Перерождение

      Темно. Тепло. И сухо. В позе эмбриона Марина лежала в странном сосуде овальной формы, похожем на кокон. Всё тело затекло, хотелось вытянуться в полный рост, но пространство оказалось настолько мало, что не то что вытянуться — даже не пошевелиться. Марина рассчитывала очнуться на больничной койке и увидеть счастливые лица родных. Но увы, её ожидания не оправдались.       Вопрос всплыл сам собой: где она? Почему так темно? В могиле? Она коснулась рукой стенки, поверхность показалась гладким мрамором, но не холодным, а, наоборот, тёплым. Страх замкнутого пространства поспешил к ней панической атакой: ладони вспотели, сердце учащённо забилось, тело трясло и покрывалось испариной, в голове помутнело.       Пытаясь пошевелиться, Марина упёрлась головой в овальную стенку, в ту же минуту послышался треск и образовались небольшие трещины, похожие на паутину.       «Выпустите меня… Так: вдох — выдох, вдох — выдох, всё хорошо», — успокаивала она себя. Дышать в коконе было легко.       Марина глубоко вздохнула, закрыла глаза и попыталась собраться с мыслями и больше не паниковать. Но мысль освободиться из саркофага не оставляла в покое. Она не знала, что и думать, но успокаивало то, что могила не может быть тёплой.       «Тогда где я? Какое-то странное перерождение получается, я же не могла ошибиться дверью, может быть, это всё сон или я в коме?» В голове от мыслей мутнело.       Теснота становилась навязчивой, Марина машинально вытянула ноги, тем самым пробила стенку. «Как это у меня вышло?» Резкий запах ворвался в кокон. Испугавшись, втянула ноги внутрь.       С минуту она не шевелилась, но запах чего-то горелого и в то же время приятного кружил голову. Марина скользнула взглядом по телу вниз к ногам, откуда проникал тусклый свет, и замерла. Тело выглядело странным и чужим; не человеческой формы, тёмного цвета и не таким гладким, как раньше, — скорее, чешуйчатым, — но мягким на ощупь. Хлопая глазами, она подняла руку и посмотрела, сердце забилось в очередной панике с неимоверной скоростью: «Это не рука… Это… Кто я? Да что тут происходит?», лапой ударила о стену, и та с треском по тем самым паучьим ниточкам раскололась на несколько частей. Звук ломающейся стены испугал, Марина зажмурилась, свернувшись клубочком, пряча лицо в «руках», боялась пошевелиться.       Через пару минут, набравшись смелости, посмотрела в щель меж лап, как это делала во время просмотра фильмов ужасов. Не увидев ничего пугающего, убрала лапы и захлопала глазами. Она лежала на чём-то белом, похожем на скорлупу яйца огромной птицы. «Я что, в птицу переродилась?»       «Переродиться и стать человеком без прошлого — лучше и быть не может. Но я не человек и осталась с прошлым. Зачем?»       — Не горюй, — ответил ей голос, — не бывает разлук, а смерть — это дверь. Мы все — одни и те же души на этой земле, только меняем вид. Ты ещё найдёшь того, кого потеряла, если не сейчас, то потом.       Новое тело пугало, душа рвалась освободиться. Но голос успокаивал, она будто его уже где-то слышала. Марина понимала, что выбора у неё нет. Собраться с мыслями и принять то, что дали.       Вот уже с минуту Марина внимательно рассматривала лапы: то одну, то другую. «Нет, не птица». Ни перьев, ни шерсти на себе не обнаружила. «И за это спасибо! Тогда кто я?» Она поднялась. Лап оказалось четыре. Опустила голову и посмотрела на брюшко вдоль всего тела. Между задними лапами болтался хвостик. Она напряглась и пошевелила им, вправо — влево, влево — вправо… «Здорово!» Сделала первый шаг, второй, но перепутала лапы, пошатнулась и упала, ударилась подбородком о камни. «Чёрт, как больно». Поднявшись, попыталась опять, вновь неудача. Растопырив лапы на ширине плеч и таза, она искала равновесия, которое не желало помогать новому существу делать первые шаги. Устав бороться, села на попу и стала озираться по сторонам. Её поразила величина помещения. Это была бесконечно огромная пещера. Марина находилась в центре большого гнезда, но не из веточек и палочек, а из камней, и немалых размеров. Почувствовала себя крошечной в море глыб. От камней исходило приятное тепло, ей захотелось понюхать и лизнуть один из них. Втянула воздух, невидимые пылинки проникли в нос, и она чихнула.       — Будь здорова! — Со стороны послышался звук, схожий со звуком проезжающего локомотива, и запах гари усилился. Бледнея от страха, Марина начала искать источник звука, крутя головой во все стороны. «И зачем я только вылезла, лежала бы в тишине и тепле». Из темноты к ней медленно приближалась морда дракона на длинной шее. От страха она попятилась. Жёлтые глаза с вертикальными зрачками внимательно рассматривали маленькое существо, ноздри заметно втягивали воздух, а пасть расплылась в счастливой улыбке, показав острые зубы. Марину затрясло, она прижалась к большому камню и закрыла лапами морду.       — Не ешь меня, чудище, я невкусная. — Из глаз потекли слёзы в ожидании конца. «А где же перерождение? Может, я открыла не ту дверь?» Морда дракона приблизилась, она кожей чувствовала его дыхание, от страха сердце рвалось наружу. — Мамочки, не надо!       — Девочка моя, чего ты так испугалась? — Голос чудовища ощущался уже более мягким и нежным, так показалось Марине. «Девочка? Я? Он назвал меня девочкой?»       Марина убрала лапы от морды и посмотрела в глаза дракону. Ей было уже не так страшно. Даже виделось, что дракон очень красивый. Кожа цвета мокрого асфальта, чешуйка к чешуйке, сильное и мощное тело, на спине сложены два огромных перепончатых крыла. Дракон продолжал улыбаться, заметив с каким любопытством его рассматривают.       — С рождением, доченька! — Дракон слегка коснулся носом Марины, она сначала отстранилась, но потом сама потянулась и прижалась всем телом к тёплой коже дракона.       — Мама?! — Почему-то вырвалось слово «мама», она и сама не поняла.       — Ну, а кто же ещё?       Марина пожала плечиками: «Мог быть и папа».       Дракониха поднялась, вытягиваясь во весь рост, примерно четыре метра. Сама Марина была размером с футбольный мяч. Потягиваясь, дракониха слегка расправила крылья. Марина смотрела на нового родителя восхищёнными глазами, впитывая каждое движение. Повернув голову, посмотрела на свою спину, на прилипшие к позвоночнику два крохотных крыла, которые напоминали крылья летучей мыши. С усилием она попыталась расправить их. Безрезультатно.       — Ещё не время, — строго сказала мама. — Ты есть хочешь?       Марина кивнула и изобразила улыбку. Мать предложила для начала попробовать скорлупу. Она лизнула белый кусочек, взяла в лапы, откусила и начала жевать. Звук, будто кто-то стирал щебень в стиральной машине. Скорлупа оказалась питательной и сытной. Дракониха, обнюхав кладку, легла на камни. Дитя, долго не думая, пристроилось возле лапы мамы и сладко зевнуло.       Так Марина начала новую жизнь в теле дракона. Ведь никто не обещал, что перерождение вернёт её в тот мир и в то тело, к которым она привыкла. Она привыкнет к новой жизни и к новому телу, у неё нет выбора. Но самое главное, рядом с ней была мама.       Жизнь потекла горной рекой. Марина, сидя в гнезде, доедала последний кусок скорлупы от своего яйца, причмокивала и облизывала лапу с чёрными когтями. Мать периодически отлучалась, поясняя, что отправляется на охоту. Ребёнок был предоставлен самому себе.       Две сущности боролись сейчас в Марине. Порой детская драконья брала верх, и она с лёгкостью забывала, кем была раньше, порой ею овладевала тоска по прошлой жизни.       За это время Марина обследовала всю пещеру, нашла массу занятий: не понимая себя «зачем?», перекладывала на свой вкус камни, криком пугала летучих мышей, что мирно спали вниз головой на потолке пещеры, в сторонке от гнезда из камней соорудила туалет. Несколько раз приближалась к выходу, но мать запретила и близко к нему подходить. А Марину тянуло увидеть, что там за стенами, какой он, новый мир.       Первый кусок мяса мама принесла через неделю после её вылупления, хорошо прожарила своим огненным дыханием и после того, как остыло, разрешила есть. Дракоша долго принюхивалась и нервно крутила хвостиком, не решаясь попробовать, но когда распробовала, то за уши оттянуть было сложно.       Она как-то спросила о папе. Дракониха тяжело вздохнула, ей не хотелось рассказывать трагедию семьи, о том, как она потеряла любимого и осталась одна с яйцом на «руках». Но Маринка смотрела такими жалостливыми глазами, что родительнице пришлось рассказать.       Начала с того, что драконы однолюбы и, утратив любимого, второго шанса создать семью нет.       — Ты — единственное, что осталось от него. Наша раса самая древняя на земле, мы перворождённые. И всё это время мы как-то уживались с людьми, не нарушали территориальность друг друга. — От слова «люди» Марина удивлённо подняла на неё глаза: «Получается, что мы не одни на земле?» Дракониха кивнула.       — Но за последние двести лет люди изменились, озлобились и объявили охоту на нас, рассчитывая истребить и остаться единоличными хозяевами планеты. Создав орден охотников, они безжалостно убивают наших сородичей.       — За что они так нас не любят?       — Я думаю, они просто нас боятся, мы же представляем для них угрозу.       Марина вообразила дракона в том мире, откуда пришла, парящим в небе или гуляющим где-то в городе, даже один являлся бы проблемой и угрозой. А тут целая раса. «И я часть этой расы».       — Вот и твой отец, защищая меня беременную, погиб в битве. Они отслеживают наши гнёзда и убивают детей, ведь с детёнышем легче справиться. — Она тяжело вздохнула, положила голову на лапу и закрыла глаза. Из щелей глаз ручейком потекли слёзы, другой лапой она притянула ребёнка и прижала к своей щеке, втягивая её запах. — Ты пахнешь им.       Дракончик лизнул мамину щёку, впитывая влагу.       — Мам, я люблю тебя!       — И я тебя.       За месяц Марина подросла и окрепла, стала размером со среднюю собаку. Крылышки пока не раскрывались, как бы она ни старалась. Мама говорила, что рано. Сидя на небольшом выступе возле пещеры, который был высоко от земли, заинтересованно наблюдала за полётом родительницы. «Я тоже так хочу, — думала Марина. — Скоро придёт и моё время». — В том мире во сне она часто парила над землёй, расправив невидимые крылья. После таких снов она просыпалась счастливая, готовая обнять весь мир. Но не бывает безграничного счастья, за благо надо платить. В той реальности она рассчиталась жизнью. А в этой за жизнь ребёнка рассчитались сначала отец, а потом и мать. Беда пришла подобно грому в ясный день.       В это роковое утро, ни о чём не подозревая, Марина сидела возле пещеры и следила за облаками, мысленно играя с ними, представляя разных животных. Но тут из-за тучи появилась мать и стремительно подлетела к пещере. Ничего не поясняя, схватила ребёнка за загривок и оторвалась от скалы, разрезав небо.       Марина хотела спросить, что случилось. Но понимала: если мать откроет пасть, то она совершит свой первый «полёт» до земли.       Она решила просто насладиться небом, это был её первый в жизни взлёт.       Ветер обдувал тело, вместо того чтобы свернуться клубочком и поджать лапы, подобно щенкам, она развела лапы в стороны, будто парила отдельно от родителя. Ветер понял игру молодого дракончика и попытался поддержать тело на весу. Они всё дальше отдалялись от родного дома.       — Ух-у-у-у, — веселилась Марина. Полёт. Это то, о чём она мечтала. И почему она раньше не попросила маму покатать её? Она не понимала причины бегства и приняла это за игру. Совсем скоро она устала висеть червяком на крючке и начала поскуливать. Мать поняла нервозность дочери и начала снижаться. Она аккуратно опустилась на берегу шумной реки, поставила ребёнка на песчаник. С непривычки голова закружилась, и Марина клюнула носом в песок и чихнула.       — Мам, я есть хочу, — прошептала она и подняла голову на дракона.       — Потерпи, родная, я сейчас найду, чем тебя накормить. — Она вошла в реку, дракошка последовала за ней, мать строго глянула и приказала оставаться на берегу. Маринка послушно застыла камнем, но буквально через пять минут носилась по берегу, смеясь и кривляясь. Потом растянулась на горячем песке, грея брюшко и наблюдая за мамой. Вскоре дракониха вышла из воды, отряхнулась мокрой собакой, а в пасте держала метровую рыбину. Увидев улов, Мариша подскочила и облизала губы, слюнки сами текли в три ручья. Такое она ещё не пробовала.       — Что это? — спросила Марина.       — Рыба. — Мать одним движением разорвала тушку, выпуская кишки, отделяя чистое мясо от костей. — Попробуй, это вкусно.       Маринку уговаривать долго не пришлось, через секунду с урчанием в животе уплетала сырую рыбу, причмокивая и облизывая лапы. Мать устало легла под ветвистое дерево и наблюдала, как ребёнок насыщается.       — Мам, а ты? — съев почти всё, вспомнила дочь и покраснела.       — Я не голодна. Иди ко мне.       Ребёнок, задорно подпрыгивая и поочерёдно поднимая лапы, поскакал к маме. Подойдя ближе, она начала подпрыгивать на одном месте, чтобы её поцеловать. Дракониха расплылась умилительной улыбкой и обеими лапами притянула ребёнка.       — А мы когда домой вернёмся?       — Скорее всего, никогда. — Она опустила голову и вздохнула, ребёнок воспользовался моментом и чмокнул её. — Нам придётся искать новый дом.       Дитя в понимании закивало: раз мама сказала новый, так значит, новый. Ей было всё равно, лишь бы рядом с ней. Она не понимала, зачем и почему, а спросить не догадалась.Человеческая сущность, что жила в Марине, потихоньку уступала новой — драконьей.       Сумерки незаметно опустились на землю. Мариша, сытая, обогретая в объятиях мамы, сладко зевнула и закрыла глаза. Ей снилось что-то приятное: поле из васильков и мягкая лужайка, на которой она кувыркалась и бегала за бабочками. Но резкая гарь ударила в нос, разрывая остатки сна. И душераздирающий вопль. Не помня себя она подскочила, мать телом прикрывала её от невидимой угрозы. Марина подняла глаза вверх и посмотрела на жёлтое брюхо матери. В ту же минуту из пасти дракона вырвалось пламя. Запах горелого дерева закружил по округе. Ночь скрывала врага, и Марина не понимала, что происходит.       Откуда-то из темноты полетели копья, стрелы и горящие снаряды, причиняя боль дракону. Она прижималась к земле, защищая своё дитя, крича от боли.       — Мама, мама, — от испуга заплакала Маришка. — Давай улетим.       — Я не могу, у меня крыло повреждено. Сейчас я пододвинусь к реке, ты быстро ныряй и плыви по течению.       — Нет, я тебя не оставлю!       — Я приказываю тебе, ты не должна погибнуть. — Она встала в боевую стойку, развернулась спиной к реке и одним движением хвоста столкнула ребёнка в воду. Течение подхватило и понесло в неизвестность. Маринка и ойкнуть не успела, как быстро удалилась от мамы…