***
Встав с кровати, эльф подошел к столу и достал из кармана жилета призму из черного кристалла, которую одолжил у Роммата. Повертел в руках, будто собираясь с мыслями, и активировал кристалл, положив на небольшой постамент. Найелар не любил проникать в чужое сознание, считая это больше прерогативой некоторых жрецов, но сейчас у него не было другого выбора. Он расположил артефакт так, чтобы конец луча попадал на голову чародейки, затем сел за стол и, сложив руки, устроил на них собственную голову, так чтобы она попадала под луч. Присутствие сильной магии он почувствовал мгновенно, его собственный разум сопротивлялся чуждому присутствию, и Найелар буквально заставил себя отключить собственные мысли, чтобы проникнуть в сон Тиссеи.***
Эльф машинально прикрыл рукой глаза, попав в метель, но потом заметил, что снег пролетает сквозь него, не причиняя никакого вреда. Кругом всё было однообразно-белое, а метель лишь усиливалась. Но вот послышалось тяжелое дыхание, и из метели буквально в лоб Найелару выплыли две фигуры. Кажется, мужская и женская. Мужчина был одет в кольчугу поверх стеганной одежды, его плащ трепало ветром, а сам воин тяжело пыхтел, выдыхая облака пара, с трудом пробираясь через сугробы. Вероятно, причиной тому служил его возраст — борода и виски серебрились не только снегом, но и сединой. За ним, стараясь попадать в следы, спешила женщина. Она, напротив, куталась в плащ и придерживала капюшон. На выбившуюся из капюшона прядь рыжих волос тут же лег узор снежинок. — Тиссея! — Найелар протянул руку, чтобы помочь девушке, но она, будто не слыша, прошла сквозь протянутую руку. Эльфу ничего не оставалось, кроме как пойти следом. Через несколько минут метель утихла, и впереди показался небольшой навес, который освещал огонек костра. Путники приободрились и прибавили шаг. На стоянке пятеро людей тянули ладони к костру и растапливали снег в мисках. Почти все они оживились, заметив, как возвращаются соратники, и наперебой начали расспрашивать о новостях. Мужчина, что шел впереди, тяжело опустился возле костра и жадно приложился к растопленной воде. — Дайте Хамону отдохнуть, я и сама могу вам всё рассказать, — внимание остальных тут же переключилось на чародейку. — Мы прошли несколько миль, но не нашли ни Артаса, ни Мурадина. Думаю, наш разведывательный отряд потерпел неудачу и в этот раз. Похоже, принц ушел дальше, нам тоже надо будет переместиться. — Отдохнем и завтра отправимся в путь, — отдышавшись, подтвердил Хамон. Тиссея даже не осталась на ужин, юркнула в небольшую походную палатку и тут же уснула. Мужчины хмуро жевали промерзшие припасы, запивая остатками виски. Найелар забрался в палатку, устроившись напротив чародейки. Её лицо было изможденным и уставшим, но сон её был спокойным, крепким. Даже пьяные возгласы у костра её не тревожили. Спустя некоторое время, один из людей заполз в палатку к Тиссее, лег рядом и приобнял. Не услышав возражений, скользнул руками под плащ чародейки. Найелар хотел положить руку на плечо наглеца и съездить тому по зубам, когда повернется, но рука снова прошла сквозь человека, не встречая преграды. — Вимон, ты чего? — Тиссея сонно хлопала глазами, еще не понимая, что происходит. — Эй, эй, руки убери! — Ну зачем же «убери»? Я пришел к тебе, чтобы ты меня согрела, приласкала. Ты же у нас повелительница огня? Поделись своим огоньком, рыжуля, — человек прихватил чародейку за бедро. — Убирайся. Сейчас же! — Прошипела чародейка, скидывая с себя руку. — Ух, а ты и впрямь горячая. Любишь пожестче, значит? — Вимон навалился на чародейку сверху, ухватив её за руки. — Сейчас проверю, какие вы, ушастые, ненасытные в этом деле. Вимон, пыхтя, раздвинул коленом ноги чародейки, вклиниваясь между них, зубами рванул тонкую ткань сорочки на груди. — Ого! А говорят, что эльфийки плоские, как доски! Ты меня удивляешь, рыжуля! — немного полюбовавшись видом, человек наклонился, размазывая слюни по груди, пыхтя и дыша перегаром. — Прекрати! — извернувшись, эльфийка вцепилась зубами в ухо Вимона, но тут же закричала, когда его зубы в ответ сомкнулись на её нежной груди. Оставив кровавый след укуса на эльфийке, Вимон схватился за собственное ухо. — Ах ты дрянь! — звонкая пощечина прилетела Тиссее в наказание за оказанный отпор. — Убирайся! — воспользовавшись тем, что одну руку ей удалось освободить, чародейка быстро отправила в обидчика огненный всполох. Найелар не чувствовал запахи, но был уверен, что в палатке сейчас пахло не только перегаром, но и палеными человеческими волосами. Вимон выскочил наружу, как ошпаренный. Впрочем, так оно и было. Тиссея забилась в угол палатки, подальше от входа. Эльфийку трясло, она судорожно пыталась свести вместе края разорванной сорочки. Найелар хотел приобнять, успокоить, пообещать призвать обидчика к ответу, но не мог. — Ушастая сука! Напала на меня! Братцы, да что за дела такие? Мы поклажу её таскаем — книги эти тяжеленные, палатку отдельную для «её величества», а в ответ что? А в ответ эта ведьма испепелит нас при любом удобном случае! — распинался у костра Вимон. Найелар, сжав кулаки, оставил Тиссею одну и вышел к костру, встав между входом в палатку и людьми. Большинство поддержало пылкую речь одобрительным гомоном. — А и правда, Вимон. Я ей давеча говорю, разожги костер пошибче, холодно же. А эта дрянь отвечает, что и без магии справлюсь, а её магия для других целей. А для каких? Какие цели? Какие?! Нам тут только и осталось, что выжить! Что она вообще полезного нам сделала? Ладно жрецы, те хоть полечат. А жрички-то еще и приласкать могут! И снова одобрительный гомон в ответ. — Хватит, — Хамон встал, хмуро оглядел остальных. — Оставьте девчонку в покое и идите спать. — А ты по какому праву у нас вообще командиром то? — не унимался Вимон. — По праву того, что дожил до седых мудей? Ну знаешь ли, я хоть и моложе, но опытный стрелок. — И к чему нам тут твои стрелы, если ты замерзшими пальцами лук хорошо, если хоть раз натянешь. Да и то, лишь в том случае, если он не треснет к чертям на этом морозе. Иди спать. Или тебя укладывать надо, как дитё малое? — Я тебя сейчас сам уложу, паскуда! А затем уложу эту рыжую суку сначала под себя, а потом под всех желающих! — Вимон, ты перебрал, — Хамон, устало вздохнув, посмотрел на стрелка. — Последний раз говорю, иди спать, или последствия себя ждать не будут, поверь мне. — Ты там грозился уложить меня, папаша, или что? Ну давай, попробуй. Приз — ушастая рыжая сучка, — усмехнулся человек. — Чего пробовать-то, — фыркнув, Хамон прописал Вимону короткий, но емкий апперкот в челюсть так, что тот сел на задницу под дружный хохот товарищей. — Спать иди, придурок мелкий. Хамон развернулся и прошел мимо Вимона к своему одеялу. — Сзади!!! — что есть мочи крикнул Найелар, но его голос не был услышан. Хамон дернулся, от неприятного, жгучего ощущения, не сразу понимая, в чем дело, потом почувствовал, как что-то теплое потекло по ногам. Воспользовавшись моментом, Вимон резанул по незащищенной доспехами внутренней части бедра воина. — Да ты что творишь-то?! — в ужасе от предательства, Хамон выхватил меч из ножен и, прихрамывая, пошел на Вимона. — У тебя артерия пробита, идиотина! Если не перевязать, жить тебе несколько минут, — Вимон, с усмешкой сплюнул под ноги воину и отошел подальше. — А мы облегчим страдания, — один из людей подкрался сзади и вырубил Хамона ударив рукоятью меча по затылку. Потом перевел взгляд на Вимона. — Ну что там насчет девки-то? — Хамон!!! — Тиссея бросилась из палатки на помощь к другу. Воин всегда относился к ней с теплом и заботой, даже несколько раз называл «дочей». — Да вот и девка, сама к нам пришла, ребята, — Вимон кивнул на чародейку. — Парни, налетай, кто первый?! Второй раз приглашать не пришлось. Опьяненные алкоголем и запахом крови люди бросились на эльфийку, которая пыталась помочь раненому. — Нет! Нет! Нет! — Найелар закипал. Он готов был броситься на эту толпу как есть, без оружия. Грызть глотки, сворачивать шеи, выдавливать глаза, но защитить. Защитить наивную рыжеволосую девочку. Эльф почувствовал знакомое тихое шипение за спиной и обернулся. За его плечами были крылья, сотканные из света. — Не может быть… — когда-то Найлар был паладином, еще до того, как стал Син’дорай. Став эльфом крови, он отказался от возможности быть рыцарем крови и черпать силу из плененного наару, сказав, что в этом нет ни чести, ни достоинства. Тогда он остался простым воином. Впрочем, он настолько хорошо отточил свои навыки, что достаточно скоро стал именоваться мастером оружия. И вот теперь в праведном гневе он понял, что свет еще не покинул его, откликнулся в трудную минуту. — Невозможно… Душераздирающий крик Тиссеи прервал размышления оружейника о свете. Вимон уже имел чародейку, пока четверо остальных держали её за руки и ноги. Найелар бросился на обидчиков, но снова лишь прошел сквозь них. Он пытался снова и снова, рыча в бессильной ярости. Люди сменяли друг друга. На снегу под эльфийкой алело и росло свежее пятно крови. Голос чародейки всё больше надрывался и становился хриплым, а потом и вовсе смолк. Повернув голову, она смотрела немигающим взглядом на Хамона, который лежал неподалеку. Человек уже не дышал. Люди, убедившись в собственной безнаказанности, пользовались чародейкой всеми способами, до которых мог дойти их пьяный рассудок. Они развлекались пару часов, потом начали трезветь. Найелар к тому времени уже сам охрип от криков и теперь лишь молча наблюдал. — Собирайтесь, парни, время продолжать путь. Не знаю, как у вас, а у меня уже яйца гудят от всего этого, — скомандовал Вимон. — Хорошо, конечно, да только что мы теперь скажем-то? — один из людей задал логичный вопрос. — Норман, ты идиот или кто? Только сейчас об этом думать начал, придурок? — усмехнулся человек, выводя кончиком зазубренной стрелы свое имя на животе эльфийки. — Да лежи ты спокойно, перестань трястись, буквы неровные из-за тебя. Очередной удар кулаком по ребрам заставил притихнуть Тиссею, но трясти ее не перестало. И не только от холода. — И всё же? — Да то и скажем, что умерли оба. Пропали без вести, — отмахнулся Вимон. — Посмотри пока, чем там у Хамона поживиться можно. — Но так она же еще не того… — Норман посмотрел на эльфийку, которая еще подавала признаки жизни. — Это временно, Норман. Ну какой же ты идиот всё таки! — Вимон, закончив выводить имя, полюбовался острым зазубренным наконечником, затем ввел его во влагалище девушки до упора. А потом резким движением вогнал еще на несколько сантиметров внутрь и прокручивая, выдернул обратно, полюбовался и облизнул. Тиссея уже не могла кричать, лишь дернулась из последних сил и издала хриплый стон, когда почувствовала, что её проткнули. — Ну вот. Идти эта кельдорайская ведьма сейчас всё равно не сможет, так что сдохнет от потери крови и холода, так же, как и этот, — кивнул на труп Хамона. — Вижу, вы уже свернули лагерь. В путь, друзья, возвращаемся к нашим. Люди уходили, как ни в чем ни бывало, будто бы просто посидели у костра. Найелар опустился на колени возле Тиссеи, осматривая повреждения, пытаясь остановить кровь, согреть. — Не умирай… Тисс… Эльфийка издала последний хрип и замолчала. — Нет! Нет! Нет!!!***
— Эй… Ты уснул и кричишь Найелар дернулся, схватился за голову, со стоном возвращаясь в свой собственный рассудок. Тиссея сидела напротив, аккуратно взяв эльфа за предплечье. — Тебе плохой сон приснился? — Скорее, жуткий, — Найелар схватил эльфийку, прижал к себе и долго держал, гладя по голове. Не отпускал, чтобы она не видела его лица. Ведь мастеру-оружейнику не положено показывать женщинам свои слезы.