Звезды вокруг шрамов

      — Поздравляю, дослужился.       Ламберт широко улыбнулся, пожимая руку своему шефу. Он сам не думал, что так быстро подготовится и справится с экзаменом. Хотел к годам тридцати шести и то думал, что рано, а вышло вот как — решил, что даже если на хуй пошлют, дорогу знает, не заблудится. И ничего, сдал, теперь торжественно инспектора получал, уже даже фантазировал, как получит первую звезду, потом вторую, третью… К пятидесяти до шефа дослужится! Очень хотелось ему на пенсию достойно уйти. Многие к сорока, правда, уже уходили, но Ламберт работой горел, да и равняться было на кого. Он Весемира вообще как человека не любил, но как работник — пример почти.       — Ну что, когда планируешь смести меня с места? — улыбнулся Весемир, потирая усы.       — Когда займу ваше место, вы уже на пенсии будете крючком вязать, обещаю.       Весемир рассмеялся, похлопав по спине.       — Лютик там как? Не вижу его сегодня. На вручение решил не происходить?       — У Лютика сороковая неделя, через пять дней ПДР. Дома пусть лучше сидит, я сам попросил его не идти. Вон, Трисс ему все на видео сняла, поржет хоть, с меня полудурка в форме этой дурацкой.       Весемир широко улыбнулся и слабо кивнул.       Да, у Ламберта все слишком быстро все вышло, сначала Лютика беременность — на третьем курсе университета, а следом получение комиссара. Ламберт чуть с ума не сошел. С одной стороны работа, со второй Лютик, который во время токсикоза даже с кровати встать не мог, с третьей — подготовка к экзамену. Он чудом все успевал, но сам себе сказал: провалит — хер с ним, главное Лютику помочь с этим адом справиться. Лютик отказался от дневного обучения, перешел на заочное ради их ребенка, значит, и Ламберт пожертвует, жопа у него не отвалится.       Боялся, конечно, жутко. Что рано может, или еще что-то, они, конечно, к этому моменту помолвлены были, все такое, свадьбу даже планировали, но беременность все равно внезапной для них оказалась. Они не планировали, анализы не сдавали, ничего — страшно было жуть, что что-то не так пойдет, что Лютику тяжело будет, на ребенка повлияет. У них, конечно, образ жизни — не придраться, здоровое питание, спорт, никто не курит и не пьет, вообще все чудесно, и все равно… У Лютика же не жизнь была, а один сплошной ад, он только последний год успокоился окончательно, и все равно ведь на терапию продолжал ходить, и тут вот — беременность.       Решаться тяжело было. В каком-то смысле, конечно, и выбора не было. Делать аборт, когда не ясно, смогут ли они снова — сумасшествие какое-то. Да и аборт… Лютика мысль об аборте до истерики доводила. Он даже говорить об этом не хотел, боялся ужасно. Любой омега к аборту тяжело относится, а тут… тут желанный ребенок, просто чуть раньше, и такой ужасный опыт за спиной.       И все равно решаться было сложно, страшно вслух сказать, и все-таки… Просто пошли на скрининг, Лютик встал на учет, и все, точка была поставлена.       Но были и другие хорошие стороны кроме того, что для них беременность сама по себе счастьем была, просто не совсем ожидаемой — с родителями отношения у Лютика совсем наладились. Они и до этого пошли вверх. Лютик внезапно пообещал поступить на бизнес и администрирование — чтобы хоть как-то и что-то в делах компании понимать, отец как-то больше о нем думать стал. Все намного лучше было, но после беременности Лютика — вообще замечательно. Ламберт помнил, что в голове Марка наверняка все еще была эта больная идея сделать преемника хотя бы из внука, но сам он это отрицал. Ламберт не верил, но решил, что проблемы будут решать по мере их поступления. Пока и сам Лютик был вполне серьезно настроен на работу в семейном бизнесе. Где-то во время терапии в нем внезапно появилась уверенность, что отказаться от такого как минимум глупо. Он никогда не хотел работать в офисе, не хотел заниматься чем-то тихим и средне оплачиваемым, а тут — все готовое на блюдечке.       Ламберт в конце концов был рад тому, как все сложилось. С Лютиком все выходило по-странному правильно, хорошо и верно. Будто бы они оба проживали ту жизнь, о которой мечтали.       Телефон в кармане звякнул, и Ламберт вытянул его, глянув на оповещение.       Писал Лютик.       Лютик ♥       Поздравляю с повышением!       И минутой позже еще одно.       Лютик. ♥       Кай тоже поздравляет!       И какое-то изображения. Ламберт нахмурился. Кай? Кто такой Кай? Он разблокировал телефон, зашел в диалог и чуть воздухом не подавился. На фотографии было явно недовольное, розовое лицо крайне пухлощекого новорожденного. Ламберт уставился на фото, медленно моргая. Но… Но Лютик не говорил! Не предупреждал!       Весемир спросил:       — Ну что, отмечать теперь всем участком?       Ламберт закачал головой.       — Нет, я побежал!       — Куда это? — насупился Весемир. Из толпы выглянула Трисс с Эскелем под ручку и удивленно глянула на Ламберта, который схватил свою кожаную куртку.       Ламберт крикнул с широченной улыбкой на лице:       — Я отцом стал!       И, не дав никому накинуться на него с объятьями, выбежал из участка, на ходу ловя такси. А в участке тут же начался еще более активный праздник…       Ламберт набрал Лютику уже в такси.       Ламберт.       Уже еду!!! Как ты? Как малышарик наш?       Лютик ♥       Оба отлично) Приезжай, жду.              Ламберту казалось, что сегодня такси ехало слишком медленно, ужасно медленно, хотя они ни в одну пробку не попали, но Ламберту все равно было ужасно медленно. Всю дорогу до больницы он ехал, пялясь на присланную фотографию, улыбаясь во весь рот. Вот он, их ребенок, который недавно смотрел на них лишь со скринингов УЗИ, черно-белых, неясных, и вот он — недовольный, нахмуренный, и щеки уже пухлые какие! Весь в Лютика, наверное, пошел!       В больницу он забежал так резко, что едва на входе и не распластался. Запыханый, взбалмошный, на стойке регистрации он, заикаясь, спросил номер палаты и девушка, мягко улыбаясь, что-то посмотрела и назвала номер. Ламберт по дороге даже цветов купил — самый пышный букет!       Перед самой дверью остановился и затаил дыхание. Перевел дух, прикрыл глаза и аккуратно открыл дверь. Лютик — бледнее, чем обычно, явно уставший — поднял голову и улыбнулся Ламберту. Рядом был пустой столик, а в руках Лютика белый сверток, из которого доносилось тихое кряхтение. Лютик широко улыбался Ламберту и он, прикрыв дверь, неуверенно прошел ближе. Оставил букет на тумбе, не решаясь трясти им перед младенцем, и встал рядом с кроватью, заглядывая в белый сверток, широченно улыбаясь, глядя на сморщенное личико их малыша. В уголках глаз защипали слезы, которые Ламберт не спешил прогонять.       Он аккуратно присел на самый край кровати, и посмотрел в глаза Лютика.       — Это… очень грандиозный подарок, — сказал он. — Почему ты мне не написал, что… началось?..       — Чтобы ты нервничал на вручении? — улыбнулся Лютик, прижимая к груди кряхтящего младенца. — Да и оно как-то… Не знаю, схватки мимо меня прошли. Ты только вышел из дома, и я через минут десять понял, что… что рожаю. Как-то ну, честное слово, не до тебя стало, — тихо рассмеялся он, почти автоматически укачивая в руках ребенка. Ламберт взгляда не сводил с лица, виднеющегося из пеленок. — Вот, поехал… и как-то так быстро родил!       — Очень быстро! — почти возмутился Ламберт, а после улыбнулся и заглянул в пеленки, глядя на нахмуренное личико. — Кай? Почему Кай? Мы же Алексом хотели назвать?       — Ну да, — растерянно кивнул Лютик. — Но просто когда я его увидел, то понял, что это совсем не Алекс…       — Да? Что ж… Значит Кай, — улыбнулся Ламберт, не отрывая взгляда от детского лица. Кай поморщился и немного приоткрыл глаза, посмотрев на Ламберта в ответ.       — Ты не злишься, что я… что я без тебя ему имя выбрал?       — Лютик, ты этого джентльмена сам сделал и родил. Я даже не буду злиться, если ты начнешь его убеждать, что его отец — Тони Старк.       Лютик тихо рассмеялся, посмотрев на Кая, который щурился, смотря в сторону Ламберта. Определенно, он не видел самого Ламберта, только неясную тень, но в ней он кажется видел что-то новое, раз так пристально разглядывал.       Кай, немного посмотрев на Ламберта, снова отвернулся к груди Лютика, недовольно похныкал и успокоился. Ламберт широко улыбнулся и поднял блестящие глаза на Лютика.       — Как ты себя чувствовать?       — На удивление неплохо, — подмигнул ему Лютик. — Я ведь уже придумал, что буду рожать полдня, а тут… два часа. Больно, конечно, адски, сил сейчас вообще нет… Но спасибо, что без схваток.       — Врач что-то по этому поводу говорил?       — Нет. Только то, что такое бывает и это нормально. Просто мне повезло. А то начались бы еще ночью, ты бы не поспал, разнервничался бы и…       Ламберт цокнул и закатил глаза.       — Лютик, балда ты, это было бы куда важнее, чем какое-то сраное вручение. Хватит думать, что ты меня чем-то отягощаешь, — он потянулся к нем и поцеловал в лоб, погладив по волосам. — Я рад, что вы оба в порядке, — нежно погладил по белой щеке. — Сказал уже родителям?       — Ой, сейчас, — опомнился Лютик, взяв телефон и что-то набирая. Улыбнулся глупо и посмотрел на Ламберта. — Знаешь, за эти года столько поменялось… Я… Ну, я бы раньше и думать не смог, что буду присылать отцу фотографию своего новорожденного ребенка и ждать хорошую реакцию. Раньше бы… я и не стал бы ему ничего присылать.       — Знаю, — кивнул Ламберт. — Ты прошел большой путь.       — Да. Прошел его рядом с тобой, — Лютик улыбнулся, прикрыв глаза. Телефон слабо звякнул и Лютик потянулся к нему, глядя на ответ и улыбнувшись еще шире.       Ламберт заглянул в экран. Марк написал: «КРАСАВЕЦ!!!» Он широко улыбнулся и снова поцеловал Лютика в щеку. Кай тихо закряхтел и Лютик ойкнул.       — Мне сказали, что лучше бы младенца оставить в кроватке и не трогать, но когда его положили — он плакал все время, пока не вернули ко мне в руки…       — Значит, так надо, — уверенно сказал Ламберт. — Уверен, он лучше знает, где хочет лежать.       — Ага, — улыбнулся Лютик, откладывая телефон. Удобнее устроился, прижимая к себе Кая и прикрыл глаза. — Ты поедешь праздновать?       — А как ты хочешь? Я бы побыл с тобой еще, но ты, кажется, адски устал.       — Я буду… буду рад, если ты будешь тут.       — Значит, буду тут, — улыбнулся Ламберт, кивнув. — Подремай немного, если хочешь, я никуда не уйду.       — Знаю.       Ламберт посмотрел на Кая. А Ламберт знал, что это «знаю» — далось Лютику не так уж и просто. Знал, как долго Лютик привыкал к Ламберту, учился ему верить, как он наконец в самом деле поверил Ламберту. Верил его обещаниям, которые Ламберт держал, его словам. Просто верил в Ламберту. Верил в Ламберта.       Лютик так и задремал, с Каем на груди, пока Ламберт сидел рядом, смотря на него и улыбаясь, чувствуя, как в груди пульсировала нежность к этим лицам напротив. К лицу Лютика, которое он уже заучил. И к лицу, которое увидел впервые, и полюбил такой всеобъемлющий любовью, что она его даже пугала. И он сидел, любуюсь ими и думая о том, какая огромная любовь смогла в нем уместиться к нему.       К ним.       — Ну па-а-а-ап! Он забрал! Забрал мой пистолет! — Кай повис на руке у Лютика.       Лютик ласково потрепал его по макушке и оторвался от экрана компьютера. Сегодня работы, как на зло, выше крыши, а у Ламберта какое-то очень важное задание, а в садике — карантин. У Кая — каникулы. Лютик подумывал спихнуть Кая с близнецами дедушке, закрыться в шкафу и там сидеть.       — Кай, это не твой пистолет. Твой красный.       — А почему ты им по черному купил? — надул губы Кай. Да, пистолет — целая сенсация. Стреляет стрелами на присосках. Мечта любых мальчишек, которые понасмотрелись на кое-кого, не будем тыкать пальцем, кто даже домой таскался со своей кобурой. И все, пиши пропало, всем трем сыновьям теперь надо быть как отец. Марк за голову хватался. Куда им три полицейских? Три мальчишки же, три альфы, идеальные наследники, а те только про борьбу со злодеями и говорят!       — Потому что ты просил красный, а они черные?.. — Лютик улыбнулся, отодвинув ноутбук и повернувшись к Каю, потрепав по пухлым щекам. Кай недовольно насупился.       — Но я теперь хочу чёрный!       Лютик качнул головой.       — Кай, ты сам просил красный. В следующий раз купим черный, а пока твой — красный. Хватит отбирать у них их игрушки. Вот представь, отец придет и заберет твой пистолет, будет приятно тебе?       Кай надул губы и ткнулся лбом в плечо Лютика, недовольно что-то пробубнив, но в целом успокоившись. Лютик улыбнулся, погладив по темным, немного вьющимся волосам. Кай у них в целом был спокойный всегда и везде. Даже в самом детстве, никакого кризиса слова «нет» у него не было. Не дали эту игрушку? Ну, пойдет возьмет другую. Крайне спокойный мальчик. Близнецы чуть более эмоциональные были, но, будто понасмотревшись на спокойного старшего брата, подражали ему.       — А когда отец придет? — спросил Кай, будто бы позабыв уже о пистолете своем.       — Вечером, наверное.       — А мы пойдем в Макдональс?       — Ох, — Лютик потер лоб. — Да, конечно, но тогда завтра. Вечером и мне, и отцу нужно отдохнуть. А еще лучше… — Лютик закусил губу. Нет, все, он устал, он не выдержит семейного похода в Макдональс! — Может, вы пойдете с дедушкой и бабушкой?       — Да! — довольно крякнул Кай. Всем известно, что какими бы добрыми родители не были, бабушки и дедушки еще добрее! А еще дяди и тети, но Лютик не на шутку боялся, что Эскель их слишком разбалует! Нет, честное слово, будь его воля, он бы разрешил мальчишкам котов за хвосты тягать, но тому, Богу слава, было жаль животных.       — Ну вот и чудесно! Тогда, если будете хорошо себя вести, поедете завтра в Макдональс с дедушкой. Иди, расскажи братьям.       Кай активно закивал и бросился в одну из детских. Лютик выдохнул и откинулся на кресле, чуть сползая с него и потянулся к телефону. Набрал сообщение быстро: дед, у тебя завтра ужин в ресторане! в Макдональсе! с внуками! не благодари! :)       Усмехнулся и отложил телефон. Он держался до последнего, но последнюю неделю он был почти один на один с детьми, не считая няни, но мальчишки, как на зло, ни одну так полюбить и не смогли. Они вели себя послушно и хорошо, не кричали и не доводили няню до белых волос, но активно демонстрировали то, что были крайне недовольны тем, что папа дома, работает свою глупую работу, а с ними не играется! Няню они воспринимали как личное оскорбление, и, что ж, Лютик не мог бороться с этим, так что всю эту неделю приходилось совмещать работу и детей, и вызывать няню только когда надо было срочно ехать в офис.       На удивление, он влился с большим удовольствием в работу, на позиции главного и командующего он чувствовал себя гармонично и в целом довольно. Мозги у него работали на отлично, интеллект у него был острый и быстрый, так что во время второй беременности в декрет он до последнего не уходил, и даже там работал из дома, потому что работа стала для него каким-то своим видом отдыха. Особенно сейчас. На работе все его слушаются, все понятно и ясно, а с детьми… ну, это дети. На работе он отдыхал, а детей — любил, обожал и воспитывал. Трудился, в общем, из последних сил.       Когда Лютик услышал шум с нижнего этажа, он подскочил на месте и едва не на перегонки с детьми кинулся вниз. Ламберт пришел! Вот на кого он сейчас детей скинет!       Ламберт со смехом принял его в свои объятья, а после и довольно гогочущих детей. Присел на корточки и крепко обнял близнецов, чмокнув в розовые щеки и подмигнул широко улыбающемуся Каю.       — Ты рано, — улыбнулся Лютик, потрепав его по волосам.       — Домой спешил, — отозвался Ламберт, и резко встал, прижимая к себе звонко смеющихся близнецов. Те так на нем и повисли. — Ну что, шеф, все вели себя хорошо? — спросил Ламберт у засиявшего Кая.       — Нет! То есть да! — отозвался Кай. — Мы завтра в Макдональс с дедушкой!       — И на аттракционы, — резко добавил Лютик.       — Правда?! — синхронно крякнули близняшки.       — Да, — уверенно кивнул Лютик, решив, что одного Макдональса будет очень мало. Только надо будет сказать отцу, чтобы сначала отвел их на аттракционы, и только потом в Макдональс, а то привезет ему заблеваных детей.       — О, ну, это отличные новости, — кивнул Ламберт. — Тогда я сейчас переоденусь, пообедаю и поиграем с вами, да, малышарики?       — В полицейских! — крикнул Лиам почти на ухо Ламберту, обнимая его за шею.       — О боже, — выдохнул Ламберт, улыбаясь. — На работе играю в полицейского, дома тоже, дальше что?       Лютик рассмеялся и подмигнул.       — Все, дайте отцу переодеться, идите, поиграйте пока, а я с едой разберусь. Давайте-давайте, — он аккуратно стянул с шеи Ламберта довольно хохочущего Лиама и поставил его на пол, и Ламберт опустил Энтони, которого они ласково звали Тони.       Мальчишки резко закивали, возбужденные такими грандиозными планами, и послушно побежали на второй этаж, в детские. Лютик с улыбкой провел их взглядом и посмотрел на Ламберта.       — А дальше будешь играть в полицейского в постели, — подмигнул ему Лютик и позволил Ламберту вовлечь его в объятья. Сильные руки сомкнулись вокруг талии, нежно погладили по напряженной от сидячей работы пояснице.       — Ну, только если я в роли задерживаемого! Хоть где-то нужно побыть плохим, — он поцеловал Лютика в щеку и нежно погладил его спину. — Ты как? С ума не сошел?       — Был близок, — выдохнул Лютик. — Ну а ты как? Как дело?       — Сегодня закончили, главный подозреваемый быстро раскололся, хотя у нас и без того прямых доказательств целая куча. Так… пацанов завтра в самом деле утром забирает дед?..       — Он еще не согласился, но я поставил его перед фактом.       — Ну вот, ты уже строишь своего отца! Дальше что?       — Дальше ничего, я иногда устаю всех строить.       Ламберт нежно посмотрел на рассмеявшегося Лютика и чмокнул его в кончик носа, а после накрыл его губы своими, гладя по бокам. Лютик так сильно изменился за годы, что они вместе. Иногда Ламберт вспоминал того юного, боящегося даже себя омегу, и не верил, что это тот же Лютик, которого Ламберт видел сейчас. Лютик, который сидел на созвонах, хмурый, что-то объясняющий и придумывающий. Лютик, который обнимал их детей и смеялся. Который в принципе смог вырастить таких невероятных, счастливых, довольных, спокойный и игривых детей. Лютик делал невероятную работу! Такой сильный, энергичный Лютик.       Они оба проделали большую работу. Лютик — работая с психотерапевтом и самим собой, Ламберт — показывая ему новый мир рядом с ним, где нет боли, предательств и обмана. Создавал возле него мир, где Лютик был в безопасности, и вот итог их любви, их борьбы. Вот он — в счастливых детских лицах, в звонком смехе и громком их топоте.       — Все, выпускай, мне обед нужно приготовить.       — Не могу, — выдохнул Ламберт в его волосы. — Соскучился по тебе за неделю — жуть.       — И я, — выдохнул Лютик, подставляя шею для поцелуев. — Ничего, завтра мальчишки поедут развлекаться, а мы с тобой вдвоем побудем. Нагоним упущенное.       — С удовольствием, — широко улыбнулся Ламберт, клюнув его в лоб. — Люблю тебя больше жизни. Вас.       — И я тебя люблю. Знаешь… я ведь тогда почти тебе врал.       — Когда «тогда»? — не понял Ламебрт.       — В самом начале.       — А… — отозвался Ламберт. На самом деле, теперь эти воспоминания были каким-то далекими и неясными. — Почему ты так думаешь?       — Мне кажется, я просто был очень от тебя зависим, думал, что больше меня никто не примет. Я обожал тебя, как щенок, а не как человек. Понимаешь?       — Кажется, что так.       — И вот… думаю о том, как хорошо, что мы все-таки сошлись. Ведь могло быть и так, что я бы вырос и осознал, что мне ты больше не нужен, что мне больше не хочется. Я в последнее время много об этом думаю и аж слезы на глаза наворачиваются. Ведь если бы не было нас, не случилось бы Кая, Тони и Лиама. Они такие счастливые, красивые… И я так их люблю, а они любят нас. Думаю о том, что их могло бы и не быть, и так не по себе становится…       Ламберт посмотрел на него мягким, немного сочувствующии взглядом, и нежно поцеловал.       — Глупость. Не могло не быть нас.       — Да, но вдруг… Вдруг бы там моя любовь оказалась бы и не любовью, а только желанием быть любимым? Так страшно об этом думать, — прошептал Лютик, прижавшись щекой к его плечу и закрыв глаза.       — Но оно таковым не оказалось. Поверь, Лютик, я тоже часто думал и пытался понять, не совершаю ли я ошибку. Не слишком ли ты юн, не вижу ли я в тебе сына, не пытаюсь ли просто спасти? Я много об этом думал и порой хотелось просто прекратить это, избавить себя от груза этих вопросов, и как же я счастлив, что решил идти до конца, решил рискнуть. Мы ведь оба понимаем, что наши отношения — исключение, а не правило.       Лютик посмотрел ему в глаза и слабо кивнул. Да, чем чаще он думал о их прошлом, рассматривая его, тем больше находил болезненных уголков, острых тем, слишком сложных моментов. Находил их отношения в каком-то смысле даже болезненными. Да, теперь, спустя такое время, он смог начать понимать страх того Ламберта. Он тихо усмехнулся.       — Лютик?       — Я просто подумал, какое же счастье, что я так и не рассказал тогда ничего о нас моему психотерапевту. Мне кажется, тогда бы у нас точно ничего бы не вышло, потому что с адекватной стороны, наши отношения — какой-то непонятный кошмар из моих влажных фантазий, где кто-то приходит, спасает меня и заменяет мне отца.       — Ну, ведь в каком-то смысле я и вправду тебе его заменял…       — Ага, — выдохнул Лютик, целуя Ламберта в колючую щеку. — А потом я проработал свои проблемы с отцом, да и отношения с ним лучше стали, и вот… Ты мне никакой больше не отец. Муж. Друг. И просто Ламберт.       — Да, знаешь, я ведь замечал, что твоё отношение ко мне менялось, порой меня это пугало, думал, что ты охладел ко мне, но на самом деле ты просто наконец-то перестал видеть во мне человека, который должен давать тебе все и не просить ничего взамен.       — Хм… Все слишком запутано, не хочу даже думать об этом, — улыбнулся Лютик. — Я знаю, что обожаю тебя, что обожаю наших детей, и что лучшей жизни у меня быть не могло.       — Так уж не могло? — подмигнул ему Ламберт.       — Я не приму никакую другую жизнь, если в ней нет тебя и наших счастливых мальчишек!       Ламберт рассмеялся от переполнявшей его любви и радости и, склонившись, крепко поцеловал Лютика. Да, их отношения — все ещё исключение, а не правило и стали они такими только благодаря усердию и желанию выстроить здоровые, крепкие отношения, благодаря бесконечной работе и любви.       И, видел Бог, ни грамм усилий не был зря. Ведь результаты их любви оказались до невозможности улыбчивыми и так щекотно целовали в щеку перед сном.