Перерождение

      Белые хлопья накрывали сонную землю, кутая всё живое и неживое в зимние пуховые шубы и шали. Зима дерзко вступила в свои права, неся холод и стужу. Марина давно забыла о той роковой трагедии, которая произошла больше пятидесяти лет назад и послужила перерождению. Если бы не эта поездка, всё могло сложиться по-иному. Но никто не знает, что ждёт впереди и что подстерегает в тёмных углах лабиринта жизни. В небесной канцелярии имеется архив судеб. Именно там ведутся записи от самого рождения.       Марлин лежала в хорошо нагретом гнезде, которое совсем недавно сложил для неё Файликс. К камням родителей добавились и его. Две истории любви сплетались в единую. Она настояла, что хочет жить именно в родительской пещере. Для Марины это было очень важно! Феликс понимал. По сути, ему было всё равно, где жить, лишь бы с ней. Но пещера благодаря Марине стала полностью обжитой и по-семейному уютной. В камине приятно потрескивали дрова. Заботясь о любимой, Феликс на входе повесил огромную деревянную дверь. Как ему это удалось, Марина до сих пор удивлялась.       — Марин, ты посмотри, что я принёс, — складывая крылья и отряхиваясь от налипшего снега, в пещеру заглянул Файликс и расплылся в довольной улыбке, озорно взглянул на подругу. Она заботливо прижимала к себе два яйца. Но на голос супруга повернула голову. Не дождавшись должной реакции, он втащил в пещеру огромную заснеженную ёлку.       — Ёлка?! — она удивлённо сморщила лоб. — Зачем?       Вот уже сорок лет они отмечали Новый год вместе в их особняке. По его просьбе она готовила оливье, конечно, из того, что было, а он украшал ёлку и всё так же клал для всех подарки. За это время многое изменилось. После смерти короля трон перешёл к Филиппу. Дружба с Феликсом не прошла даром: он стал справедливым правителем. С его приходом междоусобица между видами окончательно прекратилась. Со временем на гербе появилось изображение дракона. Ирида родила ему двух сыновей. Она приняла эстафету от королевы и продолжила заниматься садом, вкладывая полученные от неё знания. По весне вокруг дворца распускались когда-то посаженные тюльпаны, которые разрослись и яркими красками радовали всех. Так увиденный во сне цветок прижился на большой земле.       София в свои пятьдесят два года выглядела на двадцать пять. Пещера исцеления творила чудеса. Когда-то видение Вракса спасло ей жизнь. Он никому так и не рассказал о том, что видел, даже отцу, а видел он, как водная дракониха кладёт умирающего детёныша на белый камень и как на её глазах дракончик превращается в живого призрака. Когда Софии исполнилось двадцать лет, по просьбе Владыки драконов её доставили на остров. Вот тогда она и познакомилась с тем, кого рисовала. Маленький огонёк дружбы перерос в пламя. Крайнер был не меньше привязан к человеку. После десятилетнего обучения София стала связующим звеном между расами. Конечно, все десять лет Марина находилась на острове рядом с принцессой. Генри так и не женился, как бы его Луиза ни сватала. Он умер в возрасте семидесяти восьми лет, в один из летних дней, сидя в плетёном кресле в саду за чашкой чая. Последние его слова были: «Асель, ты пришла за мной?! Как я долго тебя ждал».       — Ты словно дитя, — Марлин растянула пасть в улыбке. — Могли бы обойтись без ёлки.       В этом году им пришлось отложить празднование из-за будущих малышей. Дело в том, что оборотни могут зачать потомство только в первородной ипостаси.       — Я не мог пропустить наш праздник, хочу, чтобы наши дети увидели его. Новый год ведь! — В его глазах промелькнуло озорство. Скорее всего, он это делал не только для них, но и для себя.       — А я всё мучилась, зачем ты в полу дыру расковырял.       Протащив по всей пещере за ствол лесную красавицу, Феликс воткнул её в каменное отверстие и обложил со всех сторон камнями. В жарком помещении снег с лохматых веток постепенно начал таять весенней капелью, превращаясь в небольшие лужицы. Обалденный запах хвои заполнял всё пространство. Марина блаженно втянула воздух.       — Кстати, как там Крайнер? Не обещал заглянуть в гости? — не открывая глаза, спросила она.       — Ты же знаешь, какой он буквоед, корпит над диссертацией. Люсия страдает от его невнимания. Ох и сложно ей жить с таким учёным.       — Она любит его, а значит, принимает его таким, какой он есть. Благодаря его сбору трав моя беременность протекала терпимо. Помнишь, какой я устроила апокалипсис в твоей пещере?!       — Было дело. Хорошо, когда в семье есть персональный доктор. — Он подошёл к драконихе и коснулся лапой её щеки.       — Я люблю тебя, — тихо произнесла Марина, растворяясь в приятных ощущениях.       — И я тебя всем своим сердцем. Я сейчас быстро слетаю за игрушками, и мы вместе её украсим, — только он произнёс, как треск скорлупы заставил насторожиться обоих родителей. — Что это? — Он как-то странно замер на месте и уставился на оба яйца, что лихорадочно вздрагивали.       — Как что? — Марина заулыбалась, она вспомнила себя и своё вылупление. Как же ей было страшно оказаться в новом мире. — Пришло время, наши дети желают познакомиться с этим прекрасным миром.       Позже он расскажет Марине о своём странном сне, когда стал оборотнем, и что с тех самых пор он отмечает его, как день своей второй сущности. Марина узнает в его рассказе себя, и у неё появится день, который она всегда мечтала иметь: день её рождения!       — Ты хочешь сказать, что сегодня и сейчас? — он удивлённо сморщил лоб.       Марина не успела ответить, как кусочек скорлупы отвалился, и появилась крошечная морда детёныша. Который уставился на них большими золотыми глазами.       — Привет, малыш, — мягким урчащим голосом произнесла дракониха. Феликс опустил ниже морду, выпуская нервно смог, одновременно разглядывая диковинку.       — Кто?       — Это сынок, — нежно касаясь серой чешуйки детёныша, произнесла Марина, помогая освободиться от скорлупы. Малыш, хлопая глазами, прижался к лапе матери и что-то пропищал. — Не бойся, это твой отец.       Второе яйцо долго не заставило себя ждать, и с треском ломающейся стены появилась девочка, копия Файликса, цветом кирпича. В её глазах читалось: а вот и я! Она шустро поднялась на лапы и уверенно сделала первые шаги, но, запутавшись в лапах, чуть не упала, Феликс вовремя подхватил.       — И куда мы спешим? — строго произнёс он. Малышка, поджав хвостик, вцепилась в его лапу маленькими когтями.       — Поздравляю тебя, ты стал отцом! — Марина потёрлась мордой о щёку мужа. Он прошептал ей: «Спасибо, любовь моя!» Сама же она летала на седьмом небе от счастья. То, к чему стремилась в той и в этой жизни, она получила в подарок от неба. Она хотела иметь семью! Мечты сбываются, если очень постараться.

***

      Высокий молодой мужчина со светлыми кучерявыми волосами и глазами ясного неба, держа в руке огромный лук, подобно эльфийскому, отлитый из определённого сплава металлов, опустил его на землю, крепко сжимая ладонью. Золотые стрелы, что заполняли колчан, мирно покоились за спиной. Во время выстрела на каждой появлялось имя. Вглядываясь в бездну, Амур вздохнул, разжал руку и отпустил стрелу с именем «Феликс» в свободное падение. Ветер принёс с земли запах мороза. Зима! Мужчина втянул воздух и закрыл глаза. Он до сих пор не мог забыть свой неудачный выстрел. Как же она была похожа на Психею.       — Ну как, исправил? — сзади послышался мягкий мелодичный мужской голос. Амур повернул голову и весело прищурил глаза, в которых блестели озорные огоньки. — Только не смотри на меня так. Знаю я этот взгляд. — Улыбаясь, к нему подошёл Энжел, всё так же одетый в ослепительно белый костюм.       — Мне и исправлять не пришлось, — ответило божество. — Они сами сделали всю работу за меня. Божественную нить сложно разорвать, если она есть.       — Ты думаешь, что мы им больше не нужны?       — Я этого не говорил. Хотя знаешь, в этом надо разобраться, кто кому больше нужен: мы им или они нам.       — Это верно. Кто мы без них? Пойдём лучше выпьем. Я что-то умаялся за последнее время. — На плечо бога опустилась рука ангела. Амур кивнул в согласие.       Кабак с вывеской «Тринадцать бочек», что висела на ржавых цепях и противно поскрипывала от играющего с ней ветра, являлся местной достопримечательностью. Тут можно было встретить кого и что угодно: от небесных существ, до жителей преисподней. «Почему бы не встретиться и не выпить — мы одна семья!» — девиз заведения. И действительно, в нём ни разу за всё время существования рая и ада не было конфликтов и разногласий. Сюда приходили выпить и поесть.       Мужчины спустились по широкой кирпичной, вечность не ремонтировавшейся лестнице и вошли внутрь. Резкий запах спиртных паров ударил в их чувствительные носы. Длинная мраморная барная стойка первая бросалась в глаза, за ней, как и написано на вывеске, расположились вдоль стены тринадцать бочек из тринадцати видов дерева, с таким же разнообразием спиртного. За стойкой, шустро наполняя стеклянные кружки содержимым бочек, трудились подобно пчёлам четыре молоденьких бармена, не забывая мило улыбаться посетителям.       — Простите, — изрёк светловолосый парень в переднике с эмблемой заведения и подносом в руках, обходя вошедших мужчин, чтобы ненароком не задеть.       Гул стоял неимоверный. На большом экране, похожем на огромный плазменный телевизор, шло реалити шоу: битва титанов. Посетители нервно следили за боем. Кто-то сжимал кулаки и периодически стучал по столу. Кто-то опрокидывал в себя стакан за стаканом. Кто-то возмущённо выкрикивал ругательные реплики. Кто-то, равнодушно развалившись на удобных мягких стульях, следил за происходящим…       — Ты думаешь, это лучшее место? — Амур удивлённо приподнял брови. Только Энжел хотел ответить, что тут можно отлично расслабиться, как из темноты послышался до пепла знакомый голос.       — Идите сюда, у меня свободно. Сегодня много народу, видите, что творится. Игра! Кубок кубков. Финальная часть. — Махнув рукой, из-за стола, что располагался в углу, поднялся Дэмон, как обычно — в кардинальском балахоне.       — Нам его ещё не хватало, — недовольно заявил Амур.       — Да ладно, сущность у него такая.       — Ага. Гадости делать, а нам потом бегай и исправляй.       Вошедшие направились к столику демона. Прошли мимо столика, за которым сидели двое небесных, те учтиво склонили головы в приветствии перед Амуром и Энжелом.       — Ты их знаешь? — тихо шепнул Амур.       — Они из небесной канцелярии.       За соседним столом сидел шестнадцатилетний подросток в компании существ ада и держал на коленях трёхглавого щенка цербера. Подняв голову, он мельком взглянул на Амура и расплылся в дьявольской улыбке. Успевая заботливо кормить пса сырым мясом прямо из тарелки, подкидывая куски по очереди каждой голове. Пока одна голова сглатывала, две другие, высунув языки, ждали своей очереди.       Амур взглянул на него сверху вниз, мальчик ещё больше расплылся в улыбке. Одна из голов тявкнула.       — Что, нравлюсь? — не выдержал бог. Что бы ни говорили, он больше предпочитал небесное общество. Но ответ его мало интересовал, он и так знал его. Мужчины за столом оторвались от еды и посмотрели на Амура. Дэмон заметил нервозность со стороны соседнего стола и опередил события:       — Расслабиться пришли? Напряжённый денёк?       — Если бы не ваша деятельность, не было бы напряжённых дней, — ответил бог.       — Да ладно вам, всё, что ни делается, всё к лучшему. Так говорят люди. — Он произнёс с такой интонацией, типа, и я люблю людей.       — Ещё что говорят люди? — Амур сильнее сжал лук. — Не хочешь мне рассказать о своей страсти к одному человеку? Дам совет: не уподобляйся Посейдону, а то обернётся всё, как с Горгоной. Потом героя придётся искать. — Бог любви сел напротив и уставился на Дэмона.       — Твой фирменный взгляд на меня не действует, и я не Посейдон, куда нам до вас. Мы «люди» не местные, это вам всё можно, — демон последнюю фразу произнёс со стёбом, хмыкнул и нагло уставился на представителя неба. — Стоит ли так нервничать? Люди ведь материал проходящий, а мы вечны. Хотя что бы вы ни делали, люди молятся на вас.       — Любите вы, демоны, всё усложнять.       — Мы? На себя посмотрите.       — И чего вам в мире не живётся.       — Такова сущность, и о каком мире идёт речь? Если всё сольётся в сплошную линию, неинтересно жить будет. Хотя и за вами тянется шлейф грехов.       — Тогда скажи: это ты испортил мой выстрел?       — И о каком выстреле речь?       — Ты прекрасно понял меня, прислужник Люцефера, — спокойно ответило божество.       — Удивляюсь, ты до сих пор помнишь этот случай. — В ответ Амур приподнялся и строго свёл брови, демон поспешил ответить: — Не я. Рука судьбы.       — Ты хочешь сказать…       — Да. С чего бы суд принял такое решение? Это он! Сам! — Демон поднял глаза на потолок. — Людям повезло: создатель наделил их хрупким даром. Но они умудряются его так испачкать, что сложно отмыть. — Демон перекривился, будто вспомнил грязное бельё, что не берёт даже божественный порошок. — Вам-то хорошо, вы белые и пушистые в глазах людей, а мы? — Дэмон опрокинул в себя содержимое стакана.       — Они — его творения, — заказав выпивку, к разговору присоединился ангел.       — И мы тоже. Вы же прекрасно знаете: чтобы что-то получить, надо постараться заслужить. — Дэмон расплылся в улыбке-оскале. К сожалению, другой в арсенале у него не было.       — А вы возомнили себя вершителями судеб? — не уступал Амур.       — Мы делаем одно дело. Вы такие наивные. У весов-то две чаши. — Дэмон откинулся на мягкую спинку стула и разочарованно посмотрел на друзей. Он действительно считал их друзьями: война войной, а живут они в одном мире. — Без его ведома даже мышь не проскочит. Такие, как мы, нужны ему. Это на нашем фоне вы такие чистые.       — Давайте выпьем за душу 53-42, — поднимая стеклянную кружку, предложил ангел. — Не нам решать их судьбы.       — Но поучаствовать мы можем, — поддержал тост Дэмон.

***

      В инвалидном кресле, укрытый пледом, сидел восьмидесятипятилетний мужчина. На его коленях покоилась книга, открытая на последней странице. Седина покрывала его голову, а морщины давным-давно поселились на лице. Цвет когда-то ясных глаз потускнел. Жизнь так незаметно пролетела, что он не успел опомниться, как оказался в глубокой старости.       Запахи цветущей сирени и пышных роз витали по саду, ковёр из одуванчиков радовал яркостью. Щебетание птиц отвлекло его внимание от книги, он снял очки и тяжело вздохнул. Закрыв её, он нежно провёл ладонью по обложке, словно снимая невидимую пыль.       К старику по лиственной дорожке от одноэтажного коттеджа, улыбаясь, шёл молодой мужчина лет двадцати восьми, черты его лица были схожи с чертами пожилого человека.       — Привет, дед. Я вижу, ты сегодня бодрячком. Мама передаёт тебе привет. Обещала завтра заехать. Я принёс обещанное, — он протянул деду плоское тонкое устройство из чёрного стекла и пластика и положил прямо на книгу. После присел в стоящее рядом садовое кресло. — Что читаешь? — Внук был в курсе любви деда к бумажному варианту книг. С книгой он легко обращался, она отвечала на его действия, погружала в историю и заставляла терять связь с реальностью, чего не скажешь о так называемой электронике. Внук всячески пытался знакомить деда с новыми технологиями. «Ты должен идти в ногу со временем», — улыбаясь, говорил он.       — Одну историю любви. — Дед взял в руки устройство. — Тут всё?       — Да. И как книга? — удивлённо приподнял брови внук. Он никогда не замечал за дедом каких-либо сантиментов. Даже после той аварии, что приковала его к креслу, он оставался непробиваемым на какие-либо чувства.       — Как и положено в сказках, добро торжествует!       Старик коснулся пальцами экрана и появилась картинка. Он нажал кнопку с надписью фотоальбом и надел очки. Моментально перед ним появилась голограмма. Он лихорадочно начал водить рукой по воздуху, листая страницу за страницей, пока не достиг цели. На фото был изображён он, обнимающий смеющуюся девушку. Они стояли на фоне заснеженных ёлок. Взгляд деда потускнел, из глаз скатились слёзы. Давно он не плакал, не мог, не было слёз. Очнувшись в больнице, он узнал, что Марина погибла на месте. Жена не простила ему его похождений, но и не бросила. Она умерла пять лет назад от сердечного приступа.       — Я хотел спросить, кто эта девушка рядом с тобой? Когда я её увидел, не поверил своим глазам: она так похожа на мою близкую знакомую.       — Эта Марина.       — Марина? Мою подругу тоже зовут Марина. — Внук вытащил из заднего кармана телефон и показал на экране изображение девушки.       — Эта та, кого я лишил жизни. Эта та, кого я люблю по сей день, — дед посмотрел на внука потухшим взглядом.       — А как же бабушка?       — Бабушка… — он на минуту задумался, — …её я тоже любил, ценил и уважал, но это другая любовь.       — Разве такое возможно?       — Всё в этом мире возможно, — он тяжело вздохнул.       — Феликс, ты уже видел книгу, что написал твой дедушка? — с подносом в руках к ним присоединилась пожилая женщина, которую наняли через агентство по уходу за пожилыми. Она поставила на стол чайник и чашки.       — Ваш чай с мелиссой, — она протянула пожилому мужчине кружку с процеженной жидкостью.       — О какой книге идёт речь? — Феликс с любопытством взглянул на деда. Ничего не говоря, тот протянул ту саму книгу, что мирно покоилась на коленях.       Феликс открыл на первой странице, бегло прочитал пару абзацев и посмотрел на старика: — Я могу взять почитать? Говоришь, сказка?!       — Это не просто сказка, это жизнь!