Имя

      Дазай, щурясь, выключил будильник Ацуши и подсветил себе темноту телефоном — была уже глубокая ночь.       Всё же, обидно, что задания организации либо переполнены смертью и риском, которые теперь ещё и вызывали непонятное отвращение, либо до ужаса скучны, как проверка склада. Нужно было принять там поставку нового оружия.       «Доктор Мори всё же взъелся на меня? Или же мой вклад стал настолько незначительным, что теперь я гожусь лишь для таких заданий?», — конечно, в мафии была важна далеко не резня направо и налево. Но, учитывая, что Осаму без ведома связался с агентством, его могли «наказать» отстранением от заданий стратегической важности.       — Ацуши, — Дазай распахнул шторы, наполнив комнату небольшим количеством лунного света. — Вставай. Давай пока уложим наши вещи в коробки, чтобы потом уйти отсюда быстрее. После задания заскочим к боссу, так что вернёмся лишь под утро. Вряд ли сегодня выйдет ещё поспать…       Накаджима ответил зевком. Очень хотелось спать, глаза слипались, но действие снотворного должно было уже пройти. От былой эмоциональности Осаму не осталось и следа, едва день рождения закончился. Так или иначе, Ацуши выполнит своё обещание.       — У нас хватит времени быстро перекусить. Ты пока разогрей еду, — он улыбнулся дружелюбно, позёвывая. Нервная взвинченность Осаму — не самое приятное, что могло быть.       — Если я буду разогревать еду, то ты не найдёшь все коробки для переезда… — пожал Дазай плечами. — Для этого надо спуститься в подвал. Пойдём.       Позавтракать они действительно не успели — всё время, что было не занято, они складывали свои немногочисленные покупки, чтобы перевезти их в новое место. Ацуши поведал, что комната в общежитии совсем-совсем маленькая, и, когда они положат только один матрас, останется всего полметра до двери. Неважно, временно перекантоваться сойдёт.       — Там есть двухъярусные кровати, но недавно верхние ярусы сняли, чтобы не обваливались. Представь — спишь, а тебе на голову человек падает. Там никто не пострадал, но всё равно, могло быть хуже, — Ацуши выдохнул, прижимая сложенный матрас ко дну коробки и быстро закрывая. Осталось только заклеить.       — Поэтому кто-то поспит на оставшемся ярусе кровати, а кто-то — на матрасе на полу. Ясно, — ответ Дазая был не очень заинтересованным.       — Что-то случилось? — Ацуши заклеил коробку. Она была последней оставшейся, и нужно было только сгрудить все коробки в одно место, чтобы не мешали, и отправиться к складу. Всё ещё немного хотелось спать, но оттого, наверное, что непривычно было бодрствовать ночью.       — Не то что бы случилось. Ты будешь сопровождать меня на деле, и подчинённым, в целом, это легко объяснить, они тебя запомнили. С другой стороны, твоя способность всё ещё не совсем тебе подчиняется, верно? Использовать её в бою, если понадобится, будет слишком рискованно, — Дазай устало увалился на кровать. Рубашка мятая, хоть и чистая, вид… Не самый презентабельный. — Надень пиджак из шкафа. В белом ты более заметный, чем все остальные. И нужно снабдить тебя оружием. Возьмём из штаба, но потом тебе придётся приобрести собственное.       — Даже у вас оружие достать трудно?       — Ну разумеется, за кого ты нас принимаешь! — Дазай недовольно фыркнул и подскочил на кровати (только чтобы сесть). — Можно, правда, и на улице подобрать, но это уж другой разговор… — добавил он тихо и полушутливо. Накаджима разбирался со шкафом. Кажется, воспитатель не был доволен.       — Я теперь выгляжу как кто-то из твоего отряда, — поправил Ацуши чёрный пиджак. Он забавно злился.       — А это разве не?.. Ах, неважно. Смотри, теперь ты совсем другой, сразу пару лет прибавилось. Даже страшно… И почему я выгляжу, как ребёнок в костюме, а ты — подобным образом? — казалось, во вздох Дазая можно собрать всё разочарование мира.       — Скажешь тоже… К тому же, ты и есть подросток в костюме, Осаму.       Дазай поболтал ногами, всё продолжая глядеть на Ацуши и безмолвно им восхищаться. Тем, как тот надевает кобуру. Как двигаются его руки с длинными чуть обветренными пальцами, как Ацуши закусывает губу, думая, застегнуть пиджак или оставить незастёгнутым. Дазай еле заставил себя отвести взгляд.       — Ты знаешь, как справлялись с твоей способностью в детстве? — Осаму поймал на себе чужое внимание — Ацуши распахнул глаза от неожиданности. Наверное, этот вопрос был ранящим, и Дазай пожалеет, что его задал. — Думаю, ты убил бы много людей, если бы этого не делали.       — Да, — Накаджима вздохнул. Он-то не станет скрывать, но информация, что была нужна Осаму, болезенная. Он закрыл шкаф и присел с Дазаем рядом. Подросток вновь за него волнуется, и остаётся только размышлять об искренности его волнения. Ведь, может быть, Осаму просто хочет сделать всё «правильно». — Сам я плохо помню, но директор приюта рассказал, что мои родители в основном держали меня прибитым кухонными ножами к доскам. Из-за этого все силы тигра уходили на регенерацию.       Осаму едва уловимо наклонился в его сторону, а глаза беспокойно метнулись к лицу Ацуши. Печаль была в его голосе, но, кажется, не ненависть. Хорошо.       — Из-за этого выработалась реакция, помогающая сдерживать тигра… — по крайней мере, было бы логично, если бы это произошло. — Если выпустишь один раз — будет боль. Да и регенерация у тебя развита очень хорошо.       Кажется, Ацуши этот анализ не радовал. Сложно понять его чувства, когда родителей ненавидишь едва ли не больше себя самого, но, наверное, понимать их было и не очень обязательно. Достаточно сочувствия. Интересно, это ощущение в сердце, (тянущее и болезненное) от слов Накаджимы — это сочувствие?       — Они… вполне могли любить тебя. Но если бы они не делали неправильных вещей, их сын бы убил их, понимаешь? — Дазай осторожно положил свои руки на чужие. Конечно, его слова утешения могли бы вызвать лишь ироничный смех. Ох, Осаму пытается… И, возможно, он прав. Тёплые ладони сжали похолодевшие пальцы Ацуши. Сегодня… Дазай не бинтовал часть своей кисти, как сделал бы обычно. Только до выступающей косточки запястья.       — Да, я знаю. Я помню на лице мамы огромные страшные шрамы, которые оставил. Отсутствующие пальцы на ноге у отца… Возможно, я принёс им очень много боли, — Ацуши глядел на смугловатые руки. Хотелось бы сказать, что Дазаю не обязательно так быстро пытаться влиться во все критерии «нормальности» — видно же, что неловко тому до ужаса. Ацуши переживёт свои страшные воспоминания, всегда переживает. А вот Осаму спугнуть страшно, как и обычно. Если юноша сам не понимает, кто он, то не стоит ему «исправляться» так быстро. Лучше будет разобраться сначала.       Но Ацуши этого не сказал. Он вновь вспомнил на миг пугающее женское лицо с рубцами и собственную ужасную боль, а потому не смог выдавить из себя ни слова.       — Я… — возможно, Ацуши счёл бы за дерзость, если бы Осаму сейчас сравнил свои чувства с чужими. У него не было таких ужасов. Его события были не так страшны. Да и злить или расстраивать Накаджиму не хочется. Дазай просто не знал, что ещё сказать так, чтобы это действительно было искренне. Ацуши посмотрел ему в лицо. — И я тоже принёс своей семье боль. Это не значит, что жизнь на этом должна закончиться. Всё меняется.       — В любом случае, это не поможет нам обуздать мою способность, — Ацуши вздохнул. Было странно, когда Дазай в самом деле проявлял сочувствие или старался. Конечно, его попытки похвальны. И всё же, наверное, Ацуши не настолько был морально силён, чтобы верить в его искренность или даже в то, что Осаму, взаправду, понимает его чувства.       — В последнее время ты контролируешь её очень хорошо. Думаю, я смогу быть твоей поддержкой, а ты в ближайший перерыв между заданиями, пока я буду делать документы, потренируешься в тире.       — Такие долгоиграющие планы, — неожиданно легко было рассмеяться, стараясь отпустить воспоминания. Или же просто затолкать их куда подальше. — И кто же подменил моего Осаму?       — «Подменил»? Ты правда так думаешь? — Дазай цокнул деланно и скрестил руки на груди, не нежничая больше с ладонями Ацуши, и тот хмыкнул.       — Нет конечно. Один единственный и настоящий, мой, — довольно улыбнувшись во все зубы, воспитатель поспешил уточнить, — …подопечный мой, да.       «Боится, что приму за любовь всей жизни и телефон проверять начну», — Дазай закатил глаза, когда решил не озвучивать свою шутку. Ацуши остаётся Ацуши, и он сам остаётся собой. Возможно, у его личности больше существующих черт, чем Осаму о себе думал, если взять его более-менее «настоящее» поведение. Было бы очень кстати.       А противиться желанию принять Ацуши за любовь всей своей жизни сложно — Дазай, конечно, отмахивался. Пока что. Нужно сначала зацепиться за противоречия Ацуши, понять, что образ его разваливается, и что Накаджима тоже не хочет, чтобы ему лезли под «панцирь». Занятно. Ацуши мягкий и чувствующий, его панцирь обнаружить трудно.       Задевает. Но у каждого свои тараканы, верно?       «Я был бы рад, если бы ты действительно так сильно верил в смысл жизни, как кажется», — Осаму подаёт ему руку спонтанно и вытягивает из квартиры, а ведь Ацуши вновь ловит ощущение, что в мире они одни единственные, когда так происходит.       Причина Осаму жить не хотела надевать бронежилет, но заставили. На тот случай, если вдруг способность Ацуши не сработает. Такая возможность была, верно?       — Когда я спасал тебя из того дома в трущобах, я смог позвать тигра и даже избавиться от него, несмотря на то, что там было много… твоей крови, — Накаджима неуверенно положил пистолет в кобуру. Правда ведь, не было эксцессов с его способностью в тот день. — И даже не попытался съесть. Ни на секунду не задумался, а в тот момент человеческая кровь не вызвала аппетита, лишь ужас.       — Есть несколько объяснений. Первое завязано на твоих эмоциях, второе — на внутреннем ощущении, что теперь ты сам выбираешь, когда превращаться. Но точно ничего нельзя сказать. Поэтому я и прошу тебя быть… По возможности осторожным, — тихо сказал Дазай, и вручил Ацуши гранату. Брать её было нельзя. Накаджима вперился Осаму в глаза, но тот смотрел до ужаса упрямо, так что гранату Ацуши себе взял.       «Он волнуется слишком много для обычной проверки, подозревает что-то», — фыркнул Накаджима, машинально Осаму по голове поглаживая. В коридоре никого не было, и он мог позволить себе так сделать. Хоть Ацуши оставался настроен скептически, но знает, что если Дазай будет в опасности… — «Я сделаю всё. Это же касается и тебя, тигр».       Дазай и правда волновался, Ацуши не показалось — с каждым решением Осаму Накаджима сильнее убеждался в своём подозрении. Чего стоит тот факт, что сначала он решил поехать на склад до назначенного времени и всё проверить, пока не приедет отряд и не погрузит оружие.       Если ему будет так спокойнее, то ладно. При всём этом, Дазай старался показать, что всё в порядке — шутил и постоянно смеялся.       «Взгляд выдаёт», — решил Осаму. Настороженный и взволнованный. Тёмное небо без проблеска лунного света держало склад в тени.       Это не было важно — снаружи осмотрят с фонариком, поговорят с охранником, а внутри просто включат свет. Когда за ними двумя закрылась дверь, предчувствие лишь усугубилось.       — Нам нужно только проверить оружие, это быстро. И разумеется, всякие подозрительные вещи. Кобура не жмёт? — Дазай подмигнул ему и открыл один из железных ящиков с печатью.       — Готов выхватить оружие в любую минуту, — Ацуши сдержал зевок в конце фразы, понимая — ощущение надвигающейся неприятности испарилось, со складом всё будет в порядке, и ему бы стоит задуматься о своей основной работе, а не том, как пользоваться оружием.       На другом конце склада что-то шурхнуло. Жажда крови, что Ацуши ощутил, заставила застыть от ужаса. Она принадлежала вовсе не Накаджиме, даже не тигру, и в голове возник звериный рык.       — Что-то здесь не так, — тело вздрогнуло, он смог двинуться и обернулся лихорадочно, выхватив пистолет. С гранатой на складе были бы шутки плохи. Чужие карие глаза сузились, выискивая странности.       — Тёмное пятно у ящика в дальнем ряду. Двадцатом. Пятый справа, — Дазай тоже достал оружие.       — Скорее всего, мёртвый человек, — сглотнуть, сделать шаг и побежать к нужному месту, запрыгнув на ящик у девятнадцатого ряда — в ответ никакого движения, и Ацуши перепрыгнул с ящика на следующий, нацелившись вниз.       Лучше бы он этого не видел. Пистолет чуть не выпал из рук. Ужасная чёрная картинка заполонила сознание — лишь бы стереть из памяти то, что Накаджима увидел. Он понял, что закрыл глаза.       — Кости, внутренние органы… — голос Осаму. Пытается вернуть в ужасающую реальность, но больше всего на свете Ацуши хотел бы в неё не возвращаться. — Его вывернули наизнанку, — задумчиво и холодно.       Дальнейшее Ацуши помнил смутно. Сознание оборвалось на том, как раздался звук выстрела, а в голове вновь возник звериный рык.

***

      — Тише, Ацуши, — окровавленный подчинённый отползает к товарищам, что направили на тигра стволы. До чего нелепо… Осаму улыбнулся, поглаживая оборотня по щетинистым огромным щекам зверя — шерсть этого тигра жёсткая, и правда напоминает щетину.       Дыхание у него рокочущее. Странно похоже на усмирение способности Чуи — зверь так же чуть успокаивается, если его коснуться. Осаму снял личину тигра с Ацуши зелёной вспышкой, и тот обессиленно повалился к ногам Дазая.       — Не стрелять. Это не было умышленным нападением, а способность на данный момент под контролем. Двое, возьмите вашего товарища и везите в медпункт. Убийцу на допрос, — юноша повернулся к подчинённым, что недоверчиво глядели на Ацуши.       — Господин Дазай, как вы можете быть уверены, что он не сделал этого специально? По регламенту он должен быть так же доставлен на допрос! — человек из переднего ряда возразил, пока Ацуши, кашляя, поднимался. Осаму коротко оглянулся на него, убеждаясь, что на воспитателе нет ран.       — Потому что это слишком глупо. Этот человек работает не «по регламенту», и находится рядом со мной достаточно, чтобы знать о моей силе. Он не стал бы нападать на кого-то в моём присутствии, контролируй он себя, или же сначала бы меня обезвредил. Вы так не считаете? Думаю, он очень не хотел кого-то ранить.       — Я напал на кого-то? Кто-то… пострадал? — Ацуши вклинился в его тираду. Не совсем вовремя, так что Дазай постарался его перебить.       — Накаджима-сан оплатит пострадавшему от его рук лечение. К тому же, мы должны быть благодарны ему — ведь противника обезвредил именно он. Благодаря ему, никто из вас не столкнулся со способностью подосланного убийцы, а ваши внутренности не стали, — он еле сдержал смешок. — Наружностями.       Кроме сотрудника со склада. Неприятное зрелище… И хорошо, что оборотень не успел добраться до останков. Больше никто из людей Осаму не стал возражать, а пострадавшего усадили в машину и повезли в лазарет.       — Пока что охраняйте его, не спускайте глаз. А нам с Накаджимой нужно поговорить.       Дазай — сама серьёзность. Ацуши хотел было спросить, но решил поберечься, подождать, пока они отойдут, чтобы поговорить наедине. При подчинённых называл по фамилии, то ли чтобы подчеркнуть официальность, то ли чтобы отряд Осаму относился к оборотню более уважительно…       — Ты не ранен?       — Я в порядке… Я поранил ногу того парня когтями, верно? — не смог справиться-таки, и из-за него кто-то вновь пострадал. Хорошо хоть, не смертельно — спасти ещё можно. Дазай кивнул, спокойно так повернулся и положил руку ему на плечо.       Ацуши рылся в закромах своей памяти, глядя на Дазая беспомощно. Слишком много пробелов, один звериный рёв и изредка мелькающие испуганные лица. Ацуши лишь хотел защитить Осаму — но что же он сделал на самом деле? С этим вопросом он к Дазаю и обратился.       «Ты же не соврёшь мне?».       — Ты уничтожил когтями способность, выворачивающую наизнанку. Пользы от тебя было куда больше, чем разрушений. На том злодее я использовал дар только после твоей атаки, так что тебе не в чем винить себя. И мои люди могли бы погибнуть, коснись та способность хоть одного из них, — и лжи в словах подростка Ацуши найти не мог. Лучше было бы, конечно, знать наверняка…       — Нельзя пустить на самотёк то, что я могу потерять самообладание в любой момент и превратиться в огромную зверюгу, нападающую на людей без цели!       — Цель была вполне определена, — Дазай тихо не согласился, взял за руку. — Ты защищал меня и моих… Ладно, в основном меня. Прекрати так злиться, потому что всё прошло нормально, — потому, что об этом в действительности не нужно беспокоиться, Дазаю осталось собрать лишь ещё немного сведений о силе Ацуши, чтобы разобраться, как она работает. — Правда. Ацуши, посмотри на меня, я знаю, о чём говорю. Мне ты можешь поверить?       «Нет!», — в этом вопросе, когда дело касалось тигра, того, что происходит именно с телом Накаджимы, Ацуши никому не мог поверить. А Дазай держал его за руку и смотрел так серьёзно-внимательно, что хотелось плакать.       — …хорошо.       Неправдоподобное согласие Ацуши режет слух, но хорошо и то, что Накаджима согласился. Дазай клятвенно его заверил, что сегодня таких происшествий не будет больше, показательно даже способность вновь использовал. Самой сложной и неприятной частью оказалась находка тела, как до поставки, так и после (а на обычных поставках не должны выворачивать людей, на самом-то деле).       Голову хотелось бы очистить от ненужной ереси, но сложно было даже понять, какая ересь — ненужная. И Ацуши не мог сейчас помочь с этим, у него самого в голове происходило то же самое.       Они словно сломанные напуганные люди, жмущиеся друг к другу; Осаму не устанет использовать такое сравнение, но меньше бесить оно не перестанет. Слишком предсказуемо. Слишком отдаёт чем-то болезненным.       Поставка оружия поручается подчинённым Осаму — Ацуши в прострации наблюдает, как подросток отдаёт приказы. Все воспоминания сливаются в один ком, а отвратительный труп и вовсе появляется в голове каждую вторую секунду — недавно ведь совсем произошло.       — Я пока договорюсь насчёт квартиры, хорошо, Осаму? Вещи там перевезу наши, всё такое, — еле силы находит в себе что-то сказать только у штаба. Может, Дазай бы и возразил, но взглянул на Ацуши и закивал задорно, махая рукой. Ацуши выдохнул облегчённо.       Дазай старался не оборачиваться на Ацуши — это было бы слишком глупо. Наоборот, Осаму смотрел вперёд и ускорил шаг, и спешил он вовсе не делать отчёт, в котором бы описывались осложнения дела.       Его путь лежал прямиком в кабинет Огая — обсудить грядущие дела.       Во время диалога доктор вёл себя так же, как и всегда — дискутировал с Дазаем с таким хитрым-хитрым выражением на лице, словно бы давно его к себе ждал. У Мори, когда к нему приходишь, лицо всегда такое, словно тебя долго-долго ждали. В ходе обсуждения нашлось интересное Осаму задание, которое подросток тут же решил взять на рассмотрение. В общем, хорошо слишком.       — Неужели скучное задание с поставками — ваше мне наказание за отказ от чистки? — Дазай улыбнулся, опёршись руками на чужой стол.       — Ты правда думаешь, что я зол на тебя? А мне казалось, простое занятие — то, что тебе было нужно. Видимо, я ошибся, — Мори улыбнулся. Дружелюбно настолько, насколько вообще мог. — Теперь банк знает, что его члены могут быть под защитой мафии… Так что ты сделал всё очень хорошо. Хоть и своевольно. Тебе нужно лишь составить подробный отчёт об этом, и тогда я прекращу считать это своеволием. Ну, и недельку без таких происшествий.       — Почему сразу своеволие? Я подавал прошение, а вы одобрили.       — Я не об этом, но о том, что ты на целый день скрылся не только от Ацуши Накаджимы, что, признаться, меня слегка разочаровало, но и со всех радаров мафии. Никто, в случае чего, не смог бы тебя найти. Может, стоит заменить Накаджиму другим надзирателем?.. Раз уж он не справляется.       «Что ответить?» — в важный момент голова идёт кругом, а оттого, что проносится бесконечность различных мыслей, каждая из них нейтрализует другую. Дазай не может признаться в важности Ацуши — тогда его отнимут, но нельзя говорить, что Накаджима бесполезен, тогда его тоже могут заменить.       Как же Дазай устал.       — Ацу-кун? О, он достаточно надоедлив. Пока он был убедителен в разговорах о том, что умирать мне рано, к тому же, начал более-менее мне доверять. Раз я жив и здоров, получается, он справляется?       — И то верно, — теребит свои перчатки, обыгрывает интонацию голосом, фальшивит в своём дружелюбии. Кажется, слова и жестикуляция Осаму показались ему достаточно небрежными. — Спасибо за визит, Дазай-кун. Очень рад, что ты пока не собираешься нас покинуть.       — Ну, когда-нибудь у него кончатся аргументы. До свидания, босс.       Накаджима сейчас, когда Осаму уходил из кабинета и самого́ здания, должен был перевозить вещи на новый адрес. Если проверить старое место жительства, то там уже не будет души человеческой, не будет уюта — старая неубранная квартира. Дазай покинул её и направился к отправленному воспитателем адресу.       «Может, стоит заменить Накаджиму?» — Осаму сжимает руки в карманах пальто. Раньше он бы отнекивался и не понимал, почему паника наполняет его при одной этой мысли. Почему приходится дышать медленнее и глубже.       Из уст Мори такие слова могут вызывать только настоящий страх.       На входе в общежитие Дазаю пришлось звонить Ацуши и доказывать через него, что они действительно заселились сюда — морока. Когда Осаму вернулся к нему, Ацуши успел только постелить матрас, но не было места, чтобы раскладывать прочие вещи. И не нужно, наверное, они ведь тут ненадолго, пока подходящую квартиру не найдут.       — Ты разобрался с делами, так ведь? Босс ничего мне не передавал, я надеюсь?       Вместо того, чтобы сообщить, что Огай больше не будет лично общаться с Ацуши, Осаму обнял его за руку и потянул на матрас. Накаджима будет сыпать вопросами и волноваться, но Дазай только продолжит с закрытыми глазами обнимать руку Ацуши и думать о запретном.       «Я люблю его, я его не отдам».