Танцующий лепесток хайтана

...Ближе к вечеру Мо Жань уже успел накрутить себя до такой степени, что едва не жалел о том, что вообще решился пригласить Ваньнина на свое выступление: во-первых, он прекрасно понимал, что шоу слишком отличается от того, к чему привык балетмейстер. Во-вторых... он понятия не имел, как теперь себя вести с Чу после того, что произошло утром. От одного только воспоминания о танце Ваньнина у него полностью замыкало мозг, и все, о чем он мог думать: как здорово было бы взять этого мужчину прямо в том парке, под цветущим деревом: вбиваться в него так яростно, чтобы на его запястьях и щиколотках звенели колокольчики… ловить губами его сладостные едва сдерживаемые стоны… впиться в его тонкую шею острыми зубами и никогда не отпускать… Еще на площади у него буквально сорвало крышу при мысли о том, что этот внешне отстраненный человек может исполнять нечто настолько бесстыдное и в то же время… прекрасное. С маской или без нее — Мо Жань узнал Чу с первой секунды, лишь завидев его прямую, словно бамбук, спину, и высоко вздернутый подбородок. Он наблюдал за ним не один год — как мог он не узнать его?! Его учитель всегда великолепно импровизировал, так что Мо Жань, лишь завидев издалека знакомый силуэт в белом посреди площади, ожидал чего угодно. Но… не это. Не эти раскованные, завлекающие движения, балансирующие где-то между высоким искусством и откровенным соблазном... Мо Жань буквально прирос к месту. Кровь кипела. Он едва слышал звуки музыки — так громко колотилось его собственное сердце. Он не мог не смотреть, не мог уйти — не мог даже пальцем пошевелить потому что малейшее движение могло убить его. В это мгновение он готов был попасться с поличным, быть раскрытым — да что угодно, лишь бы этот танец никогда не прекращался. Лишь бы Ваньнин продолжал танцевать, порождая в его голове абсолютно непристойные фантазии, словно сошедшие со страниц древнего сборника Лунъяна. Лишь бы проживать это мгновение вечно… ...Тем утром он едва успел скрыться. Сюэ Мэн, этот павлин, как оказалось, был знаком с балетмейстером Чу. Казалось, Ваньнин отлично знал всю семью Мо Жаня, и оставалось только удивляться, как они сумели каким-то чудом избегать друг друга все эти шесть лет. Мо Жань, конечно, подолгу отсутствовал на гастролях — но ведь он все равно время от времени возвращался домой… Впрочем, он понятия не имел, что бы произошло, если бы они с Ваньнином столкнулись раньше. Он был настолько ослеплен своей глупой, вздорной ненавистью, что легко мог бы наломать дров… ...Мо Жань думал о Ваньнине весь день. Вспоминал, как тот отреагировал на его внезапный поцелуй. Раскрасневшееся лицо, и глаза — резко распахнутые от шока и волнения, а затем опасно сощуренные. Прокручивал в голове каждое слово Чу: про «случайные связи», Ши Мэя и «некого больше позвать»... Он отлично знал, что у Ваньнина никого не было: в конце концов, он был у него дома уже дважды, и видел своими глазами эту неприступную, удручающе одинокую крепость. Балетмейстер, судя по всему, окружил себя ледяной стеной — и распугал всех, кто теоретически мог им заинтересоваться. У него не было никого, кто мог бы о нем позаботиться. Никого, кто мог бы его защитить — а Мо Жань был уверен, что Ваньнин чего-то страшно боится. До такой степени, что держит в доме оружие… Что же, Мо Жань собирался стать тем, на кого Ваньнин сможет положиться. Тем, кто будет заботиться об этом упрямом человеке, прогонит все его страхи. Он всё изменит — проломит этот чёртов лёд. Чу пока что об этом не мог знать, а потому сопротивлялся, но очень скоро, увидев, что Мо Жань не собирается отступать — он все равно рано или поздно сдастся… Юноша был готов ждать. Он был даже рад играть роль друга — почему бы и нет, если это позволяло ему в итоге приблизиться к Ваньнину?.. ...Ровно в десять вечера он затормозил перед домом балетмейстера, отправив тому быстрое сообщение о том, что уже «на месте». Ваньнин не заставил себя ждать: буквально через пару минут он ловко забрался на сидение сбоку от водителя — впервые он по собственной инициативе оказался от Мо Жаня так близко. В ту же секунду салон авто окутал пьянящий аромат цветущих яблонь, и на мгновение юноше пришлось закрыть глаза, потому что свежий, пряный запах почему-то действовал на него словно самый крепкий алкоголь. Он был трезв, но на секунду словно захмелел. К тому же, этим вечером балетмейстер выглядел… необычно. На Чу были облегающие черные джинсы, которые искусно обрисовывали его стройные, длинные ноги. Дорогая рубашка с невообразимым абстрактным принтом под атласным черным плащом была расстегнута на несколько пуговиц, открывая тонкие ключицы и изящную шею, обвитую грубым золотым чокером. На носу балетмейстера красовались солнцезащитные очки из дизайнерской коллекции. Мо Жань сглотнул. Неожиданно ему захотелось включить кондиционер — настолько вдруг стало жарко. Он привык видеть Ваньнина в трениках и растянутых футболках, в безразмерных мешковатых свитерах, взятых словно с чужого плеча, и даже в ханьфу. Его балетмейстер обыкновенно предпочитал белый цвет, и потому было весьма странно лицезреть его таким… но ему, определенно, был к лицу этот образ. Он выглядел так, словно сошел с обложки GQ. — Что такое? — поинтересовался Ваньнин, опуская очки на кончик носа. — У меня после простуды все еще немного чувствительные глаза. Я не собираюсь ослепнуть от иллюминации. — ...Ничего, — Мо Жань усмехнулся, подумав, что, скорее, это его Ваньнин ослепит весь клуб собой. От одного взгляда на него в таком образе по телу разливался нестерпимый жар. Он так и не решил, что его заводит сильнее: созерцание обнаженной шеи и ключиц, или эти узкие, стройные бедра. — Так мы едем? — Ваньнин нахмурился. Он явно не мог понять, почему Мо Жань бросает на него странные взгляды и все никак не заводит машину. — Ага, — Мо Жань, наконец, казалось, расслабился. — Просто подумал, что эта рубашка Вам к лицу. Круто смотрится, — сквозь темные очки он не видел выражение глаз Ваньнина, так что мог только догадываться о реакции на комплимент по на секунду поджавшимся губам. — Вздор, — внезапно процедил Чу тоном, от которого мороз шел по коже. — Мо Вэйюй, мы либо едем в клуб, либо я прямо сейчас ухожу. И… перестань называть меня на «Вы». Это неуместно. Я всего на несколько лет тебя старше. — ...Хорошо, ...Ваньнин, — Мо Жань тут же расплылся в улыбке, и внезапно повернулся к балетмейстеру, нависнув над ним. Чу резко выдохнул, вжимаясь в спинку сидения. Очки сползли по спинке носа вниз, и на Вэйюя уставились два широко распахнутых, полных смущения, глаза. Мо Жань, все так же не переставая улыбаться, ловким щелчком застегнул ремень безопасности на Ваньнине, и медленно отстранился, наблюдая, как лицо и обнаженная шея Чу покрываются красными пятнами, а кончики ушей буквально охватил огонь. — Всего лишь помог застегнуть ремень, — усмехнулся он, изобретая на ходу. — Застежка иногда заедает. — Конечно… спасибо, — Ваньнин поспешно кивнул, а затем смущенно отвернулся в сторону, поправляя очки. Его голос звучал немного хрипло, но он определенно «купился». В следующую секунду Мо Жань рванул с места — и они отправились в город. Настроение у юноши было близко к эйфории. Он почти перестал думать о том, что может пойти этим вечером не так. *** ...Этот клуб был хорошо знаком Ваньнину — конечно, он бывал, в силу своей профессии, на разных светских раутах и афтерпати, не говоря уже о том, что частенько успешные премьеры заканчивались именно совместными гуляниями. Вот только обыкновенно для подобных мероприятий их команда полностью арендовала все залы, и вокруг не было чужаков. Сейчас же балетмейстер Чу оказался застигнут врасплох количеством людей вокруг: казалось, на этом заведении в этот вечер свет сошелся клином, и все, кому не спалось, решили отправиться именно сюда. Мо Вэйюй неожиданно крепко сжал пальцы на запястье Ваньнина — как будто опасался, что тот сбежит. Даже сквозь тонкую прохладную ткань рубашки прикосновение обожгло. Чу бросил на юношу вопросительный взгляд, но тут же вспомнил, что из-за темных очков испепеляющие взгляды больше не действуют, а потому вслух сказал: — Это лишнее. Я неплохо знаю это место, так что не потеряюсь. — Тогда как насчет vip-зоны? — Вэйюй усмехнулся. — Оттуда лучше видно шоу, и, к тому же, я попросил кое-кого занять для уважаемого балетмейстера место… — Отлично, — Ваньнин растянул губы в абсолютно неискренней улыбке, в которой сквозило раздражение. — У меня есть ноги, и я могу дойти самостоятельно. Мо Вэйюй, тебе нужно готовиться к выступлению. Ты должен идти. Но Вэйюй, похоже, и не думал отпускать его руку. — А?!.. Из-за громкой музыки я ничего не слышу! — выкрикнул он, а затем потащил Ваньнина по кованой лестнице на второй этаж, к небольшому vip-боксу, скрытому за высокой перегородкой-экраном. Ваньнину оставалось только последовать за ним. К счастью, идя впереди, Вэйюй заставлял толпу расступиться, так что балетмейстер чувствовал себя в прямом и переносном смысле под защитой. Он был буквально спасен от толчеи, перспектива которой буквально минуту назад приводила его в отчаяние. Впрочем, стоило им войти в vip-бокс, как оказалось, что тем, кого Вэйюй попросил «занять место», был Ши Мэй… Притом Ши Минцзин, казалось, был тоже крайне удивлен увидеть балетмейстера Чу в клубе. Какие-то несколько секунд оба в шоке смотрели друг на друга. — Ши Мэй, проследи, чтобы балетмейстер Чу не заскучал пока я выступаю? — попросил Вэйюй. — ...да, — Ши Минцзин открыл, было, рот, чтобы сказать что-то еще — и тут же закрыл его, поскольку в следующее мгновение они с Ваньнином остались вдвоем. — Добрый вечер, — поприветствовал Ши Минцзина Ваньнин, пытаясь сгладить до неприличия неловкую ситуацию. — Балетмейстер Чу, — Ши Мэй почтительно склонил голову, а затем указал на место на диване за столиком. — Садитесь. Мо Ж… Вэйюй… он… он попросил меня присмотреть за Вами. Хотите, закажем что-нибудь? — Ши Мэй, — Ваньнин вздохнул, радуясь, что его лицо наполовину скрыто темными очками и прочесть его выражение сложно. — Пожалуйста, не беспокойся так сильно. Мо Вэйюй пригласил меня посмотреть шоу, и я согласился, потому что мне стало любопытно. Я собираюсь уйти как только Вэйюй вернется, так что не стану вам… мешать. — А?! — Ши Мэй уставился на балетмейстера так, словно тот только что сказал нечто дикое, а затем его точеное нежное лицо густо покраснело. — Балетмейстер Чу, Вы все не так поняли. Я… у меня есть парень. Я… — он замялся, краснея еще сильнее. — Я все понимаю, — с нажимом произнес Ваньнин, искренне надеясь, что разговор будет на том исчерпан. — Но… — Ши Мэй снова попытался объясниться, потому что внезапно понял, откуда у балетмейстера могли возникнуть подобные мысли. — Но тогда в машине это было только чтобы… — Каким образом меня это должно касаться? — Ваньнин прищурился, глядя в упор на Ши Мэя. — Я просил мне что-то объяснять? Я спрашивал о чем-то? Он и сам не понял, в какой момент хладнокровие его окончательно подвело. Он совсем не собирался отчитывать Ши Минцзина — по сути, он должен был бы радоваться, что этот прекрасный нежный юноша не был таким сломленным, как он сам. Это означало, что хотя бы у одного из них есть возможность строить отношения и жить полноценно после всего, что произошло. Вот только радости совсем не было, а во рту отчетливо чувствовался кислый вкус уксуса… «Почему я так реагирую?..» Ваньнин заставил себя остановиться, а затем тихо проговорил: — Прошу прощения. Это действительно не моё дело. Я с удовольствием бы выпил «Цветы груши»... — Хорошо, балетмейстер Чу… — Ши Мэй кивнул, а затем бросил на Ваньнина любопытный взгляд из-под темных пушистых ресниц прежде чем пролистать алкогольное меню и сделать заказ. Спустя несколько секунд он внезапно сказал: — Я, признаюсь, был удивлен Вас увидеть, потому что Мо Ж… Вэйюй… он очень редко специально приглашает кого-либо на свои шоу. К тому же, он собирался временно взять паузу — но затем сегодня утром буквально сбился с ног для того, чтобы все организовать. На самом деле, никто не успел даже напечатать афиши — клуб только к полудню разместил информацию о его выступлении у себя в соцсетях… — он на мгновение задумался. — Я подумал, что человек, для которого он всё это делает, должно быть, ему небезразличен… Ваньнин смерил Ши Минцзина пристальным взглядом, решив промолчать. «Ши Минцзин!!, — хотелось крикнуть ему, — Ты совсем ослеп, что ли?! Человек, для которого Вэйюй все это устроил — несомненно, ты сам!!! Он просто пытается впечатлить тебя!!!» Ши Мэй тихо вздохнул, решив, что Ваньнин действительно не хочет поддерживать эту тему. А затем мягко поинтересовался: — На следующей неделе Вы вернетесь на репетиции? — Да, — Ваньнин кивнул, благодарный, что наконец-то они оба нашли безопасную тему, не касающуюся ни самого Вэйюя, ни чего-либо, что Вэйюй делал или не делал. — К сожалению, Хуайцзуй настаивает, чтобы я уделил внимание своей партии и отказался от постановок других сцен — но, безусловно, я буду на репетициях с понедельника. — Хуайцзуй прав — балетмейстер Чу, Вам необходимо беречь себя, — кивнул Ши Мэй, и в его взгляде проскользнуло что-то странное, похожее на сожаление. — Если я могу сделать для Вас хоть что-нибудь, только скажите мне об этом. Я… всегда рядом. И готов помочь. — Спасибо, — Ваньнин неловко усмехнулся краешками губ. — Все хорошо. Пожалуйста, не беспокойся обо мне. — Мо Вэйюй… он… — тут же завел старую песню Ши Минцзин. Он словно пытался что-то донести до балетмейстера, но не знал, как это правильно сделать. — Пожалуйста, будьте с ним осторожней. Он… хороший человек, но иногда... сам себя не понимает. Однажды он допустил огромную ошибку, и теперь… боюсь, он сам не знает, что творит… Я опасаюсь, что он может зайти... слишком далеко... Чу Ваньнин нахмурился. — Ши Мэй, как давно ты с ним знаком? — наконец, решился спросить он. — Мы какое-то время совместно занимались в балетной школе, — уклончиво ответил Ши Минцзин, почему-то отводя глаза. — До того, как ты занимался в моей группе? После? — допытывался Ваньнин, хмурясь все сильнее. Его лицо неожиданно побледнело, но в полумраке заметить это было бы сложно. Но Ши Мэй молчал, и только внимательно смотрел на Ваньнина, как будто надеясь, что тот отступит — или что-то поймет. — Я не хочу Вас обманывать, балетмейстер Чу, — вздохнул он после затянувшейся паузы. — Вы ведь не просто так спрашиваете о нем, правда?.. Ваньнин поджал губы. Он молчал, потому что не знал, что на это ответить. Догадывался ли он? Сходство между Мо Вэйюем и его учеником Мо Жанем было… пугающим. Настолько, что иногда у него шел мороз по коже. Вэйюй был выше ростом, более мускулистым, поджарым. Его лицо не было по-мальчишески нежным, черты были даже несколько грубоваты — а голос звучал глубоко, и даже хрипло… Он одновременно был похож на Мо Жаня, и не был, словно знакомый незнакомец. Вот только Мо Жаню в момент их последней встречи было… пятнадцать? Шестнадцать? За прошедшие шесть лет он вполне мог прибавить в росте и мускулатуре. Но эти глаза… эти глаза заставили Ваньнина усомниться, все ли хорошо у него с рассудком, когда он впервые их увидел. Их он узнал мгновенно — вот только сознательно заставил себя поверить, что обознался. Потому что, если бы Мо Жань и Мо Вэйюй были одним и тем же человеком, он не знал бы, куда бежать… Ши Минцзин продолжал пристально смотреть на него, а официант уже успел принести им на стол напитки. Чу Ваньнин молча взял бокал и опрокинул его в рот, чувствуя, что ему сейчас жизненно необходимо напиться. Когда горло обожгло алкоголем и его руки перестали наконец дрожать, он тихо сказал: — Мо Жань не хотел, чтобы я узнал его, и подговорил тебя на это притворство. Я понимаю. Но, пока он участвует в постановке, он — ведущий артист, и остальное меня не должно волновать. Какими бы ни были его причины. Он больше не мой ученик, и прошлое должно оставаться в прошлом, — он отпил еще один большой глоток грушевого вина. — Спасибо за предупреждение. Но мне действительно всё равно... В этот момент лазерный свет замерцал над сценой, и раздалась тягучая, пульсирующая музыка, в которой мгновенно утонули хлопки и крики веселящихся на танцполе и нижнем ярусе людей. Чу Ваньнин с абсолютно потерянным видом взглянул вниз, отпивая вино — да так и застыл на месте с бокалом в руке. Над платформой, словно парящей в клубах густого пара, взметнулись два длинных шелковых полотна ярко-красного цвета. В то же мгновение над небольшой импровизированной сценой пошел искусственный дождь. Крупные капли падали вниз, отражая сияние прожекторов словно тысячи крошечных призм. Из густого тумана, отливающего пурпурным, показалась фигура мужчины, облаченного в простую обтягивающую черную майку-борцовку и тайтсы. Его волнистые темные волосы были плотно скреплены на затылке в небрежный высокий хвост, а глаза — плотно завязаны ярко-алой шелковой повязкой в цвет воздушных полотен... Ваньнин застыл на месте, не в силах пошевелиться. Он внезапно осознал, что Мо Жань собирается исполнять трюки вслепую — и к горлу подступил ком. Высота полотен была ужасающей — около нескольких десятков метров над сценой. Чу подозревал, что Мо Жань выбрал этот клуб не случайно: здание насчитывало несколько этажей вверх и было переоборудовано из старого заводского цеха. Место, где была оборудована платформа сцены, просматривалось с каждого этажа, представляя собой своеобразный широкий колодец, окруженный ярусами — обустройство было идеальным для исполнения трюков на высоте. Морально он был готов к чему-то подобному — но и подумать не мог, что его бывший ученик решит проделывать всё это с завязанными глазами… Пальцы Чу судорожно сжались на бокале. Ему внезапно захотелось встать и уйти прямо сейчас. То, что собирался делать Мо Жань, было крайне опасно — к тому же, он был уверен, что юноша вообще не репетировал, раз решил выступать только сегодня утром. «Что, если с ним что-нибудь случится?!» Балетмейстер Чу сцепил зубы. Он не знал, как поступить, поскольку было бы ужасно вот так просто сбежать прямо сейчас, не дожидаясь конца. В конце концов, Мо Жань с какой-то стати позвал его именно ради этого своего шоу, и даже заставил Ши Мэя составлять ему компанию. И, все же, сердце продолжало колотиться словно безумное, сжимаясь от ужаса. Смотреть акробатические трюки на ютубе было одним, а видеть все это вживую, зная, что человек перед тобой — твой бывший ученик... балетмейстер на мгновение зажмурился, пытаясь найти в себе силы отрешиться от происходящего. В конце концов, именно он когда-то подал Мо Жаню абсолютно дурацкую идею с танцем вслепую — так кого теперь стоило винить в том, что этот идиот так вдохновился этой мыслью?!.. Между тем, Мо Жань сделал несколько быстрых наземных трюков с разворотами, а затем в несколько раз обернул вокруг своих предплечий алые полотна — и завис в воздухе на руках, паря на полуметровой высоте над платформой. Полотна продолжали скручиваться в жгуты вокруг его рук и ног в причудливые обороты, позволяя ему балансировать на весу в самых невообразимых растяжках и позах. Искусственный дождь лился на него стремительным потоком, и сверкающие капли то и дело рассыпались подобно снопам искр от каждого движения. Между тем, он взбирался все выше — и в какой-то момент оказался практически под самым потолком… а затем резко отпустил руки, и остался балансировать в поперечном шпагате, удерживаясь лишь за счет плотно обвивающих его голени и щиколотки колец ткани… Толпа внизу взорвалась аплодисментами и восторженными криками, буквально заглушая музыку. Ваньнин же лишь крепче вцепился в край стола — так, что на бледных руках вздулись вены. Он боялся выдохнуть. Ему казалось, что еще секунда, и Мо Жань просто сорвется вниз и разобьется. Нет, он не мог на это смотреть. Просто. Не. Мог! Он закрыл лицо руками, а затем резко поднялся с места с твердым намерением покинуть клуб прямо сейчас. Все эти трюки были сплошным безумием: платформа была скользкой из-за воды, и на ней не было ничего, что бы смягчило падение. Ши Мэй также поднялся с места, бросая на Ваньнина встревоженный взгляд, мгновенно замечая практически пепельное выражение лица мужчины. — Балетмейстер Чу, прошу, останьтесь… — его тонкая изящная ладонь легла на плечо Ваньнина, удерживая его на месте. — То, что он делает… немыслимо!!! — вскинулся Ваньнин. — Он рискует жизнью! Там нет ни строп, ни страховки — ничего!!! Как ты… как ты можешь сидеть и просто смотреть на всё это?!! — он сам не заметил, как перешел на крик. К счастью, громкая музыка заглушала его резкие слова, а их бокс был относительно уединен, так что посторонние не могли слышать его вспышку гнева. — Балетмейстер Чу… — Ши Минцзин вздохнул, пристально глядя на Ваньнина. — Он точно знает, что делает. И он не поймет, если Вы уйдете. Ваньнин дернулся от этих слов, как если бы Ши Мэй нанес ему удар в самое сердце. Он и сам понимал, как странно выглядит его слишком резкая реакция — но неконтролируемый страх за жизнь своего бывшего ученика буквально лишил его последних остатков разума. «Подумать только! Этот совершенно безумный молодой человек, балансирующий под потолком в десяти метрах от платформы — мой бывший ученик!!! — билась в голове судорожная мысль. — Что могло заставить его начать заниматься чем-то настолько опасным?!..» Но невысказанный вслух вопрос оставался без ответа, а Мо Жань действительно выглядел весьма уверенно, балансируя на длинных шелковых полотнах ткани. Он то резко соскальзывал вниз, одним рывком разматывая вокруг себя ткань, то снова взбирался на высоту — и в этот момент красные жгуты опоясывали его бедра, опутывали щиколотки, запястья и предплечья плотными слоями, напоминая некую небрежную версию шибари... Ваньнин прищурился, неожиданно поймав себя на мысли, что, несмотря на внутренний ужас, он не может отвести глаз от поистине потрясающего зрелища. Мо Жань мастерски играл с полотнами ткани на своем теле, и игры эти напоминали весьма волнующие сцены эротического связывания, будоража воображение… Ваньнин до крови прикусил губу, заставляя себя прекратить даже думать в этом направлении. «Да что со мной, в конце концов, не так?!» Вдруг он почувствовал себя настолько возбужденным, что ему физически стало некомфортно. Как будто весь шок, пережитый им менее минуты назад, внезапно обострил его чувства до предела, искажая восприятие… Ваньнин буквально прижался лбом к прохладному стеклу бокала. Его лицо пылало. Во рту появился тягучий металлический привкус крови от прокушенной губы. Он на мгновение прикрыл глаза — пытаясь выровнять дыхание. В это же мгновение Мо Жань резко отпустил шелковое полотно, выполняя головокружительный «обрыв» вниз, проворачиваясь в воздухе более шести раз подряд на невообразимой скорости. Лишь в метре от платформы его руки снова оказались сплетены в одно целое алой тканью — и он завис над землей в пульсирующем свете лазеров. Музыка замерла, а пораженная толпа буквально обезумела от впечатляющего падения, надрывно выкрикивая имя Мо Вэйюя, скандируя его словно божественную мантру. — Вэйюй! Вэйюй! Вэйюй!!! — восторженные крики буквально сотрясали стены здания. Чу Ваньнин на какое-то мгновение был оглушен происходящим. Он не мог сдвинуться с места — не то, что хоть как-то реагировать. Ши Мэй же подхватил радостные возгласы, неистово хлопая в ладоши. На эмоциях он даже попытался обнять Ваньнина — но тот, наконец придя в себя, резко шарахнулся в сторону. Его взгляд запоздало метнулся к платформе — и дыхание перехватило, потому что Мо Жань уже стянул с глаз повязку, и его лицо, залитое пурпурным свечением лазеров, было обращено прямо к Ваньнину. Их взгляды встретились — и балетмейстер вдруг почувствовал себя в ловушке этих мерцающих странными эмоциями глаз. Он словно прирос к месту, не понимая, что происходит, и почему по телу разливается дурманящая слабость, от которой буквально подкашиваются колени… Мо Жань продолжал смотреть на него еще пару секунд этим непонятным взглядом, а затем вдруг улыбнулся, опуская голову. В следующее мгновение его уже не было на платформе… *** ...Балетмейстеру потребовалось несколько минут чтобы прийти в себя. Он не взялся бы сосчитать, сколько раз его сердце буквально останавливалось за этот вечер по совершенно разным причинам. Он покинул Ши Мэя почти сразу, предпочитая спасаться бегством, пока это было возможно. К счастью, очереди в уборную не было, так что он без проблем смог закрыться в ней — а затем с абсолютно растерянным видом прижался спиной к двери и едва не взвыл, отвешивая себе пощечину. «Что ЭТО только что было?!!» Он как в трансе подошел к умывальнику и плеснул ледяной водой себе в лицо, а затем пристально вгляделся в собственное отражение. Молодой мужчина перед ним выглядел раскрасневшимся и испуганным, зрачки были расширены несмотря на яркое освещение… Ваньнин со вздохом опустил глаза, в ужасе осознавая, что в таком состоянии ему не стоит возвращаться обратно в vip-бокс. Он еще не был пьян и отдавал себе отчет в том, что именно с ним происходит. У него твёрдо стояло… и проблема, совершенно очевидно, была в его извращенной фантазии, потому что иначе объяснить, как его могут привлекать сцены, где его бывший ученик, рискуя своей жизнью, вытворяет все эти трюки на шелковых полотнах, он не мог. «Ради всего святого, это ведь Мо Жань!!!» Его Мо Жань, который словно беспечный щенок носился перед ним шесть лет назад, пытаясь накормить своего учителя конфетами и осыпать подарками… Мо Жань, которого Ваньнин прогнал взашей, потому что в какой-то момент у него случился нервный срыв… Тот самый Мо Жань!!! Ваньнин снова плеснул себе в лицо ледяной водой, окончательно обретая уверенность в том, что сходит с ума. Ему стоило бы держаться подальше от своего бывшего ученика — и он держался бы, если бы тот не затеял всю эту игру в «давай притворимся, что друг друга не знаем». И Ваньнин ведь и правда в какой-то момент наивно поверил, что Мо Вэйюй и Мо Жань — разные люди!!! Да, он был настолько отчаявшимся… ...Неожиданно телефон в кармане джинсов завибрировал — и Ваньнин спохватился. Ему пришло сообщение от Мо Вэйюя: «Куда пропал мой Ваньнин? :)» Балетмейстер протер глаза, а затем несколько раз моргнул, пытаясь вырваться из этого наваждения. Слова «мой» в сочетании с его именем выглядели… как минимум, неподобающе. Он смутно вспомнил, что сам позволил Мо Жаню называть себя на «ты» и по имени. Того, похоже, просить дважды не приходилось… Ваньнин дрожащими пальцами попробовал набрать ответ, но ничего не выходило. Он не знал, что на ЭТО можно вообще ответить! Попросить не называть его по имени таким двусмысленным образом? Ответить, что у него появились срочные дела, и пришлось уйти — проигнорировав это дурацкое насмешливое обращение?! Промучившись несколько минут, в итоге он решил сбежать, ничего не отвечая. Вызвал такси, и, прислонившись к двери уборной, стал ждать, когда за ним приедет машина. По правде говоря, он боялся даже выглянуть наружу, справедливо опасаясь, что столкнется с Мо Жанем — и не сможет как следует сыграть свою роль незнакомца. Лоб покрылся холодной испариной, а пальцы все еще дрожали, едва не роняя скользкий корпус телефона. В чувства его привел только внезапно засветившийся экран. Мо Жань, видимо, не стал ждать, пока он ответит, и решил набрать его… Ваньнин молча уставился на свой собственный телефон словно впервые его видел. Спустя несколько секунд он все-таки решился принять вызов: — Да? — Я стою прямо за дверью, — Мо Жань не стал вдаваться в подробности, за какой именно дверью он стоит — это и так было понятно. Ваньнин вздохнул, пытаясь найти в себе силы объясниться, но в голове было как назло совершенно пусто. Немного помолчав, он спросил: — И давно ты там стоишь? — Достаточно давно, — усмехнулся Мо Жань. — У тебя всё в порядке? Я переживал, что тебе могло стать хуже… — Пустяки, — Ваньнин наконец смог немного расслабиться. — Я просто собирался немного раньше уйти, только и всего. Не хотел мешать вам с Ши Мэем развлекаться. На другом конце повисла странная, жутковатая тишина, которая длилась, наверное, около минуты. Ваньнин даже, было, решил, что Мо Жань посчитал его ответ официальным разрешением окончить разговор, и просто забыл завершить звонок. Но в этот момент Мо Жань тихо проговорил: — Я все еще жду. — …... — Ваньнин вперил испепеляющий взгляд в дверь. Похоже, ему все-таки следовало выйти и официально попрощаться с Мо Жанем и Ши Мэем, чтобы эти двое не переживали о нем. С тихим вздохом он провернул ручку — и в следующее мгновение перед ним возник Мо Жань. Выражение лица у юноши было весьма странное: он не то улыбался, не то пожирал Ваньнина пристальным взглядом, от которого почему-то хотелось укрыться, плотнее запахнув полы плаща. Одна секунда — и его ладонь крепко обхватила запястье балетмейстера Чу, и он потянул Ваньнина в сторону выхода. Встретив недоумевающий взгляд Чу, он объяснился: — Ты сам только что говорил, что хочешь уйти пораньше. Я отвезу тебя обратно домой. — А… — протянул балетмейстер Чу, едва поспевая за Вэйюем. — Это совсем не обязательно... я уже вызвал такси. — Мне не интересен Ши Мэй, — оборвал Ваньнина Мо Жань, останавливаясь у своей машины и распахивая дверцу переднего сидения перед мужчиной. — К тому же, это я приглашал тебя — и потому только я отвечаю за то, чтобы ты без проблем добрался домой. Пожалуйста… позволь мне позаботиться о тебе. Ваньнин резко развернулся к Мо Жаню, не выдержав. Впрочем, он вовсе не ожидал, что в этот момент юноша окажется от него так близко: он едва ли не навис над Ваньнином, блокируя любые пути отступления. От его тела волнами исходило тепло — и уже знакомый аромат полевых трав и кружащего голову абсента. Вдохнув этот пряный, волнующий запах, Ваньнин внезапно почувствовал, как теряет всю свою решимость. В голове пронеслось: «Почему он так настаивает?..» Закусив губу, он несколько секунд неотрывно смотрел на Мо Жаня сквозь темные стекла очков, которые успел надеть по пути из клуба. Неожиданно лицо Мо Жаня приблизилось к его уху, и, щекотнув теплым потоком дыхания, он прошептал: — Ну же, что не так? Мы ведь условились, что будем друзьями — разве друзья не заботятся друг о друге?.. Ваньнин отпрянул, чувствуя, как по спине проходит легкая дрожь. Похоже, Мо Жань решил, что вторгаться в его личное пространство — нормально, и потому больше не церемонился. Впрочем, отступать дальше было уже некуда, потому что за спиной была машина Мо Жаня. Юноша, скорее всего, ждал, пока Ваньнин сядет на место — а потому балетмейстер решительно забрался на сидение, избегая даже бросить лишний взгляд в сторону своего бывшего ученика. Ему было откровенно некомфортно от подобной близости, от развязного поведения юноши и его нагловатой манеры вести себя, но единственным разумным способом остановить все это без рукоприкладства и грубости, было сесть в машину и поскорее добраться домой. Слишком много в этот день всего произошло, так что сил искать правильные слова или спорить просто не оставалось. Мо Жань расплылся в довольной улыбке, заметив, что Ваньнин не стал с ним спорить, и, захлопнув за Ваньнином дверцу, сел за руль. От него также не ускользнуло, что Ваньнин каким-то немыслимым образом уже успел так скоро пристегнуться...