Плотоядное животное//The Carnivore

      Всё твоё тело болит, когда ты идёшь через тускло освещённую парковку. Ещё одна ночь напряженной работы. Но тебе нравится это ощущение. Тебе нравится просыпаться по утрам с ноющими мышцами, требующими отдыха.       Сегодняшний вечер прошел не очень хорошо. В середине твоего выступления отключилось электричество. Дождя не было, но люди подозревали, что молния попала в несколько линий электропередач. Что бы это ни было, оно прервало твоё шоу.       Кроме того, у тебя было не так уж много клиентов. Количество чаевых за день оказалось невелико. Ты предполагаешь, что это потому, что сегодня состоялся гей-прайд. Большинство людей либо присоединяются к параду, либо остаются дома, чтобы не видеть его.       Ты вздыхаешь и прячешь ключи от машины в карман. Сейчас раннее утро. Тебе не терпится пойти домой и наконец-то поспать. У тебя завтра занятия. Ты просто надеешься, что не уснёшь посреди лекции, как это было сегодня.       Парковка пуста. Ночной клуб уже закрылся, и большинство людей ушли. Осталось только несколько машин, большинство из которых принадлежат твоим коллегам. Ты обдумываешь своё расписание до конца недели. Завтра и в пятницу у тебя занятия, а в субботу вечером ты работаешь. К счастью, в воскресенье у тебя выходной. Ты сможешь просто отдохнуть и расслабиться.       Если бы не тихое ворчание, ты, вероятно, прошла бы мимо, но внезапный звук заставляет тебя остановиться и оглянуться. Твоё тело напрягается из-за тревоги. Большинство людей, которые бродят по улицам в этот час, до добра не доведут.       Ты видишь что-то в тени, сгорбленную фигуру, и хмуришься. Кто-то потерял сознание на парковке? Ну тогда ничего нового. Почти ежедневно вышибалы выгоняют людей, которые слишком пьяны, чтобы они никому не мешали, и иногда такие люди даже не могут понять, как вызвать себе такси, и поэтому просто теряют сознание.       Ты подходишь с осторожностью. Тем не менее, это всё ещё может быть кто-то притворяющийся, что он без сознания, просто чтобы схватить и напасть на тебя, когда ты подойдёшь достаточно близко.       Но человек не двигается, когда ты приближаешься к нему.       Ты становишься на колени перед ним, будучи готовой в любой момент убежать, и смотришь.       Он лежит на бетоне на спине, положив голову на край тротуара. Кажется, без сознания. Можно подумать, что ему чуть за тридцать. Чёрные волосы падают на закрытые глаза, а ровный ритм его дыхания показывает, что он жив. Но не это привлекло твоё внимание и заинтересовало.       Одежда, в которой он был, была очень странной. На нём зелёная накидка поверх коричневой куртки. Под ней простая белая рубашка. Узкие брюки и сапоги до колен. А вокруг груди и бёдер кожаные ремни.       Ты на мгновение задумываешься. Похоже на какой-то военный наряд. Ты видела такой же на гей-прайде, хотя, может, и не на этом. Вероятно, он присутствовал на параде в костюме Тома оф Финлянд*, слишком напился и потерял сознание.       Ты подумываешь оставить его там, но знаешь, что в этом районе действует несколько опасных банд. А этот парень буквально умоляет, чтобы его ограбили.       — Эй, — ты хватаешь его за плечи и слегка встряхиваешь.       Он не реагирует. Вот и всё, ага?       Ты смотришь на его одежду и размышляешь, есть ли у него сотовый. Может быть, тебе удастся дозвониться кому-нибудь, кто смог бы его забрать.       Ты похлопываешь его по груди, но на куртке, кажется, нет карманов. Ты двигаешься вниз по его животу к бёдрам. Скользишь руками по нему в поисках телефона, но его, кажется, нет. Но прежде чем ты успеваешь провести тщательную проверку, тебя останавливает быстрая хватка его руки, взявшей тебя за запястье.       Ты поднимаешь взгляд. Незнакомец уже проснулся и теперь смотрит на тебя своим острым взглядом. Глаза тёмно-серые, почти чёрные.       — Что ты делаешь? — спрашивает он ровным, холодным голосом. То, как он говорит, кажется немного странным, то, как он вытягивает слоги. Это почти напоминает тебе те старые шекспировские пьесы, которые ты была вынуждена смотреть в средней школе.       — Если у тебя есть время, чтобы щупать меня, то ты должна… — его голос затихает, когда он оглядывается. Глаза слегка расширяются, и он резко садится. Ты вырываешь запястье из его хватки и встаёшь на ноги.       — Хорошо, что ты очнулся. Я бы посоветовала тебе вернуться домой, пока кто-нибудь не решил тебя ограбить, — говоришь ты ему, теперь уже немного настороженно, и потираешь запястье. Он очень сильный, каким не кажется на первый взгляд. Ты поворачиваешься, чтобы уйти.       Ты успеваешь добраться до своей машины прежде, чем он окликает тебя.       — Эй, мелкая, — командным голосом окликает он. Ты поворачиваешься к нему и поднимаешь бровь. Он уже стоит на ногах, хмуро озираясь по сторонам. Осматривает своё тело, потом снова оглядывается, словно что-то ищет.       — Что, чёрт возьми, здесь происходит? — резко спрашивает он. Он выглядит смущённым, но его каменное и отрешенное лицо навевает страх.       — Ты слишком много выпил на прайде и потерял сознание прямо на этой стоянке, — даешь ты ему наиболее вероятное объяснение. Он хмурится.       — Гордость? ** — повторяет он.       Неужели он действительно так пьян? С другой стороны, его поведение вовсе не кажется таким, как бывает у пьяных. Он не раскачивается там, где стоит, и его глаза ясны, когда он смотрит на тебя.       — Ну, знаешь, этот ежегодный парад для поддержки гей-культуры, — небрежно объясняешь ты. Он хмурится ещё больше.       — Гей-культура? Я понятия не имею, о чём ты говоришь.       — Я предположила, что именно там ты демонстрировал свой наряд, — ты прислоняешься к капоту своей машины и скрещиваешь руки на груди.       — Мой наряд? Ты не знаешь, что это? — спрашивает он тебя. Его глаза стараются оставаться спокойными и невозмутимыми, но ты видишь, что он начинает беспокоиться. Замечаешь, что он дышит немного быстрее, чем обычно.       — Извини, я действительно не узнаю твой косплей, — извиняешься ты. Его глаза расширяются. Он так расстроен из-за того, что ты не можешь узнать его костюм с гей-прайда?       Но ты немного расслабляешься, когда прислоняешься к своей машине. Он не приближается к тебе. Не кажется опасным. Или даже пьяным. Может, у него просто нарколепсия***, и он заснул прямо на стоянке.       — Где именно я нахожусь? — спрашивает он и складывает руки. Снова оглядывается по сторонам, словно желая убедиться, что за последние несколько секунд обстановка не изменилась.       — Ты стоишь перед ночным клубом «Гарта». 16-я Сидар-стрит, — объясняешь ты. Слова, кажется, ни о чём ему не говорят, он выглядит ещё более смущенным.       — Сколько сейчас времени? — спрашивает он.       — Примерно четыре утра. Сегодня двадцать первое июня.       — Какой год? — резко спрашивает он.       — Год? — ты бросаешь на него озадаченный взгляд. — Две тысячи восемнадцатый.       Мужчина долго молчит. Его глаза снова бегают по сторонам, словно он ищет что-то знакомое. Наконец он невесело усмехается над самим собой.       — Понимаю. Может быть, я окончательно сошел с ума, — мрачно фыркает он про себя. Снова переводит взгляд на тебя. — Две тысячи восемнадцатый говоришь… Возможно, это самая нелепая вещь, которую я когда-либо слышал.       Он делает паузу.       — Но, похоже, у меня нет другого выбора, кроме как поверить тебе.       Ты хмуришься и смотришь на него. Он прав. То, что он говорит, не имеет никакого смысла. То, что он говорит, действительно звучит безумно. Может быть, ему нужна срочная психиатрическая помощь? Может, вызвать «скорую»?       — Ты помнишь свой домашний адрес? — некоторое время он смотрит на тебя, явно обдумывая варианты. Наконец он отрицательно качает головой.       — Я ничего не помню, — признается он, хотя слова звучат скорее расчётливо, нежели искренне.       — Тогда, может, мне вызвать тебе «скорую»? Или, может быть, полицию?       — Полицию? — спрашивает он и замолкает на некоторое время, чтобы ещё раз всё обдумать. На его лице появляется хмурое выражение, когда он отводит взгляд.       — Если они хоть немного похожи на полицию, которую я знаю, то это принесёт больше вреда, чем пользы, — бормочет он себе под нос. — Но, возможно, у меня нет другого выбора.       Полиция, которую он знает? О чём он говорит?       То, что он говорит, очень странно. А ещё этот его странный наряд и факт того, что у него, кажется, даже нет мобильного телефона.       Ты лихорадочно думаешь, пытаясь найти объяснение этой странной ситуации, в которую сейчас попала. Тогда, наконец, ты находишь зацепку, которая имела бы место быть.       — Ты беженец? Нелегальный иммигрант? — спрашивает. Неужели он не хочет привлекать полицию, потому что знает, что его депортируют?       Твоё лицо мрачнеет от мыслей об этом. Ты слышала разные истории о беженцах, которых отправляют на родину, а потом пытают или убивают.       Мужчина на мгновение задумывается, а потом кивает.       — Совершенно верно. Я беженец. Но я ничего не могу вспомнить о месте, из которого я пришел, — и всё же что-то в его словах тебе не нравится. В его голосе нет искренности. Он всё ещё смущен, но пытается скрыть это под холодным выражением лица.       Ты смотришь ему в лицо. Ты не очень хорошо разбираешься в этническом профилировании, но он не выглядит так, будто приехал из Африки или Ближнего Востока. И ещё он говорит на твоём языке. Может быть, со странной интонацией, но это не был акцент, это больше похоже на диалект.       — Так что, пожалуйста, не звони в полицию, — просит он и скрещивает руки на груди. — Или в эту амбу-штуку****.       — Ты имеешь в виду скорую? — удивлённо спрашиваешь ты. Он не знает, что такое «скорая помощь»? Есть ли такая страна вообще, в которой их нет?       Он замечает твой ошеломлённый взгляд.       — Смотри. Я ничего не помню. Не помню, откуда я родом, и ничего о том, как тут всё устроено. Всё, что я помню, это то, что я беженец и не могу попасться.       — Ничего не можешь вспомнить? Ты хочешь сказать, что даже не помнишь, что такое «скорая помощь»?       — Именно, — он стоит неподвижно, оценивая твою реакцию.       Это оказалось намного сложнее, чем ты думала вначале.       Может не следует это делать? Он не хочет, чтобы ты втягивали чиновников в эту ситуацию из-за страха депортации, и ты не можете оставить его здесь слоняться в одиночестве. Ты вздыхаешь и проклинаешь себя. Чёртово добродушное отношение.       — Садись, — говоришь ты и жестом указываешь на свою машину. Достаёшь ключи от неё и открываешь двери. Он настороженно смотрит на автомобиль.       — Ты не помнишь, что это такое? — спрашиваешь. Он отрицательно качает головой. Ты стонешь и открываешь пассажирскую дверь.       — Это машина. На них ездят, чтобы добраться из пункта А в пункт Б.       — Куда ты собираешься меня отвезти? — спрашивает он и прищуривается. К машине не подходит.       — Ко мне домой. По крайней мере, на сегодня. Завтра я придумаю, что с тобой делать, — говоришь ты ему. Уже слишком поздно. Ты могла бы просто оставить его здесь, но ты знаешь, что если бы прочитала в завтрашней газете, что его убили, потому что он забрёл не в ту часть города, то почувствовала бы себя виноватой.       — Я не нуждаюсь в твоей помощи, — объявляет мужчина и цокает языком. — Я справлюсь сам.       — Ты ничего не знаешь об этом городе. И даже не помнишь, что такое машины. Я не хочу узнать потом, что тебя убили, и понимать, что это частично и моя вина.       — Меня не убьют, — говорит он совершенно серьёзно. Даже самоуверенно. Ты смотришь на его наряд и поджимаешь губы.       — У тебя вообще есть деньги? — спрашиваешь. Он беспечно качает головой. Ты вздыхаешь.       — У меня сейчас нет времени рассуждать с тобой. Тебе нужно место для сна, и я достаточно доверяю своей интуиции, чтобы позволить тебе остаться. Ты не похож на человека, который задушит меня во сне. Без денег единственный выход — спать на улице. Или ты предпочёл бы, чтобы я отвезла тебя в приют для бездомных?       Он переводит взгляд с тебя на машину и обратно, взвешивая варианты. Словно в подтверждение твоих слов, в ночи эхом отдаётся пара выстрелов. Должно быть, очередной спор между бандами. Звуки, кажется, заставляют его быстрее принять решение, когда он, наконец, идет к машине.       Ты забираешься на водительское сидение и пристегиваешь ремень. Он садится на пассажирское и захлопывает за собой дверцу. Ты поворачиваешь ключ в замке, и двигатель плавно заводится. Поворачиваешься и смотришь на него. Он сидит совершенно неподвижно, его плечи напряжены. Похоже, он действительно не помнит, что это такое.       — В чём дело? — спрашивает он и поворачивается, чтобы бросить на тебя холодный взгляд, будто обвиняет тебя в неудачно сложившейся против него ситуации. Ты смотришь на него несколько секунд, потом вздыхаешь и протягиваешь руку вперёд. Берёшь ремень безопасности и натягиваешь на его тело.       — Что ты делаешь? — резко спрашивает он.       — Пристегни ремень безопасности, — тупо объясняешь ты и щёлкаешь замком. Откидываешься назад. Он бросает на тебя подозрительный взгляд и проверяет ремни.       — Это мера предосторожности. Если мы попадём в аварию на машине, то они удержат тебя от выброса прямо через лобовое, — уточняете вы.       — Выброса? Эта штука движется настолько быстро? — он вдруг выглядит гораздо менее восторженным и энергичным, решив ехать с тобой. Если такое вообще возможно.       На этих словах ты слегка улыбаешься. Твой автомобиль не новый и не супер крутой и роскошный, но он прекрасно разгоняет скорость до ста шестидесяти километров в час. А мчаться ночью по автостраде — одно из твоих любимых занятий.       — Увидишь, — протягиваешь ты и выезжаешь со стоянки. Ты просто надеешься, что не ошиблась насчёт этого человека, и он действительно не собирается воспользоваться твоей добротой, чтобы в итоге причинить тебе вред.       Вы едете в полной тишине. Несколько раз, когда ты бросала взгляд на пассажирское сиденье, парень просто лениво смотрел в окно, глубоко задумавшись о чём-то. Только когда ты въехала на автостраду и нажала на газ, он обращает на тебя внимание.       — Ты уверена, что это безопасно? Я не хочу умереть, будучи раздавленным внутри этой штуки, — недовольно говорит он. Ты фыркаешь.       — Я ни разу не попадала в аварии, — отвечаешь ты и, чтобы ещё больше разозлить его, жмешь на газ сильнее. Краем глаза ты видишь, как он сжимает своё кресло, но в остальном он остаётся спокойным.       Примерно через двадцать минут вы подъезжаете к твоему дому. Ты паркуешь машину и нажимаешь на ручник, прежде чем повернуться и посмотреть на мужчину.       — Видишь? Целы и невредимы.       Он бросает на тебя слегка раздраженный взгляд и пытается отстегнуть ремень. Ты протягиваешь руку, чтобы расстегнуть пряжку, а затем делаешь то же самое для себя. Вы выходите из машины и направляетесь к зданию. Мужчина на мгновение останавливается, чтобы осмотреть окрестности, и слегка вздрагивает от звука, который издаёт твоя машина, когда ты её запираешь.       Он молчит, стоя рядом с тобой, пока вы поднимаетесь в лифте на восьмой этаж. Ты отпираешь свою квартиру и впускаешь его внутрь. Ты не рассчитывала, что сегодня придут гости, поэтому не убиралась. Твоя школьная сумка валяется на полу в коридоре рядом с кучей грязной обуви. Сбрасываешь ботинки и проходишь в гостиную. Чашка с недопитым кофе стоит на столике, несколько поношенных вещей валяются на спинке дивана. Мужчина идёт за тобой и морщит нос от твоего небольшого беспорядка.       — Я приняла душ перед уходом с работы, но ты выглядишь так, будто не мылся несколько дней, — говоришь ты ему. — Садись.       Ты указываешь на диван. Он прищуривается и осторожно отодвигает твою одежду, прежде чем сесть. Скрещивает руки и ноги.       — Какая-то свалка, — бормочет он себе под нос и неодобрительно смотрит на пустую кофейную чашку на столе. Ты закатываешь глаза и оставляешь его в покое. Кусает руку, которая его же кормит.       Ты идешь в свою спальню и начинаешь перебирать вещи в шкафу. Он невысок, но у тебя должно быть что-то, что ему подойдёт. В конце концов, ты находишь пару спортивных штанов и простую белую футболку. Берёшь их, боксёры и носки и несёшь в гостиную.       — Вот, — ты протягиваешь ему одежду. — Может, они немного растянуты, но всё же это лучше, чем ничего.       Он смотрит на одежду и тихо хмыкает.       — Насколько я могу судить, она мужская.       — Я рада, что ты можешь сказать хотя бы это, — фыркаешь ты, совершенно не впечатлённая.       — А он не рассердится? Ну, твой парень, — лениво говорит он и не делает ни малейшего движения, чтобы взять одежду. — Его женщина тащит к себе домой незнакомого мужчину и отдаёт ему его одежду.       — Тогда ему следовало дважды подумать, прежде чем тащить сюда незнакомую женщину, — холодно отвечаешь ты. — Месяц назад я вышвырнула его отсюда, а он до сих пор не пришел, чтобы забрать свои вещи. Так что, думаю, теперь они мои…       Он что-то бубнит себе под нос, выглядя теперь слегка удивлённым, а затем без лишних слов хватает одежду. Встаёт и идёт за тобой в ванную. Ты достаешь из шкафчика чистое полотенце.       — Вот, — протягиваешь ему. Прежде чем выйти, останавливаешься.       — Ты ведь понятия не имеешь, что такое душ, — понимаешь ты и поворачиваешься. Он смотрит на тебя безо всякого выражения на лице. Ты расцениваешь это как «да».       Подойдя ближе, поворачиваешь ручку крана, чтобы вода текла. Он внимательно наблюдает, а его бровь взлетает вверх. Кажется, это действительно ни о чём ему не говорит.       — Поверни эту ручку влево для горячей воды и вправо для холодной, — инструктируешь его. — А когда закончишь, просто поверни эту ручку влево, — демонстрируешь ты и выключаешь воду. Ты подходишь к шкафчику, чтобы кое-что достать.       — Вот, — ты протягиваешь ему флаконы с мужским шампунем и гелем для душа. — Используй это для волос, а это для тела.       Он берёт их, и ты поворачиваешься, чтобы выйти из комнаты. Закрываешь за собой дверь и вздыхаешь. Что же, хорошо, что вещи твоего бывшего всё ещё здесь. По крайней мере, хоть какая-то польза от него.       Ты завариваешь чай, пока мужчина принимает душ. Роешься в холодильнике и хватаешь упакованный сэндвич, который купила вчера. Держишь пари, что мужчина голоден. Ты ставишь чашку с чаем и бутерброд на кофейный столик и со вздохом садишься на диван.       Ты до сих пор понятия не имеешь, что со всем этим делать. Привела сюда этого человека, потому что тебе было его жаль. Находясь в чужой стране с амнезией, он помнит только то, что не может вернуться обратно, несмотря ни на что. Если бы его поймали в таком состоянии, с амнезией и без документов, то сразу бы депортировали. Ты должна признать, что это, конечно, подозрительно. Поскольку европейский миграционный кризис продолжается, твоя страна значительно ужесточила иммиграционное законодательство.       Ты обдумываешь его действия, учитывая обстоятельства и его странную одежду. Но что-то в этом тебе всё равно не нравится. Для человека с амнезией он ужасно спокоен. И когда он заявил, что беженец, то тщательно подумал, прежде чем сказать это. Но он выглядел совершенно потерянным, когда увидел твою машину и душ. Ты сомневаешься, что он смог бы подделать такую реакцию. А тебе, по какой-то причине, казалось, что он пытается скрыть свою неосведомлённость.       Мужчина выходит минут через двадцать. Он одет в одежду твоего бывшего, неторопливо идя в гостиную. Ты была права, вещи немного болтались на нём, но не настолько, чтобы он спотыкался о штанины брюк. Мужчина оценивающе смотрит на тебя некоторое время, пока вода капает с его волос на рубашку, прежде чем сесть на диван рядом с тобой.       — Ешь, — говоришь ты и жестом указываешь на еду, находящуюся на кофейном столике. Его глаза вспыхивают, когда он замечает чай. Он выглядит почти счастливым.       Делает глоток и замолкает.       — Неплохо, — наконец смягчается он и продолжает пить. Ты наклоняешь голову набок. Это такой комплимент от него?       — Так у тебя есть имя? — спрашиваешь ты, когда он кусает бутерброд в перерыве между чаепитием. Он не отвечает, и ты воспринимаешь это как «нет».       — Тогда, наверное, нужно дать его тебе. В детстве у меня была собака. Его звали Маурицио. Как насчёт этого? — предлагаешь ты и пытаешься добродушно улыбнуться.       Он перестаёт есть и поворачивается к тебе. Моргает пару раз, будучи явно раздраженным.       — Леви, — наконец произносит он и с невозмутимым видом снова принимается за еду. — Но это не имеет значения. Я скоро уйду. Просто не хочу больше слышать, чтобы такое нелепое имя использовалось при обращении ко мне.       — А что именно ты планируешь потом делать, Леви? — спрашиваешь ты. — У тебя ничего нет. Ни денег, ни документов, ни воспоминаний.       — Я что-нибудь придумаю, — говорит он. Похоже, он не слишком уж и волнуется. Наверное, привык находить выход из разных ситуаций.       — Но…       — Послушай, мелкая, — перебивает он тебя и ставит чашку на стол. Взгляд холодный и колючий. — Я сам могу о себе позаботиться.       — Конечно, можешь. Ты действительно способен на многое, лёжа без сознания на парковке, — фыркаешь ты. Поднимаешь ноги на диван и прижимаешь колени к груди. — Может быть, твои воспоминания скоро вернутся. Не беспокойся об этом, просто останься у меня ещё на пару дней.       Ты чувствуешь себя ответственной за него, и очевидно, что Леви находится в большой беде. Откуда бы он ни был, ясно, что он не может туда вернуться. И если он попадёт в руки чиновников, они, вероятно, вышлют его из страны. Или посадят под стражу, пытаясь выяснить, куда именно его следует депортировать.       Он прищуривается и смотрит на тебя, откровенно оценивая.       — Чего ты хочешь? — вдруг спрашивает он.       — А?       — Может, я ничего не помню, но кое-что знаю о мире. Такое великодушие со стороны незнакомца… В таком может быть подвох. Ты же знаешь, что у меня нет денег, так чего же ты пытаешься добиться этим?       — Ничего, — отвечаешь ты, пожимая плечами. — Неужели человеческая порядочность и доброта так непостижима для тебя? Тебе нужна помощь, и я её оказываю. Вот и всё.       Ты встаёшь с дивана и устало потягиваешься. Очень устала.       — Поспи. Хотя бы сегодня…       Ты идёшь к себе в спальню и достаёшь запасную подушку и одеяло. Отдаёшь их Леви, и он даже не возмущается. Не похоже, чтобы он отказался от идеи уехать завтра утром, но, по крайней мере, он смирился с тем, что сегодня останется здесь.       Он зарывается в одеяло, не говоря ни слова, пока не становится видна только его макушка. Похож на обиженного ребенка.       Ты выключаешь свет по пути в спальню.       — Спокойной ночи, Леви.       Но он не отвечает.

***

      Когда ты просыпаешься на следующее утро, тебе требуется некоторое время, чтобы вспомнить всё случившееся. Глядя в потолок, медленно вспоминаешь прошлую ночь. Ты всерьёз задаешься вопросом, не допустила ли ошибку, приведя незнакомца в свой дом таким образом. Но, по крайней мере, он не убил тебя во сне. Это кое-что, да значит.       Ты встаёшь и протягиваешь руки над головой. Сонно почёсываешь голову и оглядываешься. Всё вокруг нетронуто, включая бумажник на прикроватном столике и ноутбук на письменном столе. Значит, он тебя не ограбил.       Ты выходишь из спальни, одетая только в нижнее бельё и свободную футболку. Добравшись до гостиной, замечаешь, что Леви уже встал.       Он сидит на диване, прислонившись спиной к подлокотнику. На нём всё ещё одежда твоего бывшего, и ты замечаешь, как растрепались его волосы после сна. В руках у него книга. Он перелистывает её с напряжённым выражением лица.       Ты замечаешь, что это одна из твоих книг по истории. Пару месяцев назад ты купила их на блошином рынке, потому что они были практически бесплатными. Должно быть, он взял её с книжной полки.       — Интересуешься историей? — спрашиваешь ты, проходя мимо него и направляясь на кухню.       — Не совсем, — отвечает Леви. Он не отрывает глаз от книги. Ты включаешь электрический чайник и достаешь чашку.       — Хочешь кофе? — спрашиваешь ты его, доставая банку растворимого кофе. Он отрицательно качает головой. Ты пожимаешь плечами и достаешь другую чашку, чтобы приготовить ему чай. Вчера вечером ему, похоже, понравилось.       У тебя ещё есть пара часов до того, как нужно будет уходить на занятия. Ты готовишь простой завтрак из тостов и остатков вареных яиц. Ставишь его чай и тосты на кофейный столик, а затем уходишь, чтобы съесть свой завтрак за маленьким обеденным столом, расположенным в углу гостиной.       Может быть, это довольно странно, но ты не чувствуешь себя неловко, находясь в одном помещении с незнакомым мужчиной, сидящем на твоём диване. Леви ничего плохого не сделал пока — злиться и переживать нет причины.       Леви закрывает книгу и смотрит на еду, которую ты ему дала. Не обращая внимания на тост и яйцо, он сразу же берёт чай.       — Что ты знаешь о 850-м году? — спрашивает он и смотрит на тебя поверх своей чашки.       — 850-й? — ты хмуришься. — Это Средневековье. Много войн, треть Европы умерла от чумы, церковь контролировала всё вокруг, все были несчастны и умирали молодыми, — повторяешь то, что помнишь из уроков по истории.       — Что за войны?       — В основном дворяне ссорились из-за земли и ресурсов, — пожимаешь ты плечами. Подробностей не знаешь.       — И это всё? — спрашивает он, странно сверкая глазами. Ты скрещиваешь ноги и подпираешь щеку рукой, бросая на него скучающий взгляд.       — А что ещё нужно для войны? Просто люди убивают друг друга по той или иной причине.       — Люди убивают друг друга… Ты никогда раньше не слышала слова «титан»? — он продолжает расспрашивать. Ты бросаешь на него растерянный взгляд.       — Титан? Что это за чертовщина? — ты никогда о таком не слышала ранее.       Он вздыхает и отрывает от тебя взгляд, задумчивый и мрачный. Как будто твой ответ подтверждает какие-то его догадки.       — А почему ты спрашиваешь?       — Неважно, — уклоняется от ответа Леви. Ты поднимаешь бровь.       — Ты думаешь, что путешествуешь во времени или что-то в этом роде? Потому что, если это так, мне, возможно, придётся отвезти тебя в психушку.       — Не смеши меня, — фыркает Леви, но в его голосе нет уверенности. — В любом случае, я кое-что решил, — объявляет он. — Я собираюсь принять твоё предложение и остаться здесь на пару дней.       — О? — спрашиваешь ты и откусываешь кусочек тоста.       — Пока ты знаешь, что мне нечем тебе отплатить. Я понятия не имею, почему ты настаиваешь на этом, и хочешь быть такой хорошей девочкой, но мой самый реальный шанс выжить в этой неразберихе — воспользоваться данным тобой шансом на некоторое время.       — Чушь какая-то, — тупо повторяешь ты и смотришь в свою кофейную чашку.       — Не жди, что я буду кланяться и плакаться из-за твоего бескорыстия. Но я тебе благодарен, — неохотно говорит Леви и скрещивает руки на груди. Ты смотришь на него и хихикаешь.       — Конечно.       По крайней мере, следующие несколько дней будут интересными и скрасят твою обычную и скучную жизнь.