничего тебе не сделают. И так?..       Фалько согласно кивнул, совращая расстояния между ними, и Эрену было этого достаточно. Он прикрыл глаза, вовлекая мальчика в долгий чувственный поцелуй, и целовал до тех пор, пока движения губ Фалько не замедлились и он в конце концов не уснул.       Им предстоит ещё через многое пройти, но оба понимали: это стоит того. Никакие ссоры с друзьями или родителями, никакие косые взгляды со стороны не будут иметь никакого значения, пока они могут быть рядом друг с другом и целоваться до потери сознания.