Снежные хлопья уже не летели и не ложились мягким, едва ощутимым покровом на промерзшую землю — зима плавно переходила в весну, заканчивая свою пору последним холодным дуновением. На многолюдной улице выделялся силуэт — человек, видно, невысок, со сгорбленной спиной, облаченный в холодные и мрачные цвета. Среди всех других, одетых в красочные одежды, он был явно лишним. Лишним на улице, и в общем, в жизни.
Силуэт быстрым шагом направлялся в сторону обветшалого дома, на котором еще остались безобразные пласты розоватой краски. Человек с опаской оглянулся, и, прошмыгнув через вдруг открывшуюся на свой рывок дверь, скрылся из виду.
В сером подвале от звука слишком громкого хлопка померцала чуть освещающая обшарпанные стены лампочка и, казалось, успокоившись, внезапно померкла. Темный силуэт дернулся. Он издал тяжелый вздох, прошел к лестнице, которая была в весьма плачевном состоянии. Незнакомец на ощупь добрался до перил и постарался дойти до второго этажа, нанеся как можно меньше увечий — лестница под ним же так и грозила рухнуть.
Громко постучав в некогда дубовую дверь, — сейчас даже не казалось, что это была дверь — человек выпрямился, кашлянув в кулак. Буквально через несколько секунд, после произведенных им действий, дверь отперлась и на площадку выглянула хрупкая девушка. Резкое, чуть угловатое лицо и блондинистые волосы, на кончиках окрашенные в нежно-аквамариновый оттенок — первое, что бросалось в глаза рыжему парню, на которого теперь падал свет.
— Нам нужно поговорить, — без предисловий заявил парень, облокотившись на дверной косяк. — Ты пропустишь меня или продолжишь так стоять, пялясь на меня? — усмехнулся он, и от его реплики стоящая в ступоре девушка встрепенулась и, недовольно покачав головой, открыла пошире дверь. Чуть походив по квартире хозяйки и видя, что она не делает никаких движений, запрещающих ему это делать, парень подошел к ней, и, остановившись спустя несколько шагов, окинул внимательным взглядом.
— Пройдем, — наконец выдохнула его собеседница, устав от бесстыдных пристальных рассматриваний.
— Вот, уже слово сказала,— обрадовался парень. Скинув с себя мрачную куртку, он остановился, секунды на три уставившись вдаль. Стоящая около него блондинка нервно покусывала губы и переминалась с ноги на ногу. Ее руки тревожно теребили ленточку на короткой, едва прикрывающей тело девушки ночнушке. — Чай будешь? — вздохнул незванный гость, явно заметив состояние и уловив настроение хозяйки.
— Да, пожалуйста, — тихо прошептала, будто вздрогнув та, и сначала гневно посмотрела на дерзкого парнишку, после — потупила глаза. Зажмурившись, она лишь услышала отдаляющиеся шаги и со слезами на глазах выдохнула.
Послышалось бряцание — обычно такое можно услышать при столкновении двух граненых стаканов — и девушка выпала из оцепенения. Миг спустя она несколько раз поморгала — все время она неподвижно стояла и изредка вдыхала пряный аромат чая с бергамотом. С кухни послышался окликающий девушку грубоватый голос. Вобрав в себя побольше воздуха, — и с тем побольше храбрости — она шагнула, намереваясь высказать самодовольному человеку, которого буквально ненавидела. Хотя, наверное, ненависть для него — слишком сильное слово. Однако, девушка оступилась. Тоненькая нить, живущая где-то внутри нее, дернулась и порвалась, а сама владелица осела на пол. Рыдания волной накатывали на нее, меняя интенсивность.
Из полукруглого проема показался рыжий — увидев девушку, содрогающуюся, видимо, от внутренних переживаний. Подойдя к ней, парень присел и протянул хозяйке длинные бледные пальцы, осторожно приподнимая подбородок и смело заглядывая ей в авантюрные, чуть красноватые от слез глаза.
— Верта, — еле слышно позвал ее парень и ободряюще улыбнулся, когда она перевела равнодушный взгляд на него. — Не плачь, успокойся. — Никто не видел проявлений помощи и заботы, исходящих от все также сидящего на коленях и неловко гладящего облокотившуюся на его плечо девушку, да и сам он такого не помнил. — Все будет хорошо, вот увидишь. Я не знаю причины, по которой ты, — остановился он, после секундной паузы через силу выдавив из себя полные воспоминаний слова,— плачешь. Но ты справишься. — мальчишка не знал, удалось ли ему подобрать правильные слова, и потому ждал гнева своей ненавистницы.
— А сейчас, вставай, — подождав, когда девушка успокоится, и ее учащенное дыхание выровняется в обыденный темп, негромко, стараясь не спугнуть, сказал рыжий. — Нам надо кое-что обсудить. И на этот раз это будет касаться и тебя тоже.
Молча поднявшись, хозяйка вновь пошатнулась, чудом устояв на ногах, и неровной, качающей ее из стороны в сторону походкой отправилась на кухню, наотрез отказавшись — насколько это можно было показать резким жестом — от помощи, любезно — если такое слово вообще можно употреблять рядом с ее гостем — предложенным парнем.
— Верта. Нам скоро исполнится по девятнадцать лет, а ты не хуже меня знаешь закон, — где-то через четверть часа сказал парень, а в ответ, увидев непонимающее лицо своей некогда соперницы, человек закатил глаза — видно, сегодня от него «доброты душевной» больше не дождешься. — Нам необходима пара. Если точнее,
брак. Каждому. Все, кого я знаю, уже в браке или помолвлены. Ты — одна-единственная кандидатура.
— Что ты хочешь этим сказать, Файерверк? — осипшим от плача голосом протянула Верта.
— Ты сама все понимаешь. Мы должны быть соединены браком, иначе лишимся права находиться, проживать — все, что угодно! — в этом городе.
Единственном городе фиксиков.
Верта замолчала, медленно переваривая его предложение, обдумывая тщательно и перебирая все возможные варианты.
— Есть же еще, — лихорадочно принялась размышлять девушка, вспоминая имена и фамилии. В сознании перед ней пролетали знакомые лица, то и дело выкрикивая свои инициалы.
Вот проплыла невысокая девушка с необычными коралловыми волосами, стянутыми ниточкой губами, впалыми щеками и носом-закорючкой. Энергично выкрикнув
«Айрен Ришар», она, словно белесый туман, беспомощно рассеялась — вместо нее возник знакомый силуэт, только глазами кричавший ей
«Нолик Ришар». Следующего человека Верта узнала по нахмуренному лбу и блекло рыжим волосам —
«Серафима Ришар» — прошелестела она, загадочно улыбнувшись растерянной блондинке.
— Неужели? — насмешливо переспросил Файер. — Если бы такой человек был, я бы к тебе уж точно не пошел. Хотя, да — притворно задумался парень, сверкая глазами. — Шпулия — отличный вариант, да только уже назначена помолвка с моим недо-братцем. — На глазах девушки вновь собрались слезы, и парубок понял, что он переборщил. Тут же бросившись к ней, он легко обнял Верту, приговаривая. — Прости, я не хотел, — но его извинения не выглядели искренними, хотя и не похоже было, что он врал.
***
— И что, вариантов больше нет? — устало вздохнула Верта, бросив мимолетный взгляд на пасмурное небо — казалось, буря осыпится на землю, освободив свои плечи от непомерного груза.
— Нет. — Его голос прозвучал отстранено, взор блуждал по девушке, словно критично оценивая.
***
— Верта, я понимаю, что сейчас для тебя это очень сложный момент. Я сам, — выдавил из себя Файер, чуть дернувшись, — долго отходил от этой новости. Но нам нужно решить некоторые важные — естественно и для тебя, и для меня — вопросы. — голосом обозначив всю важность его реплики, парень ухватился длинными пальцами за изящную ручку чашки — итальянский фарфор — и свойски ухмыльнулся. Поправив свободной рукой огненно-рыжую шевелюру, Файерверк изучающе уставился на хозяйку, стараясь замаскировать заинтересованность во взгляде под непомерную скуку. Та хоть и успокоилась, но все так же не походила на здорового человека.
Ее тьменная подводка размазалась, вмиг испортив аккуратные — те, которым позавидовала любая школьница, или, как у них это называют, фиксалта — стрелки, на которые явно было потрачено не столь мало времени. Розовый блеск хаотично распределился по лицу, а идеографические символы, выведенные тонким пером и покрытые безотрадными чернилами с немалым количеством кураре, смешались между собой. Видно, в такой момент Верта чувствовала себя ужасно, и нежная кожа изъедала сама себя под воздействием токсичного вещества.
— Что именно тебе надо? — и, не дождавшись ответа, девушка с болью закатила глаза. — Мы с тобой хорошо знаем: мои родители не дадут милость незнакомому человеку, который за полгода до совершеннолетия объявился в жизни их дочери.
— Ты считаешь меня незнакомцем? — фыркнул Файерверк.
— Не я, а мои родители. Я никогда не рассказала о тебе — упоминания числились только в виду «он», — девушка замерла. Да, она сболтнула лишнего. Юница хранила мысли где-то в глубине себя, за все эти мучительные для нее годы, не давая покинуть им разум, не поддаваясь эмоциям. А сегодня она нарушила правила — и рассказала о тайне ему, виновнику. Есть шанс, что он ничего не понял, но он так мал. Иногда кажется, что от пары предложений ничего не изменится, но именно эта фраза показала, что больше девушка не будет такой покладистой, рассудительной и надменной с этим человеком. Ее слова изменили реальность, все изменилось, и как бы не казалось Верте, не только в ее жизни.
Парень же довольно ухмыльнулся, словно его намерения значились во введении Верты в смущение. Именно в этот момент его свойская ухмылка была похожа на улыбку, и отроковица задумалась: «А часто ли он улыбается?» Ведь то, сколько раз этот обиженный судьбой, но вмиг повзрослевший хлопец улыбался — можно сосчитать по пальцам, назвать полные даты.
— Тогда, нам придется за все то время подтолкнуть твоих родителей к мысли о свадьбе, — озвучил парень, наклоняя голову — в частности, чтобы рассмотреть будущую фиктивную супругу, нежели в очередной раз надавить на нее, вызвать истерику.
«Хватит сегодня с нее, ведь когда она будет принадлежать мне…» — даже сам Файер удивился, когда в сознание проник лукавый голос, посеивая смуту.
— Трюизмистично, не правда? — «огненный» и не заметил, как выразил мысли вслух. Прикрыв глаза и поднеся руки к вискам, парубок с силой — но, все же осторожно — потер их. — Как же я устал от всего этого, — со злостью и неимоверной усталостью недовольно простонал Файер.
— Не ты один, — тихо прервала его Верта, даже не пытаясь заглянуть в душу новоявленному, что была окружена ржавым, но зато стойким забором.
