В загогулинах времени: виток второй

Гретхен       Уже и не верилось, что этот момент когда-нибудь настанет – нас увидят друзья и засуетятся, стараясь помочь. Странно было и радоваться этому, и немного сожалеть о той уединённости и даже какой-то особой интимности, которые невзначай, незаметно так, успели заполнить тесное пространство городской подворотни. Теперь она нарушена. И... что если навсегда?       - Стюарт!       Кейт вблизи ещё красивей, чем издали. Не всё правильно в её лице, но всё – на своём месте и именно поэтому, наверное, смотрится так мило. И голос, зовущий бывшего возлюбленного по имени, такой… привычный к этому, так естественен, будто лишь для того и предназначен.       Красивый мужчина, почти такой же, как Стюарт, высокий, но более прямой и весь точно пропитанный давно забытым в нашем мире благородством, смотрит спокойно, обдумывает что-то и без промедления (но и без спешки) принимает взвешенные решения. Как то: пойти за каким-то Отисом и попросить его о помощи - только тихо, чтоб не привлечь внимание прочей прислуги. Что-то про дядюшку Милларда ещё, и ещё, ещё… Я пыталась слушать и понимать, да вдруг ноги стали подкашиваться – расслабилась, наверное, среди тех, кому доверяет Стюарт, и вся усталость за этот самый безумный из дней навалилась разом.       Плохо помню всё, что случилось дальше, но спустя какое-то время Стюарта кое-как отвели в дом Леопольда, а меня усадили в экипаж (боже, в настоящий!), и мы с Кейт куда-то отправились. Моя попутчица сказала, что в отель. Ещё по дороге я кое-как переоделась в тёмное шерстяное платье и в связи с этим узнала, что теперь являюсь компаньонкой мисс Кейт Маккей из Диснейленда, ибо ничего, кроме костюма прислуги в доме князя, тем более посреди ночи, не нашлось.       Что-то смутное крутилось в голове по этому поводу, но я слишком устала для размышлений. Нет, если б мне позволили всю ночь караулить сон Стюарта и ухаживать за ним, то я и сидела бы, не сомкнув глаз. Но раз не сочли возможным, то ничего другого, кроме как отключиться, мне не оставалось. Нужно было только дождаться заселения в гостиничный номер.       По дороге удалось вздремнуть, наверное, минут пять, но вот мы и на месте. Еле держась на ногах, я стояла позади своей «прекрасной госпожи» и вяло разглядывала мир, в котором очутилась: дорогое убранство не самой последней, судя по всему, старинной гостиницы Нью-Йорка, её сдержанного и учтивого распорядителя, людей, косившихся на мой диковинный по их меркам рюкзачок, в котором я хранила единственную ценность, которой теперь обладала - записи моего милого мистера Бессера. Не в силах удивляться и вообще проявлять хоть какие-то чувства, я всё же вспоминала о нём. Влиятельный друг ему, несомненно, окажет любую посильную помощь, и тревожиться о судьбе мужчины, в общем-то, не стоило, но… Вот я теперь – служанка его бывшей девушки, а нынче без пяти минут княгини. Это судьба, наверное, Гретхен – никем была, никем и осталась. И давно минувшее настоящее ничего в твоей судьбе не изменило. Все эти пресловутые загогулины судьбы и времени, сколь им ни виться, ничего не меняют в нашей жизни, лишь молча ставят вокруг новые декорации. Стюарт       Лео, конечно же, слишком благороден, чтоб обращаться с другом как попало, но от невыносимой боли в ноге вся его великосветская аккуратность ни сколечко не спасала. Наверное, скрежет моих зубов был слышен на другой стороне улицы, а ведь Его Сиятельство просил вести себя тихо – не приведи Господь тут кто-то увидит меня в чудной одежде, да ещё и в наручниках. Но что ж мне было делать-то? Лучше всего б сознание потерять, конечно. Да кто окажет мне такую милость? Плывёт оно, сознание это, но стоически держится, не ускользает. Вот ведь раздави тебя тысяча атмосфер, как на дне Марианской впадины!       Хорошо хоть Кейт и Гретхен уже уехали. Куда только? Ладно, у Леопольда потом спрошу. С Бартом вот что делать? Ведь всё же он пёс, и некоторых вещей ему не объяснишь. Того, например, что нельзя шумно зевать, дышать, высунув язык, чесать за ухом и вонять на весь дом псиной. Ох!       В доме тишь и темнота, а мне тоже, как и моему четвероногому приятелю, не докажешь, что не стоит хромать и спотыкаться о ступеньки витой лестницы.       Не знаю я, разбудил кого-то или нет, но в какой-то момент, когда оказался, наконец, в горизонтальном положении и выпил предложенный стакан воды, всё же потерял ощущение пространства, времени и себя самого. Мелькнуло только, что, увы, телефон изобретён всего неполных два месяца назад, и созвониться с девушками, узнать, как у них там дела и всё ли в порядке, не получится ещё долго.