За океаном

      Томми выбегает из узкого коридора и бросается на первого попавшегося вооружённого человека. Парень лет двадцати, одетый под типичного солдата, кое-как успевает заблокировать удар своей железной шпагой. Томми отскакивает, а его противник принимает свою боевую стойку.       Как жаль, что у Томми свой собственный хаотичный стиль.       Он забегает вбок, умудрившись подставить подножку другому солдату, и кидает удар куда-то в плечо. Противник рычит, плечо начинает кровоточить, но Томми уже скрывается — на него набрасывается мужчина побольше.       Ханна сражается с помощью своей рапиры, отлично парирует чужие удары и не забывает наносить свои, более смертоносные, чем у вражеских солдат. Сапнап сражается сразу с двумя, умудряясь ещё и Карла прикрывать, более слабого в бою один на один. Сапнап рычит, смеётся, затем опять рычит, широко размахивает своим клинком, выбивая искры из железных шпаг противников. А они всё отходят и отходят от Сапнапа, потому что радиус его атак просто не позволяет подойти ближе. И парень скалится, в его груди бурлит огонь страсти и радости, рвётся из его глотки.       Сапнап искренне наслаждается этой дракой. Такой простой и жаркой дракой.       Карл парирует удар, но ему не хватает скорости ответить на следующий. Сапнап замечает это на периферии своего зрения, поэтому кидается мимо двух врагов, протискивается к своему мужу и выставляет длинный переливающийся клинок вперёд, вызывая град искр от железной шпаги. Прошлый враг, светленький парень, пытается рубануть Сапнапа под коленом, но тот быстро убирает ногу, как-то умудряясь столкнуться своим мечом с чужим оружием, заведя его за спину.       — Да хватит метаться, сволочь! — огорчённый парень кричит, и этот крик летит над головами по каньону. — Сгори уже в блядском аду!       — Я РОЖДЁН ОГНЁМ! — намного громче орёт Сапнап, целится в чужую шею.       И попадает.       Сражение продолжается.       Ники слышит дьяволский крик Сапнапа, парирует удар женщины и хмурится. Да, сейчас бы его бешенство помогло бы ей.       Женщина в роскошном светло-синем мундире напротив Ники ловко размахивает мечом, пытается поддеть девушку им, но она упорно блокирует все атаки, пока железное оружие не проходится по её правой щеке. Ники чует горячую ало-красную кровь, хмурится.       — Редко встретишь девушку на поле боя, — женщина, ростом с Томми, придирчиво осматривает Ники с ног до головы. Ники с голыми исполосованными плечами, замёрзшими руками, Ники с заправленными в незеритовые сапоги штанами, Ники с небрежным розовым пучком на голове и раной на щеке. Ники с решительным огнём в глазах, которого не было до Кровавого Фестиваля.       Женщина довольно цокает, складывает губы в тонкую трубочку и улыбается. В её серых глазах пляшут весёлые искорки, и она с лёгкостью уклоняется от стрелы, пущенной откуда-то сбоку.       Происходит суета. Большинство гибридов бежит, и лишь единицы пытаются оттеснить императорских солдат. Корпс танцует в толпе противников, Ханна и Алисса то и дело прикрывают друг друга, Сапнап орёт вдалеке. Томми бегает по каньону, сражается со всеми и ни с кем одновременно. Карла не видно. Панза и Пёрплда тоже, хотя эти двое очень пригодились бы.       Ники пользуется моментом и прорывается через двух разъярённых солдат, заряжающих винтовки, по пути хватая какую-то гарпию за крыло и выводя её из окружения. Слышится громкое чириканье где-то над ухом, а потом Ники прорывается к дальним туннелям, расположенным в самом отдалённом конце каньона.       Именно эти туннели ведут наружу.       Народу много. Она едва успевает помогать гибридам, зовёт остальных, чтобы они уходили. Ники не была хороша в импровизации, но по опыту Погтопии она могла сказать одно — нельзя бояться рисковать. Потому что терять нечего.       Ники отбивается от нескольких быстрых ударов шпагой (не зря она практиковалась с Ханной, когда ещё была в СМП), а потом отбегает к выходу.       В неё кидают каким-то ножом, но она уворачивается благодаря чистой интуиции. Когда Ники понимает, что нож пронёсся перед ней, то млеет.       Ведь перед ней туннели.       Солдаты выбегают из ходов, словно тараканы. Гибриды кричат, уходят дальше, разносятся выстрелы, и Ники понимает, что их окружили.       Ники сглатывает, встречается с парнем постарше мечом. Искры летят, клинки сталкиваются с характерным звоном. Они меняют позиции, и Никачу широко раскрывает глаза, завидев весь каньон.       Кого-то вяжут. Кто-то пытается оказать сопротивление, но солдаты точно уничтожают эти очаги, придавливают бунтовщиков к твёрдым камням, облитых багровой кровью. Кто-то продолжает сражаться.       У Ники от этого лязга начинает болеть голова. Она застывает, словно вкопанная, пытается угомонить паутиной распространяющуюся боль, как вдруг к её шее прикладывают клинок. Она делала так же, если нужно было кого-то убить. Никачу сглатывает, оглядывается.       Половина гибридов успешно убежала. Никачу не видит Корпса в этой толпе, Луфа, Виспера, да даже чёртовых Панза и Пёрплда. Алиссы тоже нет.       Её… кинули?       Ники отчётливо видит мечущегося Сапнапа, который выглядит как яростная кошка. Он буквально кусает тех, кто отбирает его незеритовый меч, пытается пнуть кого-то ногами, орёт, будто сумасшедший.       Томми же выглядит слишком тихим. Он, кажется, просто смотрит в камень. Ники не совсем понимает, что с ним происходит. Что-то в её груди отзывается на его беспомощные глаза, на то, как он обмякает в руках солидных охранников.       Какое-то тёплое желание уберечь и защитить появляется в ней. Она этого не понимает. Но она в любом случае просто не может что-то сделать. Не сейчас. Не в данный момент.       Тёплое чувство заменяет ярость. Её бросили. Кинули, оставили, даже не помогли. Ни Корпс, ни Алисса, ни Ханна, которой тоже не видно, ни Панз. На Пёрплда девушка и не рассчитывала.       Она не видела этого подростка все пять дней. Вряд ли в нём что-то поменялось.

***

      — Я могу помочь! Я много чего знаю! Только не уходи…       Пёрплд скучающе пялится на сталактит, висящий прямо над озером русалки. Его клинок покоится за спиной, переливается всеми оттенками фиолетового, отлично сочетаясь с пурпурной толстовкой. Пёрплд скользит взглядом вниз, натыкается на лицо молодого мерлинга, любопытно взирающего на самого Пёрплда. Ему не нравится такой открытый изучающий взгляд — он хмурит брови. Русалка в лице не меняется — она раскрывает свои кислотно-жёлтые глаза ещё шире.       — Чем? — как-то медленно и скучающе произносит Пёрплд, наклоняя голову набок.       — Ну, эм, я много чего знаю! — речь рыбы, в противовес словам Пёрплда, очень быстрая, но нечёткая. Из-под мутной воды выныривает призрачный хвост. Пёрплд инстинктивно тянется за спину за клинком. — Хватит всё время хватать меч, пожалуйста. Это напрягает.       — Твой хвост напрягает больше, — холодно замечает Пёрплд.       — Я не могу ранить тебя хвостом, — русалка закатывает глаза, — а ты можешь меня порубить!       — И я это сделаю, если ты не заткнёшься, — чеканит подросток, кладя ладонь в бинтах на длинную рукоять меча.       Русалка напрягает свои ушные плавники — они выпрямляются, как перья на скулах у гарпий — и отплывает подальше от камней.       Пёрплд убирать ладонь.       — Что ты конкретно знаешь? — Пёрплд подпирает голову рукой, осматривает мелковатую рыбу.       — А-э-э, ну-у, — в мозгах у этой рыбы работают шестерёнки, — как насчёт тайных пещер?       Тайных пещер?       В глазах Пёрплда мелькает непонятная искра. Его эмоции возможно увидеть только тогда, когда расскажешь о чём-нибудь интересном и полезном.       — М-м, это ведь каньон, верно? — русалка посмеивается. — Здесь близко находятся кое-какие ходы и пещеры. Там та-а-а-ак много вот этих штук!       Русалка указывает вверх перепончатой ладонью, Пёрплд следит за её пальцем. Ах, ну да. Сталактит.       — Это огромная пещера, но там ходили всякие люди, — русалка фыркает. — Я была там с родителями, но там, знаешь, разрушали эти штуки, но они росли из земли!       Она активно жестикулирует, Пёрплд щурится.       — Говори нормально, я ничего не понимаю, — он массирует переносицу, прикрывает большие глаза. Русалка недовольно надувает губы.       — Я была в той пещере с родителями, — начинает рыба заново. — Но там-       — Как вы проникли в эту пещеру? — перебивает Пёрплд.       — Ну, как-как, — рыба жмёт плечами, — обычно. Там есть подводные ходы, по ним долго плыть, человек там не пооплывёт.       — «Р» не выговорила, — с насмешкой подмечает Пёрплд. Не дружеской — злобной такой. Так соперники друг над другом подшучивают.       — Тьфу ты, — русалка сплёвывает, скалит острые зубы. Пёрплд напрягается.       Панз многое рассказывал ему о мерлингах — морских и речных. Они даже ловили их, захватывали в сети, а потом давали тем, кто их заказал. А дальше судьба у таких была разной — кого-то съедали, кого-то запихивали в аквариумы и наслаждались их видом, кого-то перепродавали.       Пёрплд жил в других странах, знал о них, в отличие от невежественных жителей СМП. Он и Панз были удивлены, видя, как отстают в развитии эти земли, наполненные гибридами.       Наверное, они и поселились здесь по этой причине — дикие, неизведанные места манили своей экзотичностью, своей красотой и нетронутой природой. Своими необычными тайнами и людьми.       Поэтому Панз и заключил договор с Дримом. Он честный, интересный — Панз любил таких деловых партнёров. А теперь они потихоньку становились «братанами», как сказал бы Томми — болтали о всяком, подкалывали друг друга, тренировались вместе. Пёрплд этого не одобрял.       — Я не знаю, как туда забираются эти люди, — русалка взмахивает хвостом, — но эти пещеры чертовски близки к этому каньону. Знаешь, мне кажется, они прямо за этой стеной.       Мерлинг резко ныряет в мутную воду под заинтересованным взглядом Пёрплда. Её чешуйчатый хвост блестит в слабом свете ламп, и Пёрплд замечает маленький плавник в области бёдер, если бы это был нормальный человек.       Она быстро-быстро плывёт к концу расщелине — к месту, где две стены каньона встречаются. Она чуть ли не целует эту поверхность, держится за неё своими перепончатыми ладонями и… смотрит?       — Знаешь, вот тут есть очень-очень узкая расщелина, и она заканчивается, — русалка оборачивается к Пёрплду, светит своими огромными глазами-фарами. — Это только моя теория, но, скорее всего, там пещеры.       — С чего ты взяла? — Пёрплд фыркает.       Русалка резко напрягается, скрещивает руки на груди и кидает презрительный взгляд в сторону Пёрплда. Тот отвечает тем же.       — Да я же тебе говорю, аргх! — она рычит. — Вот эта огромная земля — полуостров, да!… Чёрт, вот была бы у тебя та штука белая и палочка…       Белая штука? Палочка?       — Ты чё несёшь? — Пёрплд выглядит ошеломлённым. Мысли у этой рыбы кидаются от одной теме к другой, она выражается неясно, нечётко. Пёрплд тошнило от таких странных информаторов.       Но чёрт, он терпел таких, ведь они говорили полезную информацию. И эту рыбёху он готов потерпеть, потому что информация интересная.       — Ну, знаешь, иногда сюда приходят дети, — русалка по-доброму усмехается. — И они носят прямоугольные белые штучки и палочки такие. Они ими… пишут, вроде.       Пёрплд выгибает одну бровь дугой. Эта рыба вообще без понятия о жизни на суше, об обычных понятиях, как читать и писать. Откуда она вообще знает человеческую речь?       — Я так лучше тебе объясню, что и как, — русалка возвращается обратно, кладёт бледные руки на плоские камни. — Я могу попробовать объяснить тебе на словах, но… я так понимаю, ты не поймёшь.       — Объясняй, — приказывает Пёрплд. Русалка прищуривается, но ничего не говорит — однако ей явно не нравится тон Пёрплда.       Ему плевать.       — Ну, как я тебе сказала, вся эта огромная земля, — мерлинг широко раскрывает руки, — Каррим, как называли дети, — полуостров. И берег у него типо низенький, а потом он как бы поднимается. То есть, низкий берег занят портом, а остальное занято горами. Ну, горы — большая высота над морем, понимаешь?       Пёрплд хмурится. Он графически пытается представить картину полуострова, и у него смутно получается. Да, Пёрплду необходимо уметь нормально фильтровать информацию и брать то, что ему нужно.       — И вот этот проход в туннели, которые ведут пещерами с этими штуками, — русалка опять смотрит наверх, — он, знаешь, на «перемычке» между вот этим полуостровом и материком.       — Ты огибала Каррим полностью? — спрашивает Пёрплд.       — Да, со стаей! — девочка улыбается. — Мы потом забрались в реку, чтобы отдохнуть, но меня унесло, потом меня погнали сирены, ну и-       — Я помню, — фыркает Пёрплд. — Что ещё?       — Э-э-э, — хвост русалки чуть подрагивает, — ну, вот этот проход расположен с левой стороны перемычки со стороны моря! И когда плывёшь по нему, он всё глубже и глубже идёт вправо в земле, понимаешь? Там плыть достаточно далеко, но это, скорее, сеть пещер, их много.       — То есть пещера не одна? — Пёрплд хмурится.       — Не-а, шесть-семь-восемь, — она хмурится. — Ладно, возможно девять. Да, по-моему девять…       — Не было развилок? Там ещё могут быть пещеры? — не может быть такого, чтобы порода сформировала строгую линию пещер.       — Нет, там была куча развилок, — русалка смеётся. — Очень много. Хах, будто какие-то морские черви сгрызли.       Их мир был действительно невероятен. Честно, иногда действительно трудно поверить, что такие пещеры сотворила природа. Пёрплд видел много невероятных вещей, но они его не особо впечатляли. Он по своей натуре такой. Невпечатлительный.       — Короче, подводя итоги, — русалка фыркает. — Шуметь особо не надо, потому что за стенкой вас поджидают враги. Тут огромная сеть пещер, но это ничего не даёт — я без понятия, можно ли попасть в пещеры снаружи.       — Заткнись, — Пёрплд вновь трёт переносицу, русалка послушно замолкает. Он встаёт, обводит мелкую русалку взглядом, а потом, по привычке, выдаёт: — Спасибо за сотрудничество.       Пёрплд уходит, сопровождаемый непонятливым взглядом русалки, чьё имя он так и не вспомнил. Над её головой определённо должны появиться знаки вопросов.       На следующий день Пёрплд приносит еду. Русалка моментально чует запах мяса и приподнимается, внимательно смотрит на сырой кусок свинины.       Пёрплд кидает ей его практически в лицо, а она ловит его своими острыми зубами, впивается в него с характерным звуком и утаскивает на дно. Серьёзно, она ныряет, и Пёрплд не может увидеть её серый хвост в такой же серой воде.       Рыба выплывает спустя пару секунд. Между её зубами висят остатки свиного мяса, а она довольно лыбится. Пёрплд морщится.       — Спасибо! — она прикрывает глаза. — Не ела со вчерашнего дня.       — Тебя кормят нерегулярно? — спрашивает Пёрплд.       — Не-а, как придётся, — она жмёт плечами. — Когда вспоминает, тогда и кидают что-нибудь. Одно время каждый день кормили, представляешь! Ну, голодаю я тут, даже руки тонкими стали, видишь?       Она показательно вертит ими, и Пёрплд кивает. Действительно, её руки невероятно тонкие для… обычных мерлингов. Да и для людей тоже — русалка точно не доедала. Ну, Пёрплда не волновало — его вообще попросили отдать этот кусок ей, а подкармливать он её не собирался. Если же она откажется рассказывать что-либо, он мигом напомнит ей о своём мече.       — Ты что-то ещё хочешь спросить? — мерлинг наклоняет голову.       — Ты не знаешь, что делали гларковцы в тех пещерах? — Пёрплд присаживается на камень, смотрит на рыбу сверху-вниз.       — Вообще без понятия, — она фыркает. — Мы уплыли оттуда, как только они показались. Ну, знаешь, рассказы о поимке… реально пугают. И мы скрываемся, как только видим людей.       — Ты показалась мне, — усмехается Пёрплд. — И сначала возмутилась, почему я тебя не спросил, откуда ты, потом спросила моё имя, потом-       — Стой-стой-стой, замолчи! — ушные плавники прижимаются к голове. — Это было странно, я знаю, просто я давно не болтала ни с кем, и-и вот ты тут, а мне рассказали про людей, что прибыли сюда, и мне очень хотелось поболтать, а потом ты пришёл сюда, а я так много вопросов хотела задать, поэтому-       — Избавь меня от этого, — вальяжно произносит Пёрплд, массируя переносицу. — Я понял.       Русалка замолкает, затыкает себе рот ладонями. Пёрплд не понимает — вроде эта русалка его не боится. И подколоть может, и покричать, но как только Пёрплд что-то скажет (прикажет) — она замолкает. Что с ней такое?       — Так, — русалка наклоняет голову набок, — что ещё хочешь знать?       Пёрплд пронзает её таким насмешливым взглядом (как бы говорящим «серьёзно?»), что по её спине проходится табун мурашек. Она фыркает, расправляет узкие плечи.       — Рассказывай всё, что знаешь о Гларкосе, — Пёрплд откидывается на груду камней, скрещивает руки на груди и ждёт.       И русалка рассказывает. Она рассказывает о дельфинах, старательно избегающих берега Гларкоса, о сиренах, которые, наоборот, показываются морякам на глаза и пытаются сожрать, как только они подплывают достаточно близко, о ежедневных осмотрах морской границы, из-за чего русалкам нужно прятаться (Пёрплд удивляется — они не встретили патрульный корабль, когда прибыли сюда, да и Алисса о них не упоминает), о коралловых рифах, которые расположены намного левее полуострова, из-за чего к нему достаточно сложно пробраться.       — Типо, знаешь, если с моря смотреть, то справа есть такая «дуга островов», — поясняет рыба, обводя дугу на камне. Пёрплд внимательно смотрит. — А по другую сторону находятся коралловые рифы! Там так много рыб, красота! Дальше в океане акулы, правда, водятся, так что там никто из мерлингов особо не плавает. Кстати!…       Рыбий хвост резко поднимается, и на Пёрплда попадает вода. Он фыркает, отряхивает пурпурную толстовку и закатывает рукава на ней — всё-таки здесь жарковато.       — Извини, — русалка прикрывает глаза, лыбится. Пёрплд напрягается — опять она зубы скалит, — а, ой. Совсем забыла, что тебя зубы пугают.       — Не пугают, — отрицает Пёрплд, — просто напрягают.       Они продолжают говорить. Точнее, говорит русалка, а Пёрплд с каменной физиономией слушает, иногда кивает, а иногда в его фиолетовых глазах проносятся искры. Искры интереса.       Пёрплд, насытившись информацией про бескрайний океан, уходит. А потом приходит на следующий день, не забывая брать сырое мясо.       Приходит и на третий день, просиживая штаны с русалкой где-то три часа. Когда он возвращается, то ловит на себе продолжительные взгляды Ники и Алиссы. Панз же, кажется, привык к его постоянному отсутствию.       И, честно, Пёрплду нравится слушать эти истории. Про всяких бело-розовых дельфинов, что водятся в больших и глубоких реках на другом конце Земли, про огромных акул и то, как она вместе со стаей пряталась от них, про традиции других народов, про их странные одежды, про их язык, который она совсем не понимает. Она пыталась описать их говор, но Пёрплд ни черта не понял.       — А как ты вообще научилась говорить? — спрашивает он, пока она облизывается из-за очередного куска мяса.       — Знаешь, гибридов же не везде презирают, — она улыбается. — Где-то на севере есть безопасные земли для нас… хотя, думаю, ты и сам знаешь. Зуб даю, что ты оттуда.       Пёрплд хлопает глазами, а затем усмехается.       — СМП? — русалка улыбается, и Пёрплд вновь посмеивается. — Я угадала? Юху!       — Раз там безопасно, почему не осталась?       — Ну, это не от меня зависит. Я люблю родителей и буду плыть с ними, а одна… не знаю, выживу ли. Да и путешествовать весело! Я, правда, подустала быть в постоянном движении… но это классно.       Пёрплд щурится. Ему не понять её любовь к родителям, про которую она всё время говорит — у самого родителей нет, только названный брат. Ну, Пёрплд ценил Панза как брата, но чтобы прям любить… он не знал. Что это вообще значит? Как понять, что ты кого-то любишь?       Пёрплд на это внимание не обращает. Какая разница, как это называется — он знает, что с Панзом его связывают крепкие братские узы.       — Ладно, я вздремну, думаю, — русалка смеётся, вытягивает руки. Из-под воды выглядывает её спинной плавник. — Я просто не спала давно, металась, а сейчас клонит. Пока, Пёрплд!       — Пока… — он хочет сказать её имя, но он его… не помнит. Точнее, даже не запоминал в их первую встречу.       Русалка смотрит на него своими жёлтыми глазами-фарами, моргает пару раз. Прищуривается.       — Ты что, моё имя забыл?       — Ага, — правда, почему-то, даётся нелегко.       — Тильда, — она фыркает, — Охренеть, мы общались с тобой несколько дней, а ты не знал моего имени?!       — Я думал, оно мне не понадобится, — усмешка. — Теперь запомню.       Пёрплд уходит, оставляя Тильду нежиться в мутной воде в недоумении.       Когда он выходит из темноты каньона с мелким русалочьим озером, то его голова наполняется шумом. Гибриды болтают о том, о сём, из туннелей раздаётся звяканье тренировочных мечей, да даже в самом каньоне тренируются! Пёрплд взглядом скользит по его брату, Панзу, проводящего, вроде, тренировочный бой.       Меч вылетает из потных ладоней фавна, сражавшегося с Панзом, и сам фавн падает на задницу, отползает. У чужого кадыка появляется кончик переливающегося меча Панза.       Тот выглядит недовольным.       — Они будут целится в шею, если будет нужна информация — в ноги или живот, — точно и ясно произносит Панз, убирая меч от шеи. Фавн, кажется, сглатывает и быстро поднимается на ноги, его белый хвостик дёргается. — Ты хорош в стрельбе, но в данный момент тебе выгоднее научиться сражаться мечом.       Панз задумчиво прикладывает ладонь к подбородку, что-то бормочет под заинтересованные взгляды гарпий на мосту.       — У тебя достаточно быстрые и точные удары, но не полагайся только на колющие, — выдаёт свой вердикт Панз, щёлкая пальцами. Белый фавн вздрагивает. Пёрплд подходит поближе, вслушивается в речь брата. — Меч — колюще-рубящее оружие. Не бойся рубить, но если ты предпочитаешь колоть, то тебе нужна рапира.       — Рапира полезна на вылазках, в прямом бою от неё толку нет, — Пёрплд выглядывает из-за спины фавна, и тот пугается. — Поэтому вам всем в любом случае нужно овладеть мечом.       Панз согласно кивает. Фавн фыркает.       — Ну, знаете, у меня нет много сил на постоянные рубящие удары, — закатывает глаза фавн, скрещивая руки на груди. — Это… энергозатратно. Колющие легче.       — Тогда тебя убьют, — жмёт плечами Пёрплд. — Удачи пробить хотя бы железные доспехи рапирой.       Панз усмехается, фавн резко выдыхает.       — Ну, если тебе так неудобен обычный меч, то рейтшверт подойдёт.       — Что?       — Рейтарский меч.       — Это ни-       Панз уходит, засовывая свой обычный меч в ножны. Фавн фыркает, поднимает свой железный меч, выпавший прямо к ногам какой-то фурри, а потом направляет его лезвие на спину удаляющегося Панза.       — Эй! Мы не закончили тренировку, — рычит фавн, выпрямляя спину. Панз оборачивается. — Покажи мне, ворон тебя дери, что значит-       Фавн замолкает, резко закрывает рот ладонью. Панз выгибает бровь дугой.       А вот гибриды, сидящие рядом, резко ощетинились. Зрачки их сразу сузились, тяжёлые взгляды тут же легли на хрупкие плечи маленького фавна. Тот вздрагивает и отшатывается. Пёрплд хмурится, отходит подальше.       — Я-Я извиняюсь, это чёртова привычка, о-ох, — фавн запинается, отходит к неровной каменной стене, озирается по сторонам. — Это случайность, честно. Это привито людьми, я просто-       Кто-то кидает в фавна камень. Следом летит и второй.       — Эй, вы что творите?! — Панз в мгновение ока оказывается около сжавшегося фавна, загораживая его своей покрытой незеритом грудью. А гибриды, кажется, теперь настроены враждебно. Их руки тянутся к оружию, кто-то зажимает стрелу меж пальцев.       — Да как ты смеешь?!       — Вороны священы!       — Не смей оскорблять посланников-       — Тихо.       Алисса ловко пресекает зарождающееся недовольство. Она держит спину прямо, смотрит куда-то сквозь Панза, а потом переводит взгляд на напряжённых гибридов, которые за одно неправильное слово готовы разорвать бедного фавна на куски.       — Ангел Смерти не разозлится из-за этого, — авторитетно заявляет Алисса, подняв подбородок. — Это сказано случайно. Филза… понимающий. И он поймёт, если вы случайно так скажете.       Фавн смотрит на Алиссу своими ослепительными зелёными глазами. Гибриды расслабляются, убирают ладони с рукоятей мечей и возвращаются к своим делам.       Алисса быстро подходит к фавну и аккуратно кладёт ладонь на его плечо.       — Всё в порядке, Луф, — ласково успокаивает Алисса. — Ты привык к таким выражениям, скоро отвыкнешь.       Луф легонько кивает, суёт меч в пояс. Ножны для него пока не готовы, но Луф планирует этим заняться в скором времени.       — Вы нам нужны, — Алисса удаляет всю нежность из своего голоса, обращается к Панзу, Пёрплду и, оказывается, Луфу, — проблемка появилась.       Они идут в недо-кабинет Корпса. Пёрплд знает, что Алисса, Корпс и ещё несколько гибридов отправлялись наружу для исследования обстановки в Гларкосе, пока он болтал с Тильдой.       Похоже, результаты не очень хорошие.       Они заходят в эту каморку. Гарпия с коричневыми перьями что-то громко объясняет, рисует белым мелом поверх других надписей, активно жестикулирует. Перья летят в разные стороны, стол осыпан пухом, который Ники старательно игнорирует. Она напряжённо слушает гарпию, опершись на стол, крутит в руке пузырёк целебного зелья. Пёрплд хмурится — эти зелья и так в дефеците, а она их пьёт, словно это вода.       Пёрплд примерно представляет, чем это закончится. Повреждённым иммунитетом, ломкой и скорой смертью. Ну, это выбор Ники. Он на него влиять не должен.       — Мы не сможем запросить поддержки у других гибридов, — сразу начинает Корпс, жестом останавливая быстрый поток слов Виспера. — Границы закрыты. И государственные, и городские. Везде патрули.       Воу. Дерьмово.       — Из-за чего? — наклоняет голову Панз, подходит ближе. Он рассматривает непонятные рисунки Виспера, хмурится.       — Новая война, — усмехается Корпс. Его чёрные перья на скулах выпрямляются. — Какой-то конфликт с северо-восточными странами. Не знаю, что там, но Гларкос сейчас в нейтралитете.       — Ага, а потом опять набросятся добивать кого-нибудь, как было в две тысячи третьем, — закатывает глаза Виспер, дёрнув крыльями. Ники хмурит брови. — О, вы не знаете? Там-       — Сейчас нам незачем эта информация, — хрипит Корпс, и Виспер мгновенно замолкает. Уступает слово лидеру. — Главное то, что мы теперь отрезаны от остальных гибридов. И мы не сможем толком организовать слежку за районами, мы заперты.       — Было бы логично, если бы гибриды остались в джунглях, — хрипит Ники, отпивая немного зелья. Алисса хмурится. — Им незачем мотаться туда-сюда. Виспер, это же твоя родина? Чисто теоретически, мы можем послать туда письмо с помощью ворон Филзы, которые тут ошиваются.       — И они прямо будут следовать инструкции в этом письме? — насмешливо спрашивает Пёрплд. — Они его просто сожгут, дело с концом.       — Сейчас вообще нет смысла пытаться контролировать реформу в регионах, — встревает Панз. — Мы даже не знаем, начата ли она. Получше подготовимся, наберём провизии, а потом начнём исследовать Каррим. Как люди пройдём через города, а дальше как пойдёт.       — У вас всегда такие методы решения проблемы? — фыркает Луф, скрещивая руки на груди. — «Как пойдёт»?       — По-другому на СМП никак, — смеётся Ники. — Не знаю, что тут у вас творилось, но на СМП было весело. В плохом смысле.       Ники отпивает ещё зелья. Алисса в два шага сокращает расстояние между ними и вырывает колбу из чужих женских рук. Никачу удивляется.       — Тебе хватит, — щурит глаза Алиссы и прячет розовое зелье куда-то за плащ. — Скоро зависимость появится.       Ники поджимает губы и отворачивается. Знает, что Алисса права, но ничего не говорит.       Корпс устало вздыхает.       — В принципе, Панз прав, — продолжает Алисса и оборачивается к Корпсу и Висперу. — Я думаю, нам пока что незачем волноваться.       — Такие «закрытые границы» могут держаться долго, — фыркает Корпс. — И что, нам по году здесь сидеть? Нужно разведывать обстановку сейчас, чтобы потом осталось время на нормальные переговоры, свободное обучение гибридов и восстание. С таким неторопливым ходом наши действия задерживаются.       — Стоп-стоп-стоп-стоп, — возникает Ники, двумя руками опираясь на стол, — восстание?       Она смотрит исподтишка. Розовая прядка падает на её лоб, и Корпс холодно смотрит сначала на розовые волосы, затем на само лицо.       — Вы серьёзно думаете, что Григорий реально сдержит обещание? — смеётся Корпс. Эта фраза похожа на какой-то скрежет. — Да он ни черта не сделает, чтобы освободить гибридов. Восстание нужно в любом случае.       Алисса напрягается. Взгляды Панза и Пёрплда мрачнеют.       Ситуация набирает стремительные обороты. И это никому не нравится, кроме гибридов.       — Оу, — фыркает Ники. Взгляд тускнеет, — вот как.       Она по привычке тянется за зельем и только секунду спустя осознаёт, что его отобрали.       — Восстания на СМП ни к чему хорошему не привели, — мрачно подмечает Ники, отходя к стене. — Я как участник подтверждаю.       Тишина. Даже шум в каньоне утихает.       Пёрплд усмехается. Панз сжимает челюсти до скрипа. Алисса просто молчит.       — Мы не в вашем СМП, — с какой-то ноткой неприязни говорит Корпс, — и повторять ваши ошибки не будем.       — Удачи, — фыркает Ники и удаляется.       Пёрплд тоже уходит, решив поспать, ведь Тильда тоже спит, а делать ему нечего. А эти распри он и слушать не хочет.       На следующий все носятся вокруг Пёрплда, словно пчёлы, а он ни черта не понимает. Гибриды в панике носятся туда-сюда, зачем-то надевают кожаные нагрудники, делают ножны из невесть чего, надевают плащи, закрепляют колчаны.       Полностью вооружаются.       Пёрплд, весь взъерошенный после сна, незаметно ныряет в распахнутую дверь кабинета Корпса и встаёт рядом с Панзом. Тот пронзает его взглядом своих льдистых глаз, слегка кивает и поворачивает голову в сторону разъярённой Алиссы.       Пёрплд даже вздрагивает.       — Ещё раз спрашиваю, — рычит девушка и со всей силы хлопает по столу. Колба с зельем исцеления на нём подскакивает, — какого чёрта ты без нашего ведома отправил гибридов на поверхность?!       — Я не обязан все решения согласовывать с тобой, Алисса, — вальяжно заявляет Корпс, скрещивая руки на груди. Пёрплд подмечает, что его крылья немного раскрываются. — И я не согласен с позицией сидеть и ждать.       — Поздравляю, ведь теперь тебе не придётся ждать! — едко подмечает Алисса. — Тебе придётся скрываться в каких-нибудь закоулках, прятать свои крылья и быть в бегах! Молодец, Корпс, отличная работа! Теперь нас всех рас-кро-ют.       — Каким бы Кай вспыльчивым не был, я не думаю, что он расколется, — фыркает Корпс, закатывая глаза. — Можно не беспокоиться.       — О-о, ты так уверен?! Знаешь ли, Гларкос достаточно опытен в розыске различной информации! Это была одна ночь, одна, блять, ночь, когда ты успел?!       — Хватит истерить, Алисса, — Корпс повышает тон, и вкупе с его стрёмным голосом становится реально страшно. — Я сделал так, как считал нужным. И ты не должна влиять на мои-       Алисса даёт ему смачную пощёчину. Резко так, неожиданно.       И все замирают.       Ники хмурится, отводит взгляд от каких-то бумажек. Пёрплд прищуривается — на столе, около лампы лежит какая-то стопка бумаги, забрызганная кровью. Текст странный — его будто писали не от руки, а печатью.       — Вы украли документы на собственность у чёртового члена Совета, и ты думаешь, что им так нужна информация Кая?! — орёт Алисса. Ники подбегает к ней, кладёт ей руку на плечо, и Пёрплд видит, как она вздрагивает. — И это не абы кто, а блядский, блять, Адлар Вайсс, военный! Вы думаете, он не поднимет всех на уши после такого?!       Корпс молчит, игнорирует жжение в области щеки, в то время как она стремительно краснеет, наливается кровью. Луф и Виспер уже положили ладони на рукоятки мечей, уже готовы защищать своего лидера даже от союзников. Пёрплд хмыкает.       Корпс выдыхает.       «Просто признай, что вы проебались», — думает Пёрплд и направляется к выходу. Панз, кажется, поджимает губы, но молчит.       Пока гибриды носятся туда-сюда, Пёрплд целенаправлено выходит из кабинета и идёт к дальнему краю каньона. Кто-то, кажется, собирает мешки с провизией на всякий случай, другие становятся около туннелей, ведущих на поверхность, кто-то бежит в другую сторону.       Оказывается, есть очень много тоннелей, ведущих в этот каньон. И это очень даже пугает. Даже тот туннель, куда стекала вода из моря, оказывается, был выходом на поверхность, только слишком крутым и изгибистым.       Через него Пёрплд и выберется. Как только отправит Тильду в море.       Она, наверное, соскучилась по нормальному плаванию в открытой воде.       Пёрплд мягко усмехается. И когда он стал помогать другим?       Наверное, ему просто хочется, чтобы Тильда больше не жаловалась на постоянно повышающуюся температуру в озере.       Он спокойно идёт к озеру, прищуривается к пробегающим мимо гарпиям, а потом так же спокойно спускает к привычному месту. А Тильда, кажется, его ждёт. Её ушные плавники стоят торчком, вибрируют, но когда она видит Пёрплда, они резко опускаются.       — Эй, Пёрплд, что происходит? — беспокойно спрашивает Тильда, убирая пряди чёрных волос со лба. — Чё они все всполошились? Носятся, еду таскают…       Пёрплд вздыхает, снимает пустую стеклянную колбу с пояса. Он наклоняется, черпает немного воды.       — Корпс проебался, как я понял, — начинает Пёрплд, закрывая сосуд пробкой. Он кладёт его куда-то в груду камней. — И с минуты на минуту сюда нагрянут.       Тильда наклоняет голову набок.       — Нагрянет… кто?       — Люди.       — Блять.       Тильда вздрагивает. Она сглатывает и с надеждой смотрит на Пёрплда. Тот слегка кивает.       — Ты заберёшь меня? — она подаётся вперёд, рванный призрачный плавник показывается из-пол мутной воды.       — Конечно, — усмехается Пёрплд, и Тильда улыбается. Не скалится в хитрой ухмылке, а именно улыбается. — Только нужно делать это сейчас. Потом времени не будет.       — Когда я выйду на сушу, буду ждать… как их там… салюты! — она легонько улыбается. — Потому что это будет чёртов праздник, если я вылезу.       И салюты происходят.       Точнее, Пёрплд отлично слышит взрывы.       «Дерьмо», — проносится в его голове.       — Блять, я случайно, честно! — нервно смеётся Тильда.       А потом мимо проносится стрела. Стрела с длинным таким пером, жёлтым, как у уток.       Пёрплд резко оборачивается, удивительно быстро вынимает зачарованный меч из-за спины и встаёт в свою собственную боевую позицию.       Двое людей в форме. Один направляет стрелу в голову Пёрплда, другой угрожает тонкой шпагой.       «Началось», — напряжённо думает Пёрплд. Тильда ныряет под воду, но тут же над бултыхающейся гладью показываются два огромных жёлтых глаза.       Мужчина со шпагой нападает, но Пёрплд легко уворачивается от его колющего удара и парирует своим, рубящим. Мужчина отходит.       Лучник пытается целиться в Пёрплда, но тот каким-то образом умудряется уворачиваться и от шпаги, и от летящих стрел, которые, в итоге, падают в воду. Пёрплд ловко взбирается по камням, налегке блокирует удары шпагой, а затем резко наносит колющий удар в плечо.       Кровь.       Голова Тильды полностью показывается из воды, нос забавно дёргается.       Они меняются позициями, и теперь Пёрплд оттесняет раненого мужчину к озеру, не забывая периодически оборачиваться к лучнику. Он пытается воткнуть стрелу Пёрплду в руку, но Пёрплд никак его не подпускает, хотя постоянно отвлекается на мужчину со шпагой.       — Да как ты успеваешь?! — возмущается мужик, уже стоя в воде, но продолжая пытаться пронзить плечо Пёрплда. — Как?!       А потом на мужика что-то прыгает.       Он визжит, на его плече, истекающем кровью, смыкаются чужие челюсти. Чужой тёмно-синий мундир постепенно насыщается багровой кровью.       Тильда взбешена. Её зрачки чертовски сужены, она стискивает челюсти ещё сильнее, впивается в тёплое мясо, будто хочет его сожрать. Её руки держат его собственные, хвост обвивается вокруг чужого туловища и тянет назад.       Мужчина падает, крики превращаются в бульканье, Пёрплд и лучник резко замирают.       Булькание продолжается на протяжении пятнадцати секунд, а затем вода окрашивается в красный.       Из-под воды выныривает разъярённая русалка, опираясь на плоские камни худыми руками.       Слышится скрежет, загорается огонь, а потом этот лучник кидает тротил куда-то в воздух.       — Умри, морская нечисть, — и лучник убегает под охреневающий взгляд Пёрплда.       Динамит не успевает упасть в воду — он взрывается с характерным звуком, взрывается тысячами оттенками жёлтого и рыжего, разносит пыль и дым, но самое главное — сотрясает стены.       — Тильда! — уж больно панически восклицает Пёрплд и кидается в воду, выкидывая меч куда-то в сторону.       Он подхватывает русалку за руки, с силой вытаскивает её из воды перед тем, как в это место обрушивается грёбаный сталактит. Вода падает на его волосы и броню.       Пёрплд оставляет её на камнях, подбирает и всучивает ей в ладони склянку с водой, а затем, подбирая и запихивая меч за спину, хватает Тильду на руки.       Она громко охает, цепляется в плечи Пёрплда одной рукой и прижимается к тёплому незериту на его груди. Пёрплд старательно сохраняет беспристрастное лицо, хотя русалка чертовски тяжёлая (несмотря на длительное голодание), подхватывает Тильду получше и, чёрт побери, несёт огромную рыбу.       — Что это было?       — Защита, — Тильда вжимается в Пёрплда. Её зрачки возвращаются в норму, и теперь она испуганно бегает глазами по стенам каньона и видит людей. Людей, гибридов, все перемешались. Пёрплд резко выдыхает, смотрит куда-то наверх, а затем бросается к ступенькам, ведущим на «второй этаж» каньона.       Тильда сглатывает. Ей нужно быстрее попасть в воду, если она хочет не умереть. Она быстро открывает колбочку и выливает немного содержимого себе на голову.       — Блять, — рычит Пёрплд. Незерит тут же испаряет некоторую воду, и это проблематично, потому что ему ещё нужно пронести эту тушу через весь каньон!       Тильда задерживает дыхание. Но ей чертовски сложно вести себя спокойно, потому что чуть ниже происходят настоящие бои. Люди дерутся с гарпиями, кто-то быстрее-быстрее убегает, кто-то кричит боевые кличи. Тильда не вглядывается, отворачивается. Ей нельзя смотреть на это.       — Я РОЖДЁН ОГНЁМ! — доносится откуда-то снизу, и Пёрплд, кажется, удивляется.       Мимо летит стрела, и Пёрплд кое-как уклоняется. Он чуть не соскальзывает с выступа, чуть не падает вниз, в гущу сражений, но всё равно упорно продолжает бежать с этой тушей на руках, потому что иначе она умрёт. Он на мгновение хмурится — следы у края каньона неровные, с углублением. Сюда, наверное, закинули тротил и его взорвали.       Тильда выливает ещё немного воды, потому что голова начинает кружится, а в глазах мельтешат белые и чёрные искорки. Пёрплд машет головой, выбирает подходящий путь, потому что на втором этаже тоже сражаются, а ему нужно это миновать.       Пёрплд каким-то чудом уворачивается от удара одного из солдат, чуть не роняет Тильду, но успешно впивается в её чешую ногтями, чтобы она не скользила. Русалка взвизгивает.       Они ныряют в темноту туннеля. И Пёрплд осознает, в какое дерьмо ввязался.       Это же чертовски крутой спуск. Он чисто физически не сможет донести Тильду до воды.       — Твою мать, — говорит Тильда и выливает себе на голову оставшуюся воду. — Блять, Пёрплд, мы не долезем.       — Я вижу.       — Б-Блять, мы не долезем… мне з-здесь придётся помирать, Пёрплд, я не хочу, Пёрп, блять…       — Тильда, ты сейчас на своё нытье истратишь всю влагу и воздух, — едко замечает парень и опускает русалку на холодные камни. Он достаёт кирку, крепившуюся на его поясе с другой стороне.       «Не зря её взял», — усмехается парень и перекидывает её в правую руку.       — Сейчас будет охренеть как больно, но ты должна терпеть и не визжать, — в весьма грубой манере цедит Пёрплд и второй рукой берёт её плечо. — Я буду взбираться, и мне придётся тебя тащить. Терпи.       И он тащит. А Тильда закусывает свою губу до крови и отчаянно старается не издавать ни звука, но камни режут её плоть на куски, оставляют на её спине кровавые раны, а сама кровь ручейками стекает вниз, как бы говоря, что тут есть тот, кого можно добить. Тильда впивается в толстовку Пёрплда, помогает тащить себя, кое-как приподнимаясь с помощью хвоста.       — Блять, — вырывается из Пёрплда. Тащить шестидесяти килограммовую тушу одной рукой чертовски сложно — кажется, что она вот-вот оторвётся. Но Пёрплд не оставит её умирать, просто потому, что слишком много общался с ней.       Ему совесть не позволяет.       Мальчик-наёмник, для которого единственной ценностью была его собственная жизнь, сейчас надрывается, помогая русалке, которая застряла в каком-то каньоне, потому что так получилось.       Пёрплду жаль её. И это странно.       А потом его ноша становится легче. Пёрплд цепляется незеритовой киркой за какой-то выступ и оборачивается.       — Йо, Пёр, — ехидно смеётся Панз, приподнимая хвост удивлённой русалки.       Пёрплд глупо моргает пару раз, а затем его лицо стремительно заливается краской.       — Помогаешь тем, кто не может уйти сам? — спрашивает Панз, приподнимая хвост русалки и таща его вверх.       — Тихо ты, блять, больно же! — не выдерживает русалка и тут же затыкает рот. Она начинает дышать медленнее. — Дерьмо…       — Ох, она скоро умрёт? — подмечает Панз и кладёт чужой хвост обратно. — Отпускай её, я потащу за плечи, ты за хвост. У меня ботинки на невесомость, должно быть легче.       Пёрплд так и делает. Он быстрыми и отточенными движениями крепит кирку обратно на пояс и хватает умирающую русалку за хвост. Тильда, кажется, становится ещё бледнее, хотя ей уже некуда. Панз хмыкает, оборачивается через плечо — он уже слышит журчание водного потока, стремительно скользящего по другим, более острым камням.       — Неси быстрее, — бросает Пёрплд.       — Волнуешься? Мой братец наконец-то подружился с кем-то?       — Она сейчас сдохнет, если ты не вырубишь свой режим ехидного старшего брата, так что давай быстрее.       — Как скажешь, Пёр.       — Я тебя прикончу.       — Пёр, лмао, — хрипит Тильда, чуть посмеивается. Её кожа становится буквально белой, бесцветной.       — Ты сейчас вообще не в том положении, чтобы меня так звать, — едко подмечает Пёрплд, сжимая шершавую кожу на её хвосте. Это, кажется, чешуя.       Панз чуть не оступается на одном из выступов, но, в конце-концов, двое братьев каким-то образом вытаскивают русалку на ровную поверхность. Пёрплд аккуратно кладёт её хвост в поток воды, и Тильда дёргается, почуяв знакомую стихию. Панз же не церемонится — Тильда скатывается с его рук и с громким хлопком падает в водный ручей, едва не ударившись затылком. Тильда кое-как противостоит сплошному потоку и ныряет в него с головой, жабры начинают наливаться более насыщенным, серым цветом, кожа перестаёт быть белой и становится более тёмной (не то чтобы она как-то отличалась). Её спина, вся красная, омывается морской водой, щипит, а сама вода смывает всю кровь, показывая чёткие раны. Наверное, у неё останутся шрамы.       Тильда вынимает голову и, вцепившись в камни, держится на потоке. Её жёлтые глаза внимательно смотрят то на Панза, то на Пёрплда.       — ВОДА! — вскрикивает она и опять окунает голову в поток. Она выныривает с глубоким вдохом. — Боги, как давно я не ощущала солёную воду! Щипит с непривычки, ух-х…       Панз вздёргивает бровь, поворачивается к Пёрплду.       — С ней всё нормально? — он указывает на неё большим пальцем.       — Ага, — усмехается Пёрплд, — она всегда такая.       — Боги, Пёрплд, спасибо! — огромные жёлтые глаза искрятся настоящей радостью. Она хочет обнять Пёрплда, но потом её опять придётся затаскивать в воду. — И тебе… Панц, вроде?       — Панз, — фыркает названный.       — Ладно, — русалка смеётся. — Пока, наверное? Подсобите мне только, мне ещё нужно выплыть отсюда.       Пёрплд закатывает глаза, подходит к Тильде поближе.       — Давай, — фыркает Пёрплд, приподнимая русалку за туловище, — только попробуй сдохнуть после всего этого пути.       — Не боись, — она опять смеётся, — ни за что не умру.       Пёрплд толкает её хвост, а она резко им бьёт и, схватившись за края этой дырки, выплывает в открытое море.       Вау.       Пёрплд буквально протащил шестидесяти килограммовую рыбу через весь каньон во время боевых действий, умело избегая врагов, а затем потащил ее по крутому спуску и сейчас, без всякого ожидания оплаты, отпускает её.       С Пёрплдом не всё в порядке.       —… ну, хоть с кем-то ты нашёл общий язык, — усмехается Панз, треплет брата по голове.       — Нихера, — фыркает Пёрплд, — она ебанутая.       Панз жмёт плечами, а затем резко выпрямляется, будто почуяв что-то.       — Пошли-ка отсюда, — рычит Панз и ныряет в темноту туннеля с водой. — У нас тут ещё одно испытание на скорость.       Пёрплд фыркает и, поправив меч за спиной, следует за Панзом.