Предательство двух валетов

Пока двое мужчин стояли в тусклом коридоре и о чём-то негромко договаривались, мальчик пониже во всю разглядывал небольшую, но и не маленькую квартиру, энергично крутясь вокруг своей оси или в процессе передвижения по холодному паркету. Находясь в коридоре он активно разглядывал обои, потолок, деревянный пол и некоторые детали интерьера с мебелью в роде: неплохого стола со стульями на нём, нового диванчика в плёнке, практичного кресла и пыльной люстры. Они не очень сочетались в гостиной с небрежно запечатанным окном, зато обои оказались свежие и яркие, как после ремонта. Следующей пошла кухня. Она обрадовала своей тесностью от переполняющих её электронных приборов: кухонного гарнитура с плитой, духовкой, микроволновкой, также блестящей раковиной. Деревянное окно с форточкой смотрело на одинокую, проезжую дорогу. На вид всё опять же как-будто новое. Удивлённый вдох вызвала очень просторная комната с душем, но в скором времени всё внимание притянул средних размеров шкафчик возле зеркала над отдельной керамической раковиной. После проверки пустого, как оказалось, шкафчика Габриэль попробовал проверить наличие воды в кране, и, о боже, полилась горячая водичка. Радость от того, что сегодня можно без проблем принять душ, пробудило несколько других желаний, которые пришлось отложить на потом. Недалеко лежало два полотенчика. Непроверенными остались ещё две комнаты. Спальня и… Личная. Личная комнатка, которую обещал ему треф. Затаив дыхание, эльф взялся за продолговатую ручку двери. Зажмурив веки, начал нажимать на неё, медленно отворяя. Никакого скрипа или чего-то подобного не было, зато входить было волнительно, казалось, что сердце увеличило свою громкость. В отличии от Зонта, он был здесь впервые. Посередине была двуспальная кровать в жутко мутной плёнке, не позволяющей даже разглядеть цвет. С левой стороны был шкаф с лежащим на полу зеркалом; с правой две тумбочки, пуф и запечатанная коробка. —Просторная спальня и… И… Пластиковые окна? О, пластиковые окна! —Подбежав к пластмассе со стеклом, он хлопнул по подоконнику и одним рывком забрался на него.—Какая красота!—Пролепетал тот, рассматривая пейзаж ночных зданий городка. Лицо светилось радостью и неподдельным восхищением. Вид неба с четвёртого этажа и свечение приветливой спутницы земли с её подружками было замечательным. Окна домов напротив, некоторые из которых светились и показывали силуэты жителей, но в основном отдавали затемнённым цветом разноцветных штор, по-своему заворожили. Казалось, будто их можно разглядывать бесконечно. На одном из балконов курил лысоватый мужчина в возрасте и неожиданно помахал милому, как показалось, «ребёнку» в знак приветствия. В ответ Габри бодро помахал ручкой, дружелюбно растягивая уголки губ. Вдоволь налюбовавшись видами, он слез с пластмассы и пошёл в сторону последней интересовавшей его двери. Именно той, по которой так билось сердечко. Горластый дядя, внешне похожий чем-то на Дмитрия Красилова, прокашливается в кулак и продолжает рассказывать всё, что приходит в голову, изредка вспоминая то, о чём ещё можно предупредить на всякий случай. Его внимательно слушают, проговаривая что-то успокаивающее в уме. —Пока вы пять часов из своего залупинска ехали, я неплохо прибрался, заплатил за воду с отоплением и прикупил продуктов на два-три дня. Все чеки на столе, а мои двадцать пять с половиной в кармане, так что от меня никаких претензий целый месяц не будет. Не засрёте квартиру-не выгоню, так что, как говорится, не ссы и чувствуй себя хозяйном моего бывшего пристанища.—Бородатый, кругленький мужчина весело похлопал Зонта по плечу. Это слабо поддерживало, но руки опускать он не собирался.—А всё же, чёт ты нездорово выглядишь. Не выспался!? Пхах-ха, понимаю-понимаю, та же херня!—Он бесстыже разглядывал парня, считая синяки выглядывающие из-под одежды. На это трефу было абсолютно всё равно, но в тоже время его что-то тревожило. Он ненавязчиво крутил ключи в руке, как будто вот-вот собирался вернуть и немного сутулился—мужчина оказался меньше первого. Непривычно. Квартирант с самого начала был неожиданно весёлым, он заразил положительными эмоциями эльфоподобного сожителя, но почему-то ему никак не удавалось сделать тоже самое с шестым. Ни анекдот, ни шутка, ни смешной рассказ из жизни не помог. Но всё это шестой натянуто улыбался. Весь вид Зонта говорил о том, что он устал, заебался и хочет спать, но упорно пытался показать, что в норме. Что может слушать эту беспрестанную болтовню. —Ещё раз спасибо, Дмитрий Андреевич, я ожидал худшего, а благодаря вам нужно только разобрать вещи и прикупить немного мебели. Я очень благодарен, мо- —Мне не сложно, с какой-то стороны мне было даже приятно помогать грузчикам с вашей мебелью. Запахи, атмосфера да и четвёртый этаж как-никак!—Заключал он увлечённо.—Мне этих тренировок хватит на несколько месяцев. —Ох, даже так?—Зонт уже собирался вытаскивать "чаевые" в сумме нескольких тысяч, но суровая рука приостановила чужие намерения. Щёки мужчины будто надулись, а брови нахмурились, но вскоре лицо стало приятным и понимающим. —Не надо, право, я бы хотел с тобой больше сдружиться, чем иметь у себя, как съёмщика, понимаешь? Больно нравишься. Деньги тебе сейчас нужны куда больше, чем мне. Это я точно уж знаю. —Неудобно, вы же- —Не волнуйся, у меня с деньгами всё замечательно, а вот у тебя, как я понял, сейчас паршивое время. Как минимум- здоровье такое себе. —С чего вы взяли? —15 минут только стоим, а тебя ноги уже еле-еле держат, штормит всего, да и шея у тебя, не знаю даже какие слова подобрать, как-будто сломанная она. Почернела. Душил тебя кто-то? Или это у тебя такие горячие шпили-вили с мальчёнком? М?—Ухмыльнулся тот, напомнив надоедливого червового. Стояли они далеко не 15 минут. —Э... Эм, меня... Как бы сказать... Я- —Ну? —Я бы хотел оставить это в секрете. —А?—Грубо вскинул тот исподлобья.—А-а-а, слушай, если что, к геям и всему прочему я отношусь весьма положительно. Не просто же так я, приметив всего одну, большую кровать, ничего не прокомментировал. Так что не стесняйся, можешь даже когда-нибудь совета спросить. —Нет, это не... Кх, меня...—Жутко не хотелось жаловаться на то, что по сути ты и хотел получить, но и говорить неправду было бы глупо и смущающе. Это нездоровое, потрёпанное состояние ему было необходимо. —Да, меня немного подушили. —Ты довольно красивый, но выглядишь потрёпано. Если что, небольшая аптечка где-то под ванной была.—Разворачиваясь, Андреевич забрался в карман куртки руку, вытащил небольшую справочку и начал топать в сторону выхода.—Время много, в сон клонит, так что послезавтра перезвоню.—"Какое счастье..." —Благодарю за всё, до свидания.—Зонт справадил того взглядом и, как только дверь захлопнулась, сел на пол. Ноги такие ватные, такие уставшие, как будто никогда больше не встанут... Приложив руку ко лбу, он тихо завыл. Мысль о том, что прямо сейчас надо разбираться с мебелью, порядком, вещами и тому подобному жадно забирала последние силы. Сколько ж у него последних сил-то есть? Проходит десять минут и вот возле трефа сидит бубновый. Эльф берёт того за подбородок, приподнимает поддающуюся давлению голову и разглядывает лицо. Чистенькое. Без царапин, синяков и прочих повреждений, но... Рука плавно сползает ниже. Отдвинув ткань, видит следы на шее, похожие на отпечатки ладоней. Ровные. Красивые. Как татуировки. Такой прелести после удушья обычно не остаётся. —Ты спишь?—Оставляя глаза закрытыми треф молча вздыхает, отвечая отрицательно. Первый убирает руку, садясь напротив.—Здесь здорово... На улицах нету мусора, есть ухоженные деревья, нигде нет разваливающихся зданий и даже ночью довольно светло... Фонарные столбы замечательные... Очень красиво... Как ты себя чувствуешь? —Прекрасно. —Пойдём в душ? —Пойдём...—Он встаёт, идёт в нужном направлении и резко вспоминает про одежду.—Ты же взял чёрный мешок с-? —Да.—Поднимаясь,—Сейчас принесу.—длинноухий уходит в гостиную. Шестой смотрит в своё отражение. Сняв только верх, ему начинает нравится такой вид. Именно такой должен быть у того, кто позволяет себе отношения с... Младшими. Так считает только тот, кого это волнует. Зонта. Дверь отворяется, в помещении появляется по каким-то причинам задержавшийся малец. Радостный взгляд сменяется на немного пустой и совсем капельку ошарашенный. Тело длинноволосого изувечено очень и очень сильно. Испорчено. Изуродовано! К сожалению, это видно только сейчас. Ох, вот дойдёт до него очередь и... Первый кладёт вещи на стирательную машинку и приближается к трефу. Резко они меняются местами. Бубновый поддаётся волнению, немного злиться — крестовый смотрит на того спокойно, пытаясь нежно улыбнуться, получается не очень. —Это... Это не заживёт даже за месяц. Ты... Зачем ты позволил Пику такое?—Указывая руками, тот повышает тон.—Разве ты не мог сопротивляться? Тебя резко страх обессилел и желание жить отбил или что?—Габриэль ревниво возмущается, вспоминая, как упорно тот хранил собственный организм. Как после первого засоса чуть не разорвал отношения. —Нет. Не переживай, мне нравится и всё уже позади. —Мне не нравится.—Габриэль отходит на один шаг, опустив голову и смотря в сторону, пытается что-то обработать.—Я же... Я... Ты же не получил никакого удовольствия, ты не мазохист и не... Психически... Больной... Ты не можешь это...—Он поворачивается лицом к тому, дабы найти хоть какой-то намёк на подтверждение его слов.—Почему тебе это нравится? Что тебе это даёт? Или дало? —Покой. Пока синяки будут болеть, я буду привыкать к тебе. К твоим извращённым повадкам.—Зонт выдаёт это так, будто и забыл, как ни так давно ему было всё равно на всё и вся. Они недолго постояли в молчании, думая о своём. Первый сделал уйму догадок и ни одна из них ему не понравилась. —Ты... Ты же не винил себя за то, что мы с тобой делали? За то, что я сделал тебя "неправильным"? Допускающим себе хоть что-то или где-то шаля?—Габриэль грустно смотрел тому прямо в глаза и хмурил тонкие брови. Треф только догадался к чему это может привести, пока бубен надумал сразу несколько причин почему ему можно сейчас разругаться.—Если это правда то... Мы можем повторить все те беседы связанные с этим. —Давай не сейчас, хорошо?—Он убирает волосы за ухо и снова чувствует слабость. —Мне абсолютно ничего не мешает продолжать говорить, а тебе делать...—Какой холод был в этой фразе. —Позволь я сполоснусь один и мы продолжим разговор? —Не-...—Он сжимает губы и в последний раз оценивает тёмную палитру на бледной коже.—Ладно. Хорошо. Я посмотрю в телефоне что поможет мне... Нам. Избавиться от этого уро- синяков и мы продолжим.—Эльф мысленно сплёвывает свою агрессию на непрямое присвоение голубоглазого рогатым и выходит. Крикнув тому что-то на эльфийском, получает краткий посыл покушать в ответ. Когда последняя свежая вещь была надета, наступило время выхода. Безусловно, выходить в коридор очень не хотелось. Это казалось до абсурда страшным, выходить, так как ушастик мог в ту же секунду продолжить разговор, чего длинноволосый конечно же не хотел. Появилось забавное желание нацепить железную броню, чтобы до него не могли добраться или поднять, и лечь спать. Белая футболка, носки и чёрные джинсы не шибко-то могли спасти его положение. Выходя из ванны, как мышка, он уж и не знал куда бежать, хотя... В этом нет смысла. Как минимум потому, потому что повсюду была мёртвая тишина с выключенным светом. Пол чистый, как только что подметённый; в замке входной двери всё ещё торчит ключ. "Успокоился?" Стоя возле двери спальни можно услышать только покой. Никаких звуков. Войдя, включил освещение и... Никого. Снова. Вроде и спокойно, как хотел, но... Кровать распакована, запечатанная коробка больше не запечатанная, постельное бельё всё ещё в ней, как и многое другое. На окне одиноко лежит мягкая игрушка: белый зайка. "Наверное..." Сглатывая кислую слюну, прикрывает за собой дверь. "Ох, ладно. Займусь постелью и... Спать..." Приступив к разборке коробки, он вытащил пастельный комплект вместе с подушками и одеялом. За дверью послышались шаги, но они прошли мимо. Зонт почувствовал необъяснимую радость и, приоткрыв окно для свежего воздуха, начал застилать кровать. Габриэль в это время только зашёл в ванную комнату и, положив длинную, чёрную футболку на ту же стиралку, начал раздеваться. Бросив взгляд на себя в зеркале, почувствовал себя довольно неудобно. По сравнению с его парнем он конечно получил немного, но сравни с обычным, не изнасилованным человеком он... Жертва обстоятельств. —Зря я согласился пойти с ними. Лучше бы выбрал ту девочку, похожую на Клео.—Мальчик снимает боксеры и оставляет в корзине неподалёку. Подойдя, запирается в душевой и включает краник. Подставляя почти полностью сухое тело под чуть тёплые струи воды. С блаженством блеит, ощущая несущиеся капли остывающей жидкости. "Нет, мне нельзя осуждать его. Здесь виноват не только Пик. Не только я. Не только Зонт." Приоткрывая рот, снова закрывает, давясь. "Если бы я только знал, как моя слабина Пику окупится Зонту, то... Ничего не ждал бы." Он опускает ушки и сам опускается вниз. "А что если Зонту реально понравилось? Если он влюбился в чувство боли? Может он хотел, чтобы Пик его потрогал? А если это стокгольмский синдром? У меня будет столько проблем..." Он мягко проходит по своей коже длинноватыми ноготками. От колена ближе к телу. Пальцы касаются луна, идут чуть ниже, оглаживая пах и возвращаются назад и выше, доходя до груди с бардовыми засосами и сине-зелёными синячками. "А зачем Я позволил им сделать это? Мог ли я вообще отказаться? Но... Они выглядели такими дружелюбными и мирными. Курить, пить и материться может даже добрый человек." Рука заново начинает трогать тело. Оно упругое, в некоторых местах твёрдое, а где-то мягкое. Нежное. Чувствительное. —Мх.—Волосы тяжелеют, становятся на несколько тонов темнее. Чёлочка опускается, прикрывая глаза практически полностью, лишь из маленького разреза виднеется томный взгляд, тёмный, уставший от бесконечного количества ожиданий, расстройств и отказов самому себе. Взять чужую, прохладную руку и зажать в месте совсем немного ниже ширинки. Почувствовать, как она движется, медленно-быстро, с нежностью или настойчивостью, проходя глубже, доходит до кройки разреза и... Гладит. Пальцы сначала водят по серединке, затем расходятся и нащупывают... —Ох...—Первый отрывается от фантазий и скорее включает холодный душ. "Нет уж, лучше я "поголодаю" вместе с Зонтом, а потом получу горячий, долгий и стр..." Резко шлёпнув себя по щекам, первый покрутил головой в разные стороны и беспомощно заныл от холода. Да, возбуждение упало, но, чёрт возьми, именно сейчас ему нужно что-то горячее. Так проходит сорок минут мучений с пододеяльником. Зонт бессильно падает на него спиной и разглаживает чуть покрасневшее лицо. За это время он полностью отключил свой мозг, позабыв про всё и всех, а теперь... А теперь он один и может позволить себе расслабиться. —Боже, на работе за десять минут успевал, а тут... Или...—Шестой замолкает. Приподымаясь на локтях, смотрит в открытый проход двери. Там собственной персоной стоит второй хозяин квартиры. Футболка тютелька в тютельку прикрывает гениталии, создавая иллюзию отсутствия нижнего белья. Когда к "отмучевшемуся" начинают приближаться, то эротичный вид маняще перекрывающих друг друга ляжечек сам собой начинает возбуждать. Мягкие, приятные, эластичные, уд- —Ух-ты! У тебя получилось так аккуратно застелить постель.—Садясь рядышком, Габ разглядывает тёмно-грушевый цвет одеяла и гладит по взбитой подушке, наклонив голову в бок. Естественно, что это сбивает с толку недо-альфу. —Эт-то... Просто... Натренировался в клубе.—Он отворачивает голову и чувствует тепло щёк уже не из-за физической нагрузки. Они недолго молчат, собираясь с мыслями. Преуспевает в этом эльф. —...Хочешь продолжить разговор? —Да, коне-, тоесть нет! Он может привести к ссоре и это... Довольно... Габриэль поворачивает колени в сторону трефа и немного раздвигает, сам того не замечая. —Я знаю, что у меня нет причин тебя доставать или как-то осуждать, но...—Бубновый смотрел куда-то в сторону, пока чужие глаза не отрывались от чудной картины удачно падающей тени на тру-—Зачем ты-?... Он заметил. —Прости!—Дёргается голубоглазик, подымаясь. Каштан, с чуть открытым ртом, тянет руку к груди. Такое странное чувство он ещё не ощущал. —Ты хочешь сюда посмотреть?—Приподымая края одежды второй рукой, Габри показывает коротенькие боксеры чёрного цвета. Из под них, на чуть смуглой коже, выглядывает несколько ссадин, но их не замечают, уперев нервный взгляд на пушистый ковёр. —Нет-нет, я ещё успею насмотреться, просто... Именно с этого ракурса ты выглядел...—Зонта обдало жаром.—Забудь... Пожалуйста. —Я нашёл несколько аптек.—Габ отстаёт от подола футболки, переводя тему. Его мысленно благодарят.—Одна из них находится в квартале отсюда, рядом с зоомагазином. Другая чуть ближе, но она сейчас не работает.— Зонт напрягается. Только приоткрыв, он снова смыкает губы. Хочет возразить, что лечение ему точно сейчас не нужно. Бубновый наугад грубо тыкает трефу в спину, дёрнувшись от резкой боли, тот выпрямляется, выставляя острые локти. С кристалликами слёз понимая, что укусил кончик языка, глатает кровушку со слюной и поворачивается к ухмыляющимуся эльфу. —Больно? —Нет. Хочешь создать здесь пыточную?—Шестой отворачивается спиной к первому и рассматривает дверь. Атмосфера сейчас похожа на ту, когда Феликс просил продолжить до него домогаться в клубе. Непонятная. —Я знаю что́ мы будем делать ближайшие недели. И знаю, что не смогу никогда сделать то, что могу прямо сейчас. —И что же это? —Объясни, почему ты просто не ушёл, когда ситуация накалилась, почему просто сел на пол и показывал куда надо бить? —Как ты-? —Ответь. —Я... Я хотел подавить чувство тоски? —Врёшь. —Почему ты мне не веришь? —Ты моргаешь и отводишь взгляд. Руки ёрзают, зрачки сужены.—Ярко выраженные шипящие звуки могли сказать об одном — Габриэль вновь до чего-то додумался. До чего-то нехорошего. —Пожалуйста, только не бесись... —Как я могу не беситься, если мне ты не позволял сделать хотя бы одну меточку, а Пику отдал всё тело? Или ты хотел поставить всё на кон, чтобы попасть в последний момент в больничную палату? —Прости. —Мне принимать это за измену? —Как хочешь. —Да ты...—Резко голос сменился на повседневно-габриэльский.—Ты не обидишься? —Нет, говори.—Эльф вернул злое выражение лица и скрестил руки на груди. —Козёл... Я готовил тебя для себя, а не этому мудаку... —Он волновался о тебе. —Его никто об этом не просил... Даже тебе я ещё не рассказывал об этом, а он захотел и...—Зонт повернулся к тому, установив зрительный контакт. Настало его время доставать того. —А почему ты разрешил себя трогать другим мужчинам?—Он пригнул голову, немного уменьшив расстояние между ними.—Увидев тебя тогда, в комнате, когда я пришёл с Феликсом и Вару, ты сразу предупредил о том, что твои партнёры переборщили с жестокостью. Я не сразу понял, а теперь... А теперь у меня есть вопрос: ты имел контроль над ситуацией? —Я... Я и... Я не знал, что будет с самого начала. —Ты должен был заниматься не этим. —Знаю, просто... Они... Н-настояли и- —И ты согласился? —Я не давал согласия, но... Не сопротивлялся, пока они... Меня... Просто трогали. —М-м-м... Начинали с рук, потом выше, погладили по голове ещё где-нибудь и решили, что ты за?—Читал тот, как раскрытую книгу. Научили называется. —Вообще... Да? Ладно, я почти согласился, но... Там...—Он замялся, хоть это пытался скрыть. —Та-ам? —Это... Мне понравились только первые минуты. После я...—Он проглотил воздух, чувствуя сухость. Стало одновременно тяжело и сложно произносить слова.—Задыхался каждую секунду, плакал и... Кашлял. Они напомнили мне орков из... Эт-то...—Габриэль замолчал. Слёзы никак не лились, в горле образовался такой ком, что было просто невозможно сделать вдох... —Куда они тебя привели?—Зонт копал глубже, ощущая себя... Неправильно. Он не должен этим заниматься — давить на того. С другой стороны так он узнает больше. —К ним... В... Квартиру...? Я помню одну комнату и выход... От них ощущалось столько дружелюбия и... Я их не помню, но лица были красивые.— —Сколько ты у них тогда был? —Не помню... Вообще ничего. Помню, как лежал голым на смятой постели, а они стояли возле окна, дымя... Курили, говорили и... Иногда я лежал один, смотря в потолок, ко мне подходил по одному, а иногда сразу двоя и... По разному ко мне относились. В основном хорошо, как к инвалиду. —Эльф уже давно не смотрел на того, головой погрузившись в воспоминания.—В конце... Одевшись, они приведя меня в чувства... Отнеслись ко мне хорошо, только... Я не мог встать на ноги... Зато после спирта, таблеток и...—Габ резко раскрыл глаз, повернув запястье к себе, он...—Шприц.—Вспомнил всё. Когда держали, удерживали, тянули, толкали, заставляли вставать в самые неудобные позы, раздвигали до хруста и сжимали до покраснения. Жёстко и грубо, редко с прилюдиями и некрасиво. —Я вспомнил. Они ввели в меня что-то и я полез... Целоваться. Но они отвели меня назад, в бардель и оттуда я пошёл за Медведем. Он-то и помог мне добраться до дома. Зонт молчал... Лица не было видно, волосы будто распушились. Бледная рука подтянулась к чужому бедру, она скромно тронула его, сжавшись в кулак, он поднёс её к своему лицу, что-то стерев. —Они оказались не из брезгливых.—Первый взял руку шестого и притянув к внутренней части бёдер, зажал его, показывая, что не боится прикосновений и не стал какой-то запуганной жертвой человеческой безнравственности.—Я тоже. Этот случай принёс мне только опыт. Рука с трудом вырвалась из "захвата." Треф обнял бубна, а бубен заставил трефа упасть на себя. —Ты же очень чувствителен... Нельзя так относится к своему телу и давать всяким уродам себя насиловать... —Но не эмоционален. Было больно, но не обидно. —Какое совпадение. —И вправду. Но ты всё равно ничего не получил. —Твоим дарам не позавидуешь...—Зонтик перенёс руку на мягенькие волосы, поглаживая. Габриэль пытался вспомнить ещё что-то, что хотел обсудить, но приятное возбуждение и расслабляющие движения его размарили, заставляя ощущать тёплую томительность и сонливость. Они будут столько и стольким должны. Прийдётся много работать, заводить знакомства и трудиться. Но несмотря ни на что он всё перенесут. Даже расставание. Даже если прямо сейчас окажутся возле Пика, насмешливо разглядывающего две карты. Даже если прийдётся сделать всё сначала и с другими людьми. На сегодня им хватило.