***
Московский вокзал
Рито ё
Ещё один рабочий день и ещё одно задание: Принять и сопроводить прибывших. Звук прибывшего поезда возвещал о прибытии гостей. Я как всегда курил, упираясь в фонарный столб. Сигара уже догорала, и я потянулся к портсигару за следующей. От парочки табака ничего не будет… *Куи~нь* Двери поезда открылись и оттуда вывалились люди в синем – Добровольцы США, никак иначе. Последняя миссия по передаче данных Демону Рейна меня изрядно вымотало, поэтому данное задание было как глоток свежего воздуха. Ко мне подошел мужик средних лет. На вид дружелюбный, видимо их командир. Отличительная черта – это чуть длинные волосы, они достают почти до шеи. —Ринат ЁшКевич? – обратился он ко мне. —Да, это я. А вы я полагаю, Ларри Соуп? —Угадали, - состроил он мне натянутую капиталистическую улыбку. —Хорошо, welcom in Russia! – объявил я сзади стоящей ребятне. Блин, а у них тут полнейший молодняк… —Командир, а вы тут прислали одних только «Зеленых», как свежевыкрашенная трава, - сказал я Соупу, который рассматривал архитектуру вокзала. —Хех, такая помощь… - он почесал затылок. —Ну что ж, привезли нам маляров… Ларри взглядом покосился на меня со словами «What?». —Говорю, что траву красить в зелёный будете, зачем не спрашивать – военная тайна. Ларри чуть со смеху не упал с платформы, а я закурил ещё одну сигарету. Когда зажигал её, одним глазом начал выискивать цель - Мери Сью… Ага! Вот она. Стояла рядом с какой-то кудряшкой. Так, по приказу мне требуется следить за ней, а после прихода подполковника Сталина, передать её в СИУ. Странно всё это… Но приказ есть приказ. Соуп попросил у меня сигару, и мы вместе закурили, а солдатики, стоящие на платформе, более менее собрались. —Ладно, второй магический отряд, на выход и по машинам! – проорал Соуп, после втяжки сигаретой. «Синие мундиры» дружно зашагали в сторону выхода из вокзала, а я, докурив свою сигару, выбросил её в мусорку. Соуп сделал тоже самое и пошёл за мной. Долгое время мы колесили по Москве, но наконец добрались до базы. Здесь располагался небольшой аэродром и стрельбище. Для 14 человек и весёленького командира места хватит. Хм, хотя назвать его весёлым – это скорее ошибочное мнение, Ларри Соуп довольно коварная личность. Любит спорт и свою страну. В повседневке как обычный человек, а в бою – джаггернаут. В прямом смысле. Он идёт напролом и часто навязывает противнику ближний бой, эдакий – берсерк. Всю дорогу я не сводил глаза с этой Сью, та постоянно косила взгляд на меня и иногда спрашивала почему я так на неё смотрю. Но у коммунистов есть коронная фраза: Умом Руссию не понять. На данное выражение ещё ни один человек не смог найти аргумента, а если и находили, то НКВД быстренько укатывала таких людей. После долгого дня, где я был наблюдателем и смотрел как америкосы тренируются, настал отбой. Солдаты расфасовались по койкам.Ну а я же пошёл на улицу. Советские ночи были прекрасны, а особенно звёзды, что виднелись на небе. Но такая охота была увидеть её… Ульяну… *Хех*, забавно, что об этом знает комбат Иоанн… Умудрился однажды спалиться Штирлиц, и на, рассказывай: что, где, когда. После душевного ответа, тот впал в задумчивое состояние, а после выдал информацию, которая смогла окончательно укрепить мою веру в светлое будущее с Ульяной. На удивление она ни с кем не общалась, то есть не состояла в близких отношениях. Семьи нет, а сама с необычным прошлым. Приют, школа, вполне нормальная жизнь и… Резко врывается ГУЛАГ и репрессия магов. Данное событие изрядно пошатнуло её психику, но она осталась стойкой как камень и всё такой же душой компании. —Чего стоим? – обратился ко мне неожиданно подошедший Ларри. —Да так… На звёзды гляжу, - отмахнулся я. —Звёзды? *Хм*, звёзды – это хорошо. Интересно было бы до них достать… – Соуп прислонился к стене и тоже уставился в небо. —А потом как Икар разбились бы об землю… —*Пхахаха*, верно подметил. Никогда не думал, что русские умеют шутить, но ты как-то не похож на русского… —Генерал очевидность, я – буриат. —Правда!? —Нет блять, шутка, я японец. Ларри ещё больше охренел, а его глаза были готовы вылететь из орбит. —Вот это поворот – констатировал он. Повисло недолгое молчание, которое я нарушил своим пессимистическим настроением, которое настроено только на работу. Я докурил сигарету и погасил окурок об стену. —Как там ситуация с МОК? – Внезапно спросил я у него. —Who? МОК? Ты про этих оккультистов? – поднял он одну из бровей и скрестил руки на груди, - Раскол у них. —Раскол? – удивился я. —Да, раскол, они поделились на два лагеря, но черт их знает, кто? Что? Как? Но есть неопровержимое доказательство – они переступают рамки закона и границы общепринятых соглашений. —И каких же? —За последние несколько месяцев пропало чрезвычайно много людей, свыше тысячи. —*Хех*, Евреи каннибалы… —*Пхахаха*,типа того. Я посмотрел на часы. Время шло уже за полночь. Попрощавшись с Ларри, я отправился на свою служебную квартиру – Небольшое жилище с двумя комнатами. В доме хранилась чистота и порядок, но помимо этого за последний год, на меня было совершено пару покушений. Все они провалились и были отданы на рассмотрение органам НКВД и пропаганды. В итоге у моей бывшей родины стало на чуточку больше проблем и окончательно убитая репутация на политической арене. Хотя… Генерал Гаврилов, наверное, гоняет их там с санными тряпками, скоро и до этого императора дойдут… Поворот *чик* ключа, и открытие двери. *пак* В коридоре по моему нажатию включился свет. Как обычно: разулся, пошел ванную, умылся и решил принять водные процедуры, после чего пошёл к дивану. Вроде просто диван, но для меня это было седьмым небом, по сравнению с нашими матрасами на полу. После недолгого рассуждения, я провалился в царство Морфея…***
Москва
Шарик
*У-у-у-у-у-у-гу-гугу-уу*! Я погибаю! Ветер в подворотне ревёт, и я вместе с нею. Пропал я, умру! Негодяй в грязном колпаке – повар столовой нормального питания служащих Центрального Совета Народного Хозяйства – плеснул в меня кипятком и обварил мне левый бок. Какая гaдина, а еще пролетарий! *Ух*, как больно! До костей "проело" кипяточком. Я теперь вою, вою, вою, да разве воем поможешь? Что я ему сделал? ЧТО? Неужели я обожру Совет Народного Хозяйства, если в помойке пороюсь? Жадная тварь. Вы гляньте на его рожу: ведь он этой бочки больше в раза 4. Ох, люди-люди! Как больно! Бок болит нестерпимо, а даль моей карьеры видна совершенно отчётливо –завтра появятся язвы, потом гной, заражение, напрашивается вопрос - чем я буду лечить? Летом можно смотаться в Сокольники, там есть особенная трава, и кроме того наешься бесплатно колбасных головок. Но теперь, зимой, куда попрёшь? Не били Вас сапогом? Били. Кирпичом по рёбрам не давали? Кушано достаточно. Всё испытал, мирюсь и плачу сейчас не только от физической боли и холода, а потому что дух мой уже угасает. Угасает моё собачье сердце! Вот тело моё, изломанное. Надругались над ним люди. Видите, идёт холостой пёс под крышей подъезда. Весь бок был лишён всякой шерсти, и по этому ночному холоду приходилось идти. Дворники из всего пролитария – наигнуснейшая сволочь. Повар и тот попадается разный. Например – покойный Влас с Пречистенки. Скольким он жизнь спас! Царство ему небесное за то, что был настоящей личностью, барский повар графов Толстых, а не из Совета питания. Что они там только не вытворяют в нормальном питании… Пёс находился в подворотне и, страдая от изуродованного бока, прижался к холодной стене, твердо решив, что больше отсюда никуда не пойдет, тут и сдохнет в подворотне. На душе было больно и страшно. Испорченный бок торчал свалившимися замёрзшими комьями, а между ними глядели красные пятна. «Шарик» – назвали его люди! Какой он к черту Шарик! Шарик – это значит круглый, упитанный, глупый, а он лохматый, долговязый и рваный, дворняга… Впрочем, спасибо и на этом… Дверь через улицу в ярко освещённом магазине хлопнула, и из нее показался гражданин. Именно гражданин, а не товарищ. Вы думаете, я сужу по пальто? Клевета. Пальто теперь очень многие и из пролетариев носят. О, глаза – значительная вещь. Вроде барометра. Всё видно – кто может дать сапогом под дыхлоча, кто просто боится. *Р-р-р… гау-гау…*. Господин уверенно пересёк в столбе метели улицу и двинулся в подворотню. Вот он, всё ближе, ближе. Умственного труда господин, с культурно побритым лицом и шевелюра как у француза, но запах по ветру от него идёт скверный – больницей. Какого же лешего, спрашивается, носило его в кооператив Центрохоза? Вот он рядом… Чего ищет?.. У-у-у-у… Что он мог покупать в дрянном магазинишке, разве ему мало? Что такое?! Кол-ба-су. Господин, если бы вы видели, из чего эту колбасу делают, вы бы близко не подошли к магазину. Отдайте ее мне! Пёс собрал остаток сил и в безумии пополз из подворотни на тротуар. Ветер захлопал из ружья над головой, взметнуая громадные тучи пыли, от неубранного мусора дворников. – Натурально возможно! Запах омолодил меня, жгучими волнами стеснил моё больное сердце и желудок, запах, победивший больницу, императорский запах рубленой лошади с чесноком и перцем. Чувствую, в правом кармане шубы у него колбаса. Он надо мной. О, мой властитель! Глянь на меня, я умираю! Рабская моя душа, подлая судьба! Пёс пополз, как змея на брюхе, обливаясь слезами. Чтож это делается на белом свете? Видно помирать-то ещё рано, а отчаяние – грех. Руки ему лизать – больше ничего не остаётся. Загадочный господин наклонился ко псу, сверкнул глазами и вытащил из правого кармана белый продолговатый свёрток. Не снимая перчаток, размотал бумагу, и отломил кусок колбасы, называемой «Особенная краковская». И псу этот кусок! О, добрая душа. У-у-у! – *Фить-фить*, – просвистел господин и добавил: – Бери! Шарик, Шарик! – Опять Шарик. Окрестили! Да называйте как угодно. За такой исключительный ваш поступок… Пёс мгновенно в краковскую и сожрал ее в два счета. Ещё-ещё! Лижу вам руку. Целую штаны, мой господин! – Будет пока что… – Господин говорил отрывисто, точно командовал. Он наклонился к Шарику, пытливо смотря ему в глаза и неожиданно провел рукой в перчатке интимно и ласково по шарикову животу. – Значит самец… – многозначительно молвил он, – ошейника нету, ну, вот и прекрасно. Ступай за мной, – он пощёлкал пальцами. – *Фить-фить*! – За вами идти? Да на край света! По всей улице сияли фонари. Бок болел нестерпимо, но Шарик временами забывал о нем, поглощённый одной мыслью – как бы не утратить чудесного господина. – *Фить-фить-фить*! Сюда! – указал он собаке на странную с вида карету. – В неё? – *Фить-фить*! —Да иду я, иду! Собака оказалась в экипаже без лошадей, вместе со своим спасителем. Помимо них в кабине сидел ещё один человек, наверное – кучер. —Куда профессор Борменталь? – обратился он к господину. —Так значит его Борменталь величать? Какой интересный… —На «Передовик», надо покончить с некоторыми делами, и приструнить Элизу, а то она все объекты перебьёт. —«Передовик»? Элиза? Непонятные для меня вещи, которые не особо и интересовали, пусть меня наградят пинком в мою собачью физиономию, но ради колбасы – хоть в преисподнюю!