ГРЭМ
Уже около двадцати минут он гипнотизировал бутылку с виски, но так и не решался выпить содержимое. Казалось, что у него чесалось всё тело, он буквально чувствовал этот вкус на своих губах, но не делал этот последний шаг в пропасть. Вчера вечером он пообещал своей жене, что не возьмет в рот и капли алкоголя, что вызвало у него в душе новые чувства. Он уже не помнил тех дней, когда мог ясно мыслить, не помнил дней трезвости. Да и были ли они в сознательном возрасте младшего сына Виктории Тремейн? Он встал, сделал несколько шагов, обернулся и вновь глянул на бутылку. Врач в клинике сказал, что только он сам сможет побороть это, только самостоятельно отказавшись от алкоголя Грэм спасется от смерти. Сейчас ему есть ради чего спасать себя, теперь все знают кто отец сына Реджины, теперь он как минимум сможет быть рядом с ней, ведь скрывать это от Генри она не сможет. Грэм возрадовался тому, что Миллс выгнала и его братца, теперь всё становиться на свои места, теперь он будет держаться подальше от неё. – Где мой отец? Грэм замер, услышав знакомый голос. Это был её голос. Но, что она делает в его доме? У него точно не белая горячка? Почему Реджина ищет своего отца в его доме? Молодой мужчина прислушался. Следующей говорила его мать, он делает ещё шаг, тихо открывает дверь и выходит, прячась за колонной. Мать говорит о любви Робина и Грэма к Миллс, говорит, что Реджине никогда не стать частью этой семьи. Сама же Миллс заявляет, что не желает этого, а потом следует ответ на первый вопрос. Мать говорит о шахтах и она уходит. Грэм хотел было выдать себя, подойти к матери и потребовать уважать Реджину, но дальнейшие действия вызвали у него куда больший интерес чем перепалка с матерью. Виктория Тремейн достает с кармана телефон и набирает, видимо, нужный ей номер. Несколько секунд ожидания и женщина говорит: – Она только что ушла, сделай так, чтобы от этой шахтерки и мокрого места не осталось, вместе с её обожаемым папашей! Грэм замирает, дожидается пока его родительница прервет звонок и появляется перед её лицом. – Что ты собираешься сделать, мама? – По выражению её лица, Грэм понимает, что она никак не ожидала, что он станет свидетелем и этого преступления. – Ты хочешь её убить? – Он хватает её за локоть, больно сдавливает пальцами кожу. – Прекрати! – Женщина больно бьет его по плечу. – Нолан! И прежде чем Грэм Локсли смог сбежать от телохранителя матери, тот ухватил его под руки. – Запри его в комнате! – Приказывает она. – Он не должен оттуда выйти! Он сопротивляется, кричит, угрожая, что когда-то расправиться с ней в два счета, но ничего не может сделать. Джеймс Нолан закрывает двери перед его носом, не давая и шанса выбраться. Вылезти через окно тоже не вариант, ведь там сидит другой последователь материнских идей. Он кричит, требует, чтобы его немедленно выпустили, колотит кулаками в дверь, но всё без толка, Нолан уже давно ушел. – Грэм? – Он замолкает, когда слышит женский голос. – Почему ты кричишь? – По ту сторону дверей стояла его жена, она единственная, кто может сейчас помочь ему. – Эльза? Эльза… открой дверь, мне срочно нужно выйти отсюда. В ответ тишина. – Прошу тебя, открой эту чертову дверь! Опять тишина. – Эльза! – Он знал, что она стояла там, он слышал тяжелое дыхание своей жены. – Я открою, только при одном условии. – Она заговорила тише, но приблизилась ближе, чтобы её было слышно. – Каком? – Ты скажешь, что так сильно пытаешься забыть, заливая в себя литры алкоголя. Теперь молчал он. Поверит ли она ему? – Хорошо… я скажу. – Но, имей ввиду, если ты решишь меня обмануть, я тут же сообщу, что ты сбежал. – Я скажу! – Он говорил серьезно. Грэм слышит как несколько раз проворачивается ключ в замке, он внимательно наблюдал за женой, что зашла в комнату. – Говори. Он медлил. – Говори! Ты обещал… – Я видел, как моя мать убила нашего с Робином отца. Судя по реакции, Эльза готова была услышать всё, что угодно, но только не это. Такой в принципе даже сложно представить, что было на руку матери Грэма. Он выждал несколько минут, прежде чем сделать шаг к двери. – Ты идешь к ней? – Печальным голосом задает свой вопрос Эльза. – Сейчас я должен ей помочь, раз в жизни, хотя бы раз. – Он нервничал, голос его дрожал. – Но я вернусь. – Грэм вдруг оглянулся, внимательно посмотрел на жену. – И я не буду больше пить, быть может, у нас получиться создать семью, где нас будет двое. Локсли видел как по щеке жены скатилась слеза, но не стал больше ничего говорить, он ушел, нет, побежал. Он пообещал своей жене будущее, которое не мог дать. Ведь костлявая женщина в мантии с капюшоном и косой уже ждала его в заброшенной части шахт. Грэм толкает Реджину вперед, принимая удар на себя. Свои глаза он закрывает на века моля о том, чтобы спасти жизнь той, которой ей сломал. Грэм Локсли впервые в жизни сделал доброе дело, пожертвовал своей жизнью ради женщины, которая должна была жить.ВИКТОРИЯ
Она была в ужасе, когда увидела на одной из носилок своего младшего сына. Тремейн праздновала победу, сидела за своим столом в кабинете и представляла свои дальнейшие шаги. Женщина ехала в шахты с чувством победителя, когда ей сообщили, но для неё стало сюрпризом и потрясением смерть сына. В то время как бездыханное тело Грэма на носилках несли к специальному транспорту, Робин нес на руках ненавистную шахтерку и кричал о том, что она жива. Голд был рядом, шептал ей на ухо, чтобы она держалась, одной фразы будет достаточно для Вейла и Миллс скончается за несколько часов. Но, сейчас Виктория не желала её смерти, теперь она желает, чтобы жизнь шахтерки превратилась в сущий ад, она должна пожалеть, что родилась на этот свет. Дома её встретила невестка в окружении матери и сестер, Сара тут же набросилась с соболезнованиями, но Виктория сразу же дала понять, что не желает видит жалости к себе. Она сказала, что первая леди города может лить слезы со своими дочерьми, но она не будет участвовать в этом. В свой личный кабинет она ушла в сопровождении Руперта Голда, который не решился оставить её одну. Ей, конечно, льстит такое внимание, но в этой ситуации сенатор не услышит благодарности. – Что ты собираешься делать? – Голд остановился около дверей. Он знал её лучше всех остальных, Виктория почувствовала, что сенатор сразу понял - у неё есть план. – Шахтерка ответит за смерть Грэма! – Тремейр стукнула кулаком по столу, но боли так и не почувствовала. – О ней позаботится наша дорогая Элоиза Гарденер. Когда Виктория произносит имя общей знакомой то видит, как ухмылка появляется на лице Голда. Они знают на что способна эта женщина, что за круглую сумму она буквально уничтожает людей морально. Зазвонил телефон, на дисплее появилось имя и фамилия главного врача клиники, он входит в число тех, кто приблизит попадание Реджины Миллс в «мир забытых людей». Тремейн отвечает, в то время как Голд наполняет её стакан выпивкой. – Слушаю, Вейл, надеюсь, что ты уже выполнил мою маленькую просьбу. – Она делает паузу, чтобы дать возможность врачу ответить и сообщить цель своего звонка. – И в чём же проблема, Вейл? Голд усаживается в кресло, заинтересованно приподнимая одну бровь, ведь не слышит того, что говорит доктор. – Беременная? – Виктория напряглась, уточняя последнюю информацию. – Тогда сделай так, чтобы мой сын подумал о том, что она сама избавилась от этого ребенка. Вейл молчит в трубке. – Иначе полиция заинтересуется дифицитом морфия в твоей больнице! Она не ждет ответа, бросает трубку, а дыхание аж перехватывает. Виктория не исключала того факта, что Робин мог сделать ребенка этой шахтерке, но ей было бы спокойней, если бы Реджина умерла и этой дополнительной проблемы у неё не было бы. – Значит, у тебя будет ещё один внук? – Виктори понимает, что эта фраза издевка со стороны сенатора. – Не будет. – Отвечает она, но не поясняет при каких обстоятельствах она избавиться от этого ребенка. – Иди к себе домой, Голд, мне надо сделать несколько важных звонков. Когда Руперт ушел, она осталась одна, наедине со своим горем. Виктория уже успела уговорить себя, что не имеет никакого отношения к смерти Грэма. Что не из-за её приказа погиб её сын, что во всём виновата только Миллс. Она отправила в шахту Реджину, приказала Грегу и Лиам устроить взрыв, но к смерти сына Тремейн не имеет никакого отношения. Она убеждала себя в этом и в конечном итоге уже поверила в свою невиновность. – Во всем виновата эта чертова Миллс! – Она вновь стукнула по столу. – Они сами обезумели от любви к ней!РОБИН
Локсли сидел около палаты и ждал момента, когда Реджина придет в себя. Он не думал о том как она там оказалась, как там оказался Грэм и отец Реджины. Единственное о чём мог думать Робин это о времени, когда она очнется. Мимо него, в палату, прошло несколько врачей, сначала Вейл, потом две женщины в халатах и масках, после они все вышли и ушли, но никто ему не сказал и слова. Единственное, чего хотел мужчина, чтобы его любимая женщина выжила, всё остальное не имеет значения, он смириться с тем, что они не смогут быть вместе, но смириться с её кончиной не сможет. – Робин? – Он обернулся, услышав свое имя. Рядом оказалась старшая сестра Реджины. – Что произошло? – По опухшим глазам можно было сказать, что Зелена плакала. – Я не знаю. – Локсли покачал головой. – Прими мои соболезнования… Генри Миллс был другом его отца и отчима, он помнил, что ещё ребенком спускался в шахты в компании Миллса. Сейчас больно осознавать, что и этого человека больше нет. Двери палаты открылись и в коридоре появилась Реджина. Несколько ран на лице напоминали о том моменте, когда Робин нашей её под завалами. Он и Зелена оказались рядом, как только показалось, что ноги Реджины подкосились. – Сестра, как ты себя чувствуешь? – Зелена заговорила первая, поправляя волосы младшей Миллс. Робин же крепко держал её руку, чтобы она не упала. Было ощущение, что когда Реджина стала рассматривать его и сестру, то она смотрела, скорее, сквозь них. Он приравнял это к потрясению, которое пережила Миллс, Локсли бережно касается её волос, радуясь, что она очнулась, что она жива. – Где моя собака? – Этот вопрос от Реджины поверг в шоке и Робина и Зелену. Они переглянулись. – Где моя собака? Она же только что была здесь… – Продолжала говорить молодая девушка, оглядываясь. Робин и сам оглянулся, хотя был более чем уверен, что собаки не было здесь. – Я только что налила ей воды, там в комнате. – Рукой Реджина указывает на палату. – А она взяла и убежала. – Миллс пожала плечами, а Робин чуть ослабил свою хватку. Зелена молчала, но не сводила взгляда со своей младшей сестры. – О какой собаке она говорит? – Почти прошептал Локсли. – Почему она сейчас говорит о собаке, Зелена? – Он был на грани отчаяния. – Дорогая, – рыжеволосая женщина, с особым теплом в голосе, обращается к младшей сестре. – У нас нет собаки и никогда не было… – Как не было? – Реджина усмехается, качая головой. – Была и есть, я только что налила ей воды. – Она разворачивается, призывает их идти за ней, в палату. – Смотри, Реджина указала на место где ничего не было. – Полная миска воды, а она сбежала. Робин и дальше продолжает ничего не понимать, он возвращается в холл больницы, взглядом ищет главного врача. – Вейл! – Локсли окликнул нужного человека, когда тот вышел из палаты. Виктор тут же оказался рядом, после чего Робин изложил произошедшего. Вейл хмуро глянул в сторону палаты Реджины, после чего направился туда, выставив за дверь Зелену. Десять минут для Робина тянулись целую вечность, он никак не мог объяснить того, что только что произошло, быть может потрясение затуманило разум Реджины? С чем связаны её слова о собаке, которой не существует? Когда Вейл вышел, они с Зеленой встали со своих мест. – Боюсь, что… – Мужчина поджал губы. – Я вынужден показать вашу сестру психиатру. – Проговорил он, внимательно смотря на Зелену. – Реджина не сумасшедшая! – Возразила женщина. – Я этого не говорил, возможно, из-за случившегося это временно, но с ней должен поговорить профессионал. Робин молчал. – Доктор, – за их спинами заговорила девушка. – Вы просили передать результаты анализов Миллс, когда будут готовы. Робин внимательно смотрит как Вейлу передают папку. Он ждет, пока главный врач изучает документ. – Ваша сестра принимала антидепрессанты? – Своим вопросом Вейл буквально выбил из колеи не только Робина, но и Зелену, которой был адресованный этот вопрос. – Что? – На лице Миллс появилось недовольство. – Такого не было! – Анализы говорят об обратном, – Виктор пожал плечами. – И, возможно, с этим связанно её поведение. – Вейл снова опустил взгляд на бумагу. – Ну и конечно, то, что она приняла его вместе антипрогестагенным, тоже могло повлиять. – С чем? – Переспросил Робин. – Пациентка, совсем недавно, прервала беременность с помощью определенных препаратов. – Сухо отвечает главный врач. Что-то внутри Робина буквально упало. – Меня ждут другие пациенты, вы можете дождаться, когда придет нужный специалист, она даст своё заключение. Локсли уже не слушал его. Он и сам буквально удержался на ногах, не веря в услышанное. «– Я не хочу иметь ничего общего с твоей семьей… И с тобой тоже.» Он с ужасом вспомнил ту самую фразу, которая она сказала ему возле своего дома. Неужели её ненависть настолько сильная, что она избавилась от их ребенка? Он кинул взгляд на закрытую дверь, за которой находилась любовь всей его жизни. Женщина, которая решила оборвать красную нить, что их соединяла. – Этого не может быть! – Возражала Зелена. – Она не могла! – Неужели? – Робин стал, буквально, задыхаться от своей боли. – Она не могла! – Зелена стояла на своём. – Она… – При нашей последней встрече, она сказала, что не желает иметь ничего общего со мной. Старшая сестра Реджины молчала. Казалось, что в душе его начался настоящий пожар, который уже успел уничтожить всё самое прекрасное. И виновницей пожара стала Реджина. Он больше ничего не говорит, просто уходит. Зная, что больше не желает смотреть в любимые глаза.ЗЕЛЕНА
Она несколько раз набирала номер младшей сестры, слышала гудки, но ответа так и не было. С каждым разом её сердце стучало всё быстрее, а на душе было ещё тревожней. Зелена ругала себя за то, что отпустила сестру к главной волчице, которая неизвестно что может с ней сделать. Генри был в предвкушении поездки, он каждый раз спрашивал, когда вернется мама, но у Зелены не было ответа на его вопрос. Женщина гипнотизировала телефон и ждала заветного звонка. Через несколько часов это произошло, телефон неприятно завибрировал, но услышанное было ужасней, чем можно было себе представить. Робин Локсли сообщил об обвале в шахтах, он сказал, что под завалами было найдено тело отца Зелены и Реджины, что погиб и младший брат Робина, а также, он добавил, что Реджину он нашел без сознания, но заверил, что она жива. Женщина буквально бежала в клинику, где был Робин и где решалась судьба её сестры. Она увидела мужчину в ужасном состоянии, но ужасней было то, что происходило дальше. Реджина вела себя крайне странно, казалось, что её рассудок помутился, а слова Виктора Вейла стали настоящим шоком. Зелена не могла поверить в то, что Реджина могла избавиться от ребенка Робина, она скорее поверила бы, что сестра сбежит из города, чтобы мужчина никогда не узнал о беременности, нежели избавиться от плода их любви. Зелена была уверена, что любовь между этими двумя абсолютно взаимная, что её сестра не могла сделать этого, но анализы говорили об обратном и она не имела права не верить этому. Она не останавливала Робина, когда тот уходил, его чувства она могла понять, но всё также, продолжала не верить в это. В палату сестры зашли Элоиза Гарденер и Виктор Вейл. Когда-то она уже встречала главного врача психиатрической больницы, женщина ей откровенно не понравилась, но много кто говорил о её профессионализме. Услышав крики сестры Зелена напряглась, что-то упало на пол, но она не решилась зайти в палату, если надо было бы, Вейл её позвал. Когда врачи оказались в коридоре, Зелена сократила расстояние между ними. – Я вынуждена сомневаться в адекватности пациентки, конечно, нужно сделать пару тестов, – Элоиза говорила это скорее Вейлу, нежели взволнованной Зелене. – Но, я сомневаюсь, что она понимает где находится и что с ней происходит. Гарденер обратила своё внимание на Зелену. – Я пришлю одного из своих специалистов, он проведет обследование и мы будем знать точно. После этих слов она ушла, а Вейл обратился к женщине: – Идите, пока домой, я сообщу, когда будут какие-то изменения или нам понадобиться ваше присутствие. Зелена кинула взгляд на дверь палаты. – Сейчас к ней лучше не ходить. – Осторожно добавил мужчина. – Она пыталась ударить меня стойкой от капельницы. От услышанного у Зелены расширились глаза. Рыжеволосая женщина не верила, что они говорят о её сестре. Вейл ушел, а у Зелены зазвонил телефон. Это был Дэниел. – Я в больнице, новости не утешительные, – ответила одной фразой женщина, на все ответы брата. – Почему полиция у нас дома? – Зелена напряглась. – Я сейчас приеду. Дорога домой заняла чуть больше пятнадцати минут, когда она оказалась в доме, то обыск уже шел, за всем наблюдал шериф. – Что здесь происходит? – Зелена не понимала, что им всем надо в их доме. – Доказано, что обвал случился из-за взрыва, он был намеренным. – Шериф города говорил без особого энтузиазма. – Возле тела вашего отца был найден пусковой механизм, на кнопке мы нашли отпечатки пальцев твоей сестры. – Что? – В один голос сказала Зелена и Дэниэл. – То! – Шериф вздохнул. – Именно поэтому происходит обыск. – Во время обвала погиб наш отец, как Реджина может быть причастна к этому? – Мне без разницы как, Миллс. Он мог быть случайной жертвой, ты не забывай, что там был и сын Тремейн, кажется, у них отношения не очень то сложились. Зелена и Дэниел переглянулись. – Ещё надо разобраться кто был жертвой. Их разговор прервал помощник шерифа. Молодой мужчина вынес с комнаты Реджины ящик и продемонстрировал содержимое. Зелена ужаснулась, ведь оттуда он достал динамит. – А вот и доказательства. Миллс не смотрела на шерифа, но почему-то была уверена, что этот человек ухмыляется. В тот же день она стала свидетельницей, как её сестру приковали наручниками к больничной койке, как шериф приставил охрану к её палате. Она видела ужас и боль в глазах Робина Локсли, который присутствовал при всём этом. И, пожалуй, она сомневалась, что Локсли верит в невиновность своей, теперь уже бывшей, невесты.две недели спустя
РЕДЖИНА
Она понимала, что происходит, где она находится, но была не в состоянии что либо говорить. В зал суда её привезли под конвоем полицейских, вместе с ними был и врач, который все эти четырнадцать дней приходил к ней в палату. Голоса всех присутствующих эхом отдавались в её голове. В зале было множество людей, всех их она знала, но Реджина продолжала молчать. Человек по левую от неё сторону обвинял Миллс в убийствах, но внятного ответа от молодой женщины он не получил. Реджина слушала, как сначала за трибуной против неё давай показания Грег Менделл, как Лиам, ученик Генри Миллса, обвинял её в смерти отца и Грэма Локсли. Лерой, один из шахтеров, уверял, что за день до взрыва, Реджина купила у него динамит, будто бы он необходим отцу для рыбалки. Шериф города предоставил доказательства: отпечатки Реджины были найдены на взрывчатке, а она продолжала молчать. Последним за трибуной появился Робин. – Именно вы нашли погибших и подозреваемую? – Адвокат обвинения задал свой первый вопрос. Реджина не сводила глаз с Локсли. – Да, – честно отвечает мужчина. – Это правда, что Реджина Миллс имела сложные отношения с вашим братом. – Да, это правда. – Соседка Миллсов утверждает, что несколько раз слышала, что Реджина угрожала расправой вашему брату. – Этого я не знаю, – сухо отвечает Локсли. – Были ли у неё причины для убийства вашего брата. Робин молчал. – Напомню, что лжесвидетельства караются законом. – Адвокат буквально подталкивал его к нужному ответу. – Да, были. – Почему она могла желать этого? Реджина встретилась взглядом с мужчиной, которого любила больше всего на свете. – Она утверждала, что он её изнасиловал. – С горечью в голосе произносит эти слова Робин. Робин вернулся на своё место, после того как уничтожил последнее светлое чувство, что было между ними. Реджину сковала злость и обида, она не могла вымолвить и слова, чтобы защитить себя, но поняла, что даже Робин поверил в её вину. Спустя час судья объявил приговор. Её признали виновной в совершении преступлений, опираясь на доказательства и свидетелей в этом деле. Она должна была оказаться за решеткой, но из-за заключения психиатра, её отправят в психиатрическую лечебницу, как душевно больную. Под конец заседания она начала приходить в себя и осознавать весь ужас случившегося. Виктории Тремейн удалось одержать победу в этой битве, эта женщина забрала у Реджины не только счастливую жизнь, но и сына, которая она любит больше всего в жизни. Она не сомневалась в жестокости Виктории, но настоящую боль ей причинил Робин, когда растоптал её в зале суда. Через несколько часов её уже вели коридорами психиатрической лечебницы, она пыталась вырваться, кричала о том, что она не сумасшедшая и не должна здесь находиться, но никто даже не обращал внимания. Санитары затолкали её в общую комнату, где было много людей, с абсолютно пустыми взглядами. Реджина колотила в двери, кричала, что не виновата и, что её должны выпустить к сыну. – Не надо, – чужой, женский голос, призвал её прекратить. – Это не поможет, если ты попала сюда, то никогда не сможешь выбраться отсюда живой. Реджина обернулась, высокая, с темными вьющимися волосами, женщина, стояла в нескольких шагах от неё. – Кто вы? – Спрашивает она. – Меня зовут Мила. – Женщина приподнимает уголки губ в улыбке. – Мила Голд.